Захватывает. И мы неожиданно замечаем, что мы уже более не действующие лица,

А только зрители этой трагедии. Или, вернее, то и другое вместе. Мы

Наблюдаем самих себя, и самая необычайность такого зрелища нас увлекает.

Что, в сущности, произошло? Девушка покончила с собой изза любви к вам.

Жалею, что в моей жизни не было ничего подобного. Я тогда поверил бы в

Любовь и вечно преклонялся бы перед нею. Но все, кто любил меня, -- таких

Было не очень много, но они были, -- упорно жили и здравствовали еще много

Лет после того, как я разлюбил их, а опи -- меня. Эти женщины растолстели,

Стали скучны и несносны. Когда мы встречаемся, они сразу же ударяются в

воспоминания. Ах, эта ужасающая женская память, что за наказание! И какую

косность, какой душевный застой она обличает! Человек должен вбирать в себя

Краски жизни, но никогда не помнить деталей. Детали всегда банальны.

-- Придется посеять маки в моем саду, -- со вздохом промолвил Дориан.

-- В этом нет необходимости, -- возразил его собеседник.-- У жизни маки

Для нас всегда наготове. Правда, порой мы долго не можем забыть. Я когда-то

В течение целого сезона носил в петлице только фиалкиэто было нечто вроде

Траура по любви, которая не хотела умирать. Но в конце концов она умерла. Не

Помню, что ее убило. Вероятно, обещание любимой женщины пожертвовать для

Меня всем на свете. Это всегда страшная минута: она внушает человеку страх

Перед вечностью. Так вот, можете себе представить, -- на прошлой неделе на

Обеде у леди Хэмпшайр моей соседкой за столом оказалась эта самая дама, и

Она во что бы то ни стало хотела начать все сначала, раскопать прошлое и

Расчистить дорогу будущему. Я похоронил этот роман в могиле под асфоделями,

А она снова вытащила его на свет божий и уверяла меня, что я разбил ей

Жизнь. Должен констатировать, что за обедом она уписывала все с чудовищным

аппетитом, так что я за нее ничуть не тревожусь. Но какова бестактность!

Какое отсутствие вкуса! Ведь вся прелесть прошлого в том, что оно --

Прошлое. А женщины никогда не замечают, что занавес опустился. Им непременно

подавай шестой акт! Они желают продолжать спектакль, когда всякий интерес к

Нему уже пропал. Если бы дать им волю, каждая комедия имела бы трагическую

Развязку, а каждая трагедия перешла бы в фарс. Женщины в жизни -- прекрасные

Актрисы, но у них нет никакого артистического чутья. Вы оказались счастливее

Меня, Дориан. Клянусь вам, ни одна из женщин, с которыми я был близок, не

Сделала бы. изза меня того, что сделала изза вас Сибила Вэйн. Обыкновенные

Женщины всегда утешаются. Одни -- тем, что носят сентиментальные цвета. Не

Доверяйте женщине, которая, не считаясь со своим возрастом, носит платья

цвета mauve или в тридцать пять лет питает пристрастие к розовым лентам:

Это, несомненно, женщина с прошлым. Другие неожиданно открывают всякие

Достоинства в своих законных мужьях -- и это служит им великим утешением.

Они выставляют напоказ свое супружеское счастье, как будто оно -- самый

Соблазнительный адюльтер. Некоторые ищут утешения в религии. Таинства

Религии имеют для них всю прелесть флирта -- так мне когда-то сказала одна

Женщина, и я этому охотно верю. Кроме того, ничто так не льстит женскому

тщеславию, как репутация грешницы. Совесть делает всех нас эгоистами... Да,

Да, счету нет утешениям, которые находят себе женщины в наше время. А я не

упомянул еще о самом главном...

-- О чем, Гарри? -- спросил Дориан рассеянно.

-- Ну, как же! Самое верное утешение -- отбить поклонника у другой,

Когда теряешь своего. В высшем свете это всегда реабилитирует женщину.

Подумайте, Дориан, как непохожа была Сибила Вэйн на тех женщин, каких мы

встречаем в жизни! В ее смерти есть что-то удивительно прекрасное. Я рад,

Что живу в эпоху, когда бывают такие чудеса. Они вселяют в нас веру в

Существование настоящей любви, страсти, романтических чувств, над которыми

Мы привыкли только подсмеиваться.

-- Я был страшно жесток с ней. Это вы забываете.

-- Пожалуй, жестокость, откровенная жестокость женщинам милее всего: в

Них удивительно сильны первобытные инстинкты. Мы им дали свободу, а они все

равно остались рабынями, ищущими себе господина. Они любят покоряться... Я

Уверен, что вы были великолепны. Никогда не видел вас в сильном гневе, но

представляю себе, как вы были интересны! И, наконец, позавчера вы мне

сказали одну вещь... тогда я подумал, что это просто ваша фантазия, а сейчас