О том как горевал и оплакивал король Артур смерть своих племянников и других добрых рыцарей, а также и королеву, свою супругу

 

Теперь же мы вновь обращаемся к королю Артуру, – а он, когда ему сообщили о том, как и при каких обстоятельствах была похищена от костра королева, и когда он услышал о гибели многих своих благородных рыцарей, в особенности же о смерти сэра Гахериса и сэра Гарета, то он от великой жалости и печали лишился чувств. Когда же он очнулся, то сказал так:

– Увы! Зачем только ношу я корону на голове моей? Ибо вот теперь я утратил прекраснейшую рыцарскую дружину, какую когда‑либо содержал христианский король. Увы, мои добрые рыцари пали убитыми или покинули меня, и я за прошедшие два дня лишился без малого сорока рыцарей, не считая сэра Ланселота и его сородичей, ибо отныне честь моя мне не дозволяет быть с ними в мире! Увы, увы! зачем только началась эта распря! Однако, любезные други, – сказал король, – я повелеваю, пусть никто не говорит сэру Гавейну о гибели его братьев, ибо я знаю, – сказал король, – что когда он услышит о том, что умер сэр Гарет, он почти что лишится рассудка. Боже милостивый, – сказал король, – почему же он убил сэра Гахериса и сэра Гарета? Ибо что до сэра Гарета, то ведь, ручаюсь, он любил сэра Ланселота более всех людей на свете.

– Это правда, – отвечали иные из рыцарей, – но они были убиты в общей схватке, когда сэр Ланселот разил, не разбирая, в самой гуще сражения. На них не было доспехов, и он поразил их, не ведая, кого убивает, и так, по несчастью, были они убиты.

– Ну, – сказал король Артур, – их гибель вызовет величайшую смертельную войну, какая была на земле, ибо я уверен, что когда сэр Гавейн узнает о том, что сэр Гарет убит, я не буду знать от него покоя до тех пор, пока не уничтожу весь род сэра Ланселота и его самого, или же он уничтожит меня. И потому, – сказал король, – знайте, что никогда еще сердце мое не сокрушалось так, как ныне. И я гораздо более скорблю о потере моих добрых рыцарей, нежели об утрате моей любезной королевы; ибо королев я всегда смогу найти довольно, а такую дружину добрых рыцарей не собрать больше никогда на свете. И могу сказать, – молвил король Артур, – ни у одного христианского короля не было еще такой дружины. И вот, увы! теперь между сэром Ланселотом и мною вражда! Ах, Агравейн, Агравейн, – молвил король, – Христос да помилует твою душу, ибо ненависть, которую ты и сэр Мордред, брат твой, питали к сэру Ланселоту, породила все эти беды.

И плакал король, повторяя свои жалобы, и лишался чувств.

Но к сэру Гавейну явился один человек и поведал ему о том, что королева похищена сэром Ланселотом и без малого двадцать четыре рыцаря пали убитыми.

– Ах, господи, помилуй и храни моих двух братьев[124]! – воскликнул сэр Гавейн. – Ведь я так и знал, – сказал сэр Гавейн, – что сэр Ланселот явится к ней на помощь и спасет ее либо погибнет на поле боя. И правду сказать, он не достоин был бы рыцарской славы, если бы не спас королеву, ведь это из‑за него обрекли ее на костер. Так что сэр Ланселот, – сказал сэр Гавейн, – поступил по‑рыцарски, так же и я поступил бы, окажись я на его месте. Но где же мои братья? – спросил сэр Гавейн. – Мне странно, что я их не вижу.

И тогда тот человек ему сказал:

– Сэр Гахерис и сэр Гарет убиты.

– Боже упаси! – молвил сэр Гавейн. – За весь этот мир я не согласился бы, чтобы они были убиты, в особенности же мой добрый брат сэр Гарет.

– Сэр, – сказал тот, – он убит, и это весьма прискорбно.

– Кто же убил его? – спросил сэр Гавейн.

– Сэр Ланселот, – тот отвечал, – убил их обоих.

– Этому я не могу поверить, – сказал сэр Гавейн, – не мог он убить моего доброго брата сэра Гарета, ибо ручаюсь, мой брат любил его более, нежели меня или всех остальных наших братьев, или даже короля. И также я знаю, что, пожелай сэр Ланселот призвать моего брата сэра Гарета на свою сторону, он бы сразу же к нему примкнул против короля и против всех нас. И потому я никогда не поверю, что сэр Ланселот мог убить моих братьев.

– Воистину, сэр, – молвил тот человек, – все говорят, что это он убил его.

– Увы! – воскликнул сэр Гавейн, – не видать мне больше радости на свете!

 

X

Как король Артур по требованию сэра Гавейна решился идти войной на сэра Ланселота и обложил его замок под названием Веселая Стража

 

И с тем он упал и лишился чувств и долго так пролежал, словно мертвый. А когда он очнулся от своего обморока, то вскричал горестно: «Увы мне!» – и побежал к королю, рыдая и плача, и сказал ему так:

– О дядя мой, король Артур! Мой добрый брат сэр Гарет убит, убит и другой мой брат, сэр Гахерис, оба добрые рыцари.

Тут заплакал король, и он вместе с ним, и оба они упали без памяти. Когда же их привели в чувство, то заговорил сэр Гавейн и сказал:

– Сэр, я желаю увидеть тело моего брата Гарета.

– Сэр, вы не сможете увидеть его, – отвечал король, – ибо я повелел предать его земле, и сэра Гахериса тоже, ибо я ведь знал, что вы будете убиваться сверх меры, и вид сэра Гарета удвоит ваше горе.

– Увы, господин мой, – молвил сэр Гавейн, – как случилось, что он убил моего брата сэра Гарета? Прошу вас, расскажите мне.

– Воистину, – отвечал король, – скажу вам, как сказали мне: сэр Ланселот зарубил и его, и сэра Гахериса.

– Увы, – сказал сэр Гавейн, – ведь они оба были безоружны против него!

– Я не знаю, как это было, – сказал король, – но рассказывают, что он убил их в гуще битвы, не узнав ни того, ни другого. И потому давайте измыслим способ, как нам отомстить за их гибель.

– Мой король, мой господин и мой родной дядя, – сказал сэр Гавейн, – знайте же, ныне я даю вам слово, которое подкреплю всей моей рыцарской честью: отныне и впредь я неотступно буду преследовать сэра Ланселота, пока один из нас двоих не будет убит. И потому прошу вас, мой господин и король, готовьтесь к войне, ибо знайте, я не успокоюсь, покуда не отомщу сэру Ланселоту; и если вы дорожите моей любовью и моей службой, то поспешайте и созовите ваших друзей. Ибо клянусь богом, – сказал сэр Гавейн, – в отместку за смерть брата моего сэра Гарета я семь царств обыщу, а сэра Ланселота найду, и либо я его убью, либо же он убьет меня.

– Сэр, вам не придется искать его так далеко, – сказал король, – ибо, как я слышал, сэр Ланселот поджидает меня и всех нас в своем замке Веселой Стражи. И люди говорят, что туда к нему стекается немало народу.

– В это я легко поверю, – отвечал сэр Гавейн. – Однако, господин мой, – сказал он, – собирайте ваших друзей, а я соберу моих.

– Так и будет сделано, – молвил король, – и думается, у меня достанет силы и мощи выбить его из крепчайшей башни его замка.

И разослал король письма и бумаги вдоль и поперек по всей Английской земле, призывая к себе всех своих рыцарей. И съехались к королю Артуру многие рыцари, герцоги и графы, так что собралось у него большое войско. И когда они все съехались, король поведал им о том, как сэр Ланселот похитил у него королеву.

И приготовился король со всем его войском обложить сэра Ланселота в его замке Веселой Стражи.

Сэр Ланселот о том прослышал и тоже призвал к себе многих добрых рыцарей, ибо немало рыцарей держали его сторону – одни ради него самого, другие из‑за королевы. И вот оснащены были обе стороны всем, что ни на есть потребного для ведения войны. Но войско короля Артура было столь велико, что войско сэра Ланселота не могло встретиться с ним на поле. И сам сэр Ланселот не хотел сражаться против короля. Он удалился в свой крепкий замок, запасшись в изобилии всем нужным провиантом и взяв с собою столько доблестных мужей, скольких возможно было расположить внутри замка и в городских стенах.

И вот подошел король Артур и сэр Гавейн с огромным войском и обложил со всех сторон стены Веселой Стражи – и город, и замок. И было там между ними немало жестоких схваток, но сэр Ланселот не выезжал надолго за крепостные стены и никому из своих добрых рыцарей не позволял делать вылазки ни из города, ни из замка; и так продолжалось целых пятнадцать недель.

 

XI