Глава десятая Разработка операции «Цунами»

 

Друзья проговорили два часа. Еще через полчаса план операции по обезвреживанию банды «Уролога» был закончен в квартире Вовы Загуляева на крупномасштабной карте Кировского района Ленинградской области разрисованной цветными карандашами. Карта содержала схему поселка Синькино на которой красными кружочками были обозначены объекты, подлежащие захвату. Синими стрелками были указаны направления движения группы задержания. Вова Загуляев, прекрасно ориентировавшийся на местности и поэтому, активно участвовавший в разработке плана, карандашом корректировал на схеме возможные пути отхода преступнных элементов.

– Итак, наша задача: по прибытии в Синькино, до наступления рассвета, скрытно выдвинуться к домику Вали Воробьевой, снаружи блокировать все входы и выходы и проникнуть в дом с помощью Загуляева, на условный стук которого, Семенов безусловно откроет дверь, – разъяснял присутствующим детали предстоящей операции Сыроежкин.

– Это что еще за условный стук такой? – не понял Загуляев.

– Стукнешь ногой посильнее и погромче по входной двери и крикнешь: «Где этот козел Сеня, который спит с моей Валей? Выходи подлый трус». Семенов не выдержав такой наглости, поспешит с тобой, Вова, разобраться и попадет тепленьким в наши крепкие милицейские руки.

– Сантехнические руки Сени покрепче ваших милицейских будут. Он унитазы и чугунные ванны каждый день ворочает, а вы авторучками по бумаге водите. Он вас как котят раскидает. И мне по голове даст. Сеню лучше сразу пристрелить при попытке к бегству, но не насмерть, а чтобы помучился и успел дать показания.

– Хочешь Вова, я тебе по голове сейчас дам, чтобы ты узнал крепость моей руки и не болтал глупости?

– Насилие неприемлю.

– Тогда меньше говори а больше слушай. Предлагаю выдвигаться ночью на двух машинах. Уазик в РУВД я уже заказал с водителем и милиционером, плюс этому берем Форд убойного отдела и одного нашего оперативника. Ночью заберем из дома Воробьеву – она поможет ориентироваться на местности. Загуляев отвечает за проникновение в дом к Семенову. Я руковожу операцией и отвечаю за скрытность выдвижения. Серомышин отвечает за вооружение и спецсредства. Думаю нам вполне хватит двух штатных пистолетов Макарова, милиционера с автоматом и резиновой палкой для вытряхивания пыли с одежды задержанных при получении первоначальных показаний. Вопросы есть?

– Зачем столько машин и сотрудников? – засомневался Серомышин, – что нам стоит задержать двух торговцев и одного сантехника полоумного?

– Недооценка противника, Сергей, первый признак непрофессионализма и возможного провала любой, самой тщательно подготовленной операции. Еще какие вопросы, сомнения, предложения?

– Водку с собой брать будем? – задал животрепещущий вопрос Серомышин, – завтра мороз обещают.

– Какая водка – селедка, Сережа? Дело сделаем, тогда и праздник учиним. Водку твоему начальнику отдела дознания Шмонзеру проставь. Нужно у него тебе какую – нибудь командировку оформить, чтобы у Тюбикова и других не возникло вопросов что ты в Синькино забыл.

– Да, Толик, ты прав. Дознаватели должны заниматься расследованием своих уголовных дел, а не преступников по кустам ловить. Не будет меня завтра на рабочем месте, Тюбиков рапорт в РУВД напишет и прогул мне залепят.

– Я тебя, Серега, официально включу в оперативную группу как бы для осмотра места просшествия, с начальством договорюсь. А Дюжев с Таней Пуховой без тебя справятся. Вроде как все мы решили, обсудили?

– Не все, – встрепенулся Загуляев, – предлагаю назвать операцию…»Цунами».

– Почему «Цунами», Вова, может быть операция «Ы»? – съехидничал Серомышин.

– Именно «Цунами». Большой океанской волной мы смоем всю нечисть, расплодившуюся на местах былых сражений за независимость нашей Родины.

– Круто, Вова. Пусть будет «Цунами», – заключил Сыроежкин.

Наблюдая, как Загуляев с вдохновением принялся фломастером рисовать название операции на схеме поселка Синькино, Серомышин обратился к художнику с давно интересовавшим его вопросом:

– Кстати, Вова, покажи – ка доллары свои исторические.

Загуляев как – то сразу сник и явно расстроился. Бросив фломастер на стол и сдвинув брови, он устремил взгляд на металлическую настольную лампу освещавшую схему операции.

– Я вам, Сергей Клавдиевич, по – товарищески, даже, можно сказать по – братски предложил партнерство, а вы, – Загуляев опасливо посмотрел на Сыроежкина, – Анатолию Николаевичу все уже рассказали. Не сохранили в тайне наш разговор.

– У меня, Вова, от моего друга, Толика Сыроежкина, никаких секретов нет. Все что знаю я, будет знать и он. Мы одна команда.

– Ну тогда смотрите.

Загуляев поднял со стола настольную лампу, открутил от нее металлическую круглую подставку и из образовавшейся ниши достал небольшую пачку двухдолларовых купюр, веером разложив их поверх план – схемы операции «Цунами».

– Смотри – ка, Серега, где наш следопыт баксы прячет, – с интересом рассматривая купюры, удивлялся Сыроежкин. – Я бы в лампу и при обыске не догадался залезть.

Серомышин помял в руках издававшие характерный хруст, пахнущие плесенью купюры и просмотрев их на свет лампы, изумленно закачал головой.

– А деньги, Толик, с виду настоящие, водяные знаки есть, а год выпуска и самом деле древний, 1939 – й. И много у тебя, Вовчик таких бумажек?

– Двухдолларовых всего двадцать штук, остальные по сотне в другом месте лежат, более надежном.

– Это в люстре что – ли? – Серомышин посмотрел на потолочный светильник.

– Какая разница, где? Это все остатки былой роскоши. Сеню Семенова за жабры брать надо – у него остальное.

– Слушай, Вова, скажи честно, как на духу, ты с Сеней Семеновым в Белоруссии партизанскую базу копал?

– Откуда знаете, Сергей Клавдиевич? Догадались что‑ли? Или Валя сболтнула? С ним с подлецом копал. Он меня на баксы и кинул.

– Сеня Семенов, значит, твой бывший друг и товарищ? Что же ты мне мозги пудрил что он бандит великий?

– Раньше это был хороший человек. Я ему как брату доверял. А теперь Сеня испортился, с бандитами связался и сам бандит натуральный и есть. Поймаете его, я в пытках участие приму.

– Мы, Вова, менты а не бандиты. Пытками не занимаемся – блюдем европейскую конвенцию. А вот детектор лжи моей личной разработки применим обязательно, – мечтательно потер руки Сыроежкин.

– Слушай, Вовчик, а янтарную комнату ты зачем на огороде у Воробьевой искал? – хитро прищурил глаза Серомышин.

– И про это Валька рассказала уже? Нельзя с бабами ни с чем делиться. Скоро про это вся Германия узнает.

– Да при чем здесь Валькин огород и Германия?

– Да при том, что у меня есть схемы всех позиций 18 армии Вермахта группы армий Север, вплоть до батальона. Я в архивах и в интернете два года этот вопрос изучал.

– И что?

– А то, что новости по телевидению вы смотрите? Недавно сообщили что в Германии в семье бывшего немецкого солдата была найдена часть янтарной комнаты. Это янтарное полотно было привезено солдатом во время его отпуска на Родину в 1942 году и теперь по решению Германского правительства возвращено в Россию в Царскосельский дворец.

– А Валькины огороды здесь при чем, я так и не понял?

– Очень даже при чем. Я выяснил где этот солдат служил. Его батальон как раз стоял в районе Валькиного огорода и неоднократно обстреливался советской артиллерией. Там до сих пор остались следы воронок и заваленных немецких блиндажей. После того как немцы осенью 1941 года захватили Пушкин и Павловск, до войны они назывались Детское село и Слуцк, многие из немецких солдат побывали в разрушенных и сгоревших дворцах. Они покидали расположения своих частей и тащили из дворцов все ценное, чтобы в качестве сувениров увезти в Германию во время отпуска. Когда первые куски янтаря из Пушкинского дворца появились в немецких блиндажах, многие из простых солдат уходили из частей даже в самоволку, что в условиях немецкой фронтовой дисциплины было редким явлением. Но нарушали дисциплину с одной целью – утащить хоть кусочек янтарной комнаты. Я совершенно уверен, что много фрагментов янтарной комнаты еще можно найти в засыпанных и заваленных взрывами немецких блиндажах на местах сражений. И район Валькиного огорода представляет в этом плане, гигантскую историческую и культурно – археологическую ценность.

Загуляев закончил свою речь, проявив признаки явного волнения в виде капель пота выступивших на лбу. Серомышин с Сыроежкиным под впечатлением услышанного обменялись многозначительными взглядами.

– А что, Вовик, скажи честно, небось нашел ты кусочек янтарной комнаты? – осторожно спросил Сыроежкин.

Загуляев на мгновение замер, потом очнулся и отрицательно замотал головой, отчего капли пота на его лбу предательски увеличившиеся на глазах полетели на план схему операции «Цунами».