О поединках, происходивших на Рождество, и о большом турнире, объявленном королем Артуром, и о сэре Ланселоте

Наступило Рождество, и к Рождеству каждый день устраивали поединки и состязания на алмаз: кто одерживал верх, получал алмаз в награду. Но сэр Ланселот отказывался выступать, пока не объявят большого турнира; а сэр Лавейн сражался в каждом рождественском состязании и отличился немало, и все его хвалили, ибо мало кто еще отличился так, как он. И оттого многие рыцари считали, что сэра Лавейна должно возвести в рыцари Круглого Стола в будущий праздник Пятидесятницы.

После Рождества король Артур призвал к себе многих своих рыцарей, и вместе они решили устроить празднество и большой турнир с поединками. Король Северного Уэльса объявил королю Артуру, что на его стороне выступит король Ангвисанс Ирландский, и Король‑с‑Сотней‑Рыцарей, и король Нортумберландский, и сэр Галахальт‑Высокородный Принц. Эти четыре короля и один могущественный герцог будут на турнире противниками короля Артура и рыцарей Круглого Стола.

И крикнули повсеместно клич, что турнир состоится близ Вестминстера на праздник Сретенья Господня, и все рыцари обрадовались и стали готовиться и собираться на турнир.

А королева Гвиневера послала за сэром Ланселотом, и сказала ему королева так:

– Повелеваю вам не являться более на турниры и поединки тайно от ваших сородичей и не узнанным ими, для предстоящего турнира я дам вам мой золотой рукав. И заклинаю вас, ради меня, не жалейте сил, дабы о вас опять говорили с почтением. Но смотрите, если дорога вам моя любовь, пусть ваши сородичи знают, что во время турнира у вас будет мой золотой рукав.

– Госпожа, – отвечал сэр Ланселот, – я все исполню.

И они оба радовались от души своему согласию и своей любви. И вот, выждав, сколько было нужно, сэр Ланселот сказал сэру Борсу, что уезжает с одним лишь сэром Лавейном к доброму отшельнику по имени сэр Брастиас, который жил в Виндзорском лесу. Там думал он отдохнуть и набраться свежих сил к предстоявшему турниру.

Вот отбыли сэр Ланселот и сэр Лавейн, да так, что ни одна живая душа не ведала, куда они исчезли, кроме лишь добрых рыцарей – его родичей. И когда он прибыл к отшельнику, знайте, что, уж конечно, он был встречен с радушием. И там сэр Ланселот каждый божий день стал ходить к источнику, что был неподалеку от дома отшельника, ложился над водою и подолгу лежал, любуясь бурлящей струёй, а порой погружаясь в сон.

А в те времена жила в Виндзорском лесу одна дама, она была искусная охотница и всякий день выезжала на охоту. Она носила на плече лук, и ее никогда не сопровождали мужчины, но только женщины, и все они были искусницы стрелять из луков и легко могли убить оленя что на скаку, что из засады. Всякий день они возили с собою луки, стрелы, охотничьи рога и ножи, и было у них много добрых псов, натасканных и гонять, и задирать зверя.

И вот однажды пес этой леди‑охотницы поднял и погнал на нее яловую лань, а лань та ушла в сторону и помчалась по лесам и лугам. Леди же и ее дамы гнались вслед за ланью, пока не услышали, наконец, по собачьему голосу, что лань настигнута за лесом у ручья. А это был тот самый ручей, у которого проводил время сэр Ланселот во сне и дремоте. А лань, когда выскочила к ручью, то, разгоряченная, залегла в грязи у самой воды. Между тем показался и пес и стал шарить вокруг, потеряв у ручья след дичи. А вслед за псом появилась и леди‑охотница, и она сразу догадалась, что лань залегла где‑то здесь в грязи у воды. Она подъехала прямо к ручью и увидела лань. В тот же миг положила она на лук стрелу с тяжелым наконечником, пустила ее, но стрела, на беду, перелетела через лань и вонзилась по самое древко прямо в мякоть бедра сэру Ланселоту.

Почуя боль, вскочил сэр Ланселот в бешеной ярости, но увидел, что рану ему нанесла женщина. И видя, что обидчик его – дама, сказал ей сэр Ланселот так:

– О дама или девица, кто бы вы ни были, в недобрый час взяли вы в руки этот лук. Дьявол научил вас стрелять!

XXII

Как сэр Ланселот, получив рану из‑за одной женщины, отправился к отшельнику, и о других вещах

– Простите меня, великодушный сэр, – сказала та леди. – Я – благородная дама и всегда охочусь в здешних лесах, вас же, свидетель бог, я не заметила, ведь я целилась вон в ту лань, что залегла у воды. Я не думала, что могу промахнуться, но, видно, дрогнула у меня рука.

– Увы, – сказал сэр Ланселот, – вы причинили мне зло.

С тем ускакала от него леди‑охотница прочь. А сэр Ланселот, как смог, вытащил стрелу из раны, но наконечник застрял у него в теле. И побрел сэр Ланселот, ковыляя, к дому отшельника, на ходу истекая кровью. И когда сэр Лавейн и отшельник увидели, что случилось с сэром Ланселотом, уж конечно, они жестоко опечалились. Как был ранен сэр Ланселот и кем, этого сэр Лавейн не узнал, но они оба были разгневаны без меры. С большими муками извлек отшельник наконечник стрелы у сэра Ланселота из бедра, и пролилось при этом немало рыцаревой крови.

Но рана продолжала причинять ему жестокую боль, и была она в столь неудобном месте, что сэр Ланселот не мог сидеть ни в одном седле.

– О, Иисусе милосердный! – воскликнул сэр Ланселот, – воистину, я несчастнейший из живущих, ибо как раз когда мне так желанна слава, со мною непременно случается какая‑нибудь незадача. Однако, да поможет мне Иисус, – сказал сэр Ланселот, – пусть будет, что будет, но на этот раз я на праздник Сретенья господня все же буду в назначенный час на турнирном поле, и да свершится воля божия!

И собраны были все средства для излечения сэра Ланселота. Когда же настал день турнира, сэр Ланселот распорядился, чтобы он сам, и сэр Лавейн, и кони под ними были в облачении сарацинском. И в таком виде они пустились в путь и подъехали к назначенному месту.

У короля Северного Уэльса было на турнире сто рыцарей, и король Нортумберландский привел с собою сотню добрых рыцарей, и король Ангвисанс Ирландский тоже привел сотню добрых рыцарей, готовых к бою. Сотню рыцарей привел с собою и сэр Галахальт‑Высокородный Принц, и Король‑с‑Сотней‑Рыцарей привел столько же, и все это были добрые рыцари, испытанные в ратном деле.

Вслед за тем выехала на поле партия короля Артура, а заодно с ним выступали король скоттов и с ним сто рыцарей, и король страны Гоор Уриенс со своей сотней рыцарей, король Бретани Хоуэлл и с ним столько же рыцарей, а также герцог Чаленс Кларанский и с ним тоже сотня рыцарей.

Сам же король Артур выехал на поле с двумя сотнями рыцарей, почти все – рыцари Круглого Стола, бывалые и славные бойцы. А на подмостьях расположились старые рыцари, чтобы судить вместе с королевой, кто одержит верх на турнире.

XXIII