Социальный реванш — иллюзия, чреватая трагедией

Социальный Американский империализм стремится задержать ход истории, сохранить капиталистическую систему — систему эксплуатации трудящихся, помешать становлению новых государств, выбирающих путь социалистической ориентации, бороться с национально-освободительными движениями всеми средствами и все чаще с помощью военной силы навязывать различным странам свое экономическое и политическое господство.

Неоглобализм, как уже показала практика, — это политика международного разбоя, политика военных зуботычин, политика бомбардировок мирных городов. Это политика «с позиции силы», политика, нацеленная на перестройку мира «по-американски». Стремясь расширить свое политическое влияние в мире, навязать повсюду американские порядки, американский империализм, во-первых, старается тем самым обезопасить себя от «проникновения социализма». Затем — укрепить себя экономически, перекачивая жизненные соки из других стран, в первую очередь из развивающихся. Наконец, прибрать к рукам своих собственных союзников, выступающих на мировых рынках как конкуренты, и, запугав «советской угрозой», заставить их добровольно сплотиться вокруг США.

Капитализм в наше время не столь силен, чтобы добиться социального реванша. И в то же время он не так уж и слаб, чтобы не причинить своими попытками осуществить социальный реванш трагических бед человечеству. Самообольщение и упоение военным азартом, подогреваемые мнимой безнаказанностью, отнюдь не те чувства, которыми позволено руководствоваться лидерам мировой державы в сегодняшнем, ставшем необычайно хрупким, мире. Эта хрупкость требует предельной трезвости и осмотрительности в политике.

В Программе КПСС обозначен единственно возможный путь решения исторического спора между двумя общественно-политическими системами. «КПСС исходит из того, что исторический спор между двумя противоположными общественными системами, на которые разделен современный мир, может и должен решаться мирным путем. Социализм доказывает свои преимущества не силой оружия, а силой примера во всех областях общественной жизни...» Альтернатива этому пути решения исторического спора — мировая война, гибель человечества.

«Бегство в прошлое, — отмечалось на XXVII съезде КПСС, — не ответ на вызовы грядущего, а, скорее, акт отчаяния, но от этого подобная позиция не становится менее опасной»^[15].

Никакой силой, в том числе и силой оружия, нельзя остановить исторический процесс, тем более повернуть его вспять и, как в «машине времени», возвратить мир к тому состоянию, какое было до исторического залпа «Авроры». Нельзя, как нельзя остановить рассвет, заслоняя ладонью солнце. И тешить себя надеждами на социальный реванш — это значит быть в плену у самой опасной сегодня социальной иллюзии.

Мы познакомились с внешнеполитическими позициями современных антикоммунистов. А теперь давайте посмотрим, каковы их внутриполитические позиции и как они насаждают антикоммунизм в массовом сознании.

 

Глава вторая. Под недреманным оком

Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа^[16].

В. И. Ленин

У большинства людей нет мнения. Поэтому они неизбежно должны подвергаться влиянию извне. Поэтому совершенно необходимо, чтобы дух, каким бы он ни был, имел бы силу и использовал бы ее таким образом, чтобы люди, которые не имеют мнения, то есть подавляющее большинство, обзавелись бы им^[17].

Ортега-и-Гассет, испанский философ, из книги «Бунт масс»

Социальный контроль

В мире идет невиданная по своим масштабам борьба за сознание масс. Наступлению идей коммунизма буржуазия противопоставляет укрепленную оборону своих идеологических и политических позиций, сама предпринимает яростные контратаки.

Подавление буржуазией демократических свобод — явление исторически обусловленное. В. И. Ленин еще в 1916 году писал: «Политической надстройкой над новой экономикой, над монополистическим капитализмом (империализм есть монополистический капитализм) является поворот от демократии к политической реакции... И во внешней политике, и во внутренней, одинаково, империализм стремится к нарушениям демократии, к реакции. В этом смысле неоспоримо, что империализм есть «отрицание» демократии вообще, всей демократии...»^[18] В то же время буржуазия, повседневно и ежечасно нарушая демократию, стремится сохранить в целостности и неприкосновенности сами институты буржуазной демократии.

Буржуазия установила жесткий социальный контроль. Мы говорим об ограниченности буржуазной демократии в целом. Эта демократия ограничена интересами правящего класса, в частности действенностью социального контроля, который должен обеспечить в стране социальное спокойствие и предотвратить нежелательные для правящего класса умонастроение и поведение масс и тем более их социальный протест.

Правящие классы внимательно следят за состоянием общественного мнения как за показателем своеобразного социального барометра. Американский социолог Райт Миллс так писал об отношении «правящей элиты» к общественному мнению: «И в политической, и в военной, и в экономической областях власть имущие люди испытывают в той или иной степени беспокойство по поводу подозреваемого ими неблагоприятного общественного мнения масс. Формирование общественного мнения становится поэтому общепринятым способом завоевания и удержания власти». И далее: «Бок о бок с элитой или чуть ниже ее стоят те пропагандисты, специалисты по рекламе и по идеологической обработке широкой публики, которые призваны контролировать самый процесс формирования общественного мышления, с тем чтобы в своих планах действенной реализации власти, увеличения престижа и упрочения богатства властвующая элита могла оперировать общественным мнением как одним из наиболее покорных фактов»^[19].

Известно, что марксизм-ленинизм рассматривает массы как субъект исторической деятельности; буржуазные ученые, в разных формах и в разной степени, отрицают подобные взгляды. Это отрицание исторической инициативы масс определяется прежде всего страхом перед народом, боязнью радикальных социальных перемен и уничтожения самой системы эксплуатации. Буржуазия рассматривает массы лишь как объект воздействия со стороны правящего класса, лишь как «инструмент» ее политики.

В обществе, разделенном на антагонистические классы, социальный контроль осуществляется правящим классом в его собственных классовых интересах и направлен прежде всего на сохранение эксплуататорского строя. При существующей в капиталистическом обществе системе социальных отношений насильственный социальный контроль — в виде применения силы или угрозы ее применения к индивидам, группам и обществу в целом — становится основной формой в отношениях не только между людьми, но и между социальными движениями, политическими организациями и даже целыми государствами.

«Палач» и «поп»

Антагонизм классовых отношений между буржуазией и рабочим классом, всеми трудящимися, заставляет буржуазию осуществлять насилие и над сознанием масс. А когда духовное принуждение не дает желаемых результатов, буржуазия дополняет его, прибегая к принуждению физическому, к открыто репрессивному социальному контролю.

В. И. Ленин в свое время прозорливо писал: «Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за «осуществимость» таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость»^[20].

Социальный контроль в буржуазном обществе строится на основе разнообразно варьируемого — в зависимости от конкретных условий — сочетания этих двух функций «палача» и «попа».

Функции палача выполняют армия, полиция, суды, тюрьмы и т. д. Конечно, наряду с функциями репрессивного социального контроля эти институты осуществляют и функции поддержания общественного порядка, борьбы с преступностью и т. п. Но, как показывает практика, все эти институты широко используются в первую очередь для репрессий, классового террора против прямых противников буржуазного строя.

Можно привести огромное количество примеров применения репрессивного социального контроля, осуществляемого буржуазией против «инакомыслящих», против борцов за права человека. Разгоны, а порой и расстрелы демонстраций полицией, а то и федеральными войсками. Убийство неугодных политических деятелей. Заточение в тюрьму активистов борьбы за гражданские права, против расовой дискриминации, за мир.

Многократно провозглашаемые буржуазными пропагандистами пресловутые «права человека» до тех пор остаются «правами человека», пока они не вступают в противоречие с правами правящего класса. А когда вступают, то неизменно права правящего класса оказываются выше прав человека, и тогда начинают действовать институты репрессивного социального контроля.

Это — жесткие формы социального контроля. Но есть и «мягкие» его формы. Они создают в обществе особую психологическую атмосферу, в которой человек поступает «так, как того требует общество», не замечая, что эти требования исходят в конечном счете от правящего класса.

Ни в коей мере не отказываясь от методов репрессивного социального контроля, более того, с годами применяя их все более активно, буржуазия усиливает и свое психологическое давление на массы, используя для этого скрытые формы социального контроля. И здесь все больше и больше на передний план выдвигаются функции «попа», выполняемые неформальными институтами социального контроля — в первую очередь пропагандой, рекламой, так называемой «массовой культурой», религией и т. д. Деятельность этих институтов направлена прежде всего на сокрытие исторической правды, на торможение развития сознания трудящихся, в первую очередь их классового самосознания.

Цель буржуазного общества состоит в том, чтобы все формы общественного сознания — идеология, мораль, религия и т. д. — обеспечивали правящему классу возможность управления массовым сознанием. И достигается это с помощью самых разнообразных средств.

Казалось бы, что общего между полицией и рекламой? А между тем и полиция, и реклама являются институтами социального контроля. Полиция, разгоняя демонстрации протеста, арестовывая их участников, осуществляет функции репрессивного социального контроля. А реклама? Реклама, формируя у масс так называемые «искусственные потребности», гипертрофируя значимость престижа, выражаемого в уровне потребления, определяя потребительские приоритеты, тоже предстает институтом социального контроля, только не жестко репрессивного по своему характеру, а «мягкого», то есть воздействующего непосредственно на психологию масс. Не так давно скончавшийся американский философ Герберт Маркузе в своей книге «Одномерный человек» заметил: «Люди узнают себя в своих вещах: они находят свою душу, воплощенную в их автомобилях, стереосистемах, двухэтажном доме, в кухонном оборудовании. Изменился сам механизм, который связывает индивида с обществом, и социальный контроль выражается в новых потребностях, которые выдвигает этот механизм»^[21].

Маскируя классовые антагонизмы, буржуазия стремится представить буржуазное общество достаточно интегрированным и стремится нивелировать сознание, стандартизировать мышление масс, втискивая его в прокрустово ложе «допустимых мыслей», обеспечивающих интересы самой буржуазии.

В развитых капиталистических странах, особенно в США, много говорится об индивидуализме, о развитии индивидуальных черт характера, индивидуализм объявляется высшей формой свободы личности. Однако, когда речь заходит о проблемах сознания, особенно сознания классового и политического, все разговоры об индивидуализме утихают. Это и понятно. Буржуазия прекрасно понимает, что конформизм — это средство обеспечить определенную стабильность системы, оградить ее от социальных потрясений. «Все, начиная от мыслей до подтяжек, выходит будто из одной и той же машины по изготовлению колбасы», — писал американский прогрессивный журналист Мертл Берген.

Конформизм насаждается исподволь, незаметно. Вспоминаются слова замечательного немецкого писателя Иоганнеса Бехера: «Никто не говорит, что думать запрещено или собственные мысли нежелательны. Но желательные мысли производятся в таких масштабах, что собственное мышление тонет в их массе, а эти желательные мысли так тонко вводятся в сознание, что люди принимают это чужое мышление за результат работы собственной мысли и в высшей мере личное идейное достояние».

Один из «королей» буржуазной печати западногерманский издатель Аксель Шпрингер (его основные издания — газеты «Вельт» и «Бильд») заявлял: «После окончания войны мне сразу стало ясно, что немецкий читатель ни в коем случае не хочет одного — думать. Именно этим я и руководствовался, создавая свои газеты». И действительно, его газета «Бильд» — предельно реакционная газета — строится по такому принципу, что она, по словам самого Шпрингера, «освобождает читателя от необходимости самому продумывать, отбирать информацию и самостоятельно судить о событиях...».

«…Система лести, лжи, мошенничества...»

Как отмечал В. И. Ленин, буржуазии «без масс не обойтись, а массы в эпоху книгопечатания и парламентаризма нельзя вести за собой без широко разветвленной, систематически проведенной, прочно оборудованной системы лести, лжи, мошенничества, жонглерства модными и популярными словечками, обещания направо и налево любых реформ и любых благ рабочим, — лишь бы они отказались от революционной борьбы за свержение буржуазии»^[22].

Сегодня эта система лести и лжи достигла невиданных размеров. С ее помощью и осуществляется в капиталистических странах духовный контроль над массами.

К. Маркс и Ф. Энгельс первыми вскрыли объективные условия духовного контроля господствующего класса над массами: «Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила». Класс эксплуататоров распоряжается средствами духовного производства, «и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу»^[23].

«Средства духовного производства» в наше время, как никогда ранее, сосредоточены в руках буржуазии. В. И. Ленин говорил о том, что против трудящихся на Западе стоит «поголовно организованная буржуазия, опирающаяся на все завоевания современной культуры и техники»^[24]. Это ленинское положение особенно верно сегодня, когда буржуазия для «духовного производства» использует все новейшие достижения научно-технической революции, по последнему слову техники оснащая свой гигантский пропагандистский аппарат и стремясь повысить его эффективность.