О возвращении короля Ладислава в Венгрию и об обезглавливании графа Цилли в крепости Нандорфехервар

Следующим событием стало то, что, когда на радость всем сторонникам христианской религии по всему миру разнеслась весть об этой великой победе, король Ладислав, узнав, что султан был вынужден бежать и что господин граф действительно умер, решил немедленно вернуться в Венгрию ²⁴⁹. А тем временем граф Ульрих из Цилли с большим волнением размышлял о той обиде, которую уже давно испытывал против покойного графа Яноша, и о том, каким образом он мог бы излить то же чувство на сыновей графа теперь, когда их отец умер. Ибо он придерживался мнения, что теми владеют юношеские страсти, и по этой причине думал, что сможет очень быстро прибегнуть к какому-нибудь коварному заговору, чтобы погубить их. Он был самым честолюбивым из людей и раздувался от спеси больше, чем кто-либо другой. Прежде граф Ульрих считал, что очень плохо, что господин граф Янош был губернатором королевства Венгрия. Он полагал, что это отличие пристало ему больше, чем кому бы то ни было — по праву кровного родства ²⁵⁰. Тогда же появилась и другая причина для вражды: в то время, когда покойный граф Янош еще исполнял обязанности губернатора, он требовал наказать римского короля за то, что не возвращает корону и королевского сына, и это вызвало враждебность Ульриха как сторонника короля римлян. Третья причина разногласий между графом Ульрихом и сыновьями покойного графа Яноша состояла в том, что граф Ульрих, как человек надменного сердца и полный амбиций, стремился взять под свою власть все партии королевства и все, что в Венгрии было богатым, красивым и приятным — те самые вещи, которые находились под контролем партии молодых графов. Эти неудовольствия не в последнюю очередь продолжали грызть разум графа Ульриха изнутри, и он очень хотел с этим покончить. Ибо сообщают, что он сказал: «Я — человек, который сживет со света этот язык, на котором должны говорить только собаки». Ядовитые выходки графа Ульриха не укрылись от внимания молодых графов, поэтому они думали о нем с горечью, а все простые люди Венгрии относились к нему с презрением. Прошел год со дня смерти господина графа Яноша ²⁵¹. Это было время, когда приближалась осень, а лето спешило к своим последним дням. Тогда король Ладислав и граф Ульрих Цилли, тесно окруженные очень большим числом немецких крестоносцев ²⁵², взяли корабль, пересекли глубины Дуная и с большим шумом вступили в Венгрию. Сначала они на несколько дней заняли дворец в крепости Буда, потом спустились [по Дунаю] в город под названием Футак ²⁵³. Этот неприступный город ²⁵⁴ с улицами, расходящимися во все стороны [от центра], расположен на плодородной земле в округе Бач ²⁵⁵ у вышеупомянутой реки. После того, как они добрались до этого города, там по королевскому указу состоялось торжественное собрание дворян всего королевства. И по мере того, как это собрание ежедневно увеличивалось в размерах из-за прибытия многих видных людей, граф Ласло, который опасался непостоянства короля Ладислава и ловушки графа Ульриха, подобно своему отцу, прежде, чем приблизиться к королю, окружил себя многочисленной вооруженной охраной. Потом король Ладислав изъявил желание осмотреть крепость Нандорфехервар и посмотреть, что осталось от мощи турецкого султана. Король и графы Ульрих и Ласло отправились туда вместе, а все прибывшие из Германии крестоносцы следовали за ними на корабле.

Тем временем те, для кого королевские намерения были очевидны, продолжали говорить графу Ласло: «У вас серьезные неприятности, ибо граф Ульрих развратил ум короля, настроил его против вас и убедил его, что вы и все остальные венгры должны быть лишены официальных постов, которые они до сих пор занимали. Эти должности следует передать немцам, которые для королевских целей более приемлемы, чем венгры, а вы как можно скорее должны быть изгнаны из этой крепости. На это указывает достаточное количество фактов, а особенно то, что немецкие крестоносцы были привезены сюда исключительно с этой целью». Слыша эти слова, молодой человек был очень встревожен и глубоко погружен в свои мысли, куда бы он ни шел. А его сторонники пытались убедить его, что графа Ульриха следует убить как можно скорее, а место давало такую возможность. Этот вопрос продолжал тайно обсуждаться со многими ведущими людьми королевства, которые разделяли эту же тревогу и восхваляли убийство как надлежащий образ действий. [Вспомним] неуправляемые порывы нашей собственной молодости: кто тогда мог контролировать свои действия? Итак, с помощью очень частых и убедительных аргументов они побудили молодого человека, который был вспыльчив и нередко поступал необдуманно, совершить преступление, имевшее очень серьезные последствия.

Настали дни, когда празднуют прославленного епископа Мартина, давно вознесшегося из своей скромной земной обители и перенесшегося в высокие небесные чертоги, а сладкий сок превращают в хорошее на вкус вино; и это был понедельник, следовавший за его праздником ²⁵⁶. В тот день, очень рано утром, после того, как сумерки были рассеяны лучами солнца, граф Ласло проследовал в резиденцию крепости, предназначенную для размещения графа Ульриха, и подошел к графу, чтобы иметь с ним личную беседу. Во всяком случае, так об этом рассказывают ²⁵⁷. Но о враждебная последовательность указов судьбы! О, самая проклятая зависть, в течение длительного времени тайно подпитываемая и разжигаемая глубоко в груди! О, зависть, именно ты сразу же превратила нашего старого врага в змея и тем самым вызвала падение наших прародителей из их прелестной обители и с возвышенных вершин мира. Боже милостивый, и кто же тогда вместо любви затопил сердца обоих графов такой злобой, что каждый из них, хоть и скрывал свои желания, глубоко жаждал убийства другого! Что же все-таки происходит глубоко внутри нас, в то время как два графа, Ульрих и Ласло, беседовали под одной крышей и за закрытыми дверями? Все стало ясно, когда они стали вымещать свой гнев друг на друге: сначала угрожающими словами, но в конце концов выхватили оружие и каждый из них обмочил свой меч в крови другого. Когда шум борьбы внутри достиг ушей стоявших перед входом людей, верных графу Ласло, они пришли в полный восторг, быстро выломали дверь жилища и обнаружили причину необъяснимого шума. Увидев двух графов, потеющих в схватке, они сразу обнажили мечи, бросились на графа Ульриха, который защищался изо всех сил, и поразили его после того, как он был сильно ранен в ногу ударом копья. Затем они тут же обезглавили его, когда он лежал ниц на земле. И тут все почувствовали, насколько велик был страх, от которого в тот момент содрогнулись король, бароны королевства и приближенные к королю немцы, как ужасно затрепетал каждый их внутренний орган, когда они увидели заблиставшие на улицах крепости обнаженные мечи, запятнанные человеческой кровью, ибо все они подумали, что будут пить из той же чаши, из которой испил граф Ульрих.

Граф Ульрих был человеком довольно высокого роста с фигурой соответствующих пропорций, худощавым лицом, лет от роду около пятидесяти или менее ²⁵⁸, и очень любвеобильным. Он имел привычку ухаживать за своими волосами и до корней выбривать бороду, чтобы его любовницы не считали его старше, чем он есть на самом деле ²⁵⁹.

LIX