Стоило ли чинить статую Свободы?

За целый век служения в качестве монументального зазывалы статуя Свободы проржавела, потрескалась и на два года скрылась в строительных лесах. На ремонт «Леди с лампой», как ее фамильярно называют американцы, потребовалось более четверти миллиарда долларов. И вот 4 июля 1986 года в ярком свете фейерверков, продолжавшихся целый час, «Медная леди» (есть у нее и такое прозвище) явила миру свой реставрированный лик.

Это событие послужило поводом для еще одной тирады президента США: «Некоторые видят источник американского процветания в изобилии природных богатств. Другие считают, что это произошло в силу исторических случайностей. Однако если вы хотите знать секрет, то посмотрите на статую Свободы в Нью-Йоркской гавани. Свобода — вот секрет этого процветания. Свобода — вот что дало каждой отдельной личности возможность сделать Америку великой страной».

Торжественная речь произносилась, естественно, под тенью починенной статуи. А вот какое письмо написал в журнал «Тайм» некий Джефри Смит из Сан-Хосе, Калифорния, когда было объявлено о ремонте статуи Свободы: «Чинить статую Свободы? Пусть лучше она сгниет. Если мы ее починим, то иностранцы, ищущие лучшей жизни, могут всерьез подумать, что мы собираемся их приветствовать здесь, как в свое время думали и мы. Если же она будет ржаветь, то до них дойдет правда о том, что иммиграция в эту страну не рассматривается больше как обеспечение их человеческих прав»^[186].

Нет, не стало светлее от сполохов карнавальных огней в трущобах Нью-Йорка. И не стало светлее на душе у миллионов и миллионов безработных, бедных, голодных, бездомных — тех самых «обездоленных», так и не нашедших счастья на дороге, высвеченной факелом статуи Свободы. За «Золотыми воротами» оказался мрак эксплуатации, расового и национального гнета, мрак социальной несправедливости.

Где выход?

Конечно, далеко не вся Америка стоит в очереди у суповых кухонь и ночует в картонных коробках под мостом. Если бы было так, то социальная напряженность в США достигла бы критического уровня. Есть и «средняя» Америка, которая живет хорошо. Во всяком случае — пока хорошо, потому что у этих «средних» американцев нет уверенности в том, что завтра они будут жить так же, не окажутся без работы и не присоединятся к обездоленной Америке.

Обманутый буржуазной пропагандой, запуганный мифом о «советской военной угрозе», соблазненный щедрыми посулами и обещаниями «скорого процветания», даже страждущий американец не всегда понимает, что под этой «дымовой завесой» буржуазия ведет развернутое наступление на его права — права человека, и он порой готов мириться с лишениями и даже поддерживать гонку вооружений.

Все это — реальные противоречия массового сознания в США. И эти противоречия необходимо принимать во внимание, когда мы порой удивляемся, как американец, житель самой богатой капиталистической страны, может мириться с бедностью, голодом, бездомностью. А суть в том, что во всем этом огромную роль играет психология индивидуализма, столь споро насаждаемая буржуазной пропагандой. В результате американец готов в первую очередь винить во всех бедах самого себя, отсутствие «везения», «удачи», а не социальную систему, неизбежно обрекающую его на бесправие.

Что же делать? С бедностью, безработицей, с бесправием, наконец?

Конечно, каждый борется по-своему. Один из путей «борьбы» — создание видимости благополучия. Вот вам два примера.

По инициативе губернатора штата Нью-Йорк, где много брошенных домов, ибо его владельцу выгоднее «бросить» дом, чем его ремонтировать и содержать, комиссия по сохранению и развитию жилого фонда истратила 170 тысяч долларов на то, чтобы заполнить проемы окон картинками на пластмассовых листах, где изображено то, что обычно видно в окнах «благополучного» дома.

А вот еще один способ создания видимости благополучия, на сей раз в ФРГ. В прессе промелькнуло сообщение о том, что там созданы фирмы-призраки, где внешне все идет как положено, а на самом деле — все «понарошке». Эти фирмы ничего не производят и ничего не продают. Безработные приходят в эти фирмы, где целый день делают вид, что работают. Если нет занятости, то, оказывается, можно создать иллюзию занятости. Чем не решение проблемы безработицы?

Что же касается администрации Рейгана, то она по-своему «решает» социальные проблемы. Пока это правительство уже урезало социальные программы на 110,2 миллиарда долларов.

Реальный ответ на вопрос, что делать с бедностью в США, дают американские коммунисты. Так, в предвыборной программе Компартии США выдвигается ряд конкретных предложений, которые позволят получить финансовые средства для осуществления социальных преобразований. Во-первых, ввести пятилетний мораторий на проценты, которые правительство платит по национальному долгу банкам, что дало бы 600 миллиардов долларов. Во-вторых, сократить наполовину военный бюджет и таким образом сэкономить до конца десятилетия 750 миллиардов долларов. В-третьих, отменить налоговые льготы, предоставленные администрацией Рейгана корпорациям, что за пять лет позволило бы получить 0,5 триллиона долларов^[187].

Но это значит если и не «взять за горло» капиталиста, то уж, во всяком случае, «наступить ему на хвост». А на это правительство миллионеров и для миллионеров никогда добровольно не пойдет. Такова уж у него природа.

Под электронной слежкой

Мы с вами рассмотрели положение дел с экономическими правами человека в США, с правами, связанными с самим существованием человека. Но, как известно, «не хлебом единым жив человек».

Как же обстоят дела с правами американца в духовной сфере? О «свободе думать и делать как хочу» мы наслышаны немало. Редкая американская радиопередача обходится без лубочных картинок «духовной свободы» в буржуазном обществе.

А как на самом деле?

Ранее уже частично говорилось о том, что буржуазия зорко следит за состоянием массового сознания и контролирует это состояние с помощью всевозможных институтов социального контроля, как формальных, так и неформальных, стремясь не допустить никакого инакомыслия. Посмотрим теперь на этот контроль в деталях.

Не будет преувеличением сказать, что практически все американцы находятся под постоянным наблюдением и контролем. За ними следят ФБР и ЦРУ, министерства и агентства, кредитные компании и частные сыскные фирмы.

В июле 1984 года Верховный суд США вынес постановление, согласно которому полиция и ФБР практически не нуждаются в официальных ордерах на установку специальных электронных устройств для слежки за гражданами. А годом ранее в США вступил в силу президентский указ по разведке, который позволяет ЦРУ легально заниматься на территории США тотальной слежкой за американскими гражданами и организациями. Министерству юстиции разрешено вскрывать почту без решения суда.

Возвращение маккартизма, возвращение к временам «охоты за ведьмами»? Похоже на то.

В сенате США в 1983 году была создана подкомиссия по безопасности и терроризму, которая многим напомнила комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Вот что ответил на вопросы журналистов глава этой подкомиссии сенатор Дж. Дентон: «Я не могу сказать, что все содеянное Маккарти плохо». А член палаты представителей Ф. Кейн развернул среди конгрессменов кампанию под лозунгом «Закрыть двери в Америку революционерам!».

Не так давно в Бостоне вышла книга «Секретность и демократия: ЦРУ в переходный период». Ее автор — не кто иной, как С. Тэрнер, директор Центрального разведывательного управления США в 1977 — 1981 годах, и его трудно заподозрить в профессиональной некомпетентности. В своей книге он пишет: «Несчетное число «опасных» граждан стали объектами слежки. В их спальнях были установлены подслушивающие «жучки» и микрофоны, или в их дома неправомерно вторгались со взломом. Имело место широкое использование соотечественников в качестве тайных осведомителей. Военная разведка проникала в ряды группировок инакомыслящих, собирала информацию о видных гражданах, симпатизирующих таким группировкам...»

Это было до Рейгана. При нынешней администрации вдвое возросло число людей и организаций, за которыми установлено постоянное наблюдение.

В США введены специальные «досье безопасности» на сотрудников ряда министерств и ведомств. В марте 1983 года президент распорядился, чтобы все служащие, «имеющие доступ к конфиденциальной информации», в обязательном порядке подвергались проверке на «детекторе лжи». В печати появились сообщения о «черных списках», которые стали составлять некоторые государственные учреждения. Руководство Американского информационного агентства (ЮСИА), например, включило в такой список лиц, выделяющихся, по его мнению, «слишком либеральными взглядами» и потому непригодных для участия в радиопередачах на зарубежные страны — тех самых передачах, где превозносятся достоинства «демократии» в США. Пока в этот список попали 84 человека, но каких! Среди «недостойных» — популярнейший в недавнем прошлом телекомментатор Уолтер Кронкайт, не менее известный телевизионный обозреватель Дэвид Бринкл, редактор газеты «Вашингтон пост» Бенджамин Брэдли, обозреватель «Нью-Йорк таймс» Томас Уикер, экономист Джон Кеннет Гэлбрейт, претендент на пост президента США от Демократической партии сенатор Гэри Харт и даже... бывший директор ЦРУ Стэнсфилд Тэрнер — видимо, руководителю ЮСИА Чарлзу Уику не понравилась его книга «Секретность и демократия».

Атмосфера всеобщей слежки возводит донос на уровень выполнения патриотического долга. Примечательно, что недавно в США создана организация «За академическую точность». Ее основатель, некий Рид Ирвин, задался целью создать в высших учебных заведениях США целую сеть тайных осведомителей, главная задача которых — выявлять преподавателей, придерживающихся «левых» убеждений, и немедленно доносить о них.

Как стало известно, под пристальным наблюдением агентов ФБР находились в свое время Альберт Эйнштейн, Эрнест Хемингуэй, Поль Робсон и даже член группы «Битлз» Джон Леннон. ФБР занесла и его в категорию «подозрительных». Огромный — полуторамиллиардный — бюджет ЦРУ позволил ему все более увеличивать свой штат. На волне антикоммунизма и шовинизма правящему классу удалось создать позитивный «имидж» сыскному ведомству. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что на рекламное объявление о приеме на работу в ЦРУ в 1983 году отозвалась четверть миллиона американцев.

«Диктатура досье»

Данные электронной или иной слежки не пропадают зря. Они накапливаются в своеобразных «банках информации». Так, к настоящему времени в электронных системах федеральных учреждений США хранится около 4 миллиардов разных досье на американских граждан. Только в вашингтонской штаб-квартире ФБР ведутся досье на 34 миллиона американцев, хранится около 78 миллионов карточек с отпечатками пальцев. На каждого американца приходится в среднем 15 досье в правительственных службах США в целом.

В списке учреждений, ведущих электронный шпионаж за американцами, — управление по делам государственных служащих, министерства здравоохранения, образования, социального обеспечения, финансов и другие ведомства США. Компьютерную систему, которая должна хранить сведения более чем на 100 миллионов американцев, создает бюро внутренних доходов.

Особо следует отметить досье, которые составляются и ведутся кредитными компаниями. При широком распространении системы потребительского кредита в США досье кредитных компаний охватывают чуть ли не все население страны. Эти досье касаются не только экономического положения американцев, но и их политических симпатий. Нередко кредитные компании за соответствующую оплату дают возможность различным организациям, в том числе ФБР и ЦРУ, знакомиться с этими досье. Торговля досье стала составлять значительную часть дохода кредитных компаний.

Не лучше обстоит дело с «охраной прав человека» и в других капиталистических странах. В Англии, к примеру, уже к 1979 году в полицейском компьютерном центре хранились материалы на 39 миллионов лиц — досье заведено почти на каждого второго жителя Британских островов. В ФРГ за время существования пресловутого «запрета на профессии» около 3,5 миллиона человек были подвергнуты унизительным полицейским проверкам как «неблагонадежные». Запреты на профессии, как всем давно ясно, направлены не только против коммунистов, но и других демократов. Дискриминации со стороны государства подвергаются участники движения за мир и разрядку, активные антифашисты.

Сейчас в ФРГ создается единое компьютерное хранилище сведений о каждом человеке в стране. Полиция в считанные секунды сможет проверить «благонадежность» любого из своих граждан, вставив в специальный прибор пластмассовую карточку, идентифицирующую данную личность, и получить по радиотелефону интересующую информацию.

Профессор права Мичиганского университета А. Миллер в свое время, выступая на заседании американского сената, сказал: «В прошлом диктатура обычно устанавливалась солдатскими сапогами, танками и пулеметами, но диктатура досье, диктатура личных дел может оказаться столь же гнетущей, столь же кошмарной». Автор книги «Право на неприкосновенность в личной жизни» Б. Северн, приведший это высказывание А. Миллера, замечает: «Американцев осмотрели, измерили, обследовали, исчислили, опросили и разнесли по таблицам, как никогда прежде в истории человечества».

И еще одно дополнение к вопросу о «духовной свободе американцев». Речь снова пойдет о «черных списках», но уже не граждан, а книг. Да, буржуазия стремится диктовать американцам, что им читать и что не читать.

Списки эти составляют различные реакционные организации, главным образом правые, вроде «Морального большинства», руководимого известным реакционером Дж. Фоуэллом. Эти организации уже внесли в «черные списки» около 600 наименований книг. Запрещены книги Диккенса и Достоевского, Хемингуэя и Фицджеральда, Болдуина, Воннегута, Кинга. В «черном списке» — «Гроздья гнева» Джона Стейнбека, «Убить пересмешника» Харпер Ли, «Кто пролетел над гнездом кукушки» К. Кеси, «Над пропастью во ржи» Дж. Сэлинджера, «451о по Фаренгейту» Рея Брэдбери, «Дневник Анны Франк» и даже сказка «Красная Шапочка», которая признана «неприемлемой» для детей и рекомендована к изъятию из школьных библиотек наряду с книгами Марка Твена «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна». Издатели отказываются переиздавать «Баллады о Робин Гуде», поскольку, как считают американские реакционеры, эти баллады проповедуют «беззаконие, насилие и коммунизм». И это в стране, где беззаконие и насилие давно стали нормой жизни! В стране, захваченной беспрецедентным разгулом порнографии, объявлены «непристойными» шекспировские пьесы «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Макбет».

Внимательно следят реакционеры и за тем, чтобы никакое «инакомыслие» не попало из Америки за рубеж. Так, в конце 1985 года группа американских кинематографистов подала в суд на ЮСИА, обвиняя его в том, что оно препятствует демонстрации за рубежом ряда американских фильмов. Почему? Об этом говорят сами названия этих фильмов: «Мир: сознательный выбор», «Спасите планету», «Из пепла... Никарагуа сегодня», «Экоцид: стратегия войны» и ряд других.

В столь любимой и постоянно переиздававшейся в США книге французского ученого и путешественника прошлого века Алексиса Токвиля «О демократии в Америке» есть такие слова: «Я не знаю ни одной страны, где в целом было бы меньше независимости мышления и подлинной свободы мнений, чем в Америке».

Сегодня эти слова нельзя воспринимать иначе как сказанные с сарказмом.

«Разве мы не заложники в нашей сильной, просвещенной, цивилизованной стране?»

Таково истинное положение дел в США с экономическими и иными правами человека. Но рассказ о реальном положении дел с правами граждан не будет полным, если мы с вами не рассмотрим еще одно Право — право человека на жизнь в Америке. В самом буквальном смысле — его право на физическое существование.

Совсем недавно один заморский высокопоставленный клеветник заявил, что русские, мол, не боятся умирать, потому что для них жизнь не представляет особой ценности. А вот американцы — другое дело, они понимают толк в жизни и ценят ее превыше всего. Это высокомерное шовинистическое заявление ставит все с ног на голову. Именно в США происходит чудовищная девальвация жизни как ценности.

Вот факты.

Ежегодно в США совершается 13 миллионов преступлений. Это 13 миллионов только учтенных актов насилия. А сколько неучтенных! И кроме того, преступность — лишь одна и далеко не единственная форма насилия. Ведь многие его формы не считаются преступлениями и, более того, «освящены» законодательными актами, защищающими власть буржуазии, ее ценности, ее мораль, ее нравы.

Каждые 24 минуты в США кого-нибудь убивают. Бывший министр юстиции США Рамсей Кларк писал: «В этом столетии общее число погибших в результате перестрелок между гражданами превышает потери американцев во всех войнах, которые они вели, начиная с революции и кончая Вьетнамом».

Особенно пугает американцев бурный рост так называемых «немотивированных» преступлений, и прежде всего убийств ради «острых ощущений». Социальные корни этих убийств уходят в бездуховность американского общества, в патологию буржуазной морали.

По статистике ФБР, количество убийств в США за последние 30 лет возросло на 370%, ограблений — на 300%^[188]. В соответствии с данными опросов общественного мнения в 1981 — 1982 годах, примерно 25% жителей США (ежегодно), а по статистике министерства юстиции США — около 30% стали жертвами различного вида преступлений^[189].

Среди других развитых капиталистических стран США находятся впереди как по количеству насильственных преступлений, так и по числу заключенных в тюрьмах. К началу 80-х годов в американских тюрьмах содержалось около 400 тысяч заключенных, то есть в 2 раза больше, чем десять лет назад. В 1983 году эта цифра перешагнула через четырехсоттысячный рубеж. Исправительные заведения США переполнены. В то же время по данным Американской ассоциации юристов, на каждые 100 совершаемых преступлений аресту подвергаются лишь шесть человек. Среди серьезных преступлений 98,3% остаются безнаказанными^[190].

В Америке говорят об «эпидемии насилия». Но эпидемия — это нечто неожиданно возникающее и рано или поздно проходящее. Нет, это не «эпидемия насилия». Это — эскалация насилия, заложенного в самом «американском образе жизни», логическое развитие его наихудших черт. «Насилие, — пишет американский социолог Герберт Шиллер, — такая же характерная черта Америки, как яблочный пирог».

Рассуждая о «доморощенном виде терроризма», недавно ушедший в отставку председатель Верховного суда США Уоррен Бергер в отчаянии воскликнул: «Разве мы не заложники в нашей сильной, просвещенной, цивилизованной стране?»

Да, заложники. Заложники собственного образа жизни, заложники буржуазной цивилизации. Заложники и преступников-одиночек и тем более — организованной преступности.

В железном кулаке держит американцев мафия — преступное государство внутри государства. Мафия — это практически неограниченная власть «крестных отцов», опирающаяся на насилие. Каждый американец — прямо или косвенно — регулярно платит щедрую дань гигантскому гангстерскому синдикату.

На первый взгляд может показаться парадоксальным альянс подпольного синдиката — мафии и государственного учреждения, призванного, казалось бы, защищать демократию, — ЦРУ. Но только на первый взгляд. И мафию, и ЦРУ объединяет взаимная ненависть к тем, кто не согласен со всевластием насилия в стране, кто хотел бы видеть Америку другой — подлинно демократической и подлинно свободной. Именно поэтому в дополнение к собственным наемным убийцам ЦРУ охотно заимствует у мафии убийц, поручая им «мокрые дела» — затыкать пулей рот несогласным.

Но вкус крови знаком не только мафии. И не только в кино и книжках, но и в самой что ни на есть реальной жизни существовала мрачная фирма «Убийство» — «Мердер инкорпорейтед», устранявшая людей по строго разработанной таксе, «обслуживавшая» с размахом и полной гарантией за качество предоставленных ею услуг. Они и сегодня есть, подобные фирмы, есть в подполье, до которого всегда доберется заказчик и так редко добирается нерасторопная в таких случаях полиция.

Не так давно один из наемных убийц, содержавший во Флориде свою «фирму» под видом школы каратэ, выболтал, что и в других штатах есть подобный «сервис» и что убийство стоит от двух до десяти тысяч долларов. Ну а если речь идет о президенте, то это «потянет» на 50 тысяч долларов. Этот же «бизнесмен» сказал, что наемные убийцы — это в основном американцы, прошедшие войну во Вьетнаме. Логично: если можно хладнокровно уничтожить деревню Сонгми, где заживо сгорели мирные жители, в том числе и дети, то стоит ли волноваться, когда на прицеле убийцы всего лишь один-единственный человек?

Известный афоризм «Мой дом — моя крепость» вызовет у американца лишь горькую усмешку: каждые десять секунд, как сообщает журнал «Тайм», грабители обворовывают дом. Американец покупает сложнейшие замки и хитроумнейшие электронные устройства, изготовляемые довольно новой отраслью промышленности, жиреющей на насилии, как шакал на падали. Но все тщетно.

Тщетно искать защиту от преступников у полиции. В тех случаях, когда она не действует с преступниками заодно, полиция — такая же жертва преступности, как и рядовые граждане. Послушайте, что говорит начальник полиции города Хьюстон Б. Джонсон: «Мы позволили себе дегенерировать до такой точки, когда мы живем как звери. Мы живем за решеткой от грабителей, ночью навешиваем на двери коллекцию замков, включаем систему тревоги и ложимся спать с заряженным пистолетом у кровати»^[191].

Трагично насилие над женщиной. На американской рекламе женщину осыпают поцелуями, лощеные кавалеры соблазняют ее элегантностью своих автомобилей, бесподобным вкусом виски, ароматом сигарет. В законодательствах американских штатов галантное отношение к женщине выражено более прозаично: так, в штате Алабама мужу запрещается бить жену палкой, которая толще, чем его большой палец, а в штате Джорджия — ремнем, который уже одного дюйма. Ну а в жизни все грубее. Женщины носят в сумочках баллончики с аэрозолью и осваивают каратэ отнюдь не для воскресных спортивных состязаний — каждые семь минут в США над женщиной совершается насилие. Баллончики и каратэ не помогают, более того, полиция не рекомендует оказывать преступнику сопротивление во избежание трагического конца. И совет этот относится ко всем жертвам преступлений — и мужчинам, и женщинам, и статистика подтверждает правильность этого совета.

Нет, непросто «свободному американцу» покинуть дом и выйти на улицу, где буквально каждый шаг таит опасность для жизни. Террор и насилие властвуют на улицах Америки, и не только вечером или ночью, но и утром, и днем — одним словом всегда.

Револьверная «этика»

«...Победа насилия основывается на производстве оружия...»^[192] — писал Ф. Энгельс.

И это относится не только к производству оружия для войны, но и к производству всякого оружия. В мире чистогана оружие — такой же товар, как виски и сигареты, как детские соски и мраморные гробы. Оружие продается практически бесконтрольно и открыто для всех желающих. Выбирай, что душе угодно, и с богом!

«Запретить продажу оружия, — заявляют сторонники этой продажи, — значит нарушить вторую поправку к конституции США, разрешающую носить оружие для самообороны». Сенат США в 1985 году одобрил законопроект, еще более облегчающий покупку огнестрельного оружия. Сказывается давление «пистолетного лобби», производителей пистолетов и винтовок, эксплуатирующих и внутренний рынок США.

На рекламу оружия в различных журналах ежегодно тратится более миллиона долларов.

Каждые 13 секунд в США продается один пистолет. В результате к имеющимся у американцев 65 миллионам пистолетов ежегодно прибавляется еще 2 миллиона. Сегодня на каждые три американских семьи приходится два пистолета или револьвера. 65 миллионов пистолетов нацелены или будут нацелены на человека — ведь не для охоты на уток и не для детских забав покупают американцы это смертоносное оружие. Покупают и стреляют. И каждые 24 минуты кто-то расстается с жизнью.

Школы насилия

Насилие в том или ином виде - повсюду в Америке.

Насилие над природой человека — в бесстыдных «порношопах» — не обязательно попадать в лапы насильника, достаточно взглянуть на витрину этого заведения.

Насилие — в автомобильных гонках «смэш ап», где главная цель — разбить машину соперника.

Насилие — в грохоте рок-музыки с ее истошными воплями и звуками за сотню децибелл.

Насилие тиражируется кино и театром, книжками, журналами, газетами. Кровь, кровь, кровь постоянно струится, как из открытой раны, с американского телеэкрана; По данным компании Ай-ти-ви, юный американец к 18 годам успевает посмотреть по телевизору 15 тысяч убийств. Даже в телепрограммах, где показывают мультфильмы, на час экранного времени приходится в среднем 27 сцен насилия.

До сих пор издаются и переиздаются книжки Микки Спиллейна, прозванного «белокурым херувимом смерти», плодовитого сочинителя детективных романов, в которых насилие — на каждой странице. Вот, к примеру, в каких словах излагает герой Спиллейна — частный сыщик Майк Хаммер свой способ борьбы со злом: «Первым же ударом кулака я разбрызгал его кишки по комнате». Или: «Я хряснул его рукояткой пистолета по морде, да так, что мясо с костей слезло». Зло же представлено у Спиллейна то в виде мафии, то в виде коммунистов, в виде гангстеров и снова — в виде коммунистов. И сегодня по американскому телеэкрану многосерийно разгуливает с пистолетом в руке этот убийца, защитник американской «демократии».

Вот уже 20 лет рядом с грубым и неотесанным Хаммером действует другой герой — выутюженный щеголь, элегантный красавец Джеймс Бонд — «агент 007 с правом на убийство». Придуманный англичанином Яном Флемингом Джеймс Бонд вышел на большую дорогу легализованного разбоя благодаря Голливуду, перенесшему убийства сыщика на широкий киноэкран. Как и Хаммер, Бонд вершит суд над гангстерами, коммунистами, мафией и снова — над коммунистами. Никто ведь не станет отрицать, что гангстеры — это преступники. А значит, и коммунисты, эти самые «комми», — преступники тоже. Видимо, поэтому президент Рейган столь патетически высказался о Бонде: «Он — это современный образ одного из великих людей, которые время от времени появлялись в Истории. Таких, как он, в прошлом было много: первопроходцы, солдаты, законодатели, исследователи — люди, которые отдавали свои жизни во имя добра»^[193]. Вот как — ни больше, ни меньше!

Число «суперменов», воюющих на кино- и телеэкране с «красными», «коммунистами» и «русскими», непрерывно растет. В обстановке нагнетаемого республиканской администрацией шовинистического психоза появляются все новые, играющие бицепсами и бряцающие самым современным оружием воители, творящие расправу над всеми, кто «неугоден Америке». Таким новым киногероем недавно стал некий «супермен» Джонни Рембо — профессиональный убийца, постигший искусство убивать еще во Вьетнаме. А совсем недавно вышел очередной фильм о Рембо, в котором киногерой снова воюет с «врагами Америки», в том числе и с «русскими», пропагандируя зверское насилие как самое радикальное средство в борьбе с врагом. Лишь за несколько недель этот фильм собрал 100 миллионов долларов. Факт сам по себе довольно знаменательный. Восхваление насилия под соусом патриотизма находит подходящую почву в сознании достаточно широких масс, почву, обильно унавоженную оголтелым антикоммунизмом и антисоветизмом буржуазной пропаганды.

Все это нельзя рассматривать иначе как психологическую подготовку американского населения к войне.

Насилие властвует в кино. Редчайший американский фильм обходится без кровавых драк и убийств. В связи с тем что сегодня переживает бум производство видеокассет, эпицентр пропаганды насилия переместился на видеофильмы. Что они собой представляют, можно судить по «коммерческому чуду» — фильмам «Лица смерти», «Лица смерти. Часть вторая». Оба эти фильма — соответственно 110 и 88 минут убийств и кошмаров — показывают резню в Бейруте, забой дубинками на лежбищах морских котиков, вскрытие трупа в анатомичке, прыжок самоубийцы с крыши небоскреба, казни на гильотине и электрическом стуле.

Кстати об электрическом стуле. В Калифорнии, в «музее искусств», организованном, как это ни странно, при знаменитой тюрьме Санта Клара, установлен «аттракцион» — электрический стул. Любитель «искусства», опустив в щель автомата монету, может получить удовольствие от треска включаемых контактов и конвульсий очень реалистичного манекена, пристегнутого к электрическому стулу. Организаторы этого «аттракциона» утверждают, что его цель сугубо образовательная. И действительно, подобные «аттракционы» учат насилию.

А вот еще один игральный автомат, придуманный не иначе как садистом. Называется он «Гонка смерти» и представляет собой нечто вроде кабины автомобиля с рулем и педалями. На экране дисплея, оформленного как ветровое стекло автомобиля, улица с пешеходами. Автомат создает иллюзию езды на автомобиле по улице. Ничего особенного, скажете вы. Особенное в этом автомате то, что задача «водителя» заключается в том, чтобы «задавить» как можно больше «пешеходов». И когда ему это удается, из автомата раздается вопль «погибающего», а на табло вспыхивают выигранные очки.

А насилие в спорте?

Возьмем для примера чрезвычайно популярный в США и Канаде реслинг, так называемую «вольную борьбу», в которой партнеры на законном основании могут выкручивать друг другу руки, ноги, бить в пах ногами, раздирать рты и даже, разъярившись, выкидывать судью прямо с ринга в публику. Пусть это всего лишь «театрализованное» насилие, но разве не садистские чувства вызывают у человека крупноплановые, во весь телеэкран, сцены жестокости?

В 1986 году в США самой популярной видеокассетой была кассета под названием «Нокауты и самые кровавые драки в хоккее». Тренеры и спортивные обозреватели наперебой утверждают, что насилие в спорте создает «зрелищность» и без него никак нельзя.

Нет, конечно, все понимают, что на ринг выходят не для того, чтобы гладить друг друга по головке, и что «трус не играет в хоккей». Но массовое смакование сцен насилия — это уже патология.

В США есть общество защиты животных от жестокости. Оно бурно протестует даже против использования в лабораториях белых мышей и лягушек. Парадоксально, не правда ли? И не кажется ли вам странным то, что за выстрел в белоголового орлана в США дают больший тюремный срок, чем за совращение ребенка? Может быть, настало время организовать в США по аналогии и общество защиты человека от жестокости?

В Америке, как консервные жестянки, привязанные к свадебному автомобилю, гремят пустопорожние слова о свободе и демократии. Но они никогда не заглушат выстрелов, даже выстрелов из пистолета с глушителем, ибо там расстреливается самое главное право человека — его право на жизнь.

Где корни насилия?

В чем же причины разгула насилия в США?

Американские социологи, то ли объясняя, то ли оправдывая насилие в США, обычно ссылаются на традиции американцев, восходящие к временам войны с индейцами и освоения «Дикого» Запада, когда возникавшие конфликты разрешались немедленно с помощью пистолета.

Говоря об этом периоде развития американского капитализма, К. Маркс с презрением отозвался о лицемерных апологетах рабства и уничтожения индейского народа. Он писал, что «и в собственно колониях проявился все тот же христианский характер первоначального накопления. Пуритане Новой Англии — эти виртуозы трезвого протестантизма — в 1703 г. постановили на своем Assembly [Законодательном собрании] выдавать премию в 40 ф. ст. за каждый индейский скальп и за каждого краснокожего пленника; в 1720 г. премия за каждый скальп была повышена до 100 ф. ст., в 1744 г....были назначены следующие цены: за скальп мужчины 12 лет и старше 100 ф. ст. в новой валюте, за пленника мужского пола 105 ф. ст., эа пленную женщину или ребенка 55 ф. ст., за скальп женщины или ребенка 50 фунтов стерлингов!»^[194].

Многие американские историки, и не только историки, — марксисты признают, что дорога миссионеров в США была обильно полита кровью. Вот что пишет, к примеру, видный американский историк Артур Шлезингер, который в свое время был помощником президента Кеннеди: «Мы культивировали насилие... Ведь мы начинали как народ, который истреблял народ с красной кожей и порабощал людей с черной кожей, часто проделывая это с Библией и молитвенником в руках».

Но только ли в традициях дело? Ведь со времен освоения «Дикого» Запада и изничтожения индейцев прошло так много времени!

Нет, конечно! Все эти традиции давно бы увяли, сохранившись лишь в ковбойских балладах и «вестернах», если бы они не получали поддержку для своего существования в современной социальной жизни Америки. «...Дух насилия, — пишет английский писатель Джеймс Олдридж, — питают глубинные процессы, происходящие в нашем мире... Коль скоро мы имеем дело с сочетанием различных проявлений насилия — социального, индивидуального, государственного, то нельзя не видеть, что налицо результаты соответствующего взаимоналожения социальных условий, индивидуальных мотивов и мощных механизмов власти»^[195].

Скальпирующий нож пионера и кольт ковбоя сменились винтовками и резиновыми дубинками полиции. В конце XIX века насилие направлялось предпринимателями против бастующих рабочих, против их демонстраций, против активистов профсоюзного движения. Нанятые компаниями полицейские или национальная гвардия штата топили в крови протесты трудящихся, их требования признания профсоюзов.

Еще позже становлению насилия как инструмента борьбы за власть способствовали всевозможные гангстерские синдикаты, и прежде всего американская мафия, «Коза ностра» и т» д. Эти синдикаты использовали насилие не только в своей конкурентной борьбе, но и для устрашения, запугивания масс.

Напомним, что захват заложников с целью получения выкупа («киднэппинг») первоначально был чисто американским явлением, любимым средством чикагских гангстеров и лишь затем стал использоваться и в других странах в практике террористических групп.

Распространению насилия в США во многом способствовали и такие террористические организации, как ку-клукс-клан с его «судами Линча», «Общество Джона Бэрча», а позднее — профашистские и полуфашистские организации типа «минитменов» и т. д.

Иные социологи видят истоки насилия в США в пороках человеческой психологии. Вспоминают Зигмунда Фрейда, который утверждал, что человек руководствуется инстинктом смерти, который проявляется либо в стремлении к самоубийству, либо к агрессивности, направленной против других. Вспоминают и австрийского зоолога Конрада Лоренца, который тоже видит причины насилия в психологии людей и сообщает, что из всего животного мира только люди и крысы не имеют инстинктов, «запрещающих» им убивать представителей своего рода. И хотя человечество выработало моральные нормы, запрещающие убийства, в состоянии стресса мораль подавляется «агрессивной природой» человека. И, суммируя психологические аспекты насилия, многие американские социологи видят выход в расширении преподавания психологии, которую, как они утверждают, необходимо рассматривать как «самый важный предмет».

Конечно, не следует напрочь отвергать психологические мотивы насилия, учитывая, что психология формируется в обществе и отражает его характер. В конце концов, человек — «животное общественное», и для выявления причин, определяющих склонность к насилию, необходимо обратиться к социальным аспектам американской жизни.

Прежде всего, насилие — инструмент социального