О коронации короля Альберта и о грабежах в городе Буда

На момент смерти императора Сигизмунда у него была лишь одна дочь и наследница королевства по имени Эржебет ²²⁵, рожденная знаменитой королевой Барбарой ²²⁶, его второй супругой и дочерью покойного Германа, сиятельнейшего (spectabilis) графа Цилли ²²⁷. Император еще при жизни по христианскому обряду отдал ее австрийскому герцогу Альбрехту ²²⁸ в качестве законной супруги — при условии, что его зять и его дочь вместе наследуют ему в королевстве ²²⁹. И так как эта договоренность никоим образом не вызывала неудовольствия венгерского народа, как только император был похоронен, герцог Альбрехт был немедленно признан. И в первый день нового 1438 года, то есть во время славного праздника Обрезания Господня, в тот же день, когда короновались первые короли Венгрии, Альберт с большим великолепием был торжественно коронован ²³⁰.

В первый год правления этого короля ²³¹ в городе Буда возникло большое беспокойство, ибо город был населен двумя нациями, венграми и немцами. Немцы, раздувшись от спеси [из-за того, что] их принц говорил на их языке, все свои усилия направили на то, чтобы полностью подчинить венгров и уничтожить с древних времен существовавший в городе обычай, когда при выборах бургомистра (in judicem praeficeretur) в разные годы назначался то, венгр, то немец ²³². А когда им представлялся подходящий случай, они старались задевать венгров, иногда просто оскорбляя их, а иногда используя и физическое насилие. Но венгры, которые издревле обычно не спешат пробуждаться к мести, иногда противопоставляли их преступлениям возмездие, которое, хотя и откладывается, при его исполнении свирепо, как мощный вихрь. Как будто охваченные какой-то угнетающей сонливостью, они делали вид, что ни на что не обращают внимания, ожидая исхода какой-нибудь глупой выходки со стороны немцев ²³³.

В то время в городе жил некий венгр по имени Янош Oтвош ²³⁴, человек важный и хорошо там известный. Он один более всех остальных негодовал из-за позорного притеснения всего венгерского народа, и громко [заявлял, что] словом и делом будет защищать честь венгерских граждан всеми своими силами. По этой причине он создавал серьезные проблемы для немцев, и те воспользовались возможностью тайно захватить его в плен, применив к заключенному различные орудия пыток в секретном месте в своем доме. А когда он умер от чрезмерных пыток, к его шее привязали большой тяжелый камень и утопили в Дунае. В течение восьми дней об этом страшном преступлении никто ничего не знал, пока река не обнажила на своих берегах его труп, освобожденный от утяжелявшего его камня. Когда его безжизненное тело было найдено, открыто выставляя на всеобщее обозрение многочисленные шрамы, следы пыток, это предоставило убедительные доказательства личности его убийц. В то время королевский двор посещался многими дворянами. Поэтому, когда венгры увидели результаты этого чудовищного преступления, они с негодованием единодушно выкрикивали свои жалобы. С великой яростью они ворвались в город, чтобы отомстить, и, когда сами не смогли найти его убийц, то ринулись в их дворцы. И, прорвавшись через бронированные барьеры, сформированные стенами из щитов, они открыли сокровищницы немцев для хищных грабежей.

В те дни в городе Буда жил некий монах по имени Джакомо ²³⁵, святой человек безупречной религиозной жизни, по национальности итальянец и член ордена святого Франциска. Когда он проповедовал, венгры охотно следовали его учению. Когда его разбудили громкие крики — а ему были известны подробности дела — он поднял божественный образ Распятого и босиком вбежал в толпу венгров. И, показывая им образ Христа, голосом, который был одновременно и жалким, и печальным, во имя того, кто был таким образом распят за них, он просил их отказаться от того, что они делают. Но их крики становились все громче, и они продолжали говорить: «Даже Бог с нами!». И, предаваясьграбежу, они не обращали никакого внимания на его молитвы. Когда монах понял, что он ничего не добился и только вызывал еще большую шумиху, он вернулся в обитель Святого Иоанна Евангелиста ²³⁶, откуда и пришел. Когда венгры взяли от немцев такого рода компенсацию за их злодейство и уже больше не находили, что грабить, они прекратили грабежи.

XXVI