Глава тринадцатая Заключительная

 

В десять часов утра следующего дня, Сыроежкин и Серомышин с интересом рассматривали припорошенный снегом Опель – Рекорд, стоявший у окон дежурной части 101 отдела милиции. Из дверей отдела выглянул сердитый Жук.

– Чего уставились на мою машину? Купить хотите?

– Хотим Вадик, – ответил Серомышин.

– А не продается! Серега, иди на совещание. Начальник тебя ждет. Вставит тебе сейчас за вчерашний прогул. И поделом.

– А ты, Вадюша, вчера где был? – хитро прищурив глаза, спросил Сыроежкин.

– А это не твое дело, во – первых. Выходной я был после вчерашнего суточного дежурства, во – вторых. И в – третьих, чего ты такой любопытный, Толик?

– Да я вот смотрю у тебя обувка‑то 41 размера, никак будет?

Жук задумчиво осмотрел свои туфли, зло ответил:

– А я смотрю голова у тебя 55 размера – ни одна фуражка не поместится.

Жук исчез за дверью отдела, с грохотом ударив ею об косяк.

– Нервничает, – заметил Сыроежкин. – Иди, Сережа, на совещание. А я в дежурную часть зайду.

– На совешание? Опять будут чушь пороть, а я выслушивай…

– А ты терпи. Старшим дознавателем станешь.

… Начальник 101 отдела подполковник милиции Тюбиков Аркадий Акакиевич пребывал этим утром в приподнятом расположении духа. Форменный китель висел на начальнике как‑то неровно, набекрень. Но это неудобство не смущало Аркадия Акакиевича. Внутрениий карман кителя приятно оттягивал крупный, свиной кожи бумажник – портмоне, в который без проблем поместилась увесистая пачка пятисотрублевых купюр – очередной спонсорской помощи на ремонт прохудившейся крыши отдела. Помощь любезно предоставил поутру оптово – розничный овощной предприниматель Муса Велиев. Спонсор грозился и в дальнейшем оказывать посильную поддержку органам но просил призвать к порядку некоторых дознавателей и оперативных сотрудников в результате излишней активности которых, накануне погибли двое компаньонов Мусы, направленных в Ленинградскую область для закупки плодоовощной продукции.

Аркадий Акакиевич обещал разобраться, заметив Мусе что не стоит закупать фрукты и овощи в области. Продукцию можно и нужно брать на Фрунзенской плодоовощной базе со значительной скидкой, где у Аркадия Акакиевича отличные отношения с директором, с которым они вместе учились когда‑то в техникуме холодильной промышленности. Там же можно найти и новых компаньонов взамен погибших. Простившись с Велиевым, Тюбиков пригласил сотрудников на совещение. Последним как всегда явился дознаватель Серомышин.

– Где гуляем уже вторые сутки, Сергей Клавдиевич? – обратился к нему Тюбиков. – Где ваши планы расследования уголовных дел? Почему вы не брит, не стрижен, с заросшими мхом ушами, да еще и с помятым лицом? Вы куда пришли – на совещание или в бордель?

– Я, Аркадий Акакиевич, при РУВД числюсь в отделе дознания. Мой начальник Шмонзер бреет и моет меня по средам.

– Вы, Сергей Клавдиевич, территориально работаете в моем отделе и мыть и брить буду я вас ежедневно. Посмотрите на свое лицо – вы где вчера были?

– Работал с отделом по расследованию убийств.

– Вы должны работать в Купчино. А вы по деревням убийствами занимаетесь. Мне в отделе такие дознаватели не нужны. Хотите людей мочить, идите работать в убойный отдел к своему другу Сыро – Мухоморкину. У меня в отделе дознаватель должен быть чист, выбрит, сидеть за столом, читать уголовные дела и выполнять мои указания. Вам все ясно, товарищ капитан?

Серомышин приученный за годы службы во всем соглашаться с начальством, но все делать по своему, предварительно сложив пальцы рук в кармане кителя в виде фиги, как ему рекомендовал при стажировке Дюжев, бодро ответил:

– Так точно, товарищ подполковник.

– Ну, раз каешься – не потерянный ты еще для общества человек, – смягчился Тюбиков. – Давай, Федотов, читай сводки по району.

Но не успел сдававший смену Федотов открыть рот, как зазвенел телефон прямой связи с дежурной частью. Тюбиков поднял трубку. Помощник дежурного Рюмкин докладывал, что получающий свой служебный пистолет оперативник убойного отдела Сыроежкин, требует предъявить ему для осмотра пистолет оперативника Жука.

– Показать ему пистолет? – спрашивал Рюмкин.

– Зачем ему пистолет Жука?

– Говорит, посмотреть надо, имеет ли он следы пороховой гари, хорошо ли почищен?

– Он что проверяющий из главка? Гони его в шею, – заключил Тюбиков, бросив на рычаг трубку телефона. – Чего этому Сыроежкину надо? Ты, Жук, когда пистолет сдал в дежурку?

– Вчера после суточного дежурства, – ответил покрасневший как вареный рак Жук.

– Ну не совсем после дежурства, – перебил Жука дежурный Федотов, – а днем часов в двенадцать.

– Почему так поздно? – Нахмурился Тюбиков.

– А чего такого? Уснул после дежурства от усталости. Потом проснулся и сдал.

– Оружие применял на дежурстве?

– Нет, конечно. Я из пистолета год уже не стрелял.

– А вчера в десять утра? – задал вопрос Серомышин.

Лицо Жука из бордового сделалось серым.

– Слушай ты, дознаватель хренов. Ты меня что подозреваешь в чем – то? Я тебя, ублюдок, урою вместе с твоим другом Сыроежкиным.

– Конечно, Уролог кого хочешь уроет, но не меня.

– Что ты сказал?

– А Вадим Степанович прав, – вмешался в дискуссию Тюбиков. – Вы, Сергей Клавдиевич, слишком много себе позволяете. Жук у нас лучший сотрудник. Трудяга. Ночами не спит – борется за показатели отдела. А вы бездельник и вредитель в отделе. По Загуляеву дело прекратил, по Воробьевой закрыл. Саботажник. Диверсант. Мне такие дознаватели в отделе не нужны. Сегодня же позвоню Шмонзеру, пусть другого присылает.

– Да я сам от вас уйду, – вынув руку сложеную фигой из кармана кителя, заявил Серомышин. – В другом отделе поработаю.

Тюбиков встал со своего места. Театрально положил руку на поясную кобуру.

– В сталинские времена таких работников расстреливали на месте. А сейчас можете идти работать куда хотите, хоть в народное хозяйство. Только далеко ли уйдете? Совещание окончено. Все по рабочим местам. А вы Жук, останьтесь.

Сотрудники разбрелись по рабочим местам. Серомышин зашел к себе в кабинет. Позвонил в управление начальнику дознания Шмонзеру и попросил перевести его в другой отдел. Шмонзер еще накануне успевший послушать жалобы начальника 101 отдела, обещал подумать. Повесив трубку телефона, Серомышин вспомнил претензии Тюбикова, потрогал свои уши и не найдя в них мха, собрался было приступить к повседневной работе, но крики донесшиеся снизу – из помещения дежурной части, отвлекли от дел. Спустившись вниз, Серомышин увидел лежащего на полу животом вниз орущего и визжавшего Жука, сверху которого сидел Сыроежкин, пытавшийся застегнуть наручники на заведенных за спину руках поверженного им коллеги. Наручники защелкнулись.

– Помогите б…, – благим матом орал Жук. – Снимите с меня этого идиота.

Охающий и причитающий дежурный Федотов еще не сдавший до конца смены, пытался из дежурной части прорваться на лестницу для доклада руководству отдела. Однако его не пускал оперативник Семяненко, расставивиший в сторону руки и кричавший так, что слышно было на улице:

– Стоять, я табэ сказал!

На шум из всех помещений отдела собирались сотрудники и даже с улицы в дверь отдела заглянула какая – то бабка: не то уборщица тетя Маша, не то ее родная сестра.

Из – за спины Семяненко, оттолкнув Серомышина появился раскрасневшийся Тюбиков.

– Отставить, Сыроежкин! Немедленно отпустите Вадима Степановича.

– А вот не отпущу. Будет в наручниках до прибытия следователя прокуратуры.

– Что ты себе позволяешь, Сыроежкин? – возмущался появившийся заместитель начальника отдела Белых. – Потрудись объяснить что происходит?

– А то происходит, что ваш Жук хотел получить свой служебный пистолет. Я ему этого не позволю, вплоть до применения оружия.

– Да что тебе дался его пистолет? – не унимался Белых, отодвинув Семяненко и приближаясь со зловещим видом к Сыроежкину, который продолжал держать Жука крепкой хваткой прижимая его к бетонному полу.

– Этот пистолет вещдок по вчерашнему делу. Жук хочет его получить, почистить, а потом может быть и потерять. Я этого не допущу.

Вскоре, однако, Сыроежкин под давлением Тюбикова, Белых и примкнувшего к ним Федотова был вынужден слезть с Жука, снять с него наручники и отпустить. Освобожденный Жук быстро скрылся в своем кабинете, откуда немедленно начал названивать по телефону всем своим возможным покровителям из милицейского начальства и гражданских лиц, ища поддержки и подготавливая почву для возмездия Сыроежкину.

О случившемся скандале, граничащем с ЧП и самовольных действиях сотрудников отдела по расследованию убийств Тюбиковым было доложено в РУВД, откуда срочно выехал для разбирательства ответственный от руководства по управлению. Сыроежкину грозила служебная проверка и возможное серьезное наказание. Тем не менее, он был уверен в правильности своих чрезвычайных действий и был доволен, что Жук так и не смог получить в дежурной части табельный пистолет.

Накаленная обстановка разрядилась через двадцать минут, когда в отделе появился старший следователь областной прокуратуры Шашаков с двумя понятыми и постановлением о выемке пистолета Жука на руках. Оказалось, что Сыроежкин договорился о производстве этого следственного действия с Шашаковым еще вчера, но Шашаков прибыл с опозданием и пистолет вполне мог исчезнуть из отдела несколько раньше в кабуре Жука. Это во многом объясняло смелость и решительность действий Сыроежкина. Тюбиков, изучив документы Шашакова и привезенное им постановление, перестал кричать и возмущаться, а лишь уныло наблюдал за производством изъятия пистолета из дежурной части. Прибывший ответственный от руководства РУВД подполковник юстиции Злобный, ознакомившись с ситуацией, понаблюдал как изъятый пистолет был упакован в пакет, опечатан, уложен в портфель следователя прокуратуры и удовлетворенный законностью происходящего убыл в управление. Казалось, конфликт был исчерпан. Сотрудники, обсуждая случившееся, разошлись по рабочим местам. Шашаков некоторое время провел в кабинете у Сыроежкина после чего, отпустив понятых, на личной белой «Волге» выехал в областную прокуратуру. За ним от отдела отъехал серый «Опель – Рекорд».

Через час в отделе от дежурного по району стало известно, что следователь Шашаков до областной прокуратуры не доехал. На Бухарестской улице у Волги следователя случился прокол колеса и при производстве его замены неизвестный похитил из салона служебный портфель. Обычно такие кражи с проколом колес совершали в городе грузинские преступные группировки. Но Сыроежкин, получив информацию о случившемся не сомневался что грузины здесь ни при чем, и хитро улыбаясь, осторожно осматривал целостность своего служебного сейфа. За этим занятием его и застал зашедший в кабинет Серомышин.

– Толик, слышал что Шашакова обнесли?

– Слышал, Сережа. Все нормально.

– Чего нормально? У него же был изъятый пистолет Жука? Утрата вещдока!

– Сережа, пистолет Жука у меня в сейфе лежит. Не зря я уговорил Шашакова поручить мне отвезти этот пистолет на экспертизу. Я как чувствовал, что Шашаков без приключений не обойдется. Хорошо еще кражей дело кончилось, а не трупом.

– А ты уверен, что пистолет все еще у тебя в сейфе, и сейф тебе не подменили?

– Уверен, только что проверил. Однако ты прав. Все может случиться. У Шашакова в портфеле кроме следственных документов, которые можно быстро восстановить ничего ценного не было. Это уже известно похитителю, а значит следующей жертвой должен стать я.

– Кто же этот наглый похититель? Жук что‑ли? Опеля его у отдела нет.

– Похититель, Сережа, вне всякого сомнения – Уролог. Но является ли Жук этим лицом у меня лично большие сомнения.

– Чего же тут сомневаться? Мне кажется все ясно.

– Мелковат, Сережа, он как – то на фоне происходящего. На Опеле каком – то древнем катается. Ты вот что. Давай получай оружие и поедешь со мной на экспертизу. Пистолет Жука повезем. Семяненко с собой возьмем. Думаю втроем справимся. Или тебя Тюбиков с рабочего места не отпускает?

– Да что мне Тюбиков? Я ведь в другой отдел все равно перевожусь. Так что поеду с вами. Автомат будем брать?

– Может еще гранатомет? Ты, Серега, по – моему, окончательно потерял связь с объективной реальностью. Пуглив стал не в меру. Меня в городе ни одна тварь не тронет, особенно… когда ты со мной рядом. Зови Семяненко, поехали.