Как сэр Ланселот пролежал замертво XXIV дня и столько же ночей и о различных других вещах

Так продержали они там сэра Ланселота двадцать четыре дня и двадцать четыре ночи, и все время он лежал неподвижно, точно мертвый. Но на двадцать пятый день после полудня он открыл глаза. И увидев собравшихся людей, стал горько убиваться, говоря:

– Зачем разбудили вы меня? Ведь мне было лучше, пока я лежал, точно мертвый. Ах, Иисусе Христе, кто же столь благословен, чтобы узреть воочию великие Твои чудеса и тайны там, куда нет доступа грешнику?

– А что же вы видели? – спросили его те, кто стояли вокруг.

– Я видел, – он отвечал, – великие чудеса, какие не передать словами, и столько их, что не вообразить сердцем. И если бы не грехи мои прежние, я увидел бы еще гораздо больше.

Они тогда рассказали ему, как он пролежал у них двадцать четыре дня и ночи.

И подумалось ему, что это было ему карой за двадцать четыре года его жизни во грехе, что господь наш определил ему во искупление. И поглядел вокруг сэр Ланселот и увидел подле себя власяницу, что проносил он без малого целый год; и сокрушился ои горько в сердце своем, что нарушил слово, которым поклялся тогда отшельнику. А они между тем стали спрашивать его, как он себя чувствует.

– Право, – он отвечал, – я здоров телом, благодарение господу. И потому, ради бога, скажите мне, где я нахожусь.

И ответили ему, что он в замке Корбеник.

И явилась к нему одна дама и принесла ему рубашку из льняного полотна, но он не надел ее, а решился снова облачиться в свою власяницу.

– Сэр, – сказали они ему, – для вас нынче окончен подвиг во имя Святого Грааля, и никогда вам не увидеть той святыни сверх того, что вы видали.

– Что ж, – отвечал он, – я благодарю господа за великую милость его в том, что дано мне было видеть, ибо этого мне довольно. Ибо, думается мне, ни один человек на этом свете не заслужил, как я, верою и правдой того, чего сподобился я[106].

И с тем взял он власяницу и надел на себя, а поверх нее надел льняную рубаху, а потом уже алую парчовую ферязь, свежую и новую. И когда он предстал пред ними в таком облачении, все очень удивились, ибо сразу же узнали в нем достославного рыцаря сэра Ланселота. И воскликнули они все:

– Господин наш сэр Ланселот, вы ли это?

И он им ответил:

– Воистину, это я.

Вскоре и короля Пелеса достигла весть, что рыцарь, столь долго пролежавший замертво у него в замке, это благородный рыцарь сэр Ланселот. Обрадовался король всем сердцем и поспешил к нему, сэр же Ланселот, видя его приближение, бросился ему навстречу, и король обнял его с великим радушием.

Потом поведал ему король о том, что его прекрасная дочь умерла. И сэр Ланселот тяжко опечалился и сказал:

– Мне горестно слышать о смерти вашей дочери, ибо она была прекраснейшая, дама, цветущая и молодая. И уж я‑то знаю, что она родила на свет лучшего рыцаря изо всех ныне живущих и живших когда‑либо с рождества господня.

И задержал его у себя король на четыре дня, с утра же на пятый день стал сэр Ланселот прощаться с королем Пелесом и со всем его двором и благодарил их за труды и заботу.

И как раз когда они все сидели в главной зале за обедом, Святой Грааль заполнил столы яствами, каких только можно душе пожелать, и увидели они, сидя за столом, как все двери дворца и все окна сами закрылись без руки человеческой. Замерли они от изумления. А в это время у главных дверей появился рыцарь во всеоружии, стал стучаться и кричать:

– Отворите!

Никто из них не двинулся с места, а рыцарь все кричал:

– Отворите! Отворите!

Наконец не выдержал сам король, поднялся с места и подошел к окну, выходившему туда, где стоял рыцарь. И сказал король:

– Сэр рыцарь, вам нет сюда входа сейчас, когда здесь Святой Грааль. И потому поезжайте в другой замок, ведь вы не из взыскующих Святого Грааля, но из тех, что служат диаволу, оставив служение господу.

Жестоко разгневался тот на речи короля.

– Сэр рыцарь, – молвил тогда король, – уж коли вы так этого добиваетесь, скажите мне тогда, из какой страны вы прибыли.

– Сэр, – он отвечал, – я из королевства Логрского и зовусь сэр Эктор Окраинный, родной брат господину моему сэру Ланселоту.

– Во имя господа, – сказал тут король, – я сожалею обо всем, что вам говорил, ибо здесь с нами находится ваш брат.

Когда услышал сэр Эктор, что в замке брат его, – а его он во всем мире всех более почитал и любил, – воскликнул он тогда так:

– А, милостивый господин, теперь удвоились стыд мой и беда моя! Истинную правду говорил святой человек на горе сэру Гавейну и мне, когда толковал наши сны!

И с тем ускакал он во весь опор вон со двора и из ворот замка.

XVII