Ослабевают в человеке. Нет, это любовь такая, какую знали Микеланджело, и

Монтень, и Викельман, и Шекспир. Да, Бэзил мог бы спасти его. Но теперь уже

Поздно. Прошлое всегда можно изгладить раскаянием, забвением или отречением,

Будущее же неотвратимо. Дориан чувствовал, что в нем бродят страсти, которые

Найдут себе ужасный выход, и смутные грезы, которые омрачат его жизнь, если

Осуществятся. Он снял с кушетки пурпурнозолотое покрывало и, держа его в

Обеих руках, зашел за экран. Не стало ли еще противнее лицо на портрете?

Нет, никаких новых изменений не было заметно. И всетаки Дориан смотрел на

Него теперь с еще большим отвращением. Золотые кудри, голубые глаза и

Розовые губы -- все как было. Изменилось только выражение лица. Оно ужасало

Своей жестокостью. В сравнении с этим обвиняющим лицом как ничтожны были

укоры Бэзила, как пусты и ничтожны! С портрета на Дориана смотрела его

Собственная душа и призывала его к ответу.

С гримасой боли Дориан поспешно набросил на портрет роскошное

Покрывало. В эту минуту раздался стук в дверь, и он вышел изза экрана как

Раз тогда, когда в комнату вошел лакей.

-- Люди здесь, мосье.

Дориан подумал, что Виктора надо услать сейчас же, чтобы он не знал,

Куда отнесут портрет. У Виктора глаза умные, и в них светится хитрость, а

может, и коварство. Ненадежный человек! И, сев за стол, Дориан написал

Записку лорду Генри, в которой просил прислать что-нибудь почитать и

Напоминал, что они сегодня должны встретиться в четверть девятого.

-- Передайте лорду Генри и подождите ответа, -- сказал он Виктору,

Вручая ему записку.-- А рабочих приведите сюда.

Через дветри минуты в дверь снова постучали, появился мистер Хаббард

Собственной персоной, знаменитый багетный мастер с СаутОдлистрит, и с ним

Его помощник, довольно неотесанный парень. Мистер Хаббард представлял собой

Румяного человечка с рыжими бакенбардами. Его поклонение искусству

Значительно умерялось хроническим безденежьем большинства его клиентов --

Художников. Он не имел обыкновения ходить на дом к заказчикам, он ждал,

Чтобы они сами пришли к нему в мастерскую. Но для Дориана Грея он всегда

Делал исключение. В Дориане было что-то такое, что всех располагало к нему.

Приятно было даже только смотреть на него.

-- Чем могу служить, мистер Грей? -- осведомился почтенный багетчик,

Потирая пухлые веснушчатые руки.-- Я полагал, что мне следует лично явиться

К вам. Я как раз приобрел чудесную раму, сэр. Она мне досталась на

Распродаже. Старинная флорентийская -- должно быть, из Фонтхилла.

Замечательно подойдет для картины с религиозным сюжетом, мистер Грей!

-- Извините, что побеспокоил вас, мистер Хаббард. Я зайду, конечно,

Взглянуть на раму, хотя сейчас не особенно увлекаюсь религиозной живописью.

Но сегодня мне требуется только перенести картину на верхний этаж. Она

Довольно тяжелая, поэтому я и попросил вас прислать людей.

-- Помилуйте, мистер Грей, какое же беспокойство? Я очень рад, что могу

Вам быть полезен. Где картина, сэр?

-- Вот она, -- ответил Дориан, отодвигая в сторону экран.-- Можно ее

Перенести как есть, не снимая покрывала? Я боюсь, как бы ее не исцарапали

При переноске.

-- Ничего тут нет трудного, сэр, -- услужливо сказал багетчик и с

Помощью своего подручного начал снимать портрет с длинных медных цепей, на

Которых он висел.-- А куда же прикажете ее перенести, мистер Грей?

-- Я вам покажу дорогу, мистер Хаббард. Будьте добры следовать за мной.

Или, пожалуй, лучше вы идите вперед. К сожалению, это на самом верху. Мы

Пройдем по главной лестнице, она шире.

Он распахнул перед ними дверь, и они прошли в холл, а оттуда стали

Подниматься по лестнице наверх. Изза украшений массивной рамы портрет был

Чрезвычайно громоздким, и время от времени Дориан пытался помогать рабочим,

Несмотря на подоютрастные протесты мистера Хаббарда, который, как все люди

Его сословия, не мог допустить, чтобы знатный джентльмен делал что-либо поле

Зное.

-- Груз немалый, сэр, -- сказал он, тяжело дыша, когда они добрались до

Верхней площадки, и отер потную лысину. -- Да, довольнотаки тяжелый, --

Буркнул в ответ Дориан, отпирая дверь комнаты, которая отныне должна была

Хранить его странную тайну и скрывать его душу от людских глаз. Больше

Четырех лет он не заходил сюда. Когда он был ребенком, здесь была его

Детская, потом, когда подрос, -- классная комната. Эту большую, удобную

Комнату покойный лорд Келсо специально пристроил для маленького внука,