О великом мастере и о том, как по своей вине я попадаю в труднейшее положение

 

Мне повезло: Алешу, в пальто и в мохнатой шапке, я застал в подъезде его дома, вернее, на лестничной площадке первого этажа. Он держал на голове санки и смотрел куда‑то вверх.

– Эй, – позвал Алеша, – где вы там застряли? Опять ссоритесь?

Раньше, чем появились застрявшие где‑то на верхнем этаже его беспокойные братишки, он увидел меня.

– Борька! – воскликнул он радостно, будто не видел меня целый месяц.

Это я должен бы так воскликнуть. Ведь еще минутка – и не видеть бы мне Алешу как своих ушей. Иди потом ищи в парке, на снежных горах! Там этих мальчишек – тьма.

Да, мне надо бы радостно крикнуть: «Алеша!», а я не крикнул. Характер у меня такой – сдержанный. Часто так: внутри все ноет и ликует, а высказать не могу.

– Борька, ты ко мне? – продолжал Алеша.

Вместо ответа я показал ключ.

– Выручай. Нужно срочно сделать.

Сдвинув брови, Алеша внимательно осмотрел ключ:

– Дело‑то пустяковое. На пятнадцать минут работы… А нельзя погодить? Погулять с пацанами своими собрался да за Мариной обещал зайти… Ждет она…

– Алеша, очень надо. Очень.

Он сдвинул на затылок шапку, с сожалением взглянул на дверь справа – это была дверь Марининой квартиры – и вдруг без лишних слов передал санки старшему братишке:

– Чудики, слушай команду! Катайтесь пока без меня. Рот по сторонам не разевайте. С чужими мальчишками не цапайтесь. Я скоро приду…

Вряд ли когда‑нибудь раньше Алеша работал так быстро, как в этот раз. А все потому, что я подзадорил. Специально. Когда он вставил заготовку ключа в тиски и крепко ее зажал, я нарочно подначил Алешу:

– Хоть ты и большой мастер, только насчет пятнадцати минут – ты прости, пожалуйста, – это художественный свист. Тут и за целый час не управиться.

Алеша принес из комнаты будильник и поставил его возле тисков:

– Засекай, Фома‑невера!

Ножовка в Алешиных руках металась, как в ускоренном фильме. Я с радостью повторял про себя: «Ай да Алеша! Ай да мастер!» Потом ножовку сменил напильник, за ним – другой, тонкий и маленький. И водил им Алеша теперь осторожно и, как мне уже казалось, чересчур медленно. Он то и дело брал Грекин ключ и, присаживаясь па корточки, внимательно сличал рисунок зубчиков на обоих ключах. «Скорей, скорей!» – мысленно торопил я, потому что в голову мне одна за другой лезли всякие тревожные картины. Вот Грека умудрился все‑таки собрать головоломку и на радостях хочет побежать на улицу. Хвать, а ключа нет… Вот кто‑то из ребят пришел к нему: «Есть лишний билет в кино!» Грека – хвать, а ключа нет…

– Готово! – сказал Алеша и освободил ключи из тисков. – Сколько прошло?

Я с удовольствием, сообщил:

– Шестнадцать минут.

– Минута не считается. – Алеша еще раз осмотрел оба ключа. – Кажется, тютелька в тютельку. Бери.

– Спасибо, Алеша! Огромное спасибо! До самого космоса спасибо! Так выручил меня. Побегу.

– Обожди, вместе выйдем.

В передней, надевая пальто, Алеша спросил:

– Ключ‑то сам потерял или сестренка?

– Конечно, она, Лидушка‑кадушка!

О Лидушке я брякнул, не подумавши. Это была моя ошибка. Впрочем, в следующую минуту я допустил еще более непростительную оплошность. Алеша повязал шарф, нахлобучил на голову мохнатую шапку и, уже собираясь открыть дверь, весело подмигнул мне:

– А ты говорил: художественный свист! Говорил, что целый час пройдет!

И тут я произнес слова, которые никак нельзя было в ту минуту говорить.

– Алешенька! – воскликнул я в приливе благодарности. – Я же не знал, что ты такой мастер! Великий мастер! Величайший…

Да, это было ошибкой. Алеша, хотя и перебил меня: «Ну, пошел, поехал!», но я видел, что ему приятны мои похвалы.

– Мастер, мастер… – проворчал он и, подумав о чем‑то, неожиданно сказал: – Дай‑ка еще разок взгляну на ключ.

Я попробовал воспротивиться:

– Да хорошо ты сделал. Лучше не надо. Идем…

– Хорошо‑то хорошо, да, может, не совсем. Бывает, все вроде тютелька в тютельку, а замок не открывается. Самую малость где‑то не допилил… Знаешь, Борис, я возьму надфилек – и быстренько к тебе сбегаем. В случае чего ключ на месте подгоним.

В первую секунду я настолько опешил, что и слова сказать не мог. Да и что оказать?.. Хоть открывай дверь и сломя голову беги на улицу, пока Алеша в кладовке копается – надфилек выбирает. Но это уж совсем глупо. Вот так положеньице!

Спускаясь по лестнице, Алеша продолжал объяснять, по‑каким причинам новый ключ иногда не срабатывает в замке. Я только делал вид, что слушаю. На самом деле я лихорадочно искал выход из положения, в которое попал по своей же вине. Не брякнул бы ему о «великом мастере» – мы бы сейчас мирно расстались. Он бы за Мариной зашел, а потом – к двоим братишкам, в парк, а я помчался бы к дому Греки. Как он там? Не хватился ли пропавшего ключа?.. А что теперь делать? Куда идти?.. Надо попробовать все же уговорить его.

– Алеш, может, тебе не ходить со мной? Чего время терять?

– Ерунда! Что туг идти до тебя – три минуты.

– А если с братьями что случится? Пока ходишь туда‑обратно…

– Они ребята смышленые. Сами задираться не станут. И в обиду друг дружку не дадут. Ничего с ними не будет.

Тем временем вышли мы со двора. Тут как раз бы самое место – распрощайся. Я сбавил шаг.

– Ничего, говоришь, не случится, а слышал; как три дня назад на углу, возле гастронома, машина сбила мальчишку? В больницу отвезли. – Я знал, что у мальчика оказалась сломанной рука, но тут решил слукавить: – Говорят, умер мальчик.

– Умер? Ерунда! Перелом левой руки…

Пока мы говорили о мальчишке со сломанной рукой, место, где удобно было распрощаться, осталось позади.

– Ты же за Мариной обещал зайти. – Я еще не терял надежды избавиться от Алеши. – Сам говорил: ждет тебя.

– Ждет… – со вздохом подтвердил Алеша и тут же добавил: – Ну, чего плетешься, как неживой? Включай первую космическую!

Пришлось включать. Я и придумать ничего больше не успел, как мы очутились возле моего дома. На улице было холодно, прохожие зябко ежились в воротники, в лицо дул ветер, нес мелкий снежок, а я холода не ощущал, даже вспотел. Наверное, от волнения. Вот она, пришла роковая минута. В голове моей так и не родилось ни единой спасительной мысли. Ни слова не говоря, я не стал свертывать за угол, во двор, а быстро, пожалуй, еще быстрее, чем до этого, зашагал дальше по улице.

– Борис! – окликнул отставший Алеша. – Своего дома не узнал?

Я чуть оглянулся и глухо ответил:

– Мне надо в другое место… Ты иди, Алеша, обратно, иди к Марине, к своим братишкам. Пока.

Шел я торопливо, почти бежал, не оглядывался… Неужели послушался, отстал?.. Вот здорово!.. Напрасно я радовался. Через несколько секунд услышал за спиной топот ног. На плечо мне легла твердая Алешина рука.

– А ну‑ка, притормози… Что‑то, Борис, чудишь ты. Может быть, объяснишь?

Мне так не хотелось говорить про Греку. Но что другое я мог сказать? Выдумывать, изворачиваться – только понапрасну потерял бы время. А время – главное. Надо скорее вернуть ключ.

– Это ключ чужой… – Мне было страшно смотреть Алеше в лицо. – Понимаешь, чужой. Я должен возвратить его одному человеку.

Я все еще тянул, еще надеялся, что Алеша удовлетворится таким объяснением. Глупый! Этим только разжигал его любопытство.

– Ладно, Борька, кончай волынку. А то подумаю, что ты попал в воровскую шайку.

Ого, загнул! Нет, уж лучше про Греку сказать. Я заставил себя улыбнуться:

– Вот как закрутил тебе голову! А все, Алеша, очень даже элементарно. Ключ должен отдать Греке. Он меня попросил сделать второй ключ.

– А зачем? – Алеша подозрительно смотрел на меня.

– Сам не знаю. Попросил, и все.

– Ох, Борька, опять темнишь… Если все так элементарно, идем отдадим ключ вместе.

Час от часу не легче!

– Алеша, не сердись, пожалуйста, я не могу пойти вместе с тобой.

– Почему?

– Ну… ты же знаешь, как он к тебе относится.

– Ах, не любит меня! Это верно. Только я смотрю, Борис, и удивляюсь: что‑то у тебя к нему очень большая любовь. А если хочешь знать правду, что я об этом думаю, то могу сказать. Хочешь?

Особого желания слушать про свои отношения с Грекой у меня не было, но все же это казалось лучше, чем вести разговор о ключах.

– Говори, – сказал я безразличным голосом. – Это даже интересно.

– А я ничего интересного здесь не вижу. Мне, Боря, между прочим, обидно смотреть, как ты, умный парень, бегаешь вокруг этого Греки. Бегаешь, как последняя шестерка, и своего мнения не имеешь. Кулаком его прикрылся. И эта история с ключом не нравится мне. Вот недавно отец рассказывал, как у его. товарища по работе подвал кто‑то очистил. Замок сорвали и залезли. Банки с помидорами потаскали, огурцы в кадушке. Если бы я знал, что это ключ для Греки, ни за что бы не стал делать. Ты меня просто обманул.

шагов пятьдесят шел я молча. Больно задели меня слова Алеши. Лишь когда впереди показался дом Греки, я сказал:

– Не обманывал я тебя. Это ключ для меня. Понимаешь, для меня.

– Не понимаю. То говорил: какому‑то человеку, потом – Греке, теперь, оказывается, для тебя. Заврался, Боря.

Я достал из кармана ключ и протянул его Алеше.

– Можешь обождать минутку? Я сразу же вернусь. А ключ пока подержи, чтоб не сомневался.

– К нему пойдешь? – Алеша кивнул в сторону Грекиного дома.

– Надо, Алеша. Понимаешь, надо…

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,