Внешний чертог обиталища Гвыжахи Поедателя Кишок Кровавого Шипа

Зал жертвоприношений

Спустя четыре минуты как Глава клана Красного Дракона

Совершил прыжок с потолка

 

От апатии стражей зала не осталось и следа – безглазые твари метались туда сюда, с одной стороны страстно желая прийти на помощь своему господину, который в данный момент боролся за свою жизнь, с другой, не смея ослушаться его же последнего приказа – охранять зал и вход во внешний мир. Моральная дилемма корежила огромные белые тела не хуже чем враждебная магия – твари выли и бросались друг на друга, забыв про все вокруг, казалось уже чуть-чуть и между ними вспыхнет яростная схватка, победителей в которой не будет.

Взрыв!!! Мощнейший взрыв поставил точку в так и не начавшийся схватке, решил в кипящих мозгах стражей храма все противоречия и отправил туда, куда отправляются после смерти подобные существа, не меньше половины из них. Морнэмир и Бобер могли гордиться свой работой – впихнуть в столь малый объем столько взрывчатки, да еще при этом оставить место для фейри было непросто, но они справились, и забытые всеми носилки у входа, вернее запиханная в них взрывчатка нанесла стражам зала максимально возможный ущерб.

Не успели безглазые, те из них что пережили взрыв, прийти в себя, как с тылу обрушилась новая напасть: одурманенные наркотиками жертвы резво бросились с платформы на них, а фальшивые жрецы достали из-под плащей жезлы, и каждый разрядил его в ближайшего стража в упор, а потом еще и еще. Но все же привратники темного бога были теми кем были и не дали жрецам сделать четвертый залп, а что касается толпы голых безоружных рабов, то стражи радостно приняли их в свои объятья и...

Взрыв!!! Взрыв! Еще! Еще! И еще! И еще несколько десятков таких...! Каждый предназначенный в жертву гоблин нес внутри себя сюрприз – килограмм взрывчатки в животе и взрывался, как только чувствовал сильную боль или умирал.

Сами Драконы подоспели минут через пять – немногие покрытые ранами с головы до пят стражи попытались их остановить и надо сказать пытались хорошо, но далеко не так как могли и пали слишком быстро, так что когда через несколько минут в зал хлынула вторая волна как стражей, так и других обитателей чертогов, их хорошо встретили уже готовые к обороне рейды игроков и спецназовцы поддержки.

 

 

Глава 29

 

Огромный тоннель между храмом и внутренним чертогом

Через секунду с небольшим после того, как фейри спрыгнул с потолка

Дримм

 

«Больно!», – первая мысль, возникшая в голове у фейри после «Прыжка», когда переместившееся тело с хрустом врезалось в похожую скорее на бетон или металл внутреннюю поверхность уха бога, и он стремительно заскользил по ушной раковине вниз. Но боль не притупила разум фейри и не остановила по брови накаченное зельями тело – Дримм смог прервать скольжение в нужный миг, вцепиться руками в хрящевой бугор, швырнуть свое тело в черную дыру, а затем, не обращая внимания на толчки под ногами, рвануть как спринтер в глубину постоянно сужающегося и закручивающегося спиралью «тоннеля». Пару секунд фейри почти не пригибался, затем согнул спину, после и вовсе почти пополз, проталкивая свое тело в сильно сузившийся проход и не обращая внимания на вонючую липкую слизь и комки, похожие на желтое давно прогоркшее сало.

Резкий рывок! Пол и потолок «тоннеля» поменялись местами, и фейри едва не полетел вниз по только что пройденному пути! Но поздно! Он слишком глубоко залез и, упираясь руками и ногами в трясущиеся стены, продолжил свой путь уже вверх, больше не обращая внимания на толчки.

Первую пленку он встретил через пару секунд «бодрящего» подъема и попытался порвать ее рукой, не смог – как рвать железный лист. Прозрачная и тонкая пленка не поддалась руке, но Убийце поддалась и, полоснув пару раз крест накрест, фейри начал пропихивать свое тело на ту сторону – пропихнул и снова полез. Новая пленка и уже знакомый прием с мечом – за спиной у фейри раздался отдаленный, но быстро приближающийся хруст, и он утроил итак немалые усилия: отогнул жесткие четвертинки и даже не полез, а запрыгал вверх, отталкиваясь ногами от стенок. Хруст стремительно приближался и уже по звуку походил скорее на обвал, но странный обвал, идущий не как обычно, а снизу вверх – стены «тоннеля» колебались, и по ним гуляла волна, а фейри с криком предельного усилия все также рвался вперед и вверх.

Новая пленка и чудовищно быстрый удар в прыжке, а затем натиск разогнавшегося тела.

Грохот почти накрыл с ходу прорвавшую очередную преграду фигуру в красных доспехах, «тоннель» начал расширяться, мучительно выступив красной кровью из разорванных пор и лопнувших сосудов, а фейри догнала воздушная волна.

Еще одна пленка в три раза толще остальных и закричавший от напряжения Убийца, когда Дримм с маху обрушил живой меч на нее...

Голый и избитый фейри пытается встать с песка арены, куда его швырнул удар кнута и встав вновь падает, получив очередной удар уже в лицо. Сирена смеется и предлагает ему перевернуться на живот и встать раком, чтобы ей проще было его пороть. Фейри, не отвлекаясь на боль, залитое кровью лицо и вытекавший глаз, прямо с песка бросается на нее – новый удар уже по ногам и тому что между ними! Фейри заходится в крике и не помышляет о новой атаке – дикая непереносимая боль лишила его разума. Темная эльфийка смеется и наносит новый удар по спине, еще один по животу, по спине, по рукам, что прикрывают пах, лицо, снова спина и снова, и снова...

 

– Проснись, Хозяин! – сказал Убийца и вместо арены, Сирены и боли закрутился радужный водоворот.

 Дримм очнулся от собственного крика и целую секунду не понимал что вокруг. Боль в видении была столь реальной, что некоторое время он не чувствовал даже настоящую боль и наслаждался ощущением покоя не испоротого в кровь тела и тем, что он может чувствовать целый глаз. Но эйфория скоро прошла, и фейри вспомнил где он и что должен делать, почувствовал ноюще-сосущую боль в ноге, странное внешнее давление на мозг и огляделся вокруг.

Вонь, чудовищная кислая вонь ударила ему в нос как будто ждала его взгляда, фейри осознал, он лежит на дрожащим под ним комке живой плоти, вокруг него сотни таких же комков, заключенных в сети пульсирующих трубок, а в нескольких метрах от него дрожал сужающийся к концу валун.

Дримм с ликованием осознал – у него получилось! Он там где хотел, а именно, внутри головы бога: под ним и вокруг него божественный мозг, и не острый камень дрожит перед его глазами, а кончик чудовищного когтя, которым хозяин мозгов пытался, но не сумел выковырять вредоносного клеща.

«Клещ-фейри» попробовал встать и едва не вскрикнул от острой боли, оперся о пульсирующий комок за спиной и изогнув ногу посмотрел вниз: подошвы правого сапога не было, не было и кожи и изрядного куска мяса под ней, а так же левого мизинца, впрочем кровь уже не шла, и прямо на глазах виднеющаяся кость скрылась под стремительно растущей плотью. Дримм потерял к ноге интерес – рана была не так уж и страшна, скоро зарастет, даже скорее чем обычно, не зря же по венам фейри тек живительный состав из неправдоподобно дорогих зелий. Давление на мозг возросло, и фейри почувствовал туман перед глазами, а также голоса, что звали его за собой. Дримм наконец сообразил что происходит и тут же наложил на себя два специализированных «щита» против ментального воздействия, сильнейшие из тех, что он знал, и еще один уже против магии Тьмы. Давление уменьшилось, но не ушло совсем – бог не мог причинить физический ущерб находящемуся внутри него врагу, но не оставлял попыток достать его по-другому.

Фейри на время сковала покалеченная ступня, но он не стал пассивно ждать пока сможет на нее наступить, а начал действовать и первым делом вонзил Убийцу и Крохобора в пульсирующий комок у себя за спиной – комок и весь мир вокруг него дрогнули, а коготь на полметра вдвинулся внутрь, давление на мозг сперва ослабло, но через мгновение вернулось с десятикратной силой, и фейри почти услышал как трещат мощные «щиты». Не глядя на коготь и не обращая внимания на «мясотряс» у себя за спиной, Дримм сделал мысленное усилие и засунул руку под доспех. Появившейся Дочке не нужно было что-то говорить – проинструктированная заранее питомица сразу начала кромсать своим пылающим мечом все вокруг и вскоре исчезла с глаз, углубившись дальше в мозг, ну а фейри, активировав два свитка, направил двух призванных существ по ее стопам с приказом не отказывать себе ни в чем. Создание Хаоса, покрытый костяными щитками медведь с тремя головами и крокодильим хвостом, а также редкий стальной голем ростом с человека и мечом из цельного алмаза в руках с энтузиазмом восприняли приказ и наполнили пещеру-мозг звуками разрываемой плоти, а так же аппетитным чавканьем (медведь) и свистом меча (голем).

Дримм вновь решился встать на обе ноги и с радостью понял – он снова может ходить, боль конечно еще была, но он мог ее терпеть. Фейри вытащил мечи из потускневшего и словно сдувшегося куска плоти, шагнул вперед и... остановился, не зная куда ему идти. Бездумно рубить все вокруг как питомица и призванные монстры? Слишком мелко и не эффективно для него. Дримм все же рубанул по нескольким пульсирующим комкам Убийцей и поковырялся в одном из них Крохобором, перерубил с десяток труб-вен, срезал полдюжины плоских, похожих на гармошку нашлепок, но все это время пытался найти достойную цель или способ как ее обнаружить.

 

Фейри вызвал питомицу в мир и, не глядя на соткавшуюся из воздуха Дочку, сунул руку за пазуху под доспех, нащупал свитки – длинный волнистый меч пронзил его тело, легко как бумагу пробив доспех и приколол руку к телу, а тело к куску плоти за спиной! Дримм застонал и поднял глаза от сжимавшей рукоять меча девичьей руки на багровые буркала вместо глаз. А затем захохотавшая питомица начала рвать зубами его лицо, одновременно ворочая рукоять меча...

 

– Отец, я твоя! – пришел вопль также увидевшей видение и возмутившейся Дочки, и вновь радужный водоворот выбросил Дримма из гибельного сна.

Дримм вновь очнулся, но на этот раз он уже знал что произошло и первым делом приказал возвращавшейся к нему Дочке продолжать «шинковку» божественных мозгов, сам же поднимаясь восстановил разрушенные «щиты» и снова сосредоточился на цели. Фейри вспомнил о том кто он такой и вспыхнул золотом по всему телу и внутри. Одно потянуло за собой другое, и Дримм активировал недавно обретенный «Взгляд» – мир, вернее мозг вокруг него, вспыхнул множеством цветов, куда там сине-красной библиотеке внутри Холма, и он почти сразу понял, куда ему идти чтобы нанести богу максимальный урон. Вариантов было два, вернее больше, но именно два находились ближе всего, и фейри пришлось выбирать, впрочем колебался он недолго и подобно кроту зарылся в вонючую массу, спеша достичь яркого фиолетового света, который прорывался сквозь более темную плоть.

Дримм ковырял плотную исходящую кровью гадость, ну а темный бог – защиту самого Дримма, и отчаянно боровшийся за свою бессмертную жизнь Кровавый Шип успел первым...

 

– Ну, Дракон, отдавай мечи и снимай доспехи, – сказал положивший руку на древко топора Вар.

– Да, Дримм, ты больше не Глава клана, а значит должен отдать все, – вторила ему непривычно серьезная Людмила. Фейри оглянулся по сторонам и пробежался взглядом по множеству знакомых и ставших родными лиц и не увидел ни на одном из них сочувствия или поддержки.

– Будешь рыпаться – завалим! – предупредил вздрогнувшего фейри находившийся у него за спиной Таурохтар.

– Твоя точка у нас под контролем, – озвучил очевидное Альдарон.

– А может так и надо? – кровожадно оскалился Халлон. – Завалим, не дадим возродиться и больше никаких проблем – после нового возрождения он никто, – предложил остальным маг, как будто фейри не стоял рядом и не слышал всего.

– Согласна, – поддержала предложение Туллиндэ, а стоявший рядом с ней Менелтор шагнул вперед, доставая из ножен меч...

 

– Очнись, Господин, то что ты видишь – неправда! – в последний момент выдернул его из пучины отчаянья Крохобор.

Фейри взревел и засиял во много раз ярче, а так же выплеснул ярость и испытанную в видении душевную боль на беззащитную перед мечами плоть. Дримм истериковал – последнее видение сильно задело его за живое, и несколько секунд фейри почти не осознавал себя, но продолжал рваться вперед, кромсая брызжущую разноцветными жидкостями массу и все приближая к себе пульсирующий в ритме сердца свет.

В какой-то момент мечи столкнулись с более плотной преградой, но обезумевшего фейри уже невозможно было остановить – несколько чудовищных усилий и покрытая жижей, кровью и мерзкими комками фигура провалилась в небольшую залу. Посреди залы свисал с потолка перевитый венами-веревками здоровый и пульсирующий мешок, он и излучал привлекавший фейри фиолетовый свет. Дримм немного пришел в себя от падения, его ярость несколько прошла, золотое сияние притухло, и этим тут же воспользовался темный бог, послав своему врагу очередное гибельное видение:

 

  В дверь обычной квартиры, в обычном, сталинской постройки дома позвонил мелкий и сутулый человек с козлиной бородкой и бегающими глазками, позвонил и для верности постучал кулаком. Сутулый нервничал и постоянно оглядывался по сторонам, хотя кроме него и его двух спутников на площадке пятого этажа никого не было и так и не появилось, до момента когда пожилая дородная женщина открыла ему дверь, а затем впустив троицу закрыла ее за ними. Мелкий не перестал нервничать даже внутри квартиры, постоянно вздрагивая и отвечая невпопад на вопросы женщины, потом вроде взял себя в руки и, приказав молчаливым спутникам ждать его здесь в коридоре, отправился с женщиной на кухню. Там состоялся напряженный пятнадцатиминутный разговор, а затем получившая свое женщина быстро собралась и ушла, оставив троицу мужчин в квартире.

  Козлобородый хлебнул крепкого коньяка из фляжки, подумал и хлебнул еще, а затем кивком пригласил остальных следовать за ним. Путь их лежал в самую большую комнату трехкомнатной квартиры, где из мебели стояла давно не используемая по назначению кровать, несколько предметов явно медицинского назначения и небольшой шкафчик в изголовье кровати, в шкафчике хранились лекарства. Но главным, центральным предметом был закрытый саркофаг когда-то ослепительно белого цвета, а теперь потускневший от времени.

  Здесь пришел черед спутников козлобородого невротика, двух сыновей Кавказских гор, которые ничто же сумяше, без всякого пиетета, быстро и с выдававшей опыт в таких делах сноровкой отключили саркофаг, вскрыли крышку и достали из него худое бледное тело без рук и без ног. Повертели голого калеку как неодушевленный предмет, а затем грубо швырнули на кровать. Между подельниками состоялся разговор, по итогом которого козлобородый вновь отхлебнул из фляжки и ушел на кухню, закрыв за собой дверь, а два получивших разрешение поразвлечься горца перевернули безвольное тело на живот, пощупали его задницу руками в наколках и, весело переговариваясь на гортанном чеченском языке, начали расстегивать ширинки...

 

 На этот раз Дримм очнулся сам – ни мечи, ни Дочка не смогли ему помочь, слишком глубоко проник в его глубинные страхи бросивший на это все свои силы темный бог. Вновь, как и часто бывало, фейри выручила его глубоко скрытая внутри суть – вспыхнуло костром золотое пламя, и он очнулся на живом полу. Очнулся и тут же бросился вперед, не теряя ни мгновения, фейри чувствовал, что рвущиеся в его сознание щупальца могучего и враждебного ему разума не побеждены, а лишь отступили на время, возможно всего на несколько секунд, а возможно и меньше, и неизвестно сможет ли его фейрийская суть защитить его в следующий раз – слишком силен был разозленный бог. Дримм лишь чуть не успел и уже летел с выставленными вперед клинками на пульсирующий фиолетовым светом мешок, когда его накрыл приступ – бог вновь нанес свой удар:

 

Ночная дорога и машина на ней. Едет не торопливо, не более 60-и километров в час. По обеим сторонам дороги простирается ночной без единого огонька лес. За рулем сидит пожилой человек, рядом с ним женщина с заплаканным, но решительным лицом, на заднем сидении ворочающийся и мычащий мешок. Вот и нужный съезд с дороги. Мужчина вертит руль и глухо ругается, когда машина подскакивает на ухабах. Еще пять минут и «Нива» выскакивает на берег небольшого озерца – вокруг ни души и ни одного огонька...

 

 Причем здесь его давно умершие родители и что там дальше хотел ему показать проникший в самые глубокие слои его сознания бог, Дримм так никогда и не узнал, но вряд ли что-то хорошее – Крохобор вонзился в фиолетовый мешок по самую рукоять, а Убийца оставил широкий разрез на боку. В этот раз Дримм очнулся лишь через пару минут и то не без помощи пытавшегося разбудить его Убийцы – он лежал на вздрагивающим и время от времени подбрасывающим его тело вверх полу, над ним пульсировал в неровном ритме уже не фиолетовый, а красный как кровь мешок-орган, из которого торчала белая светящаяся ярким электрическим светом рукоять Крохобора, но главное, Дримм больше не чувствовал даже малейшего давления извне.

Долго разлеживаться фейри не стал и, вскочив одним легким стремительным движением, на секунду застыл опасаясь подвоха – ничего. Потянулся к мечам и к Дочке и, если питомица и Убийца в руке откликнулись сразу, то Крохобор молчал, хотя нет, не молчал, но и не мог внятно отвечать – приходившие от него чувства больше всего напоминали человеческий оргазм, меч упивался беспредельной жизненной силой бога, а вместо маны был божественный икхор, как столетний коньяк вместо виноградного сока. Дримм не стал тревожить получавший наслаждение меч и трогать источник его наслаждения, а вновь зарылся в тугую плоть, копая себе новый ход с помощью Убийцы. Несколько минут зем... мозговых работ и Дримм вывалился наружу – кокон прочной плоти с фиолетовым, теперь красным светом внутри остался за спиной.

Дримм двинулся вперед к следующему увиденному с помощью «Взгляда» месту, по пути полосуя все вокруг, и почти уже у цели наткнулся на одного из своих «кунаков». Трехголовый медведь умирал, пуская пузыри из всех трех окровавленных пастей, его тело уже не билось в агонии, чьи следы носила истерзанная плоть вокруг него, а мелко вздрагивало в самых последних предсмертных муках. Свитковая тварь исчезла прямо у него на глазах, и фейри последовал дальше, ошибочно решив, что бог добрался до создания Хаоса так же как пытался до него, и лишь много позже узнал, почему умер прожорливый медведь и почему остался жив не нуждавшийся в пище голем.

Уязвимое место – довольно толстый сосуд оказался куда хуже защищен, чем фиолетовый орган – Дримм в два удара отрубил его у «пола» и «потолка», переждал поток мутной и густой крови, а затем бросил в нижнюю дыру гранату с уроном против созданий Тьмы. Вспышка за спиной застала его уже в пути к следующему в списке месту, но довольно прижмурившийся Дримм даже не обернулся – новая цель была близка.

Вновь фейри работал мечом, но теперь налегая на рукоять резал, а не рубил покрытую похожими на каменные бляшки плоть. Плоть поддавалась тяжело и несмотря на свойство меча, имела тенденцию к срастанию, но фейри был силен и упрям, меч крепок и остер, а плоть бога все же не успевала полностью зарасти, и вскоре Дримм вырвал прорезанный немалый кусок и, не обращая внимания на хлынувшую кровь, полез в открывшееся отверстие. И тут же наткнулся на второй слой. Снова в дело пошел Убийца, и в прошлый раз приноровившийся фейри как пахарь на плуг налег на меч. Две-три минуты напряженного сопения и новый неровный овал был отброшен прочь, фейри опять преодолел кровавый поток и встретил третий слой, но тут оказалась простая плоть даже несколько по-нежнее обычной, но и толще. Пара секунд и легких взмахов клинком и Дримм отступил, а затем с силой загнал Убийцу по самую рукоять, немного повозился и вытащил здоровый насаженный на меч кусок–пробку, а затем, с помощью ноги сняв его с лезвия, ринулся в дыру.

Перед Дриммом открылась многообещающая картина, и он понял – старался он не зря: подобная небольшому погребу яма вся была забита сосудами похожими на тот, что он перерубил пару минут назад, но там был один, а тут неизвестно сколько, мало того, здесь встречались и органы в виде скрученных спиралей зеленого цвета и другие как грозди синих и желтых шаров и тех, и других так же было немало. Дримм понял: вот возможность нанести божественному мозгу максимальный ущерб, но не ринулся в яму с мечом, а наоборот убрал его в ножны и достал сумку из-за спины. Сперва вниз ухнул черный продолговатый бочонок, что едва пролез через затрещавшую горловину сумки и не очень удачно упал. Фейри скривился и прыгнул за ним, благо было не высоко, а сосуды–трубы хорошо пружинили под ногами, поставил бочонок на попа, открыл небольшую пластинку, повернул механический таймер, закрыл – теперь у него пять минут, следовало поторопиться. Дримм вновь взялся за мешок и, не особо присматриваясь куда, вывалил из него два десятка черных, словно сделанных из стекла шаров и еще столько же красных кирпичей из не имевшего к глине никакого отношения материала.

Резко спружинили сосуды под ногами, и фейри вновь наверху. Требовалось поторопиться, но сперва он схватил огромную пробку из плоти и как мог вернул ее на место, так же Дримм поступил и с двумя другими слоями, получилось криво, но он спешил и не задержался навести красоту.

– Дочка, ко мне! – Дримм отдал мысленный приказ питомице и сжал пальцы левой свободной руки, представляя в них Крохобора, и уже на бегу поднес его к глазам – меч вернулся к хозяину. Вернулся то он вернулся, но пока был бесполезен – слишком много взял на себя дорвавшийся до безграничной силы живой клинок, а попросту обожрался и сейчас пребывал в нирване – впервые за свою долгую жизнь Крохобор был полон и не мог больше ни капли вместить.

Минута!

Дримм рвался вперед, разрубая Убийцей не тронутую плоть и распихивая разрубленные обрубки плечами и головой. Вперед и только вперед! Вскоре к нему присоединилась Дочка, и работа пошла веселей, в два не знающих усталости клинка.

Две минуты!

Клубок прочных как железо канатов ненадолго задержал рвущийся вперед стальной водоворот, а вот мутная зеркальная поверхность за ними остановила – ни Дримм, ни Василиса не смогли ее разбить с какой бы силой не долбили мечами. Попробовали по-другому и попытались выдавить глаз бога изнутри. Вновь неудача! Огромный шар не шевельнулся и даже всунутые между ним и плотью мечи-рычаги не помогли.

Три минуты!

Дримм не долго соображал и немного вернувшись назад вонзил свой меч прямо в «пол» под ногами, Дочка присоединилась к отцу и вскоре «шахтерские работы» увенчались успехом – парочка скользнула в прокопанную дыру, вновь удары в пол и новый провал в узкий до краев забитый смесью какой-то отвратной жижи и крови бога желоб. Вдохнувший поглубже Дримм бесстрашно нырнул в него и пополз подталкиваемый последовавшей за ним Василисой. Узкий тяжелый путь, где фейри несколько раз мог застрять, если бы буквально не упершаяся каменными руками в ступни Дочка, да и сам Дримм извивался что твой уж.

Четыре минуты и тридцать секунд!

Фейри пробкой из бутылки вылетел из ноздри лежавшего на боку бога и полетел вниз! Дочка вывалилась за ним и только чудом сумела не припечатать своей тушкой неудачно упавшего на каменный пол отца, а затем потащила сломавшего ноги фейри на закорках.

Пять минут!

Никто не услышал раздавшегося в голове у бога взрыва, а увидел его последствия только полуобернувшийся Дримм. Огромная уродливая голова с обломанным когтем в ухе и с кровавой соплей из левой ноздри поднялась и грохнулась вниз с такой силой, что вызвала несколько обвалов по всей длине коридора. Под один из них едва не попал Дримм и тащившая его Василиса, но обошлось, лишь несколько мелких камней ударили в спину скрипнувшего зубами фейри. Через некоторое время Дримм остановил своего разогнавшегося «скакуна» и спрыгнул на почти зажившие ноги, и теперь уже и Дочка смогла оценить, что натворил оставленный в голове у бога «подарок».

К удивлению Дримма череп Гвыжахи устоял – ни чудовищный внутренний взрыв, ни удар не смогли расколоть несокрушимый череп темного бога – несколько обрамленных лопнувшей плотью трещин и все. А вот едва не погубившим фейри глазам повезло меньше: взрыв сделал то, что не смог, не смогли, игрок и его питомец – вырвал блестящие шары из глазниц и порвал связывающие их с телом мышцы напрочь. Коготь в ухе устоял, только немного вылез с внешней стороны, и конечно же взрыв вынес целый океан кровавых соплей и кусочков мозга, ну пусть не океан, но озеро точно. Сам поверженный бог был недвижим и лежал уже не на боку, а на спине, но вот в чем проблема: несмотря ни на что, бог и не думал умирать – фейри не получил сообщения о смерти хозяина чертогов.

«Но ведь у пастуха получилось! – пока не паникуя растерянно подумал Дримм. – Пусть у него было семечко-зародыш целого леса, а у нас мощный взрыв, принцип же один и тот же – разнесенный в вдребезги мозг!? Что же я сделал не так!?» – И тут же спросив сам себя, фейри сам же дал себе ответ, и он его не обрадовал: – «Ну конечно – лес! Как же я раньше не догадался?! Взрыв только разнес мозг, а напоенный кровью смертника-пастуха лес рос и не давал богу восстановиться, а затем видимо разорвал голову изнутри или проник дальше в тело». – Вывод-озарение не очень обрадовал Дримма – все его, их, старания могут пойти прахом и прежде чем сюда доберется остальной клан, темный бог зарастит свои раны и покажет Драконам «Мать Кузьмы», ее виртуальный темно-божественный вариант.

Дримм не привык сдаваться и решил биться до конца: вывалились из воздуха Ворошилов и Послушный, засияла красным огнем Дочка, а фейри – золотом и вновь обнажил спрятанный было меч. Трое разместились на огромном четвертом, и маунт совершил гигантский прыжок – воспарил под каменный потолок и устремился к чудовищной груди.

Сверху тело поверженного, но все еще живого бога, напоминало континент: пустыня на месте головы и переплетение полноводных рек на месте остального тела. Потоки живительной энергии не давали темному богу умереть и все смыкались и в тоже время изливались из одного места – пульсирующей точки в центре груди, что ровно билась в ритме сердца. Открывшийся вид и особенно еще действующий «Взгляд» помогли Дримму – он понял: еще можно победить или хотя бы попытаться. Фейри сделал половину дела – лишил бога разума и возможности сопротивляться, теперь же предстояло дело завершить и вырвать источник его жизни из груди.

Секунду, всего секунду застывший в наивысшей точке прыжка Ворошилов висел под потолком, но Дримму хватило этой короткой секунды, чтобы все разглядеть, увидеть то что ему нужно, принять решение, отдать приказ устремившемуся вниз маунту и даже нанести магический удар – капля золотистого огня сорвалась у фейри с вытянутой руки и, многократно увеличившись в размерах, ударила в центр огромной груди, лишь на мгновение опередив исторгнутый маунтом луч.

Ворошилов – создание древних некромантов, был силен, и силен он был с самого рождения, такой же была и его дистанционная атака. Похожий на лазер луч пробивал все, любую магическую защиту, испарял дерево и сталь, крошил прочнейший камень и как нож в масло входил в плоть древних монстров, что не раз вставали у клана на пути. Единственный недостаток – скорость перезарядки, и именно туда весь этот год Дримм вкладывал чуть ли не все выделяемые маунту очки. Вкладывать-то вкладывал, но этого было мало – скорость конечно росла... на минуты против многих часов. Впрочем кое-чего маунт Главы клана все же достиг: раз в неделю мог нанести второй удар, но в половину мощности первого, и скорость перезарядки все же возросла с невероятно долгих и муторных восьми часов, до почти таких же семи и десяти минут – совершенно недостаточно по мнению остальных членов клана, да и самого Главы. А вот чего не знал никто кроме фейри-владельца маунта, так это того, как маунт наносил свой редкий, но мощный всепробивающий удар: каждый луч – вложенная жизненная сила, и чем больше силы, тем мощнее удар. Как уже говорилось ранее, Ворошилов был силен и стал еще сильнее за этот год, и именно поэтому редко давал на дистанционную атаку больше десятой части своей жизни, часто меньше, но и этого хватало с избытком: как шарики лопались мощнейшие «щиты», как одуванчики под косой срезались огромные башни, и как подожженный пух сгорали сотни живых существ. Но вот пришло время и обожаемый маунтом господин потребовал от него большего, и преданный зверь вложил в единственный удар всего себя в десять, в двадцать раз больше чем обычно, оставив себе лишь жалкую крошку, чтобы только не умереть.

Удар выложившегося по полной Ворошилова был страшен и пришелся на уже ослабленную боевой магией фейри плоть – несколько минут назад даже этого было бы мало, и осознано владеющий своей силой бог в лучшем случае получил бы царапину на шкуре, а скорей всего его защита даже не допустила луч до тела. Но вот незадача: бог не осознавал себя, не мог управлять подвластной и все еще наполнявшей тело мощью, и вообще сейчас вместо бога на каменном полу лежало пусть очень могучее, огромное, до предела наполненное магией, но не обладавшее и сотой частью прежнего потенциала существо – гигантское тело без разума и души. Плоть под ударом маунта вскипела и пошла пузырями как кожа, когда на нее выливают кислоту. Затем пузыри исчезли, и плоть приобрела черный горелый вид, а после на черное пятно рухнула многотонная набравшая инерции падения махина, и раздался жуткий треск – намертво сожженная плоть бога не выдержала и раскрошилось на пять метров в глубину.

Продавиться-то плоть продавилась, но не достаточно для планов Дримма, и соскочивший с маунта фейри начал копать, яростно и быстро вонзая Убийцу в черную горелую плоть, плоть поддавалась, но фейри приходилось не легко – все-таки несмотря ни на что это плоть бога, пусть он и не может (пока) защитить себя. Дримму помогали: рядом не менее яростно работала мечом Дочка, а Ворошилов теряя зубы вырывал целые куски своей огромной пастью и по-собачьи орудовал всеми шестью когтистыми лапами. Что касается Послушного, то самый первый и в то же время самый слабый из спутников фейри не мог рвать даже такую обожженную почти до состояния пепла плоть, но гораздо более умный чем обычная собака пес нашел выход как помочь и оттаскивал прочь уже вывороченные куски, освобождая место тем кто копал.

Тем временем с раной-ожогом, да и с тем что было внутри гигантской головы творились интересные дела: занятый раскопками фейри не видел этого, тем более у него уже пропал «Взгляд», но огромный в четверть гигантского туловища ожог уменьшался и бледнел по краям, ну а развороченные мозги темного бога робко колыхались-ворочались у него в голове и постепенно превращались из замешанного на крови густого бульона в некое подобие того, что недавно уничтожил взрыв – пока получалось плохо, но когда-то должно было получиться хорошо. Началась гонка: или бог осознает себя и стряхнет наглых букашек со свой зажившей груди, или букашки успеют раньше и доберутся до того что сохраняет его в живых, залечивает его раны и восстанавливает полностью разрушенный мозг.

Целых десять минут продолжалась безжалостная гонка: Дримм успел стереть себе руки в кровь, поссориться и помириться и вновь поссориться с недовольным тем как его используют Убийцей; черная как сапожник Дочка затупить не тупившийся огненный меч; Ворошилов потерять все свои зубы и когти на двух задних парах ног; ну а Послушный ослепнуть от едкого пепла. Даже не осознающий что борется за свою жизнь темный бог тоже не терял времени даром: в два раза уменьшилось обожженное пятно, а под мечами, когтями и клыками копателей все чаще встречалась восстанавливающаяся плоть. Что же касается головы бога, то там уже не было бульона, а кипел и активно собирался пусть пока и не работающий, но уже практически полноценный мозг.

И все-таки гонку выиграл фейри! Убийца отломил очередной обожженный кусок и вскрыл свеженаросшую и неожиданно сильно брызнувшую кровью плоть, а затем фейри словно ударил электрический разряд. Вскрикнул от боли Убийца, а Дримм хлопнулся на задницу и несколько секунд не мог встать или хотя бы что-то сказать. Но думать фейри мог, а значит мог и отдавать спутникам приказы, и к тому моменту как он отошел и сумел трясясь всем телом встать, подоспевшая Дочка уже очистила находку отца от лишнего мяса и, всунув сбоку меч, выворачивала, вернее почти вывернула красный до черноты, пульсирующий шар, размером и формой напоминавший двадцатикилограммовый арбуз. Присоединился к работе и Дримм: отбросил теперь уже мешавшего Убийцу и перевязь с пребывающим в нирване Крохобором и спрыгнул в узкую по колено заполненную кровью ямку, помог Дочке навалиться на меч-рычаг, а затем, встав на корточки и обхватив трепещущий, слабо бьющий током «арбуз» руками, начал его тянуть, скручивая прямо как капустный кочан. Удивительно маленький для такого огромного тела источник жизни сопротивлялся до конца. Но сила силу ломит, и в конце концов фейри с хрипом встал – арбуз был у него в руках, а радостно взвизгнувшая Дочка шустро перерезала последнюю связь, что соединяла вырванное из груди темного бога сердце с его же задрожавшим телом, а затем помогла отцу выбраться наверх.

Фейри сжимал все еще продолжавшее биться сердце и чувствовал, хотя скорее прозревал, вновь получив подсказку из глубин свой души или фейрийской сути, не важно, главное – он еще не победил. Да, сердце – источник жизни бога у него в руках и больше не питает энергией тело, но пока оно есть и бьется, жив и бог – минута, может быть меньше, ожог зарастет, и разум вскоре вернется к Пожирателю Кишок.

Дримм чудовищно устал за этот бой и морально, и физически – он уже не мог искать сложных путей, а потому пошел самым простым: вцепился в ритмично стучавшую плоть зубами, пожирая сердце бога кусок за куском и глотая оторванные куски не жуя. Спутники фейри попытались ему помочь, но не очень удачно, и если вцепившаяся с другого боку Дочка смогла оторвать и проглотить несколько кусков, то Ворошилов не смог и этого, только слизнул выступившую кровь и тут же отвалил ревя от боли, да и Дочка вскоре рухнула на землю и забилась в падучей покраснев. Подполз слепой облезающий Послушный и оторвал снизу крохотный кусочек, а затем забился-завыл рядом с похожей на огненного элементалея Дочкой, Ворошилов свернулся в клубок, огромный бронированный шар, и молча страдал. И лишь их общий отец-господин, светящийся золотом фейри с черными как антрацит глазами все ел, ел, ел и ел и остановился лишь тогда, когда проглотил последний кусок.

 

Фейри. Нет!!! Не просто фейри, а нечто неизмеримо большее посмотрело на мир вокруг себя. Его не имевшему преград взгляду теперь было открыто все: толща камня на километры вниз, весь внешний и внутренний чертог, рудник и самая малая забытая всеми шахта, Великий лес и Гоблинские горы на много дней пути. Но больше всего чувствовавшего себя всемогущим фейри занимало тело, на котором он стоял – лишенный разума и источника своей силы бог умирал, но никак не мог умереть. Фейри милостиво решил ему помочь: знал, мог и сделал – все еще кипевшая в темном боге сила начала убывать, просачиваясь сквозь поры дрожащего в предсмертной агонии тела – теперь и только теперь действительно было все. Затем взгляд убийцы бога упал на трех умирающих у его ног существ, что не могли в отличие от него переварить божественную плоть. Мысль, одна лишь мысль черноглазого фейри и существа перестали умирать. А затем способный если не на все, то на многое фейри обратил свой взор внутрь себя и с трудом нашел свою внешнюю суть, которая откликалась на имя Дримм и слился с ней, выталкивая ее на поверхность, а сам уходя в глубину, чтобы переварить то, что он взял в этом бою.

  Очнулся Дримм не надолго, но все важное успел: успел порадоваться за вкусивших тела бога и