Так какой же формы было это судно?

Мы можем восстановить типичную форму makurru с помощью чертежа, который можно найти в клинописных учебниках математики, – метод, которым мы снова воспользуемся в следующей главе. На чертеже мы видим две пересекающиеся окружности. Вавилонский учитель математики объясняет ученикам математические свойства «заостренного миндаля», иначе – двояковыпуклой фигуры, образованной в пересечении окружностей. Такую фигуру он называет makurru, явным образом связывая ее с формой тогдашней лодки-makurru, вид сверху.

 

 

Это судно в целом можно считать принадлежащим древней традиции изготовления болотных лодок в маршах южной Месопотамии. Я думаю, разумно предположить, что именно его имели в виду ниппурские корабелы, и что приведенные сведения, датируемые серединой второго тысячелетия до Р. Х., следуют традиции строительства узких миндалевидных тростниковых лодок, которую они всегда связывали с историей о Потопе. Речь Энки – «фирменный знак» истории об Атрахасисе; возможно, ее выразительная краткость и драматическая заостренность выработаны долгой традицией устной передачи, сделавшей из нее нечто вроде месопотамской мантры. Энки сообщает герою нашей истории, что очень скоро наступит ужасный конец в водах Потопа. Герой должен собрать и сохранить начало всякой жизни, как человека, так и животных, чтобы снова населить нашу планету, когда все останется позади. Он должен построить спасательное судно. Может быть, с течением времени, а также после многих наводнений, приносивших большие разрушения, люди начали думать, что даже очень большая лодка типа makurru не годится в качестве судна для спасения всего мира. Я думаю, как раз в связи с такими сомнениями традиционный прототип Ковчега был заменен моделью, во всех отношениях более совершенной, идеально подходящей для целей сохранения всего живого, а именно – самым большим в мире кораклом[67], сплетенным из веревки и обмазанным битумом.

 

Какой же он был формы?

 

 

В решете они в море ушли, в решете,

В решете по седым волнам.

С берегов им кричали: – Вернитесь, друзья! —

Но вперед они мчались – в чужие края —

В решете по крутым волнам.

 

Колесом завертелось в воде решето…

Им кричали: – Побойтесь греха!

Возвратитесь, вернитесь назад, а не то

Суждено вам пропасть ни за что ни про что!.. —

Отвечали пловцы: – Чепуха!

 

Эдвард Лир [68]

 

Самое удивительное сведение, содержащееся в Табличке Ковчега, – это то, что спасательное судно Атрахасиса было, без всякого сомнения, совершенно круглым.

Раньше такая возможность никому даже не приходила в голову [59]. Столкнуться с ней в первый раз стало большим шоком. Ведь всякий из нас представляет себе, каким «на самом деле» был Ноев ковчег. Этакая приземистая деревянная посудина с носом и кормой и маленьким домиком посередине; не забыть еще о сходнях и иллюминаторах. В свое время ни одна приличная детская комната не обходилась без такой деревянной модели с коллекцией парных фигурок разных зверушек, многократно обсосанных детьми.

 

Игрушечный Ноев ковчег с фигурками животных (раскрашенное дерево). Примерно 1825 г., предположительно Германия [60]]

 

Традиционное западное представление о Ковчеге отличается удивительным постоянством, которое для меня остается необъяснимым: откуда взялся этот образ, где его начало? Единственное «свидетельство», на котором основывались все художники и все мастера детских игрушек, – соответствующая глава Книги Бытия в Ветхом Завете; но и там, как мы увидим ниже, представлен совсем другой образ.

Но каковы бы ни были наши прежние представления о Ковчеге, сегодня мы без колебаний можем утверждать, что месопотамский ковчег Старовавилонской эпохи был круглым. Таким он подробно описан в новооткрытой Табличке Ковчега, удивительное и неожиданное содержание которой будет нас занимать на протяжении многих страниц. Эта табличка из всего лишь 60 строк предлагает больше данных для изучения, чем любая другая клинописная табличка, которую мне приходилось ранее держать в руках; обязанность любого уважающего себя ассириолога – выжать из нее все что можно, так, чтобы ни одна деталь не осталась без внимания.

 

Воскресная игра

 

Мы уже видели, что табличка начинается с классического древнего призыва построить судно из тростника, разрушив для этого тростниковый дом. Не останавливаясь на этом, Энки немедленно дает описание необычного объекта, который Атрахасису надлежит построить:

 

Судно, что ты построишь, нарисуй

На круговом плане!

Пусть будут равны его длина и ширина,

Пусть 1 акр будет его площадь, пусть стороны его будут 1 ниндан в высоту!

Веревку- канну, веревку- ашлу судна ты видел.

Пусть (кто-либо) сплетет для тебя листья и пальмовое волокно!

Пусть это потребует 14 430 мер емкости!»

 

Первый взгляд на строки 6–7 порождает у читающего выброс адреналина; моей первой реакцией было, как и у любого другого человека, – неужели это не ошибка? Судно, круглое в плане…?

Но потом я задумался, бережно положив табличку на стол и смотря перед собой отсутствующим взглядом. Идея круглого судна перестала казаться мне такой уж бессмысленной. Это мог быть коракл, а в древней Месопотамии, конечно, пользовались кораклами. Коракл отличается необычайной плавучестью, он никогда не потонет, и хотя в нем может быть трудно держать курс или стоять на месте – в данном случае это не важно, ведь от судна требовалось только удержаться на плаву и обеспечить сохранность своего драгоценного груза, пока вода не схлынет. Поэтому не будем тереть глаза и раскрывать рот от изумления, ибо то, что здесь описывается, – вполне реализуемая и очень интересная конструкция.

По-аккадски Ковчег называется просто eleppu, «судно»; это же самое слово употреблено и на нашей табличке. Выражение «круглый в плане» по-аккадски eṣerti kippati, где eṣerti означает «план», а kippati  – «круглый». Хотя в аккадском языке для обозначения коракла имеется специальное слово quppu, в Табличке Ковчега оно не используется.

Энки самым практическим образом объясняет Атрахасису, что для начала надо начертить на земле круглое судно в натуральную величину. Проще всего – вбить в землю колышек там, где должен быть центр круга, привязать к нему одним концом длинную веревку и обойти вокруг колышка на расстоянии натянутой веревки, держа ее за другой конец. Так будет подготовлена площадка для строительства самого большого в мире коракла, диаметром примерно 70 м и площадью днища около 3600 кв. м. (Ниже мы увидим, что примерно так полковник Чесни предлагает поступать при постройке судна – правда, несколько другой формы.) Впрочем, Атрахасису, наверное, не нужно было объяснять такие элементарные действия – существуют клинописные тексты, свидетельствующие о применении этого метода, причем «план здания, вычерченный на земле» обозначается в них словом uṣurtu, представляющим собой более употребительную форму слова eṣertu.

 

Круг, вписанный в квадрат, – одна из шумерских школьных задач по геометрии. Эта большая табличка – пособие для учителя, на ней показаны решения всех задач [61]

 

Затем Энки делает замечание: «пусть будут равны его длина и ширина». Поначалу эта фраза должна нас удивить – ведь всякий знает, как выглядит круг, а значит, и круглое судно. Но тут говорит бог, и он занимается не объяснением теоретических основ геометрии, а хочет создать как можно более точный образ круглого судна, которое, в отличие от любого другого судна, не имеет ни носа, ни кормы, но одинаковые размеры по любой оси (мы бы сказали – диаметр). Энки дает очень конкретные инструкции по строительству коракла, и его служитель Атрахасис должен хорошо их понять.

Из Таблички Ковчега можно вынести заключение, что Атрахасис понимает в судостроении ровно столько же, сколько любой из его соседей. Когда он в ужасе представляет себе огромность предстоящих ему работ по изготовлению первого в мире суперкоракла, Энки ободряет его, говоря, что можно воспользоваться помощью других людей (строки 10–12).

После первого знакомства с этой новой табличкой следующим этапом было, конечно, обложиться уже известными клинописными вариантами истории о Потопе и приняться за их сравнительное изучение; и вскоре действительно обнаружились новые удивительные вещи. Я еще раньше обнаружил, что в двух табличках, находящихся, к счастью для меня, в коллекции Британского музея, тоже есть намеки на то, что Ковчег был круглым. На обеих табличках имеются знаки, составляющие ключевое слово kippatu, «круг», но на одной из них утрачен контекст вокруг этого слова, а на другой оно само прочитывается с трудом.

 

Старовавилонский Атрахасис

 

В тексте Старовавилонского Атрахасиса фрагмент, описывающий устройство Ковчега, очень близок соответствующему разделу Таблички Ковчега, но часть текста утрачена. В строке 28 можно, однако, распознать частично сохранившееся слово kippatu:

 

«У судна, что ты построил,

[Пусть его…] будет равна [(…)] […]

28 […] круг… […]

Покрой его как Апсу».

 

В строке 28 можно распознать клинописные знаки, составляющие это слово:

[…] ┌ ki-ip-pa-ti ┐ x x [x (x)]

 

Ассирийский текст Смита

 

В первых двух строках Ассирийского текста Смита содержится та же информация, что и в табличке XI достаточно близкого к нему по датировке Эпоса о Гильгамеше. Но хотя соответствующее слово уже давно смогли правильно прочесть, его смысл долго ускользал от правильного понимания по причине неполноты окружающего контекста:

[…]… пусть [ его…будут …]

2 […] …подобно кругу  … […]

 

В строке 2 прочитываются следующие клинописные знаки:

[…] x ki-ma┌kip-pa-tim┐x  […]

 

Этот второй рассматриваемый нами текст, составленный через тысячу лет после первого, сильно от него отличается по смыслу: теперь судно (само или в каких-то своих аспектах) «подобно кругу», что, конечно, не то же самое, что быть кругом. Но только самые занудные скептики могут сомневаться в том, что это выражение относится к форме самого судна – в особенности учитывая другие два текста. То, как Энки описывает судно, сначала вызывает у Атрахасиса удивление и непонимание – в этой поздней ассирийской версии нашей истории он выглядит человеком гораздо более скромным и непритязательным, чем в старовавилонской версии. Атрахасис просит Энки показать ему подробный чертеж; можно представить себе, как бы это изобразил Рембрандт: рука, спускающаяся с неба, указательным перстом чертящая на земле схему Ковчега [62]:

 

Атрахасис уста свои открыл,

Вещает он Эа, [своему] господину:

«Никогда я судна не строил…

Начерти на земле план —

План я увижу и судно построю».

Эа начертил план на земле [63].

Ассирийский текст Смита: 11–16

 

Здесь перед нами предстает, в свете более чем тысячелетней традиции, узнаваемая человеческая личность. Атрахасис, занимающийся своими обыденными делами и совершенно далекий от мыслей о спасении мира, совершенно неожиданно для себя получает от самого бога Энки ответственнейшее поручение, для выполнения которого он, может быть, наименее пригодный кандидат во всей Месопотамии. Он никогда не строил кораблей, словесных описаний для него совершенно недостаточно; если он все же должен заняться этим делом, то ему нужен подробный план. Он сомневается, он не подготовлен к выполнению неожиданно свалившейся на него невероятно трудной задачи. В этом он похож на Моисея в библейской книге Исход, восклицающего «Кто я, чтобы мне идти.?»[69], или на пророка Иеремию, ошеломленного тем, что Бог призвал его быть пророком и сначала возражающего, что он слишком молод и неопытен, чтобы говорить перед народом[70].

Сегодня нам, таким образом, известно целых три клинописных таблички о Потопе, в которых говорится, что Ковчег имеет круглую форму (или, в одном из трех случаев, что он подобен кругу).

Могло ли круглое судно быть обычной вещью в Месопотамии? Осмелев от уже достигнутого головокружительного успеха (а надо отметить, что все это предприятие поначалу было весьма смелым), я решил снова обратиться к знаменитому месту XI таблички Гильгамеша (строки 48–80), где Ковчег странным образом описан как кубоид [71]. Я говорю «осмелев», так как этот фрагмент Эпоса о Гильгамеше – классический текст, по статусу приближающийся к текстам Гомера; неосторожное прикосновение к нему могло обратить на меня множество стрел и потоки кипящей смолы[72].

Ассириологи давно уже понимали, что дошедшая до нас полная ассирийская версия Эпоса о Гильгамеше из Ниневийской библиотеки основана на более ранних старовавилонских табличках, таких как Табличка Ковчега или Старовавилонский Атрахасис. Джеффри Тигай (Jeffrey Tigay) подробно исследовал этот вопрос еще в 1982 г. [64]. Ко времени написания Эпоса о Гильгамеше этим табличкам исполнилось уже не менее тысячи лет. По дошедшим до нас образцам можно заключить, что текст на них не был всегда один и тот же – значения слов со временем изменялись, а поврежденных клинописных знаков становилось все больше. Законченная форма литературных произведений, завещанная нам писцами-редакторами замечательной библиотеки Ашшурбанапала, прошла перед этим через множество разных рук. По дороге делались преднамеренные изменения и вставки, и следы такой редактуры – иногда довольно поспешной – в некоторых случаях вполне различимы. Сегодня, после расшифровки новонайденной Таблички Ковчега, сравнение описаний судна и его постройки в этой табличке и в Гильгамеше XI представляется весьма плодотворным делом. Под поверхностью рассказа в Гильгамеше XI мы обнаружим старовавилонский рассказ о постройке круглого Ковчега, очень близкий к изложенному в Табличке Ковчега, и сможем понять, каким образом этот первоначальный рассказ был сильно искажен с течением времени. Ни один даже самый внимательный читатель, изучавший данную историю в читальном зале библиотеки Ашшурбанапала, не мог бы даже представить себе, что описанный в ней гигантский Ковчег Утнапишти был когда-то огромным кораклом, сделанным из пропитанной битумом веревки.

Это весьма смелое утверждение требует тщательного обоснования. Чтобы сразиться с этой ветряной мельницей, нужна очередная доза клинописной филологии – я надеюсь, что она окажется достаточной для наших рассуждений.

Информация о форме Ковчега Утнапишти, дошедшая до нас в Гильгамеше XI, разделена между двумя фрагментами – сначала в предписаниях Эа, затем в отчете Утнапишти.

Предписания, которые дает Эа:

 

Судно, что ты построишь, —

Пусть совпадут его размеры:

Пусть будут равны его длина и его ширина.

Подобно Апсу, покрой его кровлей.

Гильгамеш XI: 28–31

 

В следующих двадцати шести строках содержится не имеющий отношения к устройству Ковчега рассказ о том, что Утнапишти говорил старейшинам и какие он получил знамения и предостережения касательно предпринимаемой им постройки. Затем Утнапишти рассказывает:

 

На пятый день я поставил его корпус.

Один акр была его площадь, десять стержней высотой каждая стена[73],

10 стержням были равны края его верха.

Обводы его я заложил, план его я начертил.

Шесть палуб я сделал,

На семь частей его разделил,

Внутренность его на девять отсеков разделил.

Гильгамеш XI: 57–63

 

Вот это корабль! Квадратный в поперечном сечении, с шестью палубами, со многими каютами…

Однако и здесь, в тексте Гильгамеша XI, в строке 58 появляется имеющее для нас огромное значение слово kippatu, «круг». Осторожно: здесь это не простая слоговая запись аккадского слова, а шумерская идеограмма GÚR. Эндрю Джордж в своем замечательном издании Эпоса о Гильгамеше переводит это слово как «площадь» (George 2003, Vol. 1: 707, прим. 5), а всю первую половину строки как «один акр был он площадью». Табличка Ковчега позволяет вернуть фразе ее подлинный смысл, переведя kippatu как «круг».

Таким образом, мы можем считать, что Ковчег Утнапишти в Эпосе о Гильгамеше был на самом деле круглым и имел площадь в один акр (ikû), в точности как гигантский коракл Атрахасиса!

Табличка Ковчега, строка 9:

 

Пусть 1 акр будет его площадь, пусть стороны его будут 1 ниндан в высоту!

 

Гильгамеш XI, строка 58:

 

Один акр был его круг, десять стержней высотой каждая сторона

 

В Гильгамеше XI смысл фразы в строках 29–30, говорящей, что все размеры судна должны быть одинаковы и что его длина должна быть равна его ширине, удалился от ключевого утверждения о его круглой форме, которое появляется лишь в строке 58, и притом выражено неявно. Это раздельное изложение в тексте двух свойств, по смыслу тесно связанных между собой, привело к необоснованному представлению о «квадратном» судне, далеко отошедшему от первоначального смысла. В результате первоначальный круглый план судна был заменен на малоправдоподобный кубический.

Куда же приводят нас эти рассуждения? К другому круглому ковчегу, но на этот раз почти затонувшему и едва различимому. Поскольку строки 28–31 и 58–60 в Гильгамеше XI основаны на некоем старовавилонском тексте из того же «семейства», что и Табличка Ковчега, мы можем заключить, что первоначально тут была одна речь Эа со всеми указаниями относительно Ковчега и что дальнейшая обработка текста привела к искажению этого простого формата. Возможно, первоначально, в некоем «прото-Гильгамеше», речь Эа выглядела так:

 

* Судно, что ты построишь, —

* Начерти его план.

* Пусть совпадут его размеры:

* Пусть будут равны его ширина и его длина.

* Пусть это будет круг в один акр, пусть каждая его сторона будет высотой в 1 стержень,

* Пусть будут равны края его верха.

* Подобно Апсу, покрой его кровлей.

 

 

Ковчег в виде коракла

 

Энки, рассматривая мир сверху вниз, знал про кораклы все, что нужно; поэтому его выбор модели Ковчега являлся, как мы уже говорили, понятным и обоснованным. Ковчегу Атрахасиса не нужно было никуда плыть, он должен был только болтаться на поверхности воды и не утонуть, пока она не схлынет, а затем пристать к берегу там, где придется. Этот коракл следовало изготовить традиционным способом – сплести из витых канатов и покрыть битумом. Он должен был достигать невероятных размеров – ведь ему полагалось быть очень вместительным.

Кораклы, при своей простоте и непритязательности, играли в течение долгого времени важную роль в общении человека с рекой. Вместе с плотами и долблеными каноэ они принадлежат к числу самых практичных изобретений человечества: из подручных природных ресурсов рождаются простые решения, которые трудно в чем– то усовершенствовать. Тростниковый коракл – это просто плетеная корзина, спущенная на воду, для водонепроницаемости плотно обмазанная битумом. Такая конструкция вполне естественна для прибрежных поселений, так что кораклы в Индии и в Ираке, в Тибете и в Уэльсе похожи друг на друга как родные братья [65]. Вплоть до сегодняшнего дня никто не обращал нужного внимания на месопотамские кораклы, и ситуация изменилась лишь в результате обнаружения Таблички Ковчега, сделавшей их весьма интересным объектом для изучения. В большинстве работ, посвященных месопотамским лодкам и судам [66], кораклы практически не упоминаются; в аккадском языке даже не обнаружено для них отдельного слова.