Есть знаки. Есть знаки, которым изумились бы и порадовались обычные люди, но для меня они далеко не достаточны.

Нет, по части правительства проблема далеко еще не решенная, и все же… Только вот так много того, что имеет тенденцию, приближается к нужному решению, а затем уходит, едва коснувшись — вот в чем беда, ведь когда они проходят по касательной, они уходят очень далеко… [жест, указывающий на возможность, которая проходит очень близко, а затем, описывая громадный круг, уходит назад, чтобы снова вернуться] … и тогда надо очень долго ждать, чтобы она вернулась.[229]

Сейчас кое-что наклевывается: есть люди, которые находятся в контакте с нами, и они сознательны, у них есть возможность действовать, и они пытаются; они охвачены идеей: сделать Россию и Америку гарантами мира на земле. Это ОТЛИЧНАЯ идея. Посмотрим, что получится.

Так как, очевидно… О! в сущности, я ничего не знаю. Я говорю «очевидно», но для меня совершенно все равно, если все будет уничтожено и начато снова — это другой поворот игры, вот и все. Но, может быть, если обойдется без разрушения… Разрушать и начинать сначала [смеясь], так было уже несколько раз! Может быть, уже достаточно, и люди смогут развиваться без этого разрушения… Но возможно ли это?

Надо ОЧЕНЬ БЛИЗКО подойти к цели, чтобы это было возможно.

Большая трудность заключается в этой инертной глупости. В связи с этим у меня было переживание, когда ко мне вчера пришла молодая пара (сейчас стало почти обычаем, что молодые пары, которые хотят пожениться, из семей, что я знаю, или просто из здешних, приходят перед свадьбой получить мое благословение! это новая мода). Они пришли. Девушка была воспитана здесь, а юноша жил здесь долгое время, он здесь работал; и вот, они решили пожениться. Юноша пришел сюда в поисках работы; он верил [в Мать], и он нашел работу; он — я не могу сказать, что он сознателен, потому что это не похоже на сознание, я скорее назвала бы это предрассудком (!), но этот предрассудок ведет к хорошей цели! Невежественное движение, но верно нацеленное, так что он на верном пути; не то чтобы у него была освещенная вера, но у него есть вера. Хорошо. Все идет хорошо, все складывается замечательно [материальное благополучие мальчика растет]. Так что они вчера приходили получить мое благословение. Затем они ушли. И они оставили в комнате… некую витальную формацию, пузырящуюся, совершенно невежественную, всю пузырящуюся от радости жить, радости, которая совершенно не ведает ни о каких трудностях, ни о каких бедах, и не только в отношении себя, но и вообще! Это та радость жизни, которая говорит: «А! мне все равно, люди рождаются и умирают — жизнь коротка, что же, пусть она будет хорошей, и этого достаточно.» Никакого ментального любопытства, никакой потребности знать, почему так устроен мир — все это глупости, нам не надо об этом заботиться! Лучше будем всем довольны, будем развлекаться, проживем жизнь так хорошо, как можем. И это все… Эта формация была такой сильной, что я увидела ее и вынуждена была найти ей место. Это привело меня в контакт с целой областью земли, человечества, и мне надо было найти этой вибрации ее место, привести в порядок, организовать все. Это заняло некоторое время (достаточно долгое, возможно, минут сорок пять или час), надо было все упорядочить, организовать. И в этот момент я увидела, до какой степени это распространено на земле (заметь, что эти молодые люди принадлежат «верхушке» общества, они считаются очень интеллигентными, они очень хорошо образованы, в конце концов, они представляют лучшую часть человечества! это не отбросы общества, совсем нет.) И я спросила себя, а не распространено ли это на Западе еще больше, чем здесь — думаю, это так. И в этот момент я вступила в контакт с этим повсюду, что же, это «повсюду» было действительно очень значительным.

После этого я сказала себе: «Черт побери! Что же делать со всем этим?…» Тормошить этих людей? Но они совершенно не способны выйти из этого состояния в этой жизни; им, вероятно, потребуется много-много-много жизней, чтобы только пробудиться к ПОТРЕБНОСТИ ЗНАТЬ — покуда они шевелятся, ты знаешь [смеясь] пока они шевелятся, и это не слишком болезненно, они очень довольны! И затем, вдобавок к этому, если спуститься ниже, есть вся эта инертная масса людей, близких к животным — что с этим делать? Ведь та молодая пара представляла, согласно человеческому мнению, очень хороших людей!

Тогда сколько же… СКОЛЬКО надо иметь сознаний, какое количество, если можно так сказать (интенсивность, она есть: иногда она вспыхивает как звезда), но какова же необходимая масса сознаний, чтобы новый мир смог спуститься на землю?… Иначе что же с ним произойдет? — он будет поглощен. Как в 1960 году, когда я видела нисхождение супраментальных сил (мой мальчик! это надо было видеть, это было грандиозно, чудесно: будто стремительные потоки нисходили на землю, казалось, что они затопят все), и затем снизу поднялась темно-голубая масса и сделала брууф! [жест поглощения], и все поглотилось.

И то же самое было бы ФИЗИЧЕСКИ, ты понимаешь.

 

(молчание)

Так вот вчера сначала приходили эти молодые люди, затем возник вопрос о деньгах, и затем то явление [Могущества], что бывает время от времени. Потом я спросила себя: «Как это так? Как это получается?» Это длится какое--то время, я что-то делаю, затем это полностью исчезает. Я была удивлена, действительно удивлена. В первый раз где-то в теле было трудно удержать это [эту Мощь]; сейчас же тело совсем ничего не чувствует, для него это стало привычным. Возможно, именно эта привычка и вырабатывается. Но если бы эта Мощь присутствовала здесь все время, боже милостивый! людям надо было бы быть все время начеку, потому что…

И я смотрела, я говорила себе: «Как же это так?» Я не была ни разгневана, ни возмущена, не было ничего подобного — внутри всегда одна и та же Любовь, равновеликая ко всему, она всегда там, для всего; даже когда я воспринимаю с неким различением (даже не на уровне интуиции, это различение находится выше, чем интуиция, это как ясное видение — ясное, точное, в белом Свете), замечая всю глупость, злую волю и crookedness [230] — видя их очень ясно — это всегда идет с Улыбкой, это одна и та же Вибрация вечной Любви. Затем приходит эта Мощь — она ничего не возмущает, она ничего не вытесняет: это как добавление. И это действие: она действует, а затем уходит. Но когда она здесь… эта Сила, которая заставила мой кулак ударить по столу, она могла бы все разнести. Но, естественно, бедный маленький кулачок, бедная маленькая рука, только и сделала, что сотрясла стол!… [Мать смеется] много шума, стол сотрясти. Но восприятие было грандиозным.

Так было в последний раз, но это происходит уже не в первый раз.

В другой раз я не шевелюсь; иногда это приходит, когда я нахожусь одна, так что, естественно, я не говорю ни слова и не шевелюсь, но, спустя некоторое время, появляется что-то… (как сказать?) я спрашиваю себя: «Но что же произойдет?…» Это не беспокойство, это что-то наблюдает и спрашивает: «Но действительно ли можно… можно позволить ей проявлять себя?» Она всегда приходит в связи с некими обстоятельствами, действием, движением, приходит как некая НЕОБХОДИМОСТЬ: «Нужно ударить» [жест — как удар мечом света]. И какая мощь силы удара!… Не могу соотнести ни с чем земным. Затем она уходит — я не притягиваю ее и я не отсылаю ее назад: я просто присутствую, она использует мое тело, вот и все. И затем уходит.

В теле есть постоянное стремление ко всему тому, что может его усовершенствовать — то есть усовершенствовать этот инструмент — и очень малая, очень малая просьба о Могуществе. Когда Шри Ауробиндо был здесь, присутствовало ясное сознание необходимости этой Мощи, и я неоднократно говорила: «Сначала проявится супраментальная Мощь», потому что без нее это будет невозможно: массы противостояния в мире достаточно, чтобы поглотить все, подобно тому как Свет был поглощен в 1960 — эта масса поглотила супраментальный Свет и Сознание; будет то же самое. Но потом, после того как я должна была проделать всю эту работу, я больше не настаивала на этом пункте [Мощь], не было больше ощущения этой необходимости, скорее было впечатление, что ВСЕ должно развиваться вместе и вместе проявить себя. Что-то вроде совместного достижения совершенства.

Но это придет.

К примеру, когда раньше мы собирались для пуджи[231], и приходила Дурга (когда Шри Ауробиндо был здесь и некоторое время после), когда она проявляла себя, с ней приходила некая великая сила — но это ничто! Это ничто по сравнению с Тем. Мощь Дурги… да, это как сравнить воду с молоком.

И в этом нет совершенно ничего витального — витальная мощь кажется мне сейчас совершенно грубой, почти отвратительной. В этом нет ничего витального: это нечто свыше. Это всегда приходит с золотой Вибрацией, очень сильной и такой массивной!…

Но это приходит только тогда, когда ситуация становится чрезвычайно напряженной; вероятно, это необходимо, чтобы немного встряхнуть Материю, и это может прийти только тогда, когда другие средства более не достаточны.

Ты знаешь, в такой момент я чувствую такую большую силу, даже физическую силу, превосходящую любую другую, которую я когда-либо ощущала в своей жизни, даже когда я была молода и достаточно сильна, и из-за этого мне начинает казаться, что физическая сила людей… это ничто! В первый раз, когда это пришло ко мне после моей болезни (я была неосторожна), это пришло без видимой причины (вероятно, что-то вроде пробы), на моем столе стояло вот такое приспособление [Мать показывает на подставку для ручек на стальном основании]. И вот пришла эта Сила, и тогда, не знаю, по какой причине, я захотела придавить этот предмет. Я положила на него свою руку без напряжения, не прилагая усилий (но Сила там была, она была в моей руке): он сразу же сломался! (а его не так-то легко сломать), сразу же сломался! щелк! без тени усилия. При этом присутствовал доктор, и он спросил меня: «Зачем?». Я ему ответила: «О, я сделала это нечаянно, просто пришла сила, которая завладела моей рукой и сделала это!» Я сделала это сознательно, я видела, я видела Силу, видела что-то вроде золотой вспышки, очень сильной, она появилась и — щелк! Я не прикладывала ни малейшего усилия. Доктор был недоволен! (он сатвичный человек по своей природе). Он сказал мне: «That is stupid, it breaks your things» [«Это глупо, так вы ломаете свои вещи»] — У меня будут другие!

Так было в первый раз. Потом я стала осторожней.

Когда Шри Ауробиндо был здесь, был один мальчик, у него были проблемы с самоконтролем: у него случались приступы гнева, которые он не мог контролировать (впрочем, он не очень-то пытался их контролировать!) Он был инженером и очень смышленым малым (но это ничего не значит), и однажды, когда Шри Ауробиндо был в моей комнате, этот мальчик поднялся по лестнице и позвал меня; я вышла ему навстречу. Затем он пришел в очень сильную ярость, стал кричать и попытался наброситься на меня в своей ярости. Я же просто положила свои руки ему на плечи, без усилия, просто так — он кубарем покатился с лестницы. Я не дала ему приблизиться, просто коснувшись его плеч… Но, это, очевидно, была Кали. Шри Ауробиндо вышел, и я сказала ему, что произошло (мальчик уже поднялся и снова поднимался по лестнице; но когда он увидел Шри Ауробиндо, он попросту удрал!… И, естественно, такого больше не повторялось). Но, совершенно ясно, что это была Кали: когда Кали приходит, она очень сильна, но это еще относится к области земного. Она очень сильна: я просто не дала мальчику приблизиться, я положила свои руки ему на плечи, и он потерял равновесие и покатился кубарем с лестницы. Так что я подумала, что это Шри Ауробиндо заставил вмешаться Кали (он, конечно же, услышал крики этого одержимого).

Но это совсем не то. В то время, когда Шри Ауробиндо был здесь, Кали иногда приходила — но это еще принадлежит этому миру, это не то [не супраментальная Мощь].

В другой раз был один тип (есть подобные одержимые), он прибыл к нам из Австралии; он был учителем, и ему поручили вести занятия в Школе. Он начал проповедовать невероятные вещи — что он воплощенный бог, ты понимаешь! Вплоть до того дня, когда это стало порядком надоедать. И он заявлял, что останется здесь навсегда… Люди были раздосадованы, всем было неприятно, они не знали, что делать. Я была в своей комнате здесь (это было три-четыре года тому назад). Помню, я сидела на своей кровати (в то время я обычно работала на кровати, там), я получила письмо, в котором говорилось… короче говоря, что это стало невозможным, невыносимым, что нет сил больше его терпеть. Тогда я на минуту сконцентрировалась, и пришла Кали — Кали в своем боевом настроении, черная, танцующая Кали. Я сказала ей: «Почему бы тебе не потанцевать на его голове?» [Смеясь] Она и потанцевала на его голове — на следующий день он написал, что покидает Ашрам. В его случае совершенно ясно: раньше он заявлял, что не сдвинется с места, что он останется здесь и будет продолжать свои уроки, и что только насильно мы можем его выдворить (мне говорили это со слезами на глазах). Танец Кали убедил его, что ему лучше самому уехать!

Но это всего лишь земные игры. То, что происходит сейчас, это совсем другое, совсем другое.

Оно приходит, делает свое дело и уходит. Оно не предупреждает о своем приходе!

В такие моменты тело чувствует себя огромным— обширным, без границ, огромным, как если бы оно ЗАТРАГИВАЛО всю Материю; есть сознательный контакт со всей Материей. И вчерашний удар кулаком по столу, это очень символично, это именно так: это был не стол, мой кулак ударил по всей земле! «Земля, если ты не готова, что же, выкручивайся сама как знаешь; мы уйдем и вернемся, когда ты будешь готова.»

Так что это кажется необходимым: чтобы встряхнуть тамас в какой-то части — ТАМАСА много, очень много.

Ведь у меня нет никакого ощущения спешки — я так люблю камни, цветы, растения, животных, все это так чудесно! Менее приятно становится после этого… самое неприятное, это человеческое извращение — извращение жестокости, злобы, жесткости. Надо подняться выше, чтобы принять это, чтобы это не задевало.

Но то, что я видела вчера, это формация, пузырящаяся от радости жизни, я ясно видела, что это является одним из самых больших препятствий — одним из самых больших препятствий: эта витальная радость, которая знает только саму себя, которая не знает ничего другого, кроме собственной витальной радости и которая со-вер-шен-но удовлетворена. Я видела, что это было серьезным препятствием, потому что… кажется, что оно отражает в себе Нечто Истинное. И тогда можно только рассмеяться, но есть те, кто строго скажет: «Посмотрим, что будет, когда вы заболеете, посмотрим, что будет, когда вы состаритесь.» (Все это произошло из-за всей той работы, которая представляет собой просто целую комедию в масштабах земли, и так было, и было так…) Ну и что? Зачем быть строгим? — Пусть они будут счастливы, они представляют… да это как пена на свежем пиве!

 

*

* *

 

Перед уходом ученика

Этой ночью я видел сон, и вот последнее, что я помню. Была как бы горная дорога, и по ней ехали громадные машины наподобие танков, очень черные, очень высокие — они поднимались в гору. Было впечатление, что это были русские или китайцы, как бы огромная колонна военного транспорта, очень-очень черная, она поднималась в гору.

 

Это не сон! Возможно, это то, что происходит там, вверху.[232]

Вероятно, ты был там.

 

(молчание)

Да, так можно увидеть многое, очень многое.

 

(молчание)

Это для того, чтобы показать тебе, что ты имеешь внутренние чувства — можно пойти посмотреть, можно пойти погулять и вернуться. [Смеясь] Это такие упражнения![233]

 

 

Октября 1963

(По Пондишери недавно прошел циклон, и на ученика напала какая-то странная лихорадка)

 

Ты ничего не почувствовал во время этого циклона, ничего особенного?

 

Всегда есть ощущение чего-то яростного, и это не так-то мило!!

 

[Смеясь] Очевидно!

Он пришел с одной стороны, затем было мертвое затишье — это всегда так. Ты знаешь, как устроен циклон? Это нечто вращающееся, а в его центре — мертвое затишье; все вокруг захвачено вихрем, и все это вращается и движется. Так что первая часть (то, что можно назвать фронтом циклона) приходит с одной стороны, затем циклон проходит дальше, и вторая часть приходит с противоположной стороны. У нас здесь есть американец - вице-адмирал, он хорошо знает все это — все моряки хорошо знают это— он издали увидел циклон в море и предупредил нас. Но это всегда так, я его заметила. Первая волна пришла с севера, но, поскольку мы были предупреждены, то все было закрыто. Затем ветер полностью стих, но южные окна оставались открытыми. И вторая волна пришла с другой стороны (она пришли ближе к вечеру, чуть раньше 7 часов вечера, точно не помню; во всяком случае, я сидела за столом), и я увидела… я увидела этот подходящий вихрь, и внутри него были какие-то формации: какое-то нагромождение масс, там были темно-серые и красновато-коричневые массы. И я наблюдала за этим; издали я увидела, что их там было много: большие формации, величиной с дом. Это приближалось громоздящимися массами, как какие-то формации в вихре. И я сидела там, я как раз начала ужинать, когда одно красно-коричневая формация пронеслась отсюда прямо к твоему дому [Мать делает взмах с юга на север] и ударила меня. Мой мальчик! Боль, от которой хочется выть, затем ужасное недомогание. Тогда, естественно, я использовала свое обычное лекарство: оставаться неподвижной, отдавая все Господу. Эта формация прошла, она не остановилась (она пришла, ударила и понеслась дальше), она оставила за собой (потом боль стала приглушенной: вполне терпимой) нечто вроде ощущения совершенно особенного недомогания… некая озлобленность, как острые когти, впившиеся в живот. Так что я ожидала, что что-то произойдет и с тобой — другие люди, находившиеся на пути этой формации, тоже чувствовали приступы подобного заболевания. Должно было быть немало таких случаев, поскольку я видела множество формаций, и это была только одна из них. Я видела, как она пронеслась со скоростью циклона, ударила и понеслась дальше. Так что, когда мне сказали, что у тебя была лихорадка, я сразу же подумала: «Это оно.»

Было больно?

 

О! ужасно, я словно горел изнутри.

Да, это как раскаленные железные когти. И другие чувствовали то же самое, в точности то же самое.

 

У меня болело все тело, все мышцы, как если бы меня побили.

Да, это так, мой мальчик. Доктор сказал бы, что это была масса микробов или вирусов (или Бог знает чего), но это была злая витальная воля — витальная злоба — но с достаточной материальной оболочкой, чтобы действовать напрямую [Мать ударяет]: это было мгновенно, не нужен был никакой инкубационный период! Мгновенно, как если бы по животу полоснули огненным мечом — миленько, нечего сказать.

Это пришло и ушло.

Но я остановила непосредственное воздействие (непосредственное воздействие было… близким к катастрофе), я остановила его с помощью своего известного средства: с помощью внутренней неподвижности, отдав все Господу. Однако вчера я чувствовала себя не очень-то хорошо (я еще не полностью оправилась), как если бы мое тело ужасно встряхнули.

Потом я видела много чего, ну и ну! Этой ночью я столкнулась с враждебной организацией в наиболее материальном витальном, цель которой - сбивать с пути неосвещенные духовные стремления. Был как бы проповедник, который учил, как что делать, и мне приходилось все это опровергать и разъяснять — ведь у него была приличная аудитория, и эту аудиторию он собирал по ночам, так что, когда люди просыпались, они не сознавали того, что было ночью, но это на них влияло. Это приводит к некой одержимости. Это было (о! я часто вижу этого господина), это высокое, черное существо — оно черное, совершенно черное — но перед людьми он рисуется великим Посвященным! Люди не видят его таким, каким он является на самом деле (должно быть, они видят его очень привлекательным), и он учит как раз вещам, способствующим дезинтеграции. Он детально учит, как что делать — он великолепный мастер mischief [обмана]. Но я все оспаривала, все разъясняла в деталях, очень тщательно, очень сознательно, и когда это закончилось, я отдала все это Господу — и потом я не знаю, что с ним произошло!

 Мы вовсе не довольны тем, что происходит здесь! [Мать смеется]

 

Тогда это хороший знак.

Да, но… Это задает легкую встряску людям.

Странно то, что L, который был на пути этой формации [жест с юга на север], тоже заболел, как и ты, его лихорадило: то же самое, те же боли — очень специфические боли. И U тоже был охвачен ею; но днем раньше я объясняла ему, как защищаться, и он мне сказал, что уже давно использует этот мой метод и что он очень хорошо работает. Я объясняла ему, как «все передавать» Господу (то есть учиться отдавать все Ему); он попробовал и сказал мне: «Это отлично работает, болезнь не укореняется: маленькое недомогание, а затем все кончается.»

Надо учиться этому. Если делать это головой, это бесполезно; надо уметь призывать эту великую неподвижность… тогда эффект немедленный. Но обычно люди знают, как это делать для других, а не для себя; что касается их самих, они продолжают вибрировать — когда очень больно, трудно перестать вибрировать. Но это ВОЗМОЖНО; даже когда боль необычайно острая, почти нестерпимая (когда обычно начинают кричать от боли), МОЖНО, можно сделать это и принести в то место, где болит, эту молчаливую неподвижность — неподвижность вечности. Тогда очень-очень быстро, за считанные секунды, острота боли исчезает; остается только память, что надо быть внимательным, чтобы не пробудить ее, думая о ней; но это остается в теле как воспоминание, как когда больно обо что-то ударяешься: получаешь удар, острая боль проходит, но след остается. Он остается более или менее долго. Но если позаботиться о том, чтобы оставаться очень-очень спокойным, неподвижным, ничего не делать, ни о чем не думать, ничего не хотеть, достаточно долго, тогда, я думаю, этот след будет очень маленький.

Представьте, что все это доходит до такой степени, когда ЗНАЕШЬ, что у тебя была очень сильная лихорадка (это приходит вместе с очень сильной лихорадкой, протекает очень бурно), но нет ни одного признака лихорадки! Три-четыре раза я проделала такой опыт: у меня было то, что вызывает вспышки сильной лихорадки, и когда приходил доктор, я спрашивала его: «Доктор, есть ли у меня лихорадка?» (я прекрасно знала, что лихорадка была, мне не нужно было об этом спрашивать! одна из тех лихорадок, что вызывает очень высокую температуру, но я накладывала эту неподвижность), доктор щупает мой пульс и говорит: «Нет, все превосходно»!

Конечно, это можно имитировать ментально, но это только имитация; я говорю о чем-то ином, что не имеет ничего общего с ментальной волей — [смеясь] может быть, это дар Господа, я не знаю![234]

 

 

Октября 1963

(По случаю дня рождения ученика Мать пишет следующее послание:)

 

«Придет день, когда все прекрасные грезы станут реальностью,

и гораздо более чудесной реальностью,

чем мы можем себе вообразить.

С нашей любовью и нашим благословением.»

 

Я изложила это по-французски, но это то, что сказал Шри Ауробиндо для тебя!

Я умышленно написала «наши».

Он уверенно сказал: «Скажи ему, чтобы он не забывал, что все самые прекрасные, самые чудесные, самые фантастические вещи, о которых мы можем только грезить, есть ничто по сравнению с тем, что будет реализовано» — и все же это будет реализацией грез. Но гораздо более совершенной, более чудесной, более полной, более живой реализацией.

На днях я подумала: «Что бы ему сказать?» И он сразу же ответил мне: «Скажи ему вот что.»

 

Да, так и БУДЕТ.

Да, очевидно.[235]

 

 

Ноябрь 1963

 

 

Ноября 1963

 

(Мать выглядит уставшей)

 

Вчера я решила встретиться с Суджатой, там меня задержали, под предлогом, что у них витрины, и люди скоро придут на них посмотреть, так что надо как-то упорядочить предметы на витринах, я расставляла предметы, это было совершенно бесполезно … Проведя больше часа за этой работой, я сказала: «Уходите! с меня довольно! и… делайте, как хотите.» Я была измучена[236].

Лавина людей, писем, усложнений… Но, в то же время, это лавина… (как сказать?) все-все становится таким новым. Все. Все.

Один пример: вчера в течение, по меньшей мере, четверти часа, я была наполнена чудесным восхищением — изумительным — невероятным воображением Природы, которая изобрела всех этих животных. Я видела всех животных во всех подробностях— то есть, эпоху до появления человека. Как следствие, не было разума. Когда не было разума, это воображение было таким чудесным, ты знаешь! Было так, как если бы я жила там внутри: не было человека, не было мысли, но была эта мощь воображения, создававшая один вид за другим, один за другим, и со всеми подробностями… И все стало вот так, как если бы было УВИДЕНО в первый раз и совсем под другим углом зрения: все-все, характеры людей, обстоятельства, даже движения земли и звезд, все стало таким, совершенно новым и… неожиданным в том смысле, что полностью ушло все человеческое ментальное видение! Тогда все стало гораздо лучше! [смеясь] гораздо лучше без человеческого разума (я не имею в виду, что они лучше без человека, а хочу сказать, что, увиденное с иной, чем человеческая, точки зрения,, то есть, не с точки зрения разума, все становится чудеснее).Каждая минута, каждая деталь, все люди, все вещи, все… Деревья [Мать смотрит на кокосовую пальму перед своим окном], оголенные циклоном; вот, оно так чудесно выдержало удар циклона и снова зацвело — у него старая листва, поврежденная циклоном, но цветы - новые! Так мило, так свежо!… Все вот так.

Я тоже. Я тоже, я видела себя [смеясь] под новым углом зрения! И все, что в свое время было не совсем проблемами, но, по крайней мере, «вопросами, которые надо решить» (какие-то действия, какие-то связи), все это ушло-убежало! И есть нечто, что порядком забавляется — я не знаю, что это, но оно здорово забавляется.

Внешне, как я тебе сказала, все свалилось на меня (на «меня», это не на меня), на это тело, которое должно отвечать, читать письма, встречаться с людьми… тогда как оно гораздо лучше проводит время, когда может просто извлекать пользу из внутреннего переживания, иметь это новое видение вещей — ведь все это очень материально, это не значит выйти из Материи, чтобы увидеть мир другим образом (это-то делали еще давно, конечно же, в этом нет ничего нового, это не чудесно), это не то: это Материя смотрит на саму себя совершенно новым образом, вот что забавно! Она заново смотрит на все совершенно по-другому. А меня опять погружают в этот идиотский способ видения вещей, такой обычный для людей, где все становится проблемой, усложняется. И я должна — я должна отвечать людям, слушать, когда они мне говорят… Жаль.

Меня заставляют терять мое время.

 

*

* *

 

(Позже Мать, думая о подготовке ближайшего выпуска «Бюллетеня», спрашивает, какой следующий Афоризм)

 

Афоризм 95..

Только если мы полностью отречемся от желания или полностью его удовлетворим, Бог сможет заключить нас в свои объятия целиком, ибо в обоих случаях выполняется непременное условие: желание умирает.

 

Невозможно полностью удовлетворить желание — это что-то невозможное. Но и отречься от желания тоже: вы отвергаете одно желание и заполучаете другое. Поэтому оба способа относительно невозможны — можно только войти в состояние, где нет желаний.

 

(долгое молчание)

Жаль, что я не могу отмечать все приходящие переживания, потому что как раз в эти последние несколько дней было очень ясное восприятие истинного функционирования, которое является выражением всевышней Воли, оно спонтанно, естественно и автоматически передается через индивидуальный инструмент; можно даже сказать (потому что ум спокоен, он держится спокойно): через тело. И было ясное восприятие того момента, когда выражение божественной Воли замутнено, искажено (distorted) привнесением желания, особой вибрацией желания, которая имеет свое собственное качество, она появляется, следуя множеству видимых причин: это не только жажда обладания чем-либо, нужда в чем-то или привязанность к чему-то; эта же самая вибрация может быть вызвана и тем, например, что проявленная воля казалась (или, во всяком случае, принималась за) выражением всевышней Воли, но произошла путаница между неким непосредственным действием, которое, очевидно, было выражением всевышней Воли, и результатом, который должен был за ним последовать — это очень частая ошибка. Есть привычка думать, что когда хочешь чего-то, это должно придти; но такое видение слишком недалекое— слишком недалекое и слишком ограниченное, и это вместо того целостного видения, которое позволило бы увидеть, что и эти вибрации необходимы, чтобы вызвать определенное число других вибраций, и что СОВОКУПНОСТЬ этих вибраций приведет к тому результату, который не является непосредственным результатом выпущенной вибрации… Я не знаю, ясно ли я выразилась, но это постоянное переживание.

Я привела бы пример, и тогда это легче было бы понять, но это должен быть живой пример, иначе он не имеет ценности.

Как раз в эти последние несколько дней я изучала и наблюдала это явление: вибрация желания добавляется к вибрации Воли, исходящей от Всевышнего (в маленьких повседневных действиях). И в видении свыше (если, конечно, позаботиться о том, чтобы сохранить осознание этого видения свыше), видно, что эта выпущенная вибрация была в точности вибрацией, выпущенной Всевышним, но вместо того, чтобы достичь непосредственного результата, ожидаемого поверхностным сознанием, она вызвала целую совокупность вибраций, чтобы достичь другого результата, более отдаленного и более совершенного. Я не говорю о чем-то грандиозном или о действиях в масштабах земли, я говорю о совсем маленьких житейских вещах. Например, говоришь кому-то: «Дай мне это», и он, вместо того чтобы дать это, неправильно понимает и дает другое; тогда, если не заботиться о том, чтобы сохранить видение целого, то может возникнуть определенная вибрация, скажем, вибрация беспокойства или неудовлетворенности, и ощущение, что вибрация Господа не понята или не воспринята. Что же, именно эта маленькая ДОБАВЛЕННАЯ вибрация нетерпения (или, в действительности, непонимания того, что происходит), это ощущение нехватки восприимчивости или отклика имеет качество желания — это нельзя назвать «желанием», но это вибрация того же рода. И именно это все усложняет. Если имеешь полное, точное видение, тогда знаешь, что «дай мне это» приведет к другому результату, чем непосредственно ожидаемый, и этот другой результат приведет как раз к тому, что должно быть. Я не знаю, ясно ли я выражаюсь, это немного сложно… Но это дало мне ключ к разнице между качеством вибрации Воли и вибрации желания. И, вместе с этим, дало возможность устранения этой вибрации желания благодаря более широкому и более полному видению — более широкому, более всеобъемлющему и более далекому, то есть, видению более цельному.

Я настаиваю на этом, потому что это устраняет всякий элемент нравственности. Это устраняет уничижительное представление о желании. Это видение все больше и больше устраняет представления о добре и зле, о хорошем и плохом, о низком и высоком и так далее. Есть только то, что можно назвать разницей вибрационного качества, почти так, — «качество» все еще несет с собой идею о более высоком и более низком, это не качество, это не интенсивность, я не знаю термина, который используется для различения вибраций, но это именно так.

И потом, и это замечательно, Вибрация (то, что можно было бы назвать качеством вибрации, которая исходит от Господа) конструктивна: она созидает, в ней покой и свет; тогда как вибрация желания и другие, ей подобные, усложняет, разрушает и затемняет, искривляет вещи — затуманивает и искажает их, искривляет. И это отводит свет: это вызывает какую-то серость, и за счет бурных движений эта серость может усиливаться, приводя к очень сильному затемнению. И это так даже там, где нет страстей, там, куда страсти не впускаются. Ведь вся физическая действительность стала просто полем вибраций, которые переплетаются друг с другом и, сталкиваются, к сожалению, тоже, конфликтуют. И стычка, конфликт являются высшей степенью помутнения, беспорядка и путаницы, их создают некоторые вибрации, они, в сущности, являются вибрациями неведения (и они такие, потому что мы чего-то не знаем), они такие мелкие, такие узкие, такие ограниченные — такие недальновидные. Проблема перестает видеться с точки зрения психологии: здесь только вибрации.

Но если посмотреть на это с точки зрения психологии… На уровне разума все очень легко; на витальном уровне это не очень трудно; на физическом уровне - немного потруднее, потому как там желание приобретает вид «необходимости». Но и там тоже в эти последние дни - развернулось поле для опытов: изучение медицинских и научных концепций строения тела, его потребностей и того, что для него хорошо и что для него плохо. И все это, по сути, тоже сводится все к тому же вопросу вибраций. Это было довольно интересно: была видимость (ведь все, видимое обычным сознанием, - это просто видимость), была видимость пищевого отравления (грибами, которые считаются ядовитыми). Это было предметом особого изучения: найти, есть ли что-то абсолютное в этом отравлении, или оно относительно, то есть, базируется на неведении, плохой реакции и отсутствии истинной Вибрации. И вот какой получился вывод: это вопрос пропорции между количеством, суммой вибраций, принадлежащих Всевышнему, и суммой вибраций, еще принадлежащих тьме; и, в зависимости от пропорции, отравление становится либо чем-то конкретным, реальным, либо чем-то, что может быть устранено, то есть, тем, что не сопротивляется воздействию Вибрации Истины. Это было очень интересно, потому что, сразу же, как только сознание было осведомлено о причине нарушения функционирования тела (сознание восприняло, откуда это пришло и что это было), сразу же началось наблюдение: «Посмотрим, что произойдет.» Сначала надо привести тело в состояние полного покоя с уверенностью (которая всегда есть там), что все происходит только лишь по Воле Господа и результат - это тоже Воля Господа, и на все последствия есть Воля Господа и что, следовательно, надо быть очень спокойным. И вот тело очень спокойно: ни беспокойства, ни возбуждения, тело не вибрирует, нет ничего — тело очень спокойно. Тогда в какой мере результат неизбежен? Поскольку было поглощено определенное количество материи, которая содержит элемент, не благоприятный для элементов тела и для жизни тела, тогда какова пропорция между благоприятными элементами и неблагоприятными элементами или между благоприятными и неблагоприятными вибрациями? И я очень ясно увидела: эта пропорция зависит от количества клеток тела, которые находятся под прямым Воздействием и отвечают только всевышней Вибрации, и количества других клеток, которые еще принадлежат обычному способу вибрировать. И это было очень ясно, ведь я видела все возможности, начиная с обычной массы [клеток], которые глубоко потрясены и встревожены, там надо использовать все обычные средства, чтобы избавиться от нежелательного элемента, и кончая всей целостностью клеток, что откликнулись на высшую Силу, а она действует так, чтобы вторжение не могло иметь никакого последствия… Но это еще грезы завтрашнего дня — мы в пути. Но эта пропорция стала достаточно благоприятной (я не могу сказать, что она приобрела абсолютную мощь, это далеко не так) но она стала достаточной, чтобы последствия заболевания не длились очень долго, и ущерб бы был, так сказать, минимальным.

Все эти переживания, одно за другим — все ФИЗИЧЕСКИЕ переживания тела — указывают на одно и то же: все зависит от пропорции между элементами, которые отвечают исключительно Влиянию Всевышнего, между элементами, которые половина-наполовину, находятся на пути трансформации, и между элементами, которые все еще погружены в старый процесс вибрации Материи. Число последних уменьшается; кажется, их число значительно ум<