Что последовало за обезглавливанием тридцати двух рыцарей

Королям, а также скромным людям из бедных имений, которые вынуждены помалкивать из-за своего положения, благодаря успеху в своих делах случается вести себя непривычно. Это меняет их характер и подвергает их различным соблазнам. Ибо когда судьба направляет путь человека к успеху и процветанию, такая судьба будет его воодушевлять; но это же доставит ему и неприятности. Пока удача была на его стороне, король Сигизмунд был преисполнен непривычной уверенности в себе. Он решил обратить свое внимание на некоторых знатных дворян из числа своих подданных, которые ранее серьезно обижали его и королев, пока они были таковыми, [несмотря на] катастрофические результаты их правления. Этих людей он хотел либо предать смерти, либо потребовать от них добровольной клятвы верности. Однако те находились под влиянием безумной и упрямой наглости и предпочитали смерть жизни при нежелательном [для них] принце. Эти люди и были теми дворянами, которых мы сегодня называем тридцатью двумя рыцарями. Среди них был широко известный и высоко ценимый всеми венграми прославленный рыцарь Иштван Конт, потомок знатного рода господ Хедервара ⁶⁷. О нем [люди] нашего поколения, не менее славного своей энергией и достоинствами, не просто рассказывают; нет, они поют свои похвалы под аккомпанемент лиры ⁶⁸.

Эти рыцари бродили по районам королевства, как бродяги, тем самым немало унижая короля Сигизмунда. Подозревая, что они замышляют переворот, он приказал схватить их и отрядил своего верного вассала Дьёрдя Лакфи ⁶⁹, чья сила была основана как на оружии, так и на обмане, чтобы тот силой или хитростью доставил рыцарей к нему.

В то время эти рыцари не подозревали ни о какой опасности, и, расположившись на открытой местности вдоль реки Савы ⁷⁰, перед рассветом спокойно спали. С ними не было Яноша Корпади ⁷¹, который, как рассказывают, никогда не спал при первых розовых лучах рассвета. Пока они спали, на них бросился Дьёрдь Лакфи, но они сразу же вскочили и схватили оружие. Тот пообещал похлопотать за них перед королем, угрожая им тем, что он был сильнее их людьми и оружием. Когда они поняли, что силы и в самом деле неравны, они приняли его заверения и сдались. Но когда они достигли города под названием Каром ⁷², их тут же бросили в тюрьму и на повозках отправили в город Буду.

Во время своего путешествия эти дворяне посовещались между собой и решили, что, когда они окажутся в присутствии короля, они, тем не менее, не сочтут себя обязанными оказывать ему какие-либо почести. Так на самом деле и произошло. Ибо когда король Сигизмунд занял свое место в окружении своих подданных, и эти дворяне оказались в его присутствии, никто из них даже рта не раскрыл, чтобы его приветствовать, при этом они не оказали ему никакой чести, склонив головы или согнув колено. Это оскорбительное поведение вызвало у Сигизмунда еще большую злобу. И в порыве ярости он обезглавил их прямо в городе Буде, на площади святого Георгия Мученика ⁷³. Говорят, что, когда обезглавливали Иштвана Конта, он предпочел лечь на спину и так принять удар палача. Он сказал, что бестрепетно засвидетельствовал множество смертей и, разумеется, вовсе не боится того, что должно было произойти. Он и впрямь хотел [на это] посмотреть. Некоторые говорят, что число этих дворян было тридцать один. Но когда оруженосец Иштвана Конта по имени Чока во время казни безвозвратно растаял в слезах и не переставал плакать, король увидел его и сказал: «Держи слезы под контролем, сын мой, и прекрати плакать. Вот я, господин твой, у которого есть власть даровать тебе больше, чем тому, кто был обезглавлен». И говорят, что мальчик на это ответил: «Я никогда не буду тебе служить, богемская свинья!» ⁷⁴. И по приказу короля мальчику вынесли тот же приговор, что и его хозяину, и он завершил число из тридцати двух, упомянутых выше.

Когда эти рыцари пролили свою кровь и испустили дух, они были похоронены в освященной земле кладбища часовни Святого Причастия ⁷⁵, расположенном в пригороде города Буды, которое будет служить их постоянным жилищем, пока не прозвучат ангельские трубы. Смерть этих рыцарей высекла те искры, которые, хотя и были скрыты под огромным слоем пепла, впоследствии вспыхнули [костром] между королем Сигизмундом и венгерским народом. Как следствие, его власть уже никогда не была в безопасности, пока он жил.

VIII