Как категории современной политической науки

В современной политической науке понятие «терроризм» тесно связано с такими, более общими, понятиями как «политический радикализм» и «политический экстремизм».

Радикализм (от лат. radix – корень, radicalis – коренной) в энциклопедической литературе определяется как социально-политические идеи и действия, направленные на решительное (коренное, фундаментальное) изменение существующих общественных институтов, заметно проявляющиеся в кризисные, переходные исторические периоды, когда возникает угроза существованию, традициям и укладу тех или иных слоёв и групп. Этим термином обозначается стремление доводить политическое или иное мнение, позицию до его конечных логических и практических выводов, не мирясь ни с какими компромиссами. Радикализм противоположен консерватизму, умеренности, традиционализму.

В истории общественной мысли термин «радикализм», «радикальный» ввел в оборот в XVIII веке французский мыслитель Ж.-Ж. Руссо, который считал, что когда народ повинуется верховной деспотической власти, он поступает хорошо, но если восстает и свергает эту власть, то поступает еще лучше. По мысли Руссо, обществу хорошо было бы вернуться в Золотой Век, когда люди были равными и свободными, и движение человеческой жизни опиралось на естественное право и на естественную мораль. Появление затем частной собственности положило основу гражданскому обществу, и с этого момента начался прогресс, пришла цивилизация и все испортилось окончательно. Чтобы преодолеть издержки цивилизации, по мнению Руссо, необходимо сделать право договорным, поровну распределить собственность, подчинить деятельность правительства Общей Воле (само государственное устройство в этом случае не имеет принципиального значения), радикально изменить в обществе представления в обществе о справедливости. Сделать все эти фундаментальные изменения в обществе может и должен сам народ, которому никто не должен мешать. Руссо считал, что предложенная им программа фундаментального переустройства общество особенно подходит для небольших государств.

В марксизме радикалистская ориентация вытекает из объективных общественных условий жизни людей в обществе частной собственности. Угнетенные слои общества, особенно их вожди, осознают необходимость изменения общественных отношений и реализуют ее в своей деятельности.

Противоположной позицией следует считать концепцию Л.Н. Гумелева, который считал, что радикализацию осуществляют пассионарии – люди, практически бессознательно проявляющие активность в том или ином направлении и создающие новые формы в обществе и политике. Формы радикализма в этом случае можно различать по степени активности его представителей, а также в зависимости от глубины планируемых преобразований.

Отдельного изучения требует феномен радикального сознания. Выделим некоторые типы такого сознания.

Первый тип радикального политического сознания можно прямо назвать «нигилистическим», его исторические корни восходят к манихейству III века, то есть к самой радикальной версии гностицизма. В соответствии с этой версией в отношении существующего мира возможно только два политических решения: либо его радикальное преобразование в максимально короткие сроки (что заведомо признается практически невозможным), либо его уничтожение. Вся философия нигилистического радикализма строится на отрицании ценностей врага, и никогда – на утверждении своих ценностей. Уничтожить врага для нигилиста важнее, чем самому победить.

Историческими наследниками такого манихейского нигилизма можно назвать, как минимум, четыре группы политических движений новейшего времени:

1) Анархо-либералы, апологеты любого «гражданского сепаратизма»;

2) Анархо-коммунистическое направление в левом движении, радикальный ленинизм-троцкизм;

3) Нацисты, то есть биологические этнонационалисты секулярного или мистического типа;

4) Любые представители религиозного нигилизма, от суицидальных сект языческо-буддистского происхождения до авраамического анархо-космополитизма неокальвинистского или ваххабитского толка.

Второй тип радикального политического сознания можно назвать «фундаменталистским». В фундаменталистском радикализме отношения с действительностью выстраиваются по совершенно иным принципам: этот ущербный мир следует преобразовать, преобразить, подчинить воле радикального субъекта, но не в коем случае не уничтожать, ибо сам этот мир остается – пусть и самой последней, но все-таки ценностью, за которую и нужно бороться.

Философия фундаменталистского радикализма строится на утверждении собственной фундаментальной ценности, по определению укорененной в этом мире как его первооснова, а вовсе не инородное, разрушительное начало.

Фундаменталистский радикализм (в отличие от нигилистического) воспринимает этот мир как свой, как зону собственного законного влияния и владения, а не нечто принципиально чуждое.

Выразителями этого фундаменталистского радикализма являются:

1) Англо-американские (атлантистские) неолибералы (иногда, совершенно неоправданно, сами называющие себя «новыми правыми» или «неоконсерваторами»);

2) «Правые коммунисты» сталинско-маоистского типа, иначе называемые национал-большевиками;

3) Консервативные революционеры и реакционеры всех типов (кроме нацистов) от клерикалов и цезаристов до подлинных «новых правых» и «неоконсерваторов»;

4) Представители всех типов политической религиозности, ставящие в основу своей практики перманентное миссионерство.

Характерная черта происходящих ныне политических перемен – высокая степень их остроты, драматизм, все более выявляющаяся склонность их участников использовать крайние формы политического воздействия. Однако, для того, чтобы перемены имели целесообразный исход, они не должны принимать характер неуправляемого, деструктивного процесса. Большое значение для этого имеет сдерживание радикалистских тенденций.

Вместе с тем, современная реальность такова, что основным ориентиром активных участников политического процесса является политический радикализм с его устойчивым предпочтением решительных действий в политике всем иным действиям, с его уверенностью в наличии быстрых и прямых решений сложных проблем. В некоторых политических ситуациях подобная ориентация вполне оправдана. Но такие ситуации в сфере политики нечасты.

Радикалистская политическая культура – это специфическое распределение политических ценностей и ее облик в значительной степени зависит от сочетания, взаимодействия двух пар ценностей. Во-первых, порядка (ориентирующего субъекта на поддержание стабильности социальной системы, обеспечение условий ее функционирования) и развития (направляющего его усилия прежде всего на осуществление социальных изменений), во-вторых, равенства (когда наиболее важным качеством социальной системы признается ее способность предоставить каждому индивиду одинаковые условия или, в другом варианте, возможности для существования) и свободы (когда главным назначением политики считается снятие внешних ограничений с деятельности индивида. Оптимальным для политической культуры служит равномерное распределение предпочтений членов общества между этими ценностями (порядок – развитие; равенство – свобода), тогда они дополняют друг друга и их взаимодействие обеспечивает жизнеспособность политической системы.

В реальной политической культуре исторически, а также под воздействием определенной идеологии, как правило, преобладает тот или иной элемент рассмотренной выше пары ценностей. Известны, например, различия в предпочтениях американцев и европейцев; если 74% опрошенных американцев считают себя приверженцами ценности свободы и только 20% - равенства, то предпочтения европейцев распределяются примерно одинаково (50 на 50) между указанными ценностями.

Для политического радикализма в современном мире существует множество предпосылок как в объективных условиях жизни, так и в сознании людей. Для него весьма характерна установка на поиск простых способов решения сложных проблем, которая отражает глубоко укоренившееся стремление к упрощению социальных, управленческих задач и способов их решения. Это было характерно, в частности, в отношении к марксисткой теории, когда вырванные из контекста высказывания классиков марксизма-ленинизма, те или иные фразы или даже реплики приобретали силу и значение сакральных формул, якобы объясняющих сложнейшие проблемы социальной реальности и используемых в качестве обоснования практических действий. Так, формула: «Насилие – повивальная бабка истории» стала основанием для утверждения приоритета насильственных форм преобразования социальной действительности, убеждения в их всеобщей пригодности и неизменной эффективности. А формула: «Право есть возведенная в закон воля господствующего класса» объявляло правом любой произвольно установленный акт государственной власти.

Такое же стремление в упрощению наблюдалась и на первоначальных этапах современных преобразований в России, когда сложнейшая задача постепенного реформирования страны, ее социально-политической и экономической системы сводилась к осуществлению несколько решительных и радикальных шагов (децентрализация, приватизация, шоковая терапия экономики и т.п.), а дальше считалось, что все устроится само собой. На самом деле, мы знаем, что ничего само собой не устроилось, а, наоборот, радикальные шаги псевдореформаторов привели к катастрофическим последствиям для страны.

Политический радикализм оказался благоприятной питательной средой для развития такого опасного для любой политической системы феномена, как правовой нигилизм в его самых разнообразных проявлениях. Воспринимая нарушения права как проявление свободы, правовой нигилизм формирует негативное отношение к действующей системе права, да и вообще к самому принципу приоритета правовой регламентации общественных отношений. Право в этом случае трактуется как внешнее ограничение благородных политических устремлений, уловка политического противника или как инструмент поддержки осуществлении определенной политической линии. Разные формы такого отношения к праву и правопорядку постоянно присутствуют в политической жизни. Наиболее очевидное их проявление – это «война законов»: законы есть, но они не взаимодействуют, и даже противоречат друг другу. Данная ситуация влечет за собой многие негативные и опасные последствия, среди которых – незащищенность личности от преступности, девальвация института государства и т.д.

Становление нового, не отягощенного предрасположенностью к политическому радикализму политического и правового порядка имеет ряд интеллектуальных и политических предпосылок. К их числу относится в первую очередь убеждение, что между хаосом и возрождением пребывает состояние стабилизации социально-политических отношений, через которое обязательно должно пройти общество, вступившее на путь процветания и цивилизованного развития. Сюда входит и понимание ограниченных возможностей самой политики, политических форм регулирования общественных отношений.

Важнейшая политическая предпосылка преодоления правового нигилизма – формирование новой структуры политических ценностей, в частности, предпочтение ценностей порядка, способных установить целесообразное функционирование и развитие социальной системы. Такая целесообразность предполагает, в первую очередь, последовательную реализацию основных задач социальной системы, согласованность действий элементов управления обществом, эффективные гарантии и средства поддержания всех аспектов безопасности в социальной системе.

Радикалистские установки по отношению к праву и правопорядку могут быть также преодолены путем укоренения в обществе принципов правового государства, среди которых особое значение приобретает, во-первых, такое соотношение между государством и человеком, когда государство не дарует личности те или иные права, а признает их неотъемлемой принадлежностью человека и обязуется эти права соблюдать и гарантировать. Во-вторых, закон рассматривается не как продукт государственной власти, в напротив, как первичный по отношению государства фактор. При этом закон не является произвольным установлением тех или иных правил поведения, действий и т.д., а выражает объективно действующие социальные взаимосвязи. В-третьих, право не должно использоваться в качестве средства достижения политических целей. Именно правопорядок есть главная цель политики.

Отказ от радикализма как модели действия в сфере политики имеет, по крайней мере, два важных следствия. Первое следствие – это признание постепенности крупных социальных преобразований, отказ от различных форм исторического катастрофизма. Второе – это от исторического провиденциализма к плюрализму, смысл которого заключается в стремлении преодолеть одномерность, уловить как можно больше групп интересов, оттенков мнений, открыть доступ к влиянию на политику для большего числа людей, социальных и политических групп. В результате формируется способность учета многообразия объективных связей и тенденций, действующих в обществе. Такой подход означает возможность выбора разных вариантов перемен, присутствие одновременно нескольких моделей развития, которые можно сопоставить с целью выявления преимуществ той или иной модели или варианта.

Теперь переходим к анализу другого понятия – «политический экстремизм». Если политический радикализм – это, прежде всего, идеологическое обоснование применения насилия для достижения тех или иных целей, постановка и формулирования политических задач, позиций, стратегий, то политический экстремизм – это практическое воплощение, реализация радикализма. Иными словами, экстремизм – это понятие, относящееся к методам действия, или к самим этим действиям, тогда как радикализм – это характеристика позиции, взглядов. Можно придерживаться радикальных взглядов, но быть умеренным и лояльным в действия, и наоборот.

В настоящее время политический экстремизм занимает особое место в системе угроз внутренней безопасности государства. Он может быть определен как негативное, антисоциальное явление, состоящее по своей сущности в нелегитимном использовании насилия или угрозы его применения различными субъектами политических отношений для достижения выдвигаемых ими политических целей.

Рассматривая факторы, способствующие возникновению и распространению политического экстремизма, следует выявить, прежде всего, социальные противоречия, существующие в государстве и обществе. Особенность угроз, связанных с политическим экстремизмом, состоит в том, что на их возникновение в той или иной мере воздействуют фактически все социальные противоречия.

Крайней формой проявления политического экстремизма является терроризм, который и представляет наибольшую угрозу для безопасности любого государства. Терроризм по самой своей природе есть оружие отдельных личностей, социальных групп и общностей, стремящихся к изменению положения в обществе, иногда даже в целом мире. Поэтому эпохи нарастания бурных политических потрясений и последующего иногда довольно длительного взаимного уравновешивания серьезных изменений социальных пластов создают благоприятные условия для распространения экстремистских настроений и активизации оппозиционной террористической деятельности. Чаще всего, как показывает анализ, причиной террористических актов является неспособность международного сообщества или государства создать условия для реализации нужд и устремлений того или иного народа, социальной общности, социальной группы.

Для объективной оценки угрозы безопасности государства со стороны политического экстремизма необходимо четко определить жизненно важные интересы личности, общества и государства, воздействие на которые со стороны политического экстремизма негативно отражается на прогрессивном развитии. К жизненно важным интересам личности относятся реальное обеспечение их конституционных прав и свобод, духовное и интеллектуальное развитие, личная и имущественная безопасность граждан.

В области жизненно важных интересов государства политический экстремизм угрожает, прежде всего, общественно-политической стабильности и территориальной целостности.

Субъектами политического экстремизма могут выступать как политические партии радикального толка, так и спонтанно возникающие на волне национализма и сепаратизма политические группировки и организации экстремистской направленности, отрицающие или считающие недостаточной легальную борьбу и делающие ставку на вооруженное насилие.

Объектами политического экстремизма являются, как правило, органы государственной власти, отдельные политические лидеры, от которых зависит принятие важных решений, представители тех или иных национальных и религиозных конфессий и т.п. Для влияния на них используется самый широкий спектр насильственных действий, таких как совершение террористических актов, организация вооруженных массовых выступлений, борьба незаконных вооруженных формирований с регулярными подразделениями силовых структур государства.

С позиций демократического государственного строя к политическому экстремизму можно отнести деятельность:

· По распространению идей, направленных на пропаганду и установление тоталитарного строя;

· Политического закрепления людей по национальным и расовым признакам;

· Политического закрепления социального неравенства в вопросах выборной системы и других прав и гражданских свобод;

· Политического закрепление превосходства какой-либо одной религиозной системы в ущерб другой.

Политические экстремисты распространяют идеи фашизма, создают незаконные вооруженные формирования, осуществляют террористические акции, диверсии, захваты заложников, убийства политических деятелей и т.п. В этом плане все виды экстремизма и терроризма как бы переплетаются в одно целое, становятся трудно различимы.

В то же время следовало бы разграничить обычные формы протеста в условиях политической свободы от борьбы, направленной на уничтожение политической свободы вообще или на уничтожение данной политической системы антиконституционными методами. Государство призвано рассматривать как преступление любые действия, если они становятся основой для явных или скрытых призывов к вооруженным формам борьбы против личности, общества и государства.

Добавление «политическая цель» к концепции терроризма создает огромные юридические проблемы. Очевидно, трудно установить параметры для подтверждения политической цели и доказать, что преступление является политическим. Эта юридическая неопределенность в ряде стран частично ликвидирована. Но в целом это остается проблемой.

Достаточно удачным является определение, данное в Словаре по правам человека: «Политическое убийство – это незаконные и преднамеренные убийства людей за их действительные или предписываемые им политические убеждения или деятельность, религию или другие философские убеждения, этническое происхождение, пол, цвет кожи или язык совершаемые по приказу правительства, с его согласия или неправительственными силами. Это понятие охватывает убийство с очевидными признаками подстрекательства со стороны правительства и без надлежащей правовой процедуры, политической мотивации со стороны правительства или оппозиционных сил. Ускоренный процесс рассмотрения дела, при котором обвиняемому не разрешено осуществлять свою защиту или иметь адвоката, следует рассматривать как политическое убийство. К этому понятию можно также отнести преднамеренные и террористические убийства».

Разумеется, что многие политические преступления совершаются вне всякого правового поля и даже вопреки ему.

Основными причинами обострения политического экстремизма в той или иной стране являются длительные периоды социально-экономической нестабильности, сопровождающиеся, с одной стороны, социальной дифференциацией граждан, ожесточенной борьбой за власть, усилением социальных противоречий под влиянием растущей преступности, с другой стороны, низкой эффективностью работы государственного аппарата и правоохранительных органов, отсутствием надежных механизмов правовой защиты населения. Все это, в конечном счете, к нарастанию попыток разрешения возникающих противоречий и конфликтов силовым путем, причем как со стороны существующей власти, так и оппозиционно настроенных к ней элементов.

В России переходный период от одной социально-экономической системы к другой на протяжении двух десятилетий сопровождался самыми варварскими проявлениями политического экстремизма, начиная с угроз и физического устранения политических конкурентов и заканчивая втягиваем целых народов в междоусобные войны. При этом цель была одна – передел власти, сфер влияния, материальных и энергетических ресурсов. И если в конце 80-х-начале 90-х гг. эти процессы были инициированы распадом Советского Союза и мировой социалистической системы, то в последующее десятилетие проявлениями политического экстремизма стали охвачены практически все государства постсоветского пространства и бывшие социалистические страны. Особенно остро это на себе ощутили такие страны как Югославия, Албания, Румыния, Грузия, Таджикистан, Узбекистан, и конечно, Россия.

Корни политического экстремизма в этих странах лежат в тех явлениях и процессах, которые происходили и в определенной степени продолжают происходить. Суть их состоит в следующем.

А) Духовно-идеологический аспект:

· Размывание прежних идеалов и духовно-идеологических ценностей и поиск новых;

· Реакция на отторжение коммунистической (социалистической) модели общества, которая была основана на принципах интернационализма;

· Падение престижности и привлекательности для молодежи образования и науки, деградация образовательных и научных структур.

Б) Политико-экономический аспект:

· Децентрализация управления обществом, отказ от планово-директивной системы хозяйства и переход к рынку;

· Серьезные экономические трудности, приведшие к обнищанию (люмпенизации) широких слоев населения, безработица и деквалификация рабочих и инженерно-технических кадров;

· Появление большого количества мигрантов, беженцев и вынужденных переселенцев в условиях полного отсутствия государственной политики и государственного влияния в этой сфере.

В) Этнокультурный и социально-психологический аспект:

· Чувство национального унижения, возникшее после распада СССР;

· Отчетливая национальная окрашенность ряда криминальных группировок, что вызывает сложности во взаимоотношениях различных национально-этнических групп населения;

· Усиление в слоях общества тяги к «сильной руке», к силовым, революционным способам решения сложных политических и экономических проблем;

· Возрастание в обществе страха, неуверенности и как психологической реакции на эти настроения – нетерпимости;

· Привыкание к насилию в результате ожесточенных конфликтов на постсоветском пространстве, роста криминогенности в обществе, что приводит к допустимости насилия как наиболее предпочтительного метода достижения целей.

Г) Правовой аспект:

· Ослабление институтов власти, в том числе и правоохранительной системы;

· Неотработанность антиэктремистской законодательной базы и правоприменительной практики.

Наиболее существенным фактором, который воздействует на потенциальную активизацию экстремистских действий части населения, является социальная дискриминация как следствие непродуманной политики государства, которая начала осуществляться в годы преобразований в конце 80-х-начале 90-х гг.

Какие проблемы и процессы способствуют усилению социальной дискриминации? Во-первых, это ряд проблем, связанных с соперничеством межэтнических групп внутри национальных образований, с недопущением к активной политической деятельности некоторых национальных групп, постановка их в неравное положение по сравнению с представителями титульной нации.

Во-вторых, значительный рост безработицы, обнищание население, особенно проживающего в сельской местности и небольших населенных пунктах. Это население, как правило, сохранило коллективистские представления, групповой менталитет, но не имеет не имеет собственных организаций, не участвует в достаточной степени в политической жизни общества. Все это приводит к возникновению социальной базы для пополнения рядов экстремистских организаций.

В период постсоветских реформ многие экстремистские организации в России имели собственные газеты и журналы, открыто пропагандировали идеи расового превосходства, ксенофобии, призывали к антиконституционным действиям. Эти организации зачастую маскируются под спортивные клубы, стрелковые секции, охранные фирмы. Самое тревожное, что иногда они негласно поддерживаются представителями правоохранительных органов и военнослужащими.

Все эти факторы усиливаются процессом формирования огромного и слабо контролируемого «черного рынка» оружия и боеприпасов. С появлением новейших технологий политический экстремизм все больше начинает использовать в качестве оружия радиоэлектронные средства борьбы, различные отравляющие и психотропные вещества и т.д.

Экстремистские действия прямо противоречат ряду статей Конституции Российской Федерации (например, статьи 13, 29 и др.) и должны решительно пресекаться. Противодействия экстремистским действиям со стороны государства может быть осуществлено в трех направлениях:

1) Организация и деятельность экстремистских организаций;

2) Публичные экстремистские высказывания деятелей, представляющих такие организации;

3) Издание и распространение экстремистских средств массовой информации, художественной и научно-публицистической литературы, содержащих экстремистские идеи.

В заключении, проанализируем еще раз взаимосвязи понятийного ряда «радикализм» - «экстремизм» - «терроризм». Радикализм – это, прежде всего, идеология, план, образ мыслей, стратегия. Экстремизм – это действия, практика, реализация идей в практических действиях, акциях. Терроризм – это крайняя, насильственная, вооруженная форма проявления экстремизма. Экстремизм – более широкое понятие, чем терроризм и включает в себя использование как насильственных, так и ненасильственных методов борьбы для достижения политических целей. Экстремистские политические организации часто существуют легально и открыто пропагандируют свои взгляды. Деятельность же террористических организаций и формирований заключается, прежде всего, в совершении актов насилия, в том числе – вооруженного. При этом террористические организации находятся, как правило, на нелегальном положении.

Таким образом, просматривается четкая причинно-следственная связь явлений: радикальные идеи и взгляды зачастую приводят к экстремистским проявлениям и действиям, а последние, в свою очередь, стремятся в реальных условиях трансформирующихся обществ принять форму и направленность террористических акций.

Такова, к сожалению, логика развития политических процессов во многих странах современного мира.

 

Контрольные вопросы:

1. Дайте современное определение понятию «радикализм».

2. Кто впервые в истории общественной мысли ввел понятие «радикализм» и как оно первоначально определялось?

3. Как определяются истоки радикализма в марксистской теории?

4. Как определял истоки радикализма Л.Н. Гумелёв?

5. Какие существуют типы радикального сознания? Назовите их основные характеристики.

6. Какими ценностями характеризуется радикалистская политическая культура?

7. Каковы предпосылки политического радикализма в современном мире?

8. Что такое правовой нигилизм и как он соотносится с политическим радикализмом?

9. Каковы основные пути и средства преодоления радикализма в современном обществе?

10. Как соотносятся понятия «политический радикализм» и «политический экстремизм»?

11. Что является субъектом и объектом политического экстремизма?

12. Каковы корни политического экстремизма в постсоветской России?

13. Какую роль в стимулировании политического экстремизма имеет социальная дискриминация?

14. По каким основным направлениям должна пресекаться деятельность экстремистских организаций со стороны государства?

15. Как соотносятся понятия «политический экстремизм» и «терроризм»?

Тема 3. Терроризм как феномен мировой истории:

Средние века и Новое время.

Терроризм стар как мир. Проявление того, что сегодня мы назвали бы террористической практикой, можно без особого труда найти в многочисленных хрониках, в которых, с момента зарождения письменности, фиксировалась политическая и военная история различных цивилизаций и стран. По мере развития древних цивилизаций, становившиеся все более устойчивыми сообщества и государства стали опираться на законы, регулировавшие общественные отношения, в том числе и их силовые аспекты. Однако, как свидетельствуют различные документы практически всегда находились люди, недовольные системой правления или отдельными правителями. Эти недовольства они подкрепляли действиями.

Терроризм «снизу» проявлялся в самых различных формах — в виде политических бунтов, религиозных движений, и социальных восстаний. Политический террор существует столько, сколько существует политика. За свою долгую историю терроризм представал в самых разных обличиях. Каждая страна имеет как минимум одного «героя», боровшегося с системой. Политический террор – один из самых первых, самых ранних методов политической борьбы. Устранение конкурента путем его физического уничтожения известно со времен первобытных обществ.

История рабовладельческих обществ изобилует примерами политических убийств. Среди них, например, убийство персидского царя Камбиза агентами мага Гауматы и убийство спустя семь месяцев самого Гауматы семью террористами.

В повседневной борьбе за власть в истории можно найти десятки, если не сотни примеров индивидуального террора. Однако уже в Древнем Риме прибегали не только к локальному, но и к групповому террору. Так, например, Юлий Цезарь наказывал обратившиеся в бегство легионы казнью каждого десятого бежавшего солдата. Этим он порождал ужас у остальных, и вытеснял этим ужасом тот страх, который бойцы испытывали перед неприятелем. После этого легион вновь становился вполне боеспособным, нацеленным на победу, ибо ужас побеждал страх.

Практикой локального террора принято считать так называемые проскрипции (письменное обнародование) или проскрипционные списки, введенные в практику одним из наиболее кровавых римских диктаторов — Суллой (82-79 гг. до н.э.; при 2-м триумвирате 43 г. до н.э.). Проскрипции в Древнем Риме списки лиц, объявленных вне закона.

Сулла устроил групповой террор, который грозил стать массовым. Проскрипции использовались в политической борьбе, для сведения личных счётов, а также как средство обогащения (имущество проскрибированных подвергалось конфискации, а их потомки лишались почётных прав и состояния). За выдачу или убийство проскрибированного назначалась награда (даже рабу), за укрывательство — казнь. Здесь проходит тонкое психологическое различие между убийством противников и созданием атмосферы террора, ужаса у всех остальных за счет неопределенности в их собственной судьбе, то есть через создание угрозы их спокойствию и безопасности. Обещание составлять каждый день новые списки и тем самым выносить новые смертные приговоры сразу погружает в ужас все население.

Террор со стороны властителей постепенно приводил к тому, что тяга к нему возникала и в низах, у той самой массы, которую пытались, вслед за элитой, устрашать властители. Переняв у властителей методы террора, массы также начинали подобным образом решать свои проблемы. В результате создавались первые группы, объединения, организации основным методом деятельности которых был террор.

Одну из самых ранних в истории террористических группировок составляли сикарии, прекрасно организованная секта, действовавшая в Палестине в 66-73 годах новой эры. Сикарии истребляли представителей еврейской знати, выступавших за мир с римлянами. Это были экстремистски настроенные националисты, возглавлявшие движение социального протеста и настраивавшие низы против верхов. В действиях сикариев прослеживается сочетание религиозного фанатизма и политического терроризма.

Источники немногочисленны и противоречивы, однако, если верить Иосифу Флавию, сикарии применяли необычную тактику: они атаковали противника в дневное время, особенно по праздникам, когда Иерусалим был запружен толпами людей. В качестве оружия сикарии использовали кинжал или короткий меч – сику, который они прятали под одеждой.

Как отмечал знаток древней истории из эссе английского писателя Де Куинси «Убийство как изящное искусство», сикарии, справедливо полагая, что толпа сама по себе есть нечто вроде темноты (благодаря своей плотности, давке и невозможности увидеть со стороны, кто именно нанес роковой удар), присутствовали там, где была толчея, и когда люди пытались понять, кто убийца и где он, ответом оставалось: «Неизвестно!».

Сикарии уничтожили дом первосвященника Анании, а также дворцы представителей династии Иродов, они сожгли публичный архив, чтобы уничтожить расписки должников. У Тацита упоминается, что сикарии сжигали зернохранилища и выводили из строя системы водоснабжения в Иерусалиме.

Это были экстремистски и антиримски настроенные националисты, которые в то же время видели своих противников и в среде умеренной египетской и палестинской диаспоры, в евреях, стоявших за мир с Римом. Из некоторых источников следует, что у сикариев была тщательно разработанная доктрина, так называемая «четвертая философия», нечто вроде иудейского протестантизма. Они повиновались одному лишь Богу, не признавали над собой никакой земной власти, отказывались видеть в священнослужителях посредников между Всевышним и простыми смертными. Другие авторы отмечают то, что сикарии возглавляли движение социального протеста, настраивая низы против богатых верхов. Иосиф Флавий, однако, не склонен видеть в них воплощение благородства. По его убеждению, это были самые обыкновенные корыстные разбойники, которые управлялись иноземными силами и использовали призывы к справедливости для прикрытия своих неблаговидных целей. Но даже Иосиф Флавий признает, что некоторые из них проявляли религиозный фанатизм: они видели в мученичестве нечто приносящее радость, полагали, что после свержения ненавистного режима Господь явится своему народу и избавит их от мук и страданий. Впрочем, так думали отнюдь не рядовые сикарии.

Похожее сочетание религиозного мессианства и политического терроризма было присуще гораздо более известной на Западе секте ассасинов (ассошафинов), отпочковавшихся от исмаэлитов, которые появились в ХI столетии и были разгромлены монголами в ХIII. Ассасины в течение долгого времени привлекали к себе внимание на Западе, причем интерес ученых к ним в последние годы возрос, поскольку слишком многое в их тактике и стратегии напоминает методы современных террористов. Из Персии ассасины совершали набеги на Сирию, убивали префектов, губернаторов, калифов. Им удалось убить даже Конрада Монферратского, правившего Иерусалимским королевством. Они дважды пытались убить Саладдина, но неудачно. Их первый вожак, Хасан Сибаи, быстро понял, что у него слишком мало людей, чтобы успешно сражаться в открытую, но длительная, умело продуманная кампания террора, осуществляемая хорошо обученными и дисциплин