Глава девятая Исповедь Воробьевой Вали

 

– Заходи, Валя. Не говорю, садись – сесть ты всегда успеешь. Говорю, присаживайся, – Серомышин гостеприимно принимал в кабинете Воробьеву, пододвигая ей лучший из отделенческих стульев, не издававший неприятных запахов, жалких поскрипываний и предназначенный для адвокатов и состоятельных лиц из числа задержанных.

– Что этот козел вам тут нарассказывал? – Воробьева, распространяя по кабинету аромат дорогих духов, вульгарно села на стул, положив ногу на ногу.

– Ты про кого, Валюша?

– Сами знаете про кого. Про Вову Загуляева.

– Какой же он козел? Он же не мент.

– Он хуже. Следит за мной уже много лет. Шпионит. И таким как вы все рассказывает.

– А ты, Валя, про него все расскажи. И вы в расчете будете. Но сначала хочу услышать про Сеню Семенова.

– Что вас интересует конкретно?

– Сначала расскажи как ты с ним рассчиталась за разбитую машину.

– Легко рассчиталась. Стала с ним жить. За каждый сексуальный контакт высчитывала из долга сто долларов. Через две недели не только рассчиталась полностью но наоборот, Сеня стал моим должником.

– Нельзя ли поподробнее?

– Когда долг был погашен, и я заявила что ухожу насовсем, Сеня расстроился, стал ныть, требовать продолжения отношений. Привык ко мне. Нет, даже больше. Влюбился в меня по уши – как поросенок. Как говорится любовь зла… Я согласилась, но за каждый контакт попросила платить мне ровно сотку. Через неделю деньги у Сени кончились.

– Что он такой малоимущий оказался?

– Он оказался многоимущий, но контактов было тоже довольно много. В этом плане, Сеня просто гигант. И вообще, Сергей Клавдиевич, зря вы к Сене привязались. Хороший он парень, кошечек любит и мне лично очень понравился.

– Мне он тоже понравился, не как мужчина конечно, а как любитель котов. Но ты же раньше говорила что он бандит. Убить тебя обещал за причиненный ущерб.

– Кто? Этот поросенок Сеня? Не смешите меня, Сергей Клавдиевич. Какой он бандит? Так… мелкая уголовная сошка, добрейшей души человек. Пыжится только иногда, под крутого косит. Дурачок натуральный. Он теперь у меня как шелковый. Слушается. Знает – если что вякнет, никакого секса два дня не получит.

– А оружие у него дома видела?

– Карабин охотничий Сайга – 20, с документами и разрешением на ношение. Патрончики к нему, порох. Пару ножичков полметровых. Больше ничего не видела.

– Снайперская винтовка?

– Никаких винтовок и гранат у Сени нет. За базар отвечаю. А вот разговоры по телефону на эту тему у него были. Он с каким – то ментом общается.

– Что за мент?

– Мне кажется из вашего отдела. Вообще на эту тему он очень скрытен. И еще азербайджанские друзья у него есть – Муса, Тозик и Айвазик.

– А с ними он чем занимается? Бананами торгует?

– И бананами и баранами тоже, если так можно назвать переселенцев.

– Каких переселенцев?

– Желающих переехать из города в деревню с доплатой. Сеня по квартирам ходит по своим сантехническим делам. Разведку проводит. У алкашей сантехника всегда не в порядке. Они постоянно заливают квартиры соседей. Сеня выявляет неблагополучные квартиры и сообщает Мусе адреса, где алкаши живут. Муса с братьями подыскивает жилье в деревне и переселяет бедолаг на свежий воздух. А после сделки они перечисляют Сене хороший процент.

– Все ясно. Черные маклеры.

– Сеня называет себя санитаром. И действительно дело полезное. Наше Купчино скоро станет чистым, престижным районом. Только вот деревня моя портится…

– Какая деревня?

– Синькино. Я там родилась. Выросла. Домов у нас пустых – море. Народ вымирает, спивается. Сеня с друзьями недавно туда две семьи привез на отселение. Я им домики подыскала.

– И что за семьи?

– Бабка сумасшедшая, да дед хромой. Им в городе жить тяжело. А у нас речка, лес. Ползай – чернику собирай. Счастливая старость.

– Ты, значит, Валюша, тоже в маклеры – риэлтеры подалась?

– Никуда я не подалась. Я отдалась и сожительствую с сантехником – риэлтером. Не безвозмездно конечно. И это, согласно нашей Конституции – лучше чем проституция.

– И где сейчас наш Сенюшка живет?

– На него менты наехали. Из – за чего не знаю. Вроде как бояться ему нечего. Ничего преступного за ним я не замечала. Но он испугался какого – то вашего не то Босоножкина, не то Сыроёжкина. Говорит, менты меня хотят физически уничтожить. Где – то он им дорогу перешел не в том месте. Короче, жалко мне стало этого зайца и я его спрятала у себя в деревне. В Синькино он сейчас живет в моем домике. Бабушку свою я временно у соседки поселила в доме напротив чтобы за Сеней на расстоянии наблюдала. И Сеня теперь в домике моем унитазный склад устроил. Все пытается унитазы кому – то в деревне продать. Пропагандирует у местных жителей какую – то локальную канализацию построить. Не может без своей любимой работы. А свою квартиру городскую закрыл. Кота мне отдал на воспитание. Ключ от квартиры мне не дает. Боится, дурачок, что я туда мужиков водить буду. Я с котом у подруги Женьки живу, пока Сене деревня не надоест.

– И чем же он еще там занимается кроме торговли унитазами?

– Чем там заниматься? На лыжах наверное катается, да водку пьет. Я к нему завтра собиралась. Поиздержалась я. Может деньжат даст, поросенок мой. Доллары у него водятся, только заплесневелые какие – то.

– Завтра я, Валя, с тобой поеду.

– А вот это не надо, Сергей Клавдиевич. Я вам, как на духу, все что знаю рассказала, но подставлять меня нельзя. Сеня скажет что я ментов навела и лишит содержания. На что я жить буду?

– Не лишит. Он тебя любит. Сеня, Валюша, замешан в очень скверном деле, связанном с убийством. Кстати, Тозик и Айвазик не с Сеней ли живут у тебя в деревне?

– Вот этого я не знаю. Я там уже месяц не была. Может и бывают. Домики пустые в деревнях ищут для клиентов. Думаете они кого – нибудь могли убить?

– Не думаю, а знаю. И если ты не хочешь быть соучастником в тяжком преступлении, надо мне помочь. Завтра поедем вместе. Покажешь где твой домик. С Сеней нужно очень плотно пообщаться чтобы он не тянул тебя за собой как члена банды.

– Что? Я то причем? Какая еще банда? Какое убийство? Сеня маньяк конечно. Сексуальный. Но не убийца. Я этого кота хорошо изучила. Но раз надо, давайте съездим. Придется сдать мне любимого раз дело такое скверное. Вы его надолго посадите?

– Если посажу, не расстраивайся. Найдем тебе другого богатенького буратино.

– Это кого же?

– Вова Загуляев тебе чем не нравится?

– Что? Не надо только надо мной издеваться, Сергей Клавдиевич. Я этого придурка с детства знаю. Он у меня в деревне весь огород так перекопал, теперь там картошка десять лет не растет.

– И что он там искал у тебя в огороде?

– Янтарную комнату.

– Какую комнату?

– В Пушкине в Царскосельском дворце янтарная комната есть, знаете?

– Знаю. А при чем здесь твой огород?

– А при том, что сейчас во дворце копия этой комнаты. А подлинник во время войны немцы вывезли и где – то спрятали. До сих пор неизвестно где. А Вова со мной когда в деревне познакомился, рассказывал что на моем огороде в войну два года стояла немецкая часть и были блиндажи. В этих блиндажах лежит часть янтарной комнаты. Попросил разрешение покопать. Денег нам с бабушкой дал. Два лета подряд с друзьями устраивал раскопки. Каски накопал, патроны, солдатские жетоны. Янтарной комнаты не нашел. Больной человек. Но я с ним иногда общаюсь – детство деревенское вспоминаю.

– А он тебе про какие – нибудь доллары не рассказывал?

– Доллары? Он с Женькой за любовь пытался расплатиться какими – то двухдолларовыми бумажками месяц назад. Такие доллары разве бывают? Обмануть хотел девушку. Женька его выгнала.

– А где он их взял, эти доллары, не рассказывал?

– Я и не спрашивала. На ксероксе наверное напечатал, мошенник.

– Ладно, Валюша. Завтра в восемь утра жду тебя в отделе. Одевайся по спортивному, поедем к тебе в деревню на лыжах кататься.

Отправив Воробьеву собираться в дорогу, Серомышин немедленно нашел Сыроежкина пребывавшего на рабочем месте в состоянии сильнейшей задумчивости.

– О чем мечтаешь, Толик?

– Да вот, думаю ночью в засаде посидеть у ларька Мусы Велиева. Тозика с Айвазиком надо покараулить. Никуда не денутся, прийдут к Мусе рано или поздно. И задним местом, Серега, чувствую – сегодня ночью придут. Кончать с ними надо. Время идет. Трупы множатся. Опять вчера два алкаша с концами исчезли. Будешь участвовать?

– В чем участвовать? В ночной засаде?

– Ну да.

– Да ты сдурел Толик. Зимой по ночам у ларьков сидят или дегенераты или…

– Аристократы?

– Вот именно, идиоты. И заднее место твое ничего не чувствует. Оно ощущает у тебя совсем не те вибрации которые нужны настоящему оперу.

– Не понял? Что за наезды? Что за критиканство? Ты что – нибудь умнее придумать можешь, дознаватель хренов?

– Ты мне лучше скажи, существуют ли в природе двухдолларовые банкноты?

– Конечно существуют. Купюра редкая но реальная.

– Да? Тогда слушай байки из склепа…