Земли клана Красного Дракона, окрестности города Ожившей Бабочки

Палинтун из клана Разгрызших Каменный Орех племени Белки –

С недавних пор фермер

«Ох-ох-ох! – вслух кряхтел починявший бочонок пожилой мужчина с несколькими шрамами, что мешали правильно расти полностью седой бороде, но не такая уж и тяжелая работа была причиной его охов, а по кругу крутившиеся в голове мысли. – Как я не доглядел, ну как я недоглядел – дурак я дурак! – мысленно бранил себя на все лады Палинтун, а руки между тем продолжали делать привычную работу. – Ведь сумели с женой уберечь старших дочерей: как начали входить в пору, мазали им лица грязью, кутали в обноски, распускали слухи об их уродстве и ведь помогло – ни один из кровопийц (разбойников) на них и не взглянул. Ну и что, что девки выплакали все глаза, а нормальные женихи воротили от них нос – они бы итак воротили, после того как их попользовал десяток этих степных скотов! Так что пусть обижаются на нас с женой, но главное, мы смогли их сохранить».

Палинтун вспомнил из-за чего стонал несколько секунд назад и со злостью врезал по ни в чем не виноватой бочке кулаком, занес руку повторить удар... передумал и продолжил ее чинить.

«Но вот кто мог бы подумать, что когда скотов выпотрошили и у меня отлегло, голенастые козы тут же сами задерут подол и допустят до себя тех, кого увидели быть может первый раз в жизни. Ох-ох-ох – тяжело!»

Во двор из недостроенного дома выбежали весело смеявшиеся младшие дочери и, широко махая ведрами и толкаясь, побежали к колодцу. Взгляд Палинтуна на некоторое время потеплел – три пигалицы мал мала меньше пока дарили отцу одну только радость и не доставляли проблем как их вошедшие в пору старшие сестры, но вскоре он вновь скис – веселый клубок дочерей пронесся мимо одной из причин тяжелых мыслей хозяина дома. Причина мерно колола дрова: играли тугие мышцы на широченной спине, а тяжелый топор в бугрившихся от силы руках с одного раза раскалывал здоровенные чурбаки, для того чтобы расколоть такой чурбак самому фермеру пришлось бы несколько раз врезать по обуху топора.

«Вот ведь бугай! – раздраженно подумал обеспокоенный отец. – Как только Лилилита (вторая дочь) не боится, что он ее раздавит в процессе, да и толку с него... только что иногда придет поколет дрова, да притащит убитого оленя и все, а нет, еще старательно надувает пузо этой радостной дурехе – о свадьбе пары слов не сказал, да и вообще мало говорит. И ведь не прогонишь и наглую рожу не набьешь!»

Палинтун вспомнил, как впервые увидел на сеновале сплетенные стонущие тела, как схватился за вожжи и даже пару раз успел перетянуть визжащую дочь и не по-эльфийски здоровенного воина клана из тех кого называли непонятным словом спецназ. А потом голый здоровяк перехватил очередной удар и с легкостью вырвал вожжи у него из рук, порвал несколько толстых кожаных ремней, как сам Палинтун рвал бересту, и так взглянул на ошарашенного Белку-фермера, что тот подумал: сейчас ему в голову прилетит огромный подобный кувалде и такой же тяжелый кулак и все – дочери, включая дуреху за спиной у здоровяка, осиротеют, а жена останется вдовой с пятью ртами на руках. Тогда все окончилось хорошо – здоровяк не тронул сбледнувшего отца своей подружки, а немного посопел, побуровил его взглядом, оделся и ушел, к несчастью не навсегда. Фермер так не нашел способа отвадить его от двора. А через неделю еще не отошедший от известий отец узнал, что и у старшей дочери есть кавалер. Опять шок, хотя откровенно говоря, этот выбор больше пришелся ему по сердцу – не такой здоровенный и такой же молчаливый ремесленник-человек очень помог со строительством дома, бывало и приводил нескольких таких же молчаливых друзей, и те ни разу не потребовали платы за работу, знай только корми. Благодаря помощи хахаля старшей дочери фермер строился гораздо быстрей соседей, таких же как он смельчаков, решивших пойти под руку Драконов и как и сам Палинтун получивших от них помощь, странно называемую – беспроцентный товарный кредит (Драконы вообще вводили много новых слов). Да и не только в скорости было дело – отец пяти дочерей, сам неплохой хозяин и мастер на все руки не мог не оценить насколько спорится любая работа в руках работника клана и его-то с удовольствием заимел бы в зятья, несмотря на то что у умелого ремесленника не было ни кола, ни двора и вообще никакого имущества, кроме одежды на нем, но зато было кое-что поважней – трудолюбие, умение и желание работать от зари до зари. К сожалению ни трудолюбивый ремесленник, ни нелюбимый Палинтуном здоровяк одинаково не заикались о свадьбе, хотя исправно валяли довольных девок по сеновалу, так что обеспокоенного отца все чаще одолевали невеселые мысли о будущем.

Если бы не тяжелая ситуация с дочерьми, то все остальное складывалось как никогда хорошо: после того как новые хозяева этих мест жестоко уничтожили все бандитские шайки на много дней пути, Белки вздохнули спокойно и наконец-то начали жить, а не выживать под пятой мучителей, насильников и убийц. Хорошо-то хорошо, но далеко не всем – уже немолодой Палинтун не мог угнаться в охоте за молодыми, да еще и когда-то плохо сросшаяся нога не добавляла ему прыти. Не заимевшему сыновей старому охотнику и при разбойниках приходилось не легко, теперь стало чуть лучше, но все равно от живущего с огородничества (женская работа) и разных промыслов Палинтуна воротили нос остальные охотники и старейшины-отцы многих сыновей. Не первым, но одним из первых он принял решение и, поверив обещаниям уже живущих рядом с Драконами сородичей, перевез семью в окрестности строившегося города. Драконы не обманули: Палинтун получил кус хорошей земли, четырех неплохих лошадей из бывших разбойничьих, корову, великолепные инструменты, семена для посева, продовольствие на первое время, стальной (!) плуг и даже посуду. Мало того, землю сперва обработал друид, а самого Палинтуна и всю его семью осмотрел маг-целитель (ногу целитель не вылечил – кость слишком давно срослась, но почти убрал боль, да и использовать в качестве подмоги палку приходилось много реже). Еще работники клана выкопали колодец, вырыли подвал и погреб, сладили фундамент дома, поставили над ним временный навес, а прямо на фундаменте сложили огромную неизвестной конструкции печь. Впрочем освоить печь не составило труда, и совсем скоро вся семья по достоинству оценила удобство конструкции, благодаря которой можно было не только как на привычных Белкам печах готовить и сушить вещи, но и мыться, чуть не залезая в нее и даже спать, а тепла она давала в десять раз больше чем привычные, да к тому же жрала не много дров- не печь, а чудо! Дом и прочие постройки Палинтун постепенно ладил сам. А почему бы ему их не сладить? Бревна, доски, дранку для крыши ему подвезли в достатке, да и работать с деревом он умел не хуже клановых работников, бывали конечно дела, с которыми он не мог справиться один, но тогда выручали соседи, а он в ответ помогал когда нужна была помощь им. Так что даже без помощи дочкиного хахаля и его молчаливых друзей хозяйство Палинтуна быстро обретало должный вид.

Не обманули Драконы и в другом: никакой лихвы за помощь, да и стоимость того что он от них получил не очень велика, первые пять лет без налогов, кстати не таких уж и больших, по сравнению с тем как было при разбойниках – просто небо и земля. Были и условия: фермер мог выращивать все что хотел и завести любой скот, но обязательно должен был иметь кур и засеять изрядный кус земли льном – яйца, мясо и лен купит клан. Впрочем фермер не переживал – постоянный покупатель на дороге не валяется, да и кому еще продать...? К тому же Драконы сулили хорошую цену, и фермер уже твердо знал – клан не обманет.

Помимо обязательного льна и необременительных кур Палинтун решил сосредоточиться на том что хорошо у него получалось, то есть на овощах. Он узнавал: овощи Драконы тоже готовы были купить, причем в любых количествах.

Из дома вышла Лилилита с крынкой молока в руках, и Палинтун снова едва не заскрипел зубами, глядя как дочь поднесла питье полуголому здоровяку, а потом, прижавшись к нему всем телом, обвила его ногу своими ногами и, вцепившись в волосы руками, впилась в губы – и все это как вызов на глазах у отца! Ну а младшие дочери у колодца с завистью в глазах уставились на старшую сестру. Фермер не выдержал зрелища и, оставив недоделанную бочку, отправился в хлев дать свиньям и успокоиться. Свиньям уже задала жена, и все еще раздраженный Паллинтун пошел в дом, уселся за стол, обхватил голову руками и чуть не в голос застонал – тяжело!

– Уже знаешь? – спросила возившаяся у печи жена. – Какая из них первая тебе сказала?

– Что сказала? – не отнимая рук от головы спросил отец семейства – он не ожидал ничего хорошего, но все равно слова жены едва не заставили его забиться головой о стол.

– В конце зимы обе принесут.

Страшные вести! Дурехи все-таки нагуляли себе животы! Но вместе с тем Палинтун почувствовал и надежду: пусть нагуляли, пусть не замужем, но может быть наконец-то повезет и в роду появятся мужики – от бугая должен получиться хороший приплод (при всей неприязни фермер оценил острые уши, а значит хорошее здоровье и долголетие будущих внуков), да и от мастака-ремесленника тоже ничего!

«Нужно будет сходить в храм в городе, – почти сразу подумал Палинтун. – Пусть храм только строят, но он уже освещен. Может быть повезет и застану жрицу, а если нет, то так помолюсь: попрошу у могучего бога милости с внуками и еще пятнадцать лет мне – вырастить младших дочерей и поставить на ноги внуков. Еще нужно будет серьезно поговорить с дочерьми, пусть пилят своих насчет свадьбы – в конце концов должны же они что-то взять от матери, а она в этом деле хороша, всю жизнь меня пилит-как-пилит!»

Под неодобрительным взглядом второй половины он достал баклагу крепкого пива и налив полную кружку махом выпил, не забыв торжественно вылить несколько капель на дощатый пол, тем самым почтив бога войны – нынешнего покровителя этих мест.

* * *