Глава двенадцатая Роковая ошибка Сени

 

Поздним вечером того же дня у престижного кафе «Адмирал» на углу улиц Купчинской и Гашека были припаркованы два автомобиля: синий, слегка ободранный Запорожец ЗАЗ – 968 прозванный народом в прошлом веке «ушастым» и скромный вишневый Вольво – 850, когда‑то в 1993 году считавшийся лучшим европейским автомобилем, но и сейчас все еще выглядевший внушительно рядом со своим ушастым собратом. Запорожец имел на заднем стекле желтую надпись: «Торможу редко, но метко». Это действительно подтверждалось помятым бампером, на котором красовалась еще одна ярко – красная надпись: «Какая жизнь, такая и машина». На заднем стекле Вольво серебристый стикер гласил:«Держи дистанцию, не целуй меня в зад». Бампер следов поцелуев и соприкосновений не имел. Владельцы машин негромко спорили в отдельном кабинете кафе рядом с уютно журчащим фонтанчиком.

– Слюшай, Сэня, я тебе сэмь раз говорю: не ставь свой машина рядом с мой Волво. Позоришь мой семья, да?

– Этот Запорожец, Муса, непростой. Я назвал его «Джексоном» в честь одного из президентов Америки и он мне дорог как память о промышленной мощи Советской Украины – страны, где я родился, вырос, и выучился на сантехника. Все твои земляки, Муса, возят на таких машинах арбузы и не плачут, а радуются четкой работе их тарахтящих, но мощных моторчиков воздушного охлаждения. А не нравится тебе мой «Джексон», так купи мне другого и не простого, а теперь уже золотого – горбатенького 966 – мечту моего детства.

– У тебя, Сэня, Москвич – 412 еще есть. Лучше на нем езди, да?

– Москвич у меня парадно – выходной. Я на нем в казино езжу и девушек катаю. Даже московские адвокаты Генри Резники и Падвы такие машины имеют, они на них в налоговую инспекцию ездят. А я их чем хуже? Хочешь анекдот на эту тему?

– Давай.

– Пришел Муса домой и говорит жене: дорогая, можно я буду называть тебя не Светлана, а Зульфия? Почему, дорогой? – жена спрашивает. – А потому что моя первая жена была Зульфия и так мне привычней. – Ладно, называй, – согласилась жена. Но только я тебя, дорогой, можно буду называть Москвичом? Почему дорогая? – удивился Муса. – А потому что ты у меня четыреста двенадцатый!

– Слюшай, Сэня, мой жена не был Зульфия и нэ понял я кто двэнадцатый. Но ладно, продам квартиру Леонтьевой, дам тебе денег, купи себе новый Москвич – «Ода» називается.

– Да уж, брат. Денег то дай мне. Стараюсь, помогаю тебе. Десять тысяч баксов ты мне должен по‑любому. Я на них не Оду, а два новых «Джексона» куплю: одного «горбатого», а другого «мыльницу», – люблю антиквариат. Поставлю их на даче, включу патефон с песней про пряники, самовар серебряный рядом на углях растоплю сапогом хромовым. Женщин в кокошниках поставлю – это платья такие старинные, и чай с блюдца пить буду. Красота…

– Кто такой блюдца, Сэня?

– Кто, кто? – стакан такой.

– А Москвича куда?

– Из Москвича на даче сделаю памятник советскому автомобилестроению. Люблю авангардизм.

– Вам горячее подавать? – мило улыбаясь, спросила подошедшая эффектная официантка Людмила, упершись бюстом пятого размера в бутылку стоявшего на столе армянского коньяка, отчего у Мусы задергался левый глаз.

– А сама ты, детка, горяча? – оживился Сеня, после работы поедешь на «Джексоне» кататься?

– Я, Сеня, на таких Джексонах как ваш не катаюсь, – надулась Людмила. – Меня, Сеня, между прочим, на «Мисс Купчино» выдвинули в номинации «Бюст 2002 года «и меньше чем на джипе «широкий «мне по статусу ездить нельзя.

– Ну, если нельзя неси тогда жульен, а потом горячее, бюст года ты наша, на Джексоне других покатаем.

– У Люды грудь в твой Джексон не поместится, – оскалился Муса, когда Люда ушла за жульеном.

– Грудь то поместится. А вот глухой она станет точно – ноги у нее длинные и уши коленями зажмутся. А вообще зря, Муса, смеешься. Джексон это антиквариат. Через десять лет денег будет стоить немеряно, продам его – куплю кафе «Адмирал» вместе с Людой.

– Джексон твой, сгниет за дэсять лет, а Люда станет бабка старый. Бери лучше, Сеня, сейчас вместо денег за квартиру Леонтьевой мой Волво. Дэсять тысяч баксов он стоит. Люда с тобой на Волво поедит кататься, да?

– Джексона я не променяю даже на золотой унитаз. Продаются сейчас такие с выходом в интернет и клавиатурой на бачке. Наливай Муса коньяк, не береди душу.

Однако после опорожнения второй бутылки коньяка и съеденного жульена, Сене стало хорошо на душе и свое мнение по данному вопросу он изменил. «Джексон «уже не казался таким дорогим и милым сердцу другом на колесах.

– Ладно, Муса, уговорил, – осоловело осмотрев фигуру официантки Люды, убиравшей со стола пустые бутылки, произнес Сеня. – Беру твою Вольво, но только если сегодня и прямо сейчас. Я на ней домой поеду.

– А я на чем домой поеду, да?

– А ты на моем Джексоне, дарю его тебе. Держи ключи.

– Я на такой машина ездить не могу. Там ручной управлений, да?

– Там ножной управлений. Не можешь ездить, позвони Тозику Алиеву он тебя отвезет. И не спорь Муса, самое дорогое тебе отдаю. Давай ключи от Вольво и пиши доверенность пока я не передумал.

Через полчаса, Сеня Семенов уже бороздил на Вольво темные купчинские улицы. Настроение располагало к общению с женским полом, и Сеня усердно высматривал купчинских красавиц на остановках общественного транспорта. Остановки были пусты, однако вдоль всей Будапештсткой улицы густо стояли жрицы любви в ожидании клиентов. С проститутками Сене общаться не хотелось. Для Сени это было то же самое что и общение с засорившимся унитазом на его сложной, но творческой сантехнической работе. Высматривая женщин, Сеня неожиданно высмотрел в темноте полосатый милицейский жезл и автомашину ГИБДД.

– О‑па! Гаишники. И меня ведь тормозят. Вот некстати, – расстроился Сеня. – Придется действовать по плану «на случай провала». Выпивши я конечно, но пробьюсь, ведь что такое ГИБДД – Гони Инспектору Бабки и Дуй Дальше. Должность у них такая… Милые служивые люди.

Положив под язык четыре таблетки антиполицая – препарата якобы полностью устраняющего все виды запахов, Сеня вышел из машины и, убедившись, что автомобиль ГИБДД свой районный, а не городского управления, приободрился, решил много денег не предлагать и бодро доложил не успевшему открыть рот сержанту инспектору:

– Товарищ офицер! Водитель Савелий Семенов. Стаж 4 года. Нарушение скоростного режима. Штраф до 200 рублей.

При этом в руках у Сени уже был бумажник.

– Откуда такая оперативность? – удивился инспектор.

– Выполняю Постановление правительства от 5 января 2002 года, – отрапортовал Сеня.

– Какое еще Постановление?

– А вот это.

Сеня достал из бумажника и протянул инспектору листок с печатным текстом, скачанный им из интернета, к которому были прикреплены скрепкой две сторублевые купюры. Инспектор пригласил Сеню в служебный автомобиль, включил внутрисалонное освещение и принялся читать документ, который гласил: