Наступление Колчака, его провал и казачество

 

Хотя А.В. Колчак пришел к власти в Омске 18 ноября 1918 года, и непосредственно его действия проходили на Востоке страны, он опосредованно и в конце 1918 г., и в начале 1919 г. влиял и на судьбу событий, происходивших на Дону, Кубани, Тереке и в Астраханском войске, на участь этих регионов и всей России. Однако в военных действиях и замыслах он мог в какой-то мере опереться на казачество именно азиатской России. Следует поэтому напомнить о численности казачьего населения этой части страны, его потенциальных военных возможностях. Самым крупным из этих войск Азиатской России было Оренбургское, насчитывавшее в 1912-1917 гг. 533 тысячи, на втором месте шло Забайкальское казачество – 260 тыс., на третьем Уральское – 235 тыс., на четвертом – Сибирское –167 тыс., на пятом – Семиреченское – 59 тыс., на шестом – Амурское – 50 тыс., на седьмом – Уссурийское – 44 тыс. Итого1245 тыс., или более одного миллиона двухсот тысяч1.

Теперь не менее важный вопрос – о военном потенциале данных казачьих войск. В начале XX в. служилые казаки за вычетом неспособных по данным войскам составляли: по Оренбургскому – 44326; по Забайкальскому – 27942, по Уральскому – 17881, по Сибирскому – 15055, Семиреченскому – 3442, Амурскому – 3116, Уссурийскому – 2154. В служилый состав входили три разряда: приготовительный (3 года), строевой (12 лет), запасной (5 лет). После 20-летней службы (в Уральском войске 22-летней) казаки переходили в отставные и могли быть призваны в составе ополчения. Вооруженные силы казаков состояли из служилого состава и ополчения. Первые исполняли обязанности в мирное и военное время. Войсковое же ополчение создавалось по чрезвычайным обстоятельствам военного времени. Реально признавалась возможность (в случае крупных военных сражений за Россию) мобилизации десяти возрастов ополчения, то есть казаков до 48 лет.

В казачьих войсках существовал особый списочный состав, в который входили казаки с 21 года и 10 возрастов ополченцев, не считая не способных к службе по состоянию здоровья.

Приведем списочный состав по данным войскам за 1912-1914 гг.

 

Таблица 16

1. Оренбургское - 61441

2. Забайкальское - 36721

3. Уральское - 20665

4. Сибирское - 20085

5. Семиреченское - 5452

6. Амурское - 6333

7. Уссурийское - 5331

Итого – 1560282.

 

В гражданской войне потенциально могли участвовать и два возраста приготовительного разряда (19 и 20 лет), не входившие в списочный состав. Если приблизительно подсчитать, что они составляли 10 тысяч, то на войну казачество Азиатской части России могло выставить 166028 человек.

Теперь рассмотрим данные, сколько выставили азиатские казачьи войска в годы 1-й мировой войны с учетом пополнений, то есть тотальной мобилизации.

Данные таковы: Оренбургское войско – 31,6 тыс.; Забайкальское – 11 тыс.; Уральское – 12 тыс.; Семиреченское – 2,7; Сибирское – 11 тыс.; Амурское – 2,2; Уссурийское – 2 тыс., то есть всего выставили около 72 тыс.3. Можно также привести статистику количества казачьих полков, направленных в действующую армию, выставленных указанными войсками к 1916 году.

 

Таблица 17

1. Оренбургское - 18,5 полков

2. Забайкальское - 9 полков

3. Сибирское - 9 полков

4. Уральское - 9 полков

5. Семиреченское - 3 полка

6. Амурское - 2 полка

7. Уссурийское - 1,5 полка

Итого: 52 полка, не считая отдельных сотен и других еще более мелких подразделений4.

Без точного знания этих данных нельзя говорить о численности казаков, мобилизованных в действующую армию, невозможно проводить анализ расстановки сил в период гражданской войны, о чем мы говорили выше в историографическом и других разделах книги. Ошибка в подсчетах почти на тридцать тысяч по Азиатской России в “Истории казачества Азиатской России” весьма существенна. Кроме того, при анализе событий гражданской войны нельзя забывать о том, что разрыв в земельном обеспечении здесь казаков и крестьян в сравнении с регионом Северного Кавказа был несущественным, а на Дальнем Востоке его вообще не существовало. Это снимало остроту сословных противоречий в указанной части России между данными категориями населения.

Приведенная статистика говорит о том, что основным из казачьих войск Азиатской России было Оренбургское, составлявшее почти половину казачьего населения данного региона. Оно же представляло более третьей части казачьих полков, направленных в действующую армию в годы мировой войны к 1916 году.

Приход Колчака к власти означал полный разрыв белых с либерально-демократическими силами в организации управления, переход к диктатуре. В казачьих областях (на Дону и в Оренбуржье) он был осуществлен еще летом 1918 года, о чем мы сказали выше.

Падение Комуча с вступлением советских войск в Самару 7 октября 1918 года лишало Дутова ближайшего союзника, о верности которому он заявлял. Для него признание Колчака верховным правителем не было сопряжено с какими-либо колебаниями. На другой день после прихода к власти Колчака Дутов тут же заявил, что признает А.В. Колчака не только верховным главнокомандующим, но и правителем России.

В телеграмме, разосланной 19 ноября 1918 года войсковым кругам, правительствам и правлениям казачьих войск, говорилось: “Находящиеся в Омске представители казачьих войск, обсудив на месте создавшееся положение, признали, что Всероссийское Временное правительство перестало существовать как таковое, и что чрезвычайной обстановке и внутреннему положению страны новая временная власть, в лице избранного Советом министров Верховного Правителя адмирала Александра Васильевича Колчака, является соответствующей моменту и подлежит признанию, как власть, могущая обеспечить воссоздание Великой России, - решили довести об этом до сознания войсковых кругов, правительств и правления всех казачьих войск и о решении своем заявили Верховному Правителю на официальном приеме 19 сего ноября, обещав поддержку со стороны казачьих войск”.

Телеграмму подписали члены правительства: Оренбургское казачье войско, Анисимов; Уральское казачье войско, профессор Бородин; Сибирское казачье войско, Березовский; Забайкальское казачье войско, Машков; Семиреченское казачье войско, Шендриков, помощник военного и морского министра по делам казачьих войск Хорошихин.

Телеграмма была вскоре издана в Оренбургской Войсковой электротипографии.

Указом Оренбургского войскового правительства за № 1312 от 20 ноября 1918 г. было заявлено о полной и безоговорочной поддержке Дутовым новоиспеченного адмирала Колчака.

В указе говорилось о гигантских трудностях, с которыми прошло формирование частей Оренбургского казачьего войска, о том, что создание правительства Колчака признано нашими неизменными союзниками французами и англичанами. Заявлялось о том, что представители казачьих войск, находившиеся в Омске, высказали свое согласие с новыми переменами и готовность работать совместно.

Указ был подписан Председателем войскового правительства А.И. Дутовым, помощником Войскового атамана А.Г. Акулининым, членами правительства Г. Шмагиным, Половниковым, А.С. Выдриным, А. Пономаревым, Богдановым и войсковым секретарем Г. Ивановым5.

1 мая 1919 г. в городе Омске адмирал Колчак вновь обращается к казачеству, возлагая на него большие надежды:

“На путях исторического развития нашего государства казаки всегда бесстрашно принимали удары многочисленных врагов, творя великое дело собирания и оберегания земли Русской.

Ныне, в тяжелую годину небывалой в летописях истории государства Российского смуты, казаки, оставшиеся верными заветам своих предков, со всею силою патриотического порыва, с полным сознанием своего национального долга перед тяжело страдающей Родиной, в первых рядах ведут беспрерывную борьбу с разрушителями Русского государственного дела – большевиками - за воссоздание единой великой России.

 

В постоянной борьбе с внешними врагами казачество выработало и закалило в себе дух подлинной демократизации и сумело сочетать во внутреннем устройстве своего быта и войсковой жизни начала самоуправления с идеей действительного служения государственности и общему благу народному.

Ныне Российское Правительство подтверждает, что оно считает незыблемыми все правовые особенности земельного быта казаков, образа их служения, уклада жизни и управления военного и гражданского, сложившихся веками, видя в них прочный залог дальнейшего развития и процветания боевой мощи казачества на пользу всей страны.

Российское Правительство, в полном соответствии с современным правосознанием казачества, торжественно заявляет, что ближайшей его задачей будет издание закона, гарантирующего:

1) Сохранение установившихся в землях казачьих войск основ войскового самоуправления, заключающихся в праве выбора войсковых кругов, войсковых атаманов, войсковых правлений и самостоятельного в пределах закона решения всех вопросов внутренней жизни и управления.

2) Неприкосновенность занимаемых казачьими войсками земель и прав их на владения и распоряжение этими землями.

Российское Правительство верит, что всегда преданное Родине и началам государственности казачество, сомкнув свои ряды, общими дружными усилиями всего народа русского свергнет иго большевистского самовластия и освободит сердце России – Москву - для продолжения строительства Великой, свободной и неделимой России”6. (Из грамоты Российского правительства казачьим войскам). Итак, Колчак подчеркивал признание за казачеством права на самоуправление, неприкосновенность их земель, что не могло не иметь благоприятной реакции в казачьей среде. Однако из документа не совсем ясно, даровалась ли казачеству автономия, или речь шла о другой форме самоуправления.

Однако на самом деле именно тогда произошел переход к военной диктатуре не только в Сибири, на Севере, Украине, но и в целом в белом движении. Завершилась эволюция к абсолютно диктаторским методам.

Несколько позднее, 10 марта 1919 г., произошла трансформация к диктаторским методам и беспощадному подавлению в Уральском казачьем войске, где стал атаманом В.С. Толстов, разогнавший даже войсковой круг, жестоко подавлявший слабые намеки на оппозицию. Все это было отражено в его приказе № 6197. Такими драконовскими методами он смог переломить стремление уральских казаков к нейтрализму, желание помириться с советской властью.

Атаманы Оренбургского и Уральского войск сразу же поддержали приход к власти Колчака и его методы властвования. Несколько по-другому повел себя атаман Забайкальского казачьего войска Г.М. Семенов. Он считал, что подавление оппозиции должно быть более жестким. Семенов делал ставку на японцев. Колчак ориентировался на США, где побывал в сентябре 1917 г. Последний считал семеновцев “хамами и бандитами”. Однако они в целом принадлежали к одному лагерю, и это не помешало в конце концов последовавшему их примирению.

Поскольку Оренбургское казачество составляло около половины всего войскового сословия Азиатской части России, остановимся на происходивших в нем процессах подробнее.

22 января 1919 г. красные войска вступили в Оренбург. Восстанавливалась деятельность Советов, развернулась агитационная работа среди казачества. Был создан исполком Совета казачьих депутатов, в котором вскоре появились делегаты почти всех станиц 1-го округа с постановлением о полном признании советской власти. Казаки-станичники просили присылать к ним агитаторов. Добровольно в исполком из станиц ввозилось оружие. Газета “Правда” 6 февраля 1919 г. характеризовала этот процесс как “массовый переход казачьих станиц на сторону Советов”, поместив эти слова в заголовке статьи, в которой, в частности, сообщалось, что на общем собрании Городищенской станицы жители постановили: “Твердо, непоколебимо объединиться вокруг Советской власти и если она потребует, всем, как один, встать в ряды Красной Армии”.

В процессе признания советской власти трудовым казачеством важную роль сыграл приказ, подписанный членом Реввоенсовета республики П.А. Кобозевым № 18 от 22 января 1919 г., обращенный к казакам дутовской армии, в котором говорилось, что тем казакам, которые прекратят борьбу с советской властью, простят их вину, не будут подвергать репрессиям.

После освобождения Оренбурга развернулась подготовка к III съезду трудового Оренбургского казачества 1-го округа, которая дала свои результаты. Съезд открылся 7 февраля 1919 г. На него прибыло 82 делегата от 43 станиц8. Делегаты избирались на станичных сходах (следует напомнить, что на казачьем съезде, созданном дутовцами в 1918 г. в станице Нижнеозерной, было представлено только 22 станицы, по одному делегату от каждой)9.

Съезд трудовых казаков открыл председатель исполкома Совета казачьих депутатов 1-го округа И.Ф. Киселев. С приветственной речью от Оренбургского губисполкома выступил его председатель А.А. Коростелев. В работе съезда принимал участие член казачьего отдела ВЦИК есаул А.Г. Нагаев.

Съезд казаков послал приветственную телеграмму ВЦИК, в которой говорилось, что “съезд станиц 1-го военного округа Оренбургского казачьего войска …приветствует рабоче-крестьянское правительство в лице Совнаркома и ВЦИК, выражает им полное доверие, шлет свой товарищеский привет и верит в могучую силу …революции … шлет вечное проклятие Дутову и его приспешникам”10.

Съезд заслушал доклады от Краснохолмской (Гребенникова), Красноярской (Конорева), Сакмарской (Мастрюкова), Белгородской (Крылова), Никольской (Фурсова), Дедуровской (Богодухова), Рассыпной, Алексеевской, Татищевской и Бердской станиц. Выступления делегатов от станиц – яркое свидетельство сложной обстановки в губернии, сложившейся во 2-й половине 1918 г. Делегаты рассказывали, что мобилизация в дутовские части проводилась зачастую обманным путем или с помощью карательных отрядов. Казаков запугивали “приходом красноармейцев, которые будут уничтожать всех без разбора”. Агитация подобного рода не проходила бесследно. В станице Алексеевской с опасением ожидали прихода красных, поверив измышлениям дутовцев, что за каждый квадратный вершок11 иконы заставят платить налог 25 рублей. Но поведение вступивших в станицы в январе-феврале 1919 г. частей Красной Армии убеждало в несостоятельности этого обмана дутовцев. В докладе из Никольской станицы было сказано, что дутовцы запороли 25 человек, в том числе и станичного священника.

Казачий съезд 1-го округа рассмотрел продовольственный вопрос по докладу заведующего отделом продовольствия Оренбургского губисполкома И.Д. Мартынова. В принятой резолюции говорилось: “Мы, трудовые казаки Оренбургского войска, не допустим того, чтобы красные Петроград и Москва умерли с голода… Мы поделимся куском мяса и хлеба, чтобы поддержать их силы на благо общей радости. Мы обещаем все инструкции и декреты по продовольственному делу, закупку и ссыпку хлеба и пр. выполнять честно и добросовестно. Весь излишек хлеба – голодающим Москвы и Петрограда”12. Как видим, в резолюции речь идет о закупках и ссыпке хлеба, то есть нельзя говорить о том, что здесь, в Оренбуржье, к этому моменту в казачьих районах осуществлялась продразверстка. В дни работы съезда в Оренбургском губисполкоме в присутствии члена казачьего отдела ВЦИК А.Г. Нагаева был обсужден вопрос об организации советской власти среди Оренбургского казачества. Совещание отметило, что за годы гражданской войны произошло сильное расслоение Оренбургского казачества и в результате этого в станицах теперь есть на кого опереться советской власти. Было признано необходимым создать окружные казачьи советы во всех трех округах. На проходившем съезде избрали окружной казачий совет в составе: И.Ф. Киселева, А. Шерементьева, М. Любченко, И. Пишкина, Ф. Кокорева и С.И. Баннова. Съезд одобрил постановления и декреты Совнаркома об организации советской власти в казачьих областях, в частности, декрет от 1 июня 1918г. “Об организации Советской власти в казачьих областях”. Съезд выразил надежду, что советская власть не будет преследовать казаков, вернувшихся с добрыми чувствами из белой армии. В заключение съезд призвал трудовых казаков к созданию Советов казачьих и крестьянских депутатов, кооперативов, кредитных товариществ и других подобных объединений. Съезд трудовых казаков 1-го округа, завершившийся 16 февраля 1919г., внес несомненный вклад в наметившийся в конце 1918г. – начале 1919г. переход основной массы трудового казачества на сторону советской власти. Тогда же развернулось интенсивное строительство Советов. Уже в начале 1919 г. они были созданы или восстановлены в станицах: Татищевской, Рассыпной, Дедуровской, Никольской, Чернореченской, Сакмарской, Донецкой, Переволоцкой, Зубочистинской, Бердской, Нижнепавловской, то есть в 11 станицах13. В марте стали действовать советы в Каменно-Озерной, Краснохолмской, Изобильной, Перовской, Нежинской станицах14. Организация Советов на казачьей территории проходила на основе постановления Оренбургского губисполкома от 6 февраля 1919 г., в котором говорилось, что “декрет Совета народных комиссаров от 1 июня 1918 г. верно понимает нужды и задачи трудового казачества. Этим декретом кладется твердый фундамент строительства Советов, так как настал момент, когда авантюристы уже не смогут больше обманывать трудовое казачество. Оно само взялось решительно вести борьбу с дутовщиной”15.

 

В начале февраля 1919 г. казачья секция Оренбургского губисполкома Советов была уполномочена представлять собой исполком Оренбургского казачьего войска. Губернский комитет предложил приступить к организации отделов казачьего исполкома16.

Председателем казачьего исполкома стал И.Ф. Киселев, а заместителем Б.В. Ишкенин. Вскоре при исполкоме были созданы отделы: народного образования, земельный, военный. Часть отделов остались общими с Оренбургским губисполкомом Советов.

Для организации советской власти в станицы и поселки было направлено 64 инструктора. Вскоре исполком наладил постоянную связь с 86 станицами и поселками17, что дало возможность обеспечивать их газетами, такими как “Беднота”, “Правда”, “Известия ЦИК”, “Трудовое казачество”, “Клич трудового казачества”, “Коммунар”, “Красный казак” (Оренбургского воисполкома). В станицах, связанных с волисполкомами, были созданы либо Советы, либо ревкомы.

На состоявшейся 4-5 марта 1919 г. 2-ой Оренбургской губернской конференции РКП/б делегат от Дедуровской станицы сообщил о том, что в их местный совет вошли все фронтовики, что казаки бегут от Дутова. Желающих вырваться от него становится все больше.

Выступивший от казачьей секции губисполкома И.Ф. Киселев сказал, что в станицах не имеют представления о том, кто такие большевики, что необходима отправка туда агитаторов. Коснувшись вопроса о хлебозаготовках, он заявил, что их надо упорядочить, использование же подвод населения должно носить четкий характер, ибо их стихийное использование могло нарушить организованную поставку хлеба из станиц.

Наведение порядка в этом вопросе позволило обеспечить поставку хлеба из Илецкой защиты, где был значительный удельный вес казачьего населения. За несколько дней здесь обеспечили 21 вагон хлеба, или 7 тыс. 20 пудов, а также 5 тыс. 995 пудов проса. Было подготовлено к отправке 100 вагонов ржи18.

30 марта 1919 г. на заседании Оренбургского губкома РКП/б был заслушан вопрос о казачьей секции. Постановили: фракции коммунистов при волисполкоме временно разрешить регистрацию казаков - членов РКП/б. 19 февраля 1919 г. на заседании Оренбургского губисполкома было решено осуществлять продовольственную диктатуру. Устанавливались нормы и порядок снабжения воинских частей. Санкционировался вывоз продовольствия из Оренбургской губернии. Была введена, таким образом, продразверстка, но осуществлялась она здесь, как отмечал председатель Оренбургского губисполкома И.А. Акулов “в смягченном виде”. Проведенная в период подготовки и осуществления VIII съезда РКП/б работа в станицах укрепила позиции советской власти на Урале.

9 февраля 1919 г. в Троицке, куда (после ухода из Оренбурга) прибыл А.И. Дутов, открылся 3-й войсковой круг Оренбургского казачьего войска. 15 февраля на заседание прибыл А.В. Колчак19. Позднее, 15 апреля, в разгар наступления, Колчак вновь и вновь клялся в признательности казачеству, заявляя о том, что казачество первым поддержало его, первым вдохнуло надежду на реальность его устремлений в полном уничтожении большевизма вооруженной силой. В казачестве он усматривал государственную силу. В целях получить безоговорочную поддержку казачества Колчак признал его автономию, а территорию войска “областью войска Оренбургского” с гарантией неприкосновенности казачьих земель и уклада казачьей жизни, с признанием войскового круга и выборных принципов в управлении20.

Особую роль в психологическом воздействии на оренбургских казаков имело решение вопроса о возмещении размера ущерба, нанесенного казачьим станицам в апреле-мае 1918 года, в ответ на набег на Оренбург в ночь с 3 на 4 апреля 1918 года. Как свидетельствуют документы дутовского правительства, всего было подвергнуто за массовый расстрел жителей Оренбурга 14 станиц, где было сожжено 4110 домов21. Мы посвятили этому сюжету нашу специальную работу22. В статьях и книгах мы останавливались на кровавом набеге белоказаков на спящий город, в котором, по признанию “Оренбургского церковно-общественного вестника”, ворвавшиеся белоказаки рубили спящих людей, в числе зарубленных были старики, женщины и даже дети. Оренбург хоронил в эти дни 129 зарубленных. Гора окровавленных трупов и частей человеческих тел потрясла жителей. Налет вызвал жестокую реакцию – расстрел станиц, которые в результате пожаров в значительной мере были уничтожены. Так, в станице Верхнепавловской из 485 пострадало 193 двора, в Нижней Павловке – из 688 сгорело 446 дворов, в Татищевской из 602 сгорело 539 домов, в Благославенской из 224 – 213 дворов и т.д.23. Набег и расстрел станиц до предела обострили отношения.

На 3-м войсковом круге в присутствии Колчака был остро поставлен вопрос о возмещении ущерба пострадавшим от обстрела. Первоначально определили объем по 6 пострадавшим станицам в сумме 685129 рублей, а запросили у Комуча – 10 млн. рублей. Перед Колчаком уже хлопотали о выделении 25 миллионов рублей. Выехавший из Оренбурга к Колчаку полковник Руданов повез документ с просьбой о выделении 20 млн. рублей. Из 10 млн. рублей, которые Колчак решил тогда выделить, им был дан аванс в сумме 1,5 млн. рублей. Однако, когда по станицам было разослано предложение составить список пострадавших в феврале – марте 1919 г., удалось их собрать только от трех станиц.

В конце концов Совет министров Колчака решил ассигновать на восстановление сожженных станиц сумму - 25 млн. рублей в виде беспроцентной ссуды на 25 лет, а в пожарный капитал войска – 400 тыс. рублей - на 10 лет. Постановление подписал Петр Вологодский и военный министр Степанов24.

Расстрел станиц был не только грубой ошибкой, но и преступлением. Он надолго оттолкнул значительные массы казачества в лагерь белого движения, способствовал его усилению. Подтверждение о ссуде на восстановление станиц Колчаком 15 апреля 1919 г. взбадривало, служило инъекцией. Круг принял резолюцию “О бескомпромиссной борьбе с большевизмом”, о демократических казачьих принципах.

4 марта 1919 г. началось генеральное наступление колчаковских войск, в котором участвовала Сибирская армия в составе 48 тыс. под командованием Гайды, действовавшая в направлении Екатеринбург – Вятка.Против нее сражались 2-я и 3-я советские армии. В центре фронта действовала Западная армия, в которой числилось около пятидесяти тысяч штыков и сабель. Именно этой армией командовал генерал И.В. Ханжин, оренбургский казак по происхождению25 Ей противостояла 5-я советская армия. В наступление перешла и отдельная армия под командованием генерала Дутова. Против советского Уральска сражалась Уральская армия, которой командовали первоначально Савельев, а позднее Толстов.

Штаб Западной армии дислоцировался в Челябинске. Еще 10 февраля сюда прибыл Верховный правитель, которого здесь встретили гражданские и военные власти во главе с генералом М.В. Ханжиным, а 14 февраля Колчак, побывав в отдельных частях армии, отправился в Троицк на заседание круга.

 

14 марта была взята 6-м Уральским корпусом, входившим в Западную армию Ханжина, Уфа. Затем пала Чишма, Белебей и Бугульма, а 15 апреля колчаковцы овладели Бугурусланом. Колчак в приказе от 11 апреля отмечал, что дорога на Москву открыта, Красная армия разбита и деморализована. Колчак устремился к Самаре с целью продвинуться к Саратову, а затем, соединившись с Деникиным, двинуться на Москву.

В канун Пасхи Верховный главнокомандующий А.В. Колчак поздравил Михаила Васильевича Ханжина с присвоением ему звания генерала от артиллерии (когда-то в годы 1-й мировой войны Ханжин командовал артиллерией Румынского фронта). Поздравления в адрес Ханжина со взятием Уфы поступило даже от военного командования союзников.

Во второй половине марта – первой половине апреля Западная армия Ханжина продолжала наступление. Истекая кровью, к Самаре отступала 5-я красная армия.

Думается, особый интерес представляет перечень численности казачьих частей, входивших в состав белых колчаковских войск Западного фронта и Южной группы Белова. Приводим данные по книге Г.Д. Гая к 20.04.1919 г.26.

 

Таблица 18

 

Опубликованные данные27 говорят о том, что на Гурьевском направлении Восточного фронта было 4000 воинов, на Уральском – 13400, на Оренбургском – 14400. Здесь данные не дифференцируют боевой состав, не говорят, сколько их них казаков. Нет таких сведений и о других направлениях Восточного фронта. Однако возможно предположить, что в основном речь идет о белоказачьих войсках28.

Следует отметить, что сведения о численности войск белых (противника, как говорилось в “Директивах”) составлены Высшим военным советом, Полевым штабом РВСР и штабами фронтов29. Эти сведения, как и приведенные выше Г.Д. Гая, носят приблизительный характер. Хотя в той или иной степени верны. Иногда они основывались на документах штабов противника, захваченных красными частями, но чаще всего на деятельности военной разведки (в последнем случае их достоверность не абсолютна).

Газета “Правда” 21 января 1919 г. сообщила о том, что мобилизация казаков в дутовские войска проходила все труднее и труднее, сообщалось, что недавно в Оренбурге “расстреляно 250 молодых казаков” за категорический отказ служить в дутовских войсках. Достоверность массовых расстрелов молодых казаков была подтверждена самим атаманом, правда, при этом он несколько приуменьшил число казненных30.

14 марта 1919 г. директивой РВС Восточного фронта М.В. Фрунзе был назначен командующим Южной группой, в которую вошла Туркестанская армия. Последнюю предстояло воссоздать из 31-й Оренбургской стрелковой и 3-й конной дивизий. В формирующуюся конную дивизию должны были войти и казачьи полки, объединенные в бригады31. Позднее Туркестанская армия должна была быть передислоцирована в район Бузулука, откуда подготавливалось контрнаступление против Колчака во фланг наступающих на Самару его войск. Весной и летом 1919 г. Восточный фронт стал главным. Были приняты срочные меры по его укреплению. Вышли в свет “Тезисы ЦК РКП/б в связи с положением Восточного фронта”. Страна превращалась в единый лагерь.

Формирование 3-й конной дивизии было связано и с созданием казачьей кавалерийской бригады во главе с И.Д. Кашириным.

В то же время Л.Д. Троцкий в телеграмме, подчеркнув необходимость формирования бригады (под нажимом Реввоенсовета 3-й армии, выступившей с отрицательной характеристикой И.Д. Каширина), рекомендовал проявить осторожность в вопросе, ограничив создание бригады двумя казачьими кавалерийскими полками и одним пехотным. И.Д. Каширин на имя Реввоенсовета Туркестанской армии “скромно” просил назвать бригаду его именем. В то же время, назначенный комиссаром 3-й кавдивизии, И.Ф. Киселев сообщил Троцкому, что беспокойство насчет И. Каширина безосновательно. Каширин Иван – смелый, боевой командир, но весьма эмоциональный и в известной мере честолюбивый32.

2 мая 1919 г. М.В. Фрунзе и В.В. Куйбышев в телеграмме предлагали оказать всяческую помощь в комплектовании бригады33.

Формирование бригады потребовало создания 4-го советского трудового казачьего полка. 12 апреля был издан соответствующий приказ о его формировании. Командиром данного полка был назначен Салодовников34. В его организации видную роль сыграли братья Шереметьевы, назначенный комиссаром кавдивизии И.Ф.Киселев, а также член казачьего отдела ВЦИК Афанасий Григорьевич Нагаев (в прошлом - председатель отдела) и Билял Вильдимович Ишкенин – член казачьего отдела ВЦИК35.

Газета “Известия народного комиссариата по военным делам” 11 мая 1919 г. сообщала, что трудовые казаки “идут на защиту рабоче-крестьянского правительства часто в полном вооружении, организованные в боевые ударные единицы. Идут пешком, едут на лошадях с единственной надеждой победить или умереть. Все они испытали тяжесть дутовского режима. Испытанные орлы трудового казачества слетаются в решительный момент для борьбы с Дутовым”.

3-я кавалерийская дивизия вскоре была сформирована из 6 полков: 9-го, 10-го, 11-го, 12-го, 13-го, 14-го (4-й советский полк, состоявший из 4-х сотен стал в дивизии 11-м полком по приказу от 2 мая)36. В кавдивизии было три бригады: первой командовал Тимофеев, второй Обухов, третьей Каширин37. В бригадах были созданы политотделы, в каширинской во главе с Ивановым. В бригаду И.Д. Каширина входили бывшие Верхнеуральский и Стеньки Разина полки38.

Разработанный советским командованием стратегический план прорыва левого фланга Западной армии Ханжина, рвущейся на Самару, предусматривал максимально возможную концентрацию красных войск в районе Бузулука. Сюда стягивались силы Южной группы войск Восточного фронта. При этом неизбежной была переброска сил и из Оренбурга. Первоначальное направление сюда 1-й армии было отставлено, в Бузулук теперь передислоцировалась Туркестанская армия в составе 31-й Оренбургской стрелковой и 3-й кавалерийской дивизий. В Бузулуке формировалась ударная группа войск, которая первой должна была обрушиться на колчаковцев в составе 25-й Чапаевской дивизии, а также одной бригады 24-й железной дивизии 1-й армии, Туркестанской армии и бригады красных казаков во главе с И. Кашириным.

Прознав о происходящем перемещении войск, дутовцы усилили нажим на Оренбург39. В случае взятия города противник мог выдвинуться в тыл ударной группы войск, сорвать контрнаступление красных. Надвинувшаяся угроза над Оренбургом побудила принять срочные меры.

6 апреля 1919 г. состоялась созванная по инициативе Оренбургского губкома РКП/б общегородская конференция профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов, которая призвала “все рабочие организации и трудящееся крестьянство Оренбургской губернии для мощного отпора врагам…”. Конференция приняла воззвание “Ко всем рабочим, крестьянам и трудовым казакам”, в котором звала трудящихся Оренбуржья по примеру рабочих Уфы, рабочих и крестьян Самарской губернии стать в ряды борцов за республику трудящихся40. Тут же развернулась работа по формированию рабочих, крестьянских и казачьих полков. Почти все рабочие (7000 бойцов) ушли на защиту Оренбурга. 7 апреля 1919 г. на заседании президиума Оренбугского губкома РКП/б было поручено секретарю губкома В.А. Покровскому составить письмо к партийным ячейкам с призывом провести усиленную агитацию за вступление крестьянства и казачества в ряды Красной Армии41.

В Красную Армию вступили в первую очередь коммунисты. Из 40 членов РКП/б Исаево-Дедово ушли на фронт 3042. Шарлыкская организация направила в Красную Армию из 35-32 коммуниста. В полки, защищавшие Оренбург, влилось 3500-4000 крестьян.

В результате принятых мер в Оренбурге было сформировано 4 полка: 210 (рабочий), 216 (крестьянский), 217 (в большинстве рабочий) и 218 (рабоче-крестьянский)43.

Именно тогда, как мы уже сказали, был создан и 4-й казачий полк в составе 4-х сотен, позднее переименованный в 11 полк.

Опасность надвинулась для Оренбурга, прежде всего, с востока. В наступление на город перешел 2-й корпус Оренбургского казачества во главе с генералом Акулининым. Он надеялся, что к Пасхе 19 апреля ему удастся взять Оренбург. Противник овладел станицей Нежинской и вплотную приблизился к городу. Однако мужество его защитников – рабоче-крестьянских полков - опрокинуло эти расчеты. Позднее И.Г. Акулинин объяснял провал наступления в рапорте от 25 апреля 1919г. командующему Оренбургской белой армией о действиях корпуса с 9 по 19 апреля 1919 г., что ему удалось, преследуя в указанный период врага, подойти вплотную к Оренбургу. Был дан приказ взять Оренбург к светлой заутрени (к 23 часам 50 минутам 19 апреля). После захвата 19-м и 20-м Оренбургскими казачьими полками Нежинки Акулинин еще более уверовал в свой успех, однако дальнейшее наступление встретило, как писал он, “упорное сопротивление”, красные, по его словам, проявили “поразительную выдержку и самообладание”.

6-я и 8-я роты 42-го пехотного полка “перешли к красным”, затем это же сделали 6-я, 8-я роты Хвалынского полка и часть 5-й роты 42-го стрелкового полка. Перешедшие открыли огонь по частям акулининского корпуса. Станица Нежинская была вскоре взята советскими войсками и, развивая наступление, они потеснили 7-й Хвалынский и 21-й казачий полки. Вскоре перешли на сторону красных команда разведчиков и четыре роты Сызранского полка. Далее Акулинин докладывал, что среди казаков 19-го и 23-го полков много колеблющихся элементов, получивших пополнения из расформированных (очевидно, по причине неблагонадежности) 24-го и 25-го полков. Акулинин, скрепя сердце, признавал: “Атмосфера в станицах 1-го округа, через которые мы прошли, тоже еще не очистилась от большевизма”44. Затем, объясняя это, он вынужден был признать: “большевики особенных безобразий в 1-м округе не чинили, а расстрелов почти совсем не было…”. Заканчивая доклад, Акулинин вновь приходил к выводу: “…население верхних станиц 1-го округа (я не говорю уже о крестьянском населении, сплошь настроенном большевистски) особой радости по поводу своего избавления “от ига большевиков” при нашем вступлении в поселки и станицы не выражали… В общем, особенно сердечного отношения со стороны родных станичников к казачьим частям наблюдать не приходилось”.

 

Это признание генерала, который потом эмигрирует в Шанхай, весьма симптоматично. Оно больше, чем свидетельства отдельных сторонников советской власти. Особенно важно сегодня, ибо без прикрас дает подлинную картину настроений оренбургских станиц весной 1919 г.45.

Почти одновременно (это очень важно) развернулось наступление IV корпуса с севера от губернского центра на Оренбург под командованием генерала Бакича. Ожесточенные бои развернулись с 21 по 26 апреля 1919 г. и закончились полным разгромом этого корпуса на Салмыше. М.В. Фрунзе, докладывая командующему фронтом С.С. Каменеву об этом, писал: “…на фронте 1-й армии наиболее крупным событием является разгром частей 2-й и 5-й дивизий противника на реке Салмыш, где нами взято более полутора тысяч пленных… Честь победы принадлежит 277-му полку (Орский) 31-й дивизии, поддержанному частями 211-го полка…”. Значение этой победы (или поражение белого корпуса) было весьма значительным для хода борьбы с Колчаком. Был не только разбит целый корпус, но это победное сражение красных отвлекло внимание Колчака от главного бузулукско-бугурусланского направления, что дало возможность ударной группе под командованием Г.В. Зиновьева перейти в наступление, прорвать фронт белых 28 апреля 1919г. Развернулись бои за Бугуруслан, а затем за Бугульму и Белебей. Именно в сражении за Белебей (туда на выручку Колчак бросил свой отборный корпус под командованием генерала Каппеля, однако это не спасло положения) особо отличилась кавалерийская бригада красных казаков под командованием И.Д.Каширина. За успешные боевые действия против армии Колчака и овладение Белебеем 13-й и 14-й кавалерийские полки, составлявшие бригаду, были каждый в отдельности и бригада в целом награждены Почетными