На службе лорда-протектора вольного города Салимарана

 

– Айс, по дороге чапает отряд, – уверенно сообщил командиру Драконов дозорный маг-игрок.

– По нашей дороге? – уточнил Галивартан. Чтобы перекрыть путь через не слишком густой и большой, но все-таки лес, ему пришлось сильно раздробить силы, одновременно контролируя четыре дороги и пять небольших троп. Но зато он точно был уверен, что ожидаемые Драконами «птички» не проскользнут мимо них (оба грифона следили за тем, чтобы засевшим в засаде Драконам не зашли в тыл и охотники не превратились в добычу).

Прежде чем ответить на вопрос, маг зажмурился, для верности прикрыв лицо ладонью, и вновь посмотрел на мир острыми очами своего питомца-ворона, а потом открыл глаза и неуверенно качнул головой:

– Непонятно – там развилка, так что будет ясно через пару минут.

– Тогда ждем, – немного расслабился Айсмен, – а пока просвети меня насчет отряда.

Маг вновь закрыл глаза и через некоторое время начал вещать:

– Сотни две с половиной, вряд ли три, заводных коней нет, есть два фургона. Сотня с лишним верховые латники в легких походных доспехах, копий нет, только щиты и мечи. Десяток держатся в середине строя, но особняком, доспехи хоть и походные, но получше и кони кстати тоже. Маги если и есть, то одеты и вооружены как остальные – не узнаешь. Сотня – посаженные на лошадей лучники с большими луками, у этих как водится: кожаны, легкие шлемы, короткие мечи, ну и луки. Остальные по-моему вооруженные слуги, какие-то бабы в фургонах – мусор. В общем две сотни чистых воинов. О! – напрягся маг. – Свернули, значит точно к нам!

– Хорошо, – ничуть не обеспокоился Айсмен – до них конному отряду пилить как минимум десять минут, а учитывая фургоны и все пятнадцать-двадцать, так что время было. – Знамя какое-нибудь есть?

– Нет, но у всех латников попоны в желто-черно-голубых цветах.

– Что и требовалось доказать, – расплылся в улыбке варвар. – Слава Отцу Битв – значит точно наш клиент!

Галивартан еще целую минуту жмурился как сытый кот, а затем что-то в нем изменилось – взгляд, выражение лица, после чего он если и напоминал кота, то кота голодного и увидевшего мышь. Ледяной эльф оглядел прислушивавшихся к разговору старших рейдов и отдал ожидаемый приказ:

– Готовность. Работаем по вариантудевять. Богатеньких буратин в середине колоны я беру на себя, сработаю их жезлом. Если кто из них случайно прорвется, не валить: лучникам стрелять только по коням, магам только парализация, в рукопашке сбивать с ног, выбивать оружие, глушить до бессознанки. И не дай бог кому метнуть в них гранату!

– Так че теперь со всем десятком цацкаться?! – недовольно скривился старший одного из рейдов. – Нам ведь нужен только один из них.

– Ты знаешь его в лицо? – демонстративно удивился ледяной эльф. – Нет? Вот и я не знаю. Завалим клиента сгоряча и обломаемся, поцацкаемся немного – будем в шоколаде. У кого есть еще что сказать? – Старшие рейдов отрицательно покачали головами. – Ну тогда все, занимаем позиции, – хлопнул в ладоши Айсмен и дополнительно напутствовал одного из воинов: – Гуф, не переборщи с гранатами как в прошлый раз.

Рейды не нуждались в подробном инструктаже – все знали что им делать, так что довольно быстро заняли свои заранее определенные позиции. Занял свою позицию и личный рейд командира Драконов (не считая самого варвара – два мага, рейнджер и питомцы). Впрочем занял не целиком – рейнджер вместе с волком–питомцем присоединился через пару минут и кивнул на вопросительный взгляд лидера своего рейда:

– Десятники (командиры десяток эльфов-стрелков) предупреждены, в «упакованных» в центре не будут стрелять, только по лошадям.

Айсмэн кивнул и, слегка размяв плечи, начал разминать кисти рук и пальцы. За спиной у ледяного эльфа сопел и пытался повторять движения хозяина его питомец-великан (покрытый шерстью гуманоид трехметрового роста), рядом выбирал и втыкал в землю стрелы рейнджер, накладывали бафы маги рейда, пользуясь возможностью ссал на дерево пет-волк одного из магов, пет другого, леопард, вылизывал себе яйца – рейд как и другие рейды, как и восемь десятков эльфов-стрелков готовился к схватке. Через несколько минут все движение прекратилось, и на лес опустилась тишина, а вскоре и вовсе как ни в чем не бывало зачирикали притихнувшие было птицы.

Отряд Айсмена легко вписался в войско вольного города Салимарана. Впрочем разве могло быть иначе? Ведь ╬ воинской силы ныне независимого города состояло из подобных Драконам наемных отрядов и лишь ╪ из городского ополчения. Правда дополнительно у лорда-протектора имелась собственная, пусть и небольшая, но хорошо обученная и вооруженная личная армия в несколько сотен бойцов и магов, к тому же он мог располагать остатками присягнувшей ему на верность городской стражи (те из стражников кто не присягнул, тот или сбежал, или переселился на кладбище), а также дружинами богатых купцов и баронов, из тех чьи земли находились в окрестностях города, был даже неполный легион, который более-менее довели до штатной численности с помощью каторжников, вольноотпущенников и насильно мобилизованных ветеранов-стариков. Но, но личные бойцы лорда-протектора почти никогда не покидали город, изрядно уменьшившаяся в числе городская стража едва справлялась со своими прежними обязанностями, дружины купцов не особо рвались в бой, а у их хозяев хватало звонких аргументов, чтобы убедить лорда-протектора не отсылать их из города, бароны были ненадежны и могли переметнуться в любой удобный им момент, веры легиону было еще меньше чем баронам и вовсе не из-за каторжников и бывших рабов. Да и по правде сказать: городское ополчение состояло пусть и из мотивированных и неплохо вооруженных, но по своей сути совершенно мирных людей, к тому же горожане не рвались далеко уходить от своих семей, а значит и от городских стен, и лорд-протектор не рисковал их заставлять. Так что самыми «всепогодными» и боевитыми оставались наемные отряды из неписей и игроков, вот они-то и защищали интересы города вдали от его стен: захватывали имперские крепости и мелкие городки, принуждали к покорности не признавших власть лорда-протектора баронов, патрулировали дороги и очищали леса от многочисленных разбойников и не менее, а то и более многочисленных отрядов ошалевших от всего происходящего и взбунтовавшихся против всего на свете крестьян, а так же безжалостно резались за подконтрольную территорию с разнообразными конкурентами из других кусков распавшейся империи и решивших поживиться за ее счет соседей, ну и с гоблинами – главной причиной ее распада.

Да-да-да, именно с гоблинами, причем именно с теми самыми гоблинами, чей дом Драконы разорили несколько месяцев назад. Большая орда, орда победительница, достигшая небывалого в истории гоблинской расы успеха; та самая орда, что разбила все посланные против нее армии великой и древней империи, а потом после многомесячной осады и долгих недель уличных боев взяла столицу; орда, что в процессе всего этого разорила богатейшие центральные провинции империи и взяла небывало-огромную добычу; именно эта обожравшаяся человеческого мяса орда получила известия о захвате Большого рудника, о чудовищной бойне в Хлебной долине, о падении четырех цитаделей сильнейших кланов, о наводнении, погубившем сотни селений и десятки тысяч их родных, о разгроме еще нескольких армий, о массовой миграции прожорливых тварей с гор, о вторжении из Синих болот и... распалась в один миг! Раскол был тем более страшен что прошел не только между кланами, но и внутри них: между вождями и шаманами, между гоблинами гор и предгорий, между знатью кланов и простыми воинами. Гоблины с яростью безумцев сцепились меж собой, те, кто еще несколько дней назад делили пищу у одного костра и сражались плечом к плечу, выпускали друг другу кишки, срубали головы, расстреливали из пращ, насылали духов и убивали сотнями и тысячами других способов. Ах если бы все произошедшее произошло на месяц или два раньше, то у империи появился бы шанс подтянуть резервы с окраин, собрать еще несколько армий и раздавить уже не орду, а кипящую от ненависти друг к другу неуправляемую массу! Но империя была окончательно и бесповоротно мертва, и падальщики пировали на ее костях. Гоблины «оттягивались» примерно две недели и в результате лишились Верховного Вождя, Великого Шамана, почти всех клановых вождей и старейшин, многих тысяч шаманов, а уж простых воинов погибло не намного меньше чем погибло за все время боев с имперскими армиями. Выжившие в мясорубе разделились на несколько частей. Самые сплоченные и здравомыслящие, те кто сумел подняться над внезапно вспыхнувшей враждой, ушли домой отвоевывать родные горы у Драконов, у тварей высокогорья, у Синих – неважно у кого, главное – они шли домой, и горе тому, кто вставал у них на пути! Другие – целые кланы, части нескольких кланов, а то и вовсе сбившиеся вместе одиночки ушли в самых разных направлениях, держа путь в самые разные места, в основном к другим известным анклавам расы гоблинов, надеясь за часть добычи купить себе новый дом, жен, будущее. Многих из них прикончили по дороге, как на территории империи, так и вне ее, бывало польстившись на добычу пришельцев убивали те, к кому они шли, и лишь очень немногим из них повезло обрести желаемое, усилив собой и своей добычей до этого незначительные гоблинские племена. Были и те, кто остался на территории империи, но не на территории превратившихся в пустыню центральных провинций – эти гоблины понимали, что у них нет будущего, нет судьбы, им не оставить потомства, а потому не щадили ни себя, ни других, проживая оставшееся время по принципу «пощады никто не попросит и не даст» и уничтожая всех и вся. К счастью многочисленные мелкие отряды, в пару тысяч максимум, уже не могли взять более-менее укрепленные места, но тем, кого не защищали крепкие стены городов и крепостей, доставалось.

Как уже было сказано ранее, большой прекрасно обученный, организованный, располагавший великолепной магической поддержкой и даже собственной воздушной разведкой отряд Драконов сразу пришелся в Салимаране ко двору. Пришелся во многом еще и потому, что Драконы привыкли сражаться без жалости и пощады и привыкли к такому врагу как гоблины, знали их, знали их повадки, знали как их лучше убивать, а потому в отличие от многих наемных отрядов не избегали схватки с нестрашившимися смерти людоедами, а наоборот стремились к ней. В свою очередь гоблины знали кто такие Драконы, а потому на противостояние Драконы vs гоблины всегда накладывалась личная ненависть последних: лишенные всего зеленые мстители мечтали найти и сожрать губителей их родины, находили, но верх всегда держали Драконы – еще одна причина почему отряд Айсмена находился на хорошем счету у городских властей и лично у Айшера Алимарила (лорда-протектора). Но сегодня ради разнообразия не гоблины были противником Драконьего отряда, а кое-кто другой, тот, кто проиграв важнейшую в свой жизни битву, бросил свой дом, могилы предков и семью на произвол судьбы и поспешил спасти свою драгоценную шкуру, тот, кто под охраной последних преданных бойцов, несся по лесной дороге, не зная, что несется прямиком в расставленную ловушку.

«Значит две сотни стоящих бойцов и полсотни мусора, – между тем размышлял о неизбежной схватке Галивартан. – Латники на конях – скорей всего рыцари и оруженосцы – серьезные бойцы, но и всадники, и кони без тяжелых лат, так что для стрел и осколков гранат не должно быть проблем. Лучники тоже серьезные ребята, но из больших луков не постреляешь с коня: коня нужно остановить, с него нужно слезть, как-то о нем позаботиться, чтобы не мешал ни тебе, ни другим, в крайнем случае прогнать и только потом стрелять, это при условии, что у них натянуты тетивы. Уточнить? – ледяной эльф бросил взгляд на мага своего рейда (того самого хозяина пета-ворона). – Хотя не стоит – мы полюбому не дадим им такой возможности. Насчет магов неизвестно и это плохо, с другой стороны, ну сколько тех магов может быть? Два? Три? Пять? Вряд ли больше и еще меньше вероятность, что среди них окажется кто-то сильный, хотя бы пятого уровня – такие маги не шатаются по лесным тропам в компании проигравших битву барончиков. Даже если пять, то у нас только основных семнадцать (основной класс, в данном случае – маг), а еще восемь друидов. Численное превосходство и то что они верхом можно не учитывать, да и не так оно и велико – если к восьмидесяти эльфам-стрелкам и сорока семи игрокам прибавить питомцев и маунтов, получится почти те же две сотни – должны справиться. И вообще, то что они на конях нам поможет, ведь вокруг лес, чаща с кустами, корягами и ямами, ну и внезапность, гранаты, маги, да и качество бойцов – точно справимся! В конце концов, риск – дело благородное».

– Две минуты! – сообщил хозяин ворона.

Ледяной эльф привычно проверил, как ходят в петлях короткие парные топоры, огладил шершавую рукоять боевого ножа, чуть выдвинул вертикально укрепленное на поясе лезвие и, задвинув его обратно в ножны, вытащил руку из-за спины. Пальцы руки скользнули было к флаконам с зельями быстрого набора, но на полпути остановились – Айсмен передумал их принимать, решил обойтись бафами, тем более не самые слабые маги его рейда хорошо постарались. Взгляд направо – рейнджер оскалив зубы уже наложил бронебойную стрелу на тетиву, но пока не растягивал лук. Взгляд налево – один из магов что-то бормочет, либо подновляет «щиты», либо запоздалый баф, другой, закрыв глаза, с помощью питомца контролирует еще не показавшихся всадников. Взгляд назад – Вуки (питомец-великан) рвется в бой и в то же время пытается как можно плотнее втиснуть свое огромное мохнатое тело в откровенно тесную яму. Галивартан мысленно похвалил питомца за старание и подбодрил его, Вуки пожаловался хозяину-другу на затекшую ногу и кусачих муравьев, Айсмен пожалел его и пообещал после боя подключить друида, чтобы тот очистил густую шерсть от всякой вредной живности, Вуки услышал топот коней.

Галивартан повернулся к дороге и достал из-за пояса жезл всего с тремя зарядами на парализацию, но мощными зарядами 4-го уровня школы Порядка, положил жезл рядом с собой, уперся лбом и руками в землю, сосредоточился, сжал зубы и активировал классово-расовую способность «Ледяной берсерк». Как всегда игрока пронизала обжигающе холодная и в то же время настолько же горячая волна, с десяток таких волн. Непроизвольно тело выгнулось дугой, и варвар, заскрипев зубами, едва-едва не заорал одновременно от боли, восторга и удовольствия! Татуировки на его коже стали четче и словно покрылись изморозью, сама кожа стала холодней, ну а когда он открыл глаза, на мир взглянули не обычные голубые глаза, а две морозные ледышки. На целых пять минут и без того подвижный и шустрый, да к тому же еще и хорошо пробафленный варвар стал невероятно быстр и ловок, рефлексы тела также подросли, как и сила. Изменения коснулись не только забугрившейся мышцами плоти, но и разума – его восприятие сильно возросло, выросли и скорость мысли, и быстрота принятия решений, а значит реакции на них. В отличие от обычных варваров-берсеркеров он не потерял себя, платя временным падением интеллекта за звериные скорость и силу, наоборот все звериное ушло как и всякие посторонние мысли, и остался только кристально чистый разум, без сантиментов, без слабостей, без сожалений и без пощады к кому бы то ни было.

 

  Айсмен боялся этого состояния, того как оно влияет на него, но все равно вкладывал в спец-способность очки – уж слишком много преимуществ оно давало в бою. Боялся, так как подозревал (и небезосновательно), что каждая активация кое-что меняет в нем и меняет навсегда, но в то же время с нетерпением ждал ее. Боялся приходивших вместе со способностью странных мыслей и желаний, но прекрасно понимал, что уже не может и не хочет отказаться от нее. Боялся того, что он творил во время этих пяти минут, и того, что чувствовал при этом, но и не желал поддаться страху и навсегда отказаться от столь полезной в бою, прокаченной способности. Боялся, надеялся, хотел, думал, желал – в общем все было не просто, как впрочем и всегда, ведь Серединный мир очень редко позволял идти простым и скучным путем, хотя очень часто казалось, что все обстоит ровно наоборот.

 

Некоторое время игрок боролся с собой, пережидая первые самые сложные секунды, потом его немного отпустило, и он вновь вернулся к окружающему миру. Теперь и Айсмен явственно услышал стук множества копыт, но не гул как должно было быть, когда по дороге во весь опор скачет немалый табун, а неровный дробный стук. Варвар оглянулся по сторонам: вот ветер, лениво перебирая один волосок за одним, шевелит волосы на голове у мага, вот питомец-волк моргает словно через силу, как показалось варвару потратив на то чтобы открыть и закрыть глаза чуть ли ни целую минуту, вот бьется жилка на виске у рейнджера. Тук, тук, тук-тук – жилка бьется в ритме приближающегося звука копыт. Варвар вновь повернулся к дороге – звук стал немного сильней, но конных как не было, так и нет. Айсмен вновь проверил топоры, проверил нож, проверил второй нож за сапогом, немного передвинул жезл, пробежался рукой по амулетам на обнаженной груди и вновь посмотрел на дорогу – конных все не было, лишь звук копыт стал еще чуть-чуть сильней. Варвар едва не зарычал от нетерпения, но холод в душе и мыслях позволил ему пересилить мимолетную вспышку «горячих» эмоций.

Один из магов рейда напрягся (кто-то проверял лес магическим путем), но тут же расслабился, и на его губах зазмеилась ехидная улыбка (обнаружить довольно таки большую засаду не удалось).

Вот наконец показались первые всадники, на взгляд Галивартана тащившиеся как черепахи (на самом деле кони шли рысью), за ними так же неторопливо показалось тело растянувшейся конной колонны.

Первые всадники поравнялись с началом засады, миновали несколько рейдов и позиций эльфов-стрелков, начала втягиваться основная часть. Всадники как будто позируют для неведомого фотографа, а кони ме-е-едленно переставляют копыта. Варвару видна каждая морщинка на лицах всадников, каждая напрягшаяся мышца у коней. Он видит каплю пота, что стекает по щеке не одевшего шлем рыцаря, видит пену, летящую с губ одного из скакунов, чувствует их запах, чувствует каждое движение каждого коня или всадника прежде чем оно совершено – все они словно плывут в густой, но абсолютно прозрачной воде.

Передовые всадники достигли позиций рейда Галивартана, миновали ее, последовали дальше. Губы ледяного эльфа растянулись в улыбке больше похожей на оскал, и он злорадно подумал:

– Шалом вам, покойнички.

Через невероятно долго тянувшуюся для варвара секунду наконец-то началось...

Гранаты, брошенные несколькими умелыми руками гранаты, одновременно превратили начало и конец конной колонны в ад и мясокомбинат. Зазубренные, раскаленные осколки одинаково рвали что конскую, что человеческую плоть, прорезая кожу, мясо, жилы как бумагу, разрывая внутренние органы как спелые персики, выпуская горячую кровь на волю оросить жадную землю и листву окружавших дорогу деревьев. Прочная толстая кожа и тонкая сталь легких доспехов не могла защитить от летевших со страшной скоростью осколков, не могли защитить от нее и амулеты и «щиты»: большинство амулетов сумели бы ослабить-отклонить стрелу или клинок, но всему же есть предел, да и осколки гранат не были ни тем, ни другим, точно так же и «щит» мог выдержать и отразить случайно пропущенный удар, но не десять и больше одновременных ударов с разных сторон.

Как только первые шарики гранат выпустили на волю заключенную в них смерть, полетели стрелы – страшные, меткие эльфийские стрелы полетели с разных сторон! И хотя стреляло всего сотня с небольшим стрелков, тем кто на дороге показалось, что воздух буквально кипит от тысяч и тысяч оперенных убийц! Стрелы втыкались в коней, втыкались во всадников, в тенты фургонов, отклонялись амулетами, ломались о «щиты» и все летели, летели и летели...

На фоне ужаса гранат и стрел совершенно незаметно прошли упавшие на конных дебафы, а так же несколько «ледяных копий» и «воздушных кулаков». Впрочем заклятья сыграли свою роль, усиливая и без того воцарившийся на дороге хаос.

Галивартану повезло – ему не пришлось бежать вдоль колонны: несколько богато вооруженных всадников на прекрасных дорогих конях пытались успокоить своих скакунов всего в паре десятков метров от него. Всадники, как и все, еще не успели ничего сообразить, а только успокаивали напуганных взрывами и смертью коней, но инстинкты потомственных воинов сработали как надо, и они грамотно прикрывались от стрел щитами, им требовалось всего несколько секунд, чтобы сообразить что по ним, именно по ним, никто не стреляет и начать думать, что делать дальше.

Айсмен не дал им этих секунд и практически в упор разрядил в них жезл. Одновременно он встал и двинулся вперед, его рейд последовал за ним. Рассчитанный на поражение многих целей заряд парализации без всяких внешних эффектов ударил в нужную десятку, захватив и несколько подвернувшихся конных победней. Хрипящие кони начали подминать безвольно откинувшихся в седле всадников, но не все кони валились на землю, как и не все всадники потеряли возможность сражаться, и увидев это Айсмен выпустил второй заряд. Варвар подумал, а зачем ему жезл всего с одним зарядом, и до кучи выпустил и третий, отбросив исчерпавший себя жезл (после боя он вернулся за ним и подобрал).

Три масштабных заклинания школы Порядка надолго вышибли сознание из более чем двух десятков коней и почти такого же числа всадников, но вот один из них, в дорогом чеканном полудоспехе казалось и вовсе не заметил воздействия сразу трех сильных заклинаний и энергично с ругательствами старался вытащить ногу из-под придавившего его жеребца. Хотя нет, матершинник был не один – еще двое владельцев дорогих доспехов не впали в забытье и подавали признаки жизни, шевелились и пытались встать.

Айсмен увидел нужную ему цель и доставая из петель топоры шел к ней, не отвлекаясь ни на что. Всем что угрожала командиру отряда занимался его рейд: Вуки взмахнул дубиной из всегда холодного дерева и свалил замахнувшегося на хозяина всадника вместе с его уже дважды раненным конем, а затем, игнорируя мертвого обмороженного коня, наступил всей тяжестью полутонного тела на смявшийся как картонка шлем; рейнджер застрелил использовавшего убитого коня как укрытие лучника, прежде чем тот успел спустить тетиву, выпустил стрелу во все еще гарцевавшего латника, с двух метров прямо в голову добил стонущего коня и вместе с еще шестью стрелками расстрелял двух отступавших к лесу раненых бойцов, что до последнего поддерживали друг друга и безуспешно пытались прикрыться изломанными щитами; сверкнула молния – маг поджарил очередного конного вместе с конем; четвероногие питомцы порвали придавленного мертвой тушей лучника; от фургонов наперерез варвару бежали двое бездоспешных с топорами и баба с кинжалом – «воздушная волна» от хозяина ворона и троица, потеряв оружие, катится в обратном направлении, по шесть стрел на брата (и сестру) от эльфов-стрелков и три воющих куска мяса замолкли.

Барон – бывший хозяин этих земель, сумел наконец вытащить ногу и оглядеться по сторонам: последних его воинов добивали колдовские звери и их покинувшие лес хозяева, а непосредственно к нему целеустремленно шел полуголый варвар-эльф с зимой вместо глаз...

Барон лихорадочно сорвал укрепленный на боку живого, но бесполезного коня щит – варвар все ближе, ухмыляется безумной улыбкой, на неподвижном лице горят ледяные глаза...

Барон расстегнул клапан укрепленной на внутренней стороне щита кобуры и схватился за рукоять небольшого арбалета – варвар легко и нечеловечески плавно увернулся от заторможенного удара одного из двух находившихся в сознании баронских телохранителей, ударил телохранителя задней частью левого топора по руке, а плоской стороной правого по шлему – телохранитель упал...

Барон, не вынимая арбалет из кобуры, нажал на рукоять, послышался щелчок, а значит тетива встала на упор, обратное движение и взведенное оружие покинуло кобуру – варвар пинком ноги выбил меч из рук последнего телохранителя, затем последовал удар торцом одного из топоров в висок так и не сумевшего подняться с колен воина...

Барон вложил короткий отравленный болт в желоб и, используя край щита как подпорку, направил арбалет на расписанную синими, морозными татуировками фигуру. Варвар был близко так что целиться не было нужды, барон потянул за спусковую скобу.

Выстрел!

Айсмен уже давно заметил как барон возится с интересным боевым агрегатом, но не стал ему мешать, наоборот, даже немного снизил темп своего движения – ему было любопытно, что эта крохотуля представляет из себя в бою. Как оказалось ничего особенного: громкий щелчок и короткий, похожий на наконечник без древка болт медленно, оставляя за собой мельчайшие зеленые капли, поплыл к нему. Ледяной эльф не стал прыгать, припадать к земле, уворачиваться (хотя мог), вместо этого он чуть повернул кисть и принял отравленный болт на плоскую сторону топора. Едва слышимый звон, едва заметный толчок в руку и не достигший цели болт летит в сторону, ну а Галивартан продолжил свой путь.

Барон яростно взвыл и, бросив арбалет в голову варвара, потянул из ножен меч!

Айсмен легко отмахнулся от бесполезной игрушки и, разминая кисти рук, крутанул оба топора.

Барон ждал безумной, яростной, ВАРВАРСКОЙ атаки и заученно приготовился принять ее на щит, а затем угостить варвара коварным ударом острия...

Атака была именно такой какой барон и ожидал, но он не учел скорость и силу своего противника, к тому же целью обоих топоров был не барон, а его щит, да и опытный хорошо натасканный Дочкой Галивартан не ждал пока его насадят на лезвие как на шампур, и глубокий выпад барона пришелся в пустоту.

Барон попытался достать защищенную только штанами ногу варвара нижним острым краем щита – не сумел и едва не получил лезвием топора в лицо!

Тут же новая попытка достать ледяного эльфа сверху – жесткий блок остановил разогнавшийся меч, едва не отсушив барону руку, ну а лезвие другого топора с оттягом и фонтаном искр врезалось в многострадальный щит!

Барон попробовал серию быстрых, не несущих в себе силы рубящих ударов – от половины варвар увернулся, другую половину отбил, а в конце связки и вовсе плюнул барону в лицо. Плевок не нес какого-то вреда – обычная слюна, но барон предпочел бы получить кровавую и болезненную рану. Обида – страшная обида! Тем более смеющийся варвар не мешал аристократу вытирать глаза.

Барон вложил всего себя в заученную комбинацию из вихря рубящих и двух спрятанных в вихре коварных колющих ударов, ненависть придала ему сил и у него получилось как никогда хорошо...

Стремительные удары едва не достали татуированную кожу. Один раз лезвие клинка пролетело настолько близко от лица, что если бы игрок носил усы, их взволновал бы ветер, а то бы лезвие и срезало пару волосков! Но ледяной эльф не носил усов и сумел пережить вихрь ударов без потерь.

Барон... Нет варвар! Галивартан перехватил инициативу и очередной глубокий выпад меча не только встретил пустоту, но и на возврате познакомился с обухом топора. Барон провалился и прикрылся щитом от удара другого топора – хороший усиленный магией щит выручил его в последний раз – сталь смялась и лопнул один из ремней!

Айсмен легко отвел очередной, почти не несущий искусства отчаянный удар и дал барону поджопник, присел, пропуская над собой свистнувший клинок, и как сковородкой врезал ему топором по стопе, увернулся от неуклюжего с криком ярости нанесенного укола и... быстрым, невероятно сильным, неостановимым движением вмазал барону по плечу!

Чудовищно сильный удар выбил меч из рук барона и швырнул его на землю. Барон почти потерял сознание, и его мучила боль, но все равно, превозмогая разбитое тело, он попытался встать, одновременно нашаривая рукоять кинжала на поясе.

Опустился обух топора, и наконец-то давным-давно проигравшего барона накрыла милосердная тьма...

– Всего тридцать один пленный, – отчитывался отвечавший за живую и мертвую добычу воин. – восемнадцать – те, кого ты обработал жезлом, до сих пор не пришли в себя. Ровно дюжина баб в фургоне, пять из них – баронские поблядухи, остальные служанки, ну и один уцелевший возница, прикинулся мертвым и отлежался под фургоном.

– Трупешники? – задал вопрос возвращавшийся к дороге Айсмен. Он отряхивал от листьев хорошо послуживший жезл, отряхнув засунул в сумку на поясе: если жезлу повезет, его смогут перезарядить в клановой цитадели, а нет – уйдет в свободную продажу и принесет клану несколько золотых монет.

– Те, что попали под первый залп гранат, ни на что не годятся, из остальных насобирали полсотни более-менее годных, уже сунули их в мешки.

– В мешки? – приподнял бровь командир отряда. Воин тут же пояснил:

– Два после скрытой деревни были забиты до предела, меньше чем десятку смогли в каждый впихнуть, а один наполовину, вот туда-то всех и скидали.

– Пленных охранять, с оглушенными особо не напрягаться – незачем, обобранных и негодных мертвых собрать в одну кучу – все как обычно, – Айсмен отдал распоряжения и, отпустив игрока, направился к занимавшимся парализованными лошадьми друидам.

– Ну?

– Что, ну?! – раздраженно ответил старший из друидов. – Три парализации за раз, тройная доза! Да они вообще могли окочуриться и еще могут, так что я не знаю когда придут в себя и придут ли вообще!

– Предлагаешь забить на экспу? – со скукой и равнодушием в голосе спросил ледяной эльф. Друид на секунду задумался, а потом покачал головой:

– Поваландаемся еще немного – кони молодые, крепкие, вон в тех двоих есть кровь златогривых (златогривых эльфийских коней), так что могут и оклематься.

– Тебе решать, – согласился Галивартан, – но задерживаться из-за них не будем.

Айсмен хозяйским взглядом окинул увлеченно таскавших и шмонавших многочисленные трупы игроков и эльфов-стрелков, бросил взгляд на баб под охраной полудюжины заготовок, на фургоны и не торопясь потопал к высокому и толстому дереву чуть в стороне от дороги, к дереву был крепко привязан голый и избитый человек, рядом стоял Вуки с дубиной на плече.

«Скучно парню без приятелей, – глядя на скучавшего питомца подумал Галивартан. – Да и мне скучно без Послушного и Кайгуся – привязался я к этим мордам, даже удивительно».

 

Первоначально Айсмен не очень обрадовался свалившейся на него двойной обузе. Нет, он понимал желание Главы иметь в его отряде свои глаза, а вот его выбором был недоволен – Дочка была бы гораздо предпочтительней как боец, да и по ночам с ней было бы веселей. В то же самое время и Морнэмир навялил ему уже своего питомца и ведь как и Главе ему не откажешь, так что пришлось брать. Два пусть и разумных, но все-равно требующих заботы питомца, а ведь на нем был тысячный отряд. Не париться и просто слить их в первом-втором-третьем бою? Недальновидно, очень недальновидно портить отношения что с Главой, что с главным ремесленником клана, да и просто невежливо. Так что Айсмен скрипнул зубами, но потянул и эту ношу. А вот его питомец принял новеньких как родных, как и в самом деле давно потерянных братьев, да и те прониклись к нему – прямо индийское кино, не хватало только танцев до упаду и общих родимых пятен. Во многом именно отношение Вуки к новичкам смягчило суждение его хозяина, но не только – очень скоро командир отряда с удивлением осознал, что, как он считал, навязанный ему балласт приносит реальную пользу. Тот же Послушный что в звериной, что в гуманоидной форме оказался очень и очень серьезным бойцом, пожалуй посерьезней трех-четырех рейдов новичков вместе с их питомцами. В свою очередь Кайгусь может и уступал старейшему питомцу Главы во владении оружием ближнего боя (но превосходил большинство спецназовцев), зато стрелял как бог, а еще оказался неплохим и всяко востребованным в здешних лесных краях травником, а еще следопытом, разведчиком и не только в лесах, но и в городах – целый мешок разных талантов. Оба питомца невероятно усилили его личный рейд, да и отряд в целом. Мало того, Айсмен поимел с них и иную пользу уже конкретно для себя: помня как помогли ему уроки боя от Василисы начал использовать обоих питомцев как спарринг-партнеров и не пожалел. С Кайгусем все было достаточно просто, но никогда не было легко – Айсмен всегда побеждал его что с оружием, что без, но всегда почти предельным напряжением сил. А вот с Послушным ситуация была сложней: с оружием ледяной эльф делал его в четырех схватках из пяти, а вот в рукопашном бою лишь один единственный раз свел дело к ничьей, да и то сам понимал, что просто повезло, а во всех остальных случаях с треском проиграл. Покрытая резиной стальная статуя, вот как он ощущал Послушного когда боролся или бил его, а уж с чудовищной скоростью летавшие кулаки питомца – отдельная крайне болезненная песня. Питомцы, в том числе и присоединившийся к тренировкам Вуки, тоже многое получали, не в смысле очков, но в смысле понимания боя, опыта ведения схватки и перенимаемой друг у друга манеры и приемов боя – так что польза была обоюдной, как у игрока, так и у питомцев. Совместные тренировки, схватки плечом к плечу, еда из одного котла, общение каждый день и каждый час – неудивительно что Айсмэн сблизился с Послушным и Кайгусем, удивительно было бы если бы этого не произошло, а еще во многом благодаря им он стал лучше понимать своего собственного питомца, как бы взглянув на Вуки их глазами. Но ничто не длится вечно, а жизнь наемников полна опасностей: Кайгусь вернулся к своему хозяину, когда во время одной из стычек бронированный рыцарь насадил его на копье, через неделю Послушного и два рейда новичков взяла в оборот тысяча гоблинов – отмахаться до прихода помощи им не удалось (игроки вернулись в отряд после респауна, а Послушный отправился уже к своему хозяину). Вуки страшно скучал, а Айсмен только тогда и осознал, что привязался к питомцам-приятелям не меньше чем к друзьям-игрокам.

 

У командира отряда не получилось спокойно дойти до уже очухивавшегося связанного барона – его перехватила игрунья-воительница на маунте-коне. Резвый, веселый жеребец хотел было показать свой норов и встать на дыбы, давая оценить себя и пугая передними копытами, но, столкнувшись взглядом с глазами ледяного эльфа, передумал выделываться – все-таки маунт хоть и не обладал разумом, но был поумнее обычного коня.

– На дороге никого, ни отставших, ни случайных путешественников, – докладывала девушка, свесившись с седла. – Гонцы к другим отрядам отправлены. Я оставила рейд на развилке, если кто будет на дороге, они сообщат.

– Отлично! Мы тут задержимся на час, – Галивартан с улыбкой посмотрел на сыпавшего проклятьями и угрозами барона, – или на два, так что пусть бойцы поедят, и выдать тем, кто участвовал в засаде, всю жрачку и бухло из седельных сумок и фургонов – заслужили. Хотя нет, бухла по полкружки на нос и будет с них. Посты вокруг стоянки как обычно.

Воительница ускакала выполнять приказ, а Айсмен наконец подошел к брызжущему слюнями и желчной ненавистью барону, некоторое время покачивая головой слушал изрыгаемые голым пленником гадости, потом поднял руку и легонько, действуя одной кистью, дал ему прямо в нос, не так чтобы сломать хрящ, а чтобы пошла юшка.

– Ты недоношенный выблядок свиньи, нет, ее помет, нет, червь, зародившийся в гнилом свином помете! – явно не понял с первого раза барон.

Айсмен с удовольствием повторил урок – короткий свинг и барон выплюнул на траву зуб!

– Ты ответишь за это, варвар! Жизнью своей ответишь! – окровавленным ртом прошамкал барон, но ругаться больше не стал.

– Что ж прогресс на лицо, значит поговорим, – ледяной эльф подул на поцарапанный кулак.

– Мне не о чем с тобой говорить от..., варвар, вези меня к своему господину!

– А на хера ты ему сдался? – расплылся в улыбке Галивартан. – Все что от тебя было нужно, он уже получил: контроль над дорогами, твою землю, твоих крестьян, два твоих города, твой замок, твоих сдавшихся воинов, амбары полные зерна, даже твою семью. Я ничего не забыл? – откровенно издевался над бароном эльф. Тот лишь дергал щекой на каждое сказанное слово, н