Казачество на фронтах и в казачьих областях в период борьбы за власть (ноябрь 1917 – март 1918)

 

Несомненный интерес представляет вопрос о казачестве в период попытки Керенского-Краснова повести казачьи части, дислоцировавшиеся на Северном фронте, на Петроград.

Александр Федорович Керенский, примчавшись из Питера в Гатчину, не нашел здесь поддержки и устремился в Псков, где находилась ставка командующего Северным фронтом генерала Черемисова, который интуитивно поняв всю безнадежность затеи Керенского, решительно отказался ее поддерживать. Черемисов решил руководствоваться мнением выборных солдатских органов – решением военно-революционного комитета Северного фронта. Исходя из этого, Черемисов отменил приказ А.Ф. Керенского о наступлении на восставший Петроград1 3-го Кавалерийского корпуса, который считался наиболее надежной силой для Керенского.

В корпус входила четырехполковая донская казачья дивизия, уссурийская казачья дивизия,1-й казачий полк (Забайкальского войска), шесть донских и одна амурская батареи, туземная дивизия2.

Собравшись на квартире Барановского, Войтинский, Краснов, Керенский решили попытаться одним ударом обрушиться на Питер в надежде, что удастся присоединить к “походу на Питер и другие части”. Реально в этот момент в распоряжении Краснова было тогда примерно 700 казаков, остальные части корпуса были разбросаны. Поход на Питер Керенского-Краснова реально начался ранним утром 26 октября. Примерно тогда же Керенский объявил Краснову, что назначает его командующим армией, идущей на Петроград. По этому поводу П.Н. Краснов в своих мемуарах “На внутреннем фронте” вспоминал, что он доложил Керенскому, что “части корпуса разбросаны по всему северо-западу России, и их раньше необходимо собрать, что двигаться мелкими частями – безумие”. А далее – “Генерал,- торжественно говорит мне Керенский, - я назначаю вас командующим армией, идущей на Петроград; поздравляю вас, генерал! …Командующий армией, идущей на Петроград! Идет пока, считая синицу в руках, – шесть сотен 9-го полка, четыре сотни 10-го полка. Слабого состава сотни по 70 человек. Всего 700 всадников - меньше полка нормального штата3. А если нам придется спешиться, откинуть одну треть на коноводов – остается боевой силы всего 466 человек – две роты военного времени!!! Командующий армией и две роты! Мне смешно…Игра в солдатики!!”4.

Когда эти немногочисленные части вступят в Гатчину, туда прибудет пополнение: две сотни и 2 орудия 10-го Донского казачьего полка5.

Как свидетельствует далее П.Н. Краснов за весь день 28 октября к его “армии” подошли три сотни 1-го Амурского полка, но они заявили, что “в братоубийственной войне принимать участия не будут”, что “они держат нейтралитет”. В Царском селе казаки сказали Краснову, что “до подхода пехоты дальше не пойдут”. Далее Краснов свидетельствует: “Итак, к вечеру 29 октября мои силы были – 9 сотен, или 630 конных казаков, или 420 спешенных, 18 орудий, броневик и бронепоезд”6. Но уже вечером этого дня к Краснову явились комитеты 1-й Донской и Уссурийской дивизий и заявили, что “казаки без пехоты на Петроград не пойдут”7.

Вскоре в казачьи части из Петрограда прибыли матросы-парламентеры, заявившие под Пулковым, что “мир с генералами заключить не согласны, а только с самими казаками”.

Когда Краснов после поражения под Пулковым8 вернулся в Гатчину, туда заявился французский генерал Носсель, которому Краснов заявил, что положение безнадежно, но что все можно спасти, заставив Царскосельский гарнизон силой идти с ними, но для этого нужен хотя бы батальон иностранных войск9.

В казачьи части, отступившие к Гатчине, после поражения под Пулковым, явились агитаторы Петросовета, казачьего отдела ВЦИКа10 и, наконец, что имело особое значение, председатель Центробалта Дыбенко, который даже по свидетельству Краснова расположил к себе не только рядовых казаков, но и офицеров, что привело вскоре, писал Джон Рид, к тому, что казаки во главе с Красновым и его штабом решили сдаться”11. Керенский перепугался, что его сдадут матросам и бежал12. Попытка мятежа провалилась.

О мятеже Керенского-Краснова на Северном фронте мы уже сказали. После Октября в Питере были случаи, когда казаки и солдаты Румынского фронта грабили помещичьи имения13.

Уже 1 ноября 1917 г. в Киеве для командования гарнизоном стало ясно нежелание частей казаков и чехословаков подавлять “мятеж” - так называло командование гарнизоном события в Питере. Командование войск в результате этого решило покинуть Киев14.

В ноябре 1917 г. командир 29-го Донского казачьего полка из местечка Стрижева, что севернее Винницы, сообщил, что “ввиду постановления фронтового съезда казачьих войск… соблюдать полный нейтралитет”, казаки полка отказывались вмешиваться в происходящие события, командир же его считал, что по отношению к насилию, грабежам и буйству “не может быть никакого нейтралитета”. Командир полка просил пояснений от командования фронта15. Через несколько дней командующий того же полка Ягонин донес, что 5-я сотня его полка отказалась выступить в д.Шеметовку, ссылаясь, что приказ издан без санкции комиссара Юго-Западного фронта. Ссылаясь на этот факт, командир полка настаивал на необходимости “остановить развал в казачьих войсках”16.

Казаки решительно выступили против того, чтобы на них возлагалась охрана частных сахарных заводов17. 21 ноября на Юго-Западном фронте стало известно об уходе казачьих частей с Украины в свои области18. Однако через несколько дней отправка была приостановлена.

1 ноября о решении казачьего общефронтового съезда в Киеве стало известно в Житомире, куда поступила телеграмма из Киева, где было постановлено вывести казачьи части с Украины. Началась соответствующая их передислокация19.

В правление казаков Юго-Западного фронта в г.Бердичев сообщено о решении 9 ноября 1917 г., принятом заседанием полкового комитета 29-го Донского казачьего полка; оно гласило: “Находя целесообразным постановление Украинской Центральной Рады о запрещении казакам нести какую бы то ни было службу, так и находиться на территории Украины, а так же на основании (указания - Л.Ф.) казачьего комиссара Юго-Западного фронта № 5025, «мы решили не выступать против демократии, кем бы она не являлась, и занять до выяснения хода гражданской войны нейтралитетное положение» (подчеркнуто мной - Л.Ф.).

…Немедленно снять с сотен и команд полицейско-политические поручения и назначения старой власти, и впредь не давать для этих целей казаков полка, до тех пор, пока не получим распоряжение от казачьих властей и организаций. Не признавая ныне уже прижившуюся власть народных комиссаров, мы подчиняемся только казачьему правлению Юго-Западного фронта и войсковому кругу.

Признавая гибельной для страны гражданскую войну, мы категорически протестуем против действительности, а также и слухов о походе генерала Каледина на центральные города России и выступлении из пределов Донской области. Полковой комитет постановил немедленно выяснить позицию войскового правительства20.

Нельзя умолчать о том, что комиссариат казачьих войск при ставке разослал телеграммы Военно-революционным комитетам Северного, Западного, Юго-Западного, Юго-Восточного и Румынского фронтов, в которых говорилось, что установление в России власти большевиков сделалось невыносимым. Казачество, особенно фронтовое, не признающее правительство большевиков, поставлено вне закона. Казаков, охваченных большевизмом, солдатские массы ненавидят. В случае осуществления предполагаемого похода против Дона примут самые решительные действия борьбы. Комиссариат казачьих войск при ставке. Шапкин, Полюдов, Ларионов, Попов”21.

Начатая было отправка казачьих войск в свои области задерживалась, об этом сообщалось 23 ноября 1917 г. 22.

На 6 декабря 1917 г. был созван съезд Румынского фронта в Одессе. В состав президиума вошли представители казаков и рабочих. От казаков сотник Балавин23.

Богаевский в телеграмме от 15 ноября 1917 г. от имени Войскового правительства и фракции общеказачьего фронтового съезда заявил, что вооруженным восстанием большевики свергли Временное правительство, что начата этим шагом гражданская война, что не считают правительство Ленина правомочным действовать от имени всей страны. Телеграмма была послана из Бердичева24.

Уже в конце ноября 1917 г. весь офицерский состав лейб-гвардии сводного казачьего полка заявил, поскольку казаки выразили им недоверие, уйти из полка, просили перевести их в другие части25.

К вопросу о возвращении казачьих частей в свои области было различное отношение на местах. Так, когда Кубанская дивизия заявила, что возвращается на Кубань, из Екатеринодара в адрес комиссара казачьих войск последовала телеграмма, оценивающая этот факт как измену Родине, что казачьи части должны остаться верными присяге26.

Думается, для оценки сложившегося положения в казачьих частях фронта весьма важно привести слова А.И. Деникина, которого в данном случае трудно заподозрить в преувеличении. Он писал в своих “Очерках русской смуты”: “С возвращением казачьих войск с фронта в родные края наступило полное разочарование: они (по крайней мере донцы, кубанцы, терцы) принесли с собой с фронта самый настоящий большевизм…” Далее Антон Иванович отмечал, что главное принесенное с фронта казаками – это “полный отказ от всякой борьбы с советской властью”27.

В борьбе за установление советский власти немалую роль играл Казачий комитет при ВЦИК. Его инициативы принимались и учитывались СНК и ВЦИК, получали отражение в декретах последних.

Так, уже 12 ноября 1917 г. Казачий комитет постановил “принять снаряжение казаков за счет государства и осуществлять вознаграждение в полном объеме за потерянное во время войны снаряжение и лошадей, а при демобилизации казачьих частей, возвращающихся домой с оружием, учет его должны вести соответствующие организации”. Кроме того, казачий комитет принял решение о демократизации командного состава путем введения его выборности. На данном этапе это был весьма оправданный прием для того, чтобы выдвинуть на руководящие должности в казачьих частях наиболее честных, способных и доброжелательных и демократически настроенных людей. Заседание комитета, принявшее данное решение, вынесло постановление о том, чтобы просить СНК издать соответствующий декрет28. 30 ноября на заседании СНК была принята резолюция, приветствовавшая инициативу Казачьего отдела в деле выработки законопроектов, направленных на обеспечение экономических и политических интересов трудового казачества. СНК предложил широко обсудить данный проект в Советах казачьих депутатов и других демократических организациях казачества, дабы иметь твердые гарантии того, что указанные законопроекты вполне соответствуют интересам и воззрениям трудовых казачьих масс. Со своей стороны, СНК выразил твердое намерение содействовать принятию и проведению в жизнь законов, имеющих задачей освободить трудовых казаков от всех видов кабалы и обеспечить им возможность достойного человеческого существования29.

Декрет снимал значительную часть тягот казачьей службы, предусматривая обеспечение положения казачества и справедливую компенсацию за утраченного коня и обмундирование. В связи с возвращением казачьих частей с фронта предусмотрел условия сохранения у них оружия. К вопросу компенсации за утраченную лошадь казачий комитет возвращался вновь на последующих своих заседаниях30.

В казачий комитет ВЦИК поступали письма от различных станиц, где устанавливалась советская власть, с просьбой выслать соответствующие инструкции31.

24 декабря 1917 г. на заседании комитета было решено создать отряд трудового казачества для отправки на Дон. Руководителями отряда были назначены Мирошниченко и Забров.

25 января 1918 г. казачий комитет, заслушал доклад Ерохина – члена Донского Военно-революционного комитета о событиях на Дону, начавшейся борьбе казачьих войск с калединцами, зверствах, чинимых последними, об отсутствии хорошей организации казачьих полков, в результате чего налицо были военные неудачи, и решил: “Послать 1-й, 14-й полки и отряд защиты прав трудового казачества на Дон”, а так же обратился к солдатам и матросам поддержать их в этой борьбе32. Решено было 1-й и 14-й полки объединить в бригаду и идти в станицу Урюпинскую, организовать советскую власть в Хоперском округе, привлечь казаков 18-го и 35-го полков.

 

Немалую роль в восстановлении советской власти на местах и в частности в казачьих регионах сыграли многочисленные обращения СНК и ВЦИК к населению страны33.

Вскоре, как свидетельствуют документы, комиссариат казаков при ставке постановил, что “…в случае образования однородного большевистского правительства, активно ему не противодействовать”34. Донские части, находившиеся в Питере и его окрестностях не только сохраняли полный нейтралитет, но и его представители в казачьем отделе ВЦИК помогли в преодолении калединщины.

После победы Октябрьского восстания в Петрограде, первоначально комиссар по казачьим делам Шапкин заявил, что казачество не признает Совет народных комиссаров, но вскоре вслед за съездом фронтового казачества в Киеве утверждает, что оно будет держать нейтралитет35.

Начальник же полевого штаба казачьих войск генерал Смагин даже в декабре еще нацеливал на неподчинение казачьих войск новому правительству36.

Совпадающей была позиция и начальника генерального штаба генерала Духонина, который с целью создания ударного кулака даже 10 ноября (после смещения его с поста) издал приказ о сосредоточении казачьих частей в более крупные единицы, или о концентрации их в казачьих областях с целью (думается, недвусмысленной) создания ударного кулака37. Это в частности (в его распоряжении) касалось 5-й кубанской казачьей дивизии38.

В документах фигурировало упоминание “о первоначальном плане сведения казачьих частей в крупные отряды”39.

Нельзя не отметить, что в то же время в казачьих частях протекали процессы, на которые не рассчитывали казачьи правительства и руководители казачьих войск. Казачьи массы некоторых частей порою требовали массовой смены консервативных руководителей. Так было в лейб-гвардии казачьем полку 3-й гвардейской казачьей дивизии 27 ноября 1917 г., а несколько раньше в 16-й особой Донской казачьей сотне (требование корпусного революционного комитета об устранении войскового командира, войскового старшины Кравцова). Подобное наблюдалось и в других частях40.

Уже днем 25 октября, получив сообщение о победном ходе восстания в Петрограде, атаман Алексей Михайлович Каледин, созвал заседание войскового донского казачьего правительства и объявил о сосредоточении всей власти в своих руках, но чувствуя, что ее удержать войсковому правительству без насильственных методов не удастся, объявил по существу о введении военного положения не только в пролетарском Донбассе, но и предложил всем местным атаманам вести борьбу за сохранение власти “всеми средствами при полном напряжении всех сил”41.

Чувствуя, что указанных мер и заявлений недостаточно для удержания власти, Каледин 2 ноября 1917 г. объявил о распространении военного положения на Ростовский, Таганрогский и Черкасский округа и соответственно на города: Ростов, Таганрог, Новочеркасск и Азов, где не только была сосредоточена основная часть (включая, как сказали выше, и Донбасс) рабочего класса Дона, но и в этих округах, среди сельского населения преобладало крестьянство. Воинские части были приведены в боевую готовность. Вскоре стало ясно, что от планировавшегося похода на Москву надо отказаться, что “не до жиру, быть бы живу”, что надо серьезно думать о том, чтобы удержать власть на Дону и в своих руках. 31 октября, как пишет А.В. Венков, были арестованы по приказу Каледина делегаты II съезда Советов, вернувшиеся на Дон. В десятки пунктов были введены казачьи войска, разгонялись Советы42. Кроме того, по приказу Каледина были заняты казачьими войсками главные железнодорожные узлы, важнейшие шахты43.

О непризнании советской власти возвестил кубанский атаман Филимонов. В ночь на первое ноября в Екатеринодаре начались аресты большевиков. На Тереке атаман Караулов так же объявил о переходе всей власти в его руки, ввел в области военное положение.

Примерно тогда же генерал Михаил Васильевич Алексеев, усматривая на Дону лучшую в России почву для антибольшевистского движения, перебрался из Петрограда в Новочеркасск. 2 ноября он сразу же стал предпринимать усилия по созданию белой армии, которая мыслилась как основная ударная сила в борьбе с большевиками, с красными. Сюда, на Дон, устремились лидеры, враждебные революционным силам: Родзянко, Лимонов, быховские узники, Савинков и даже сам Керенский. Последний явился в Новочеркасск, но не был принят Калединым44. Будущие вожди белого движения, как свидетельствует один из активных его участников, Дмитрий Лехович, “переоценивали те возможности, которые, казалось им, давала область войска Донского”. Казачество в целом высказывало опасения, что организация на Дону центра борьбы с большевиками дорого ему обойдется45.

Каледин, как считает Лехович, не мог отказать в приюте бежавшим на Дон генералам и офицерам, но в то же время “просил Алексеева обставить вербовку добровольцев возможно конспиративнее и советовал даже перенести эту деятельность куда-нибудь за пределы Дона – в Ставрополь или Камышин”, по сути, предлагая Алексееву покинуть Новочеркасск46. Но вскоре, когда Каледин решит наступать на Ростов 26 ноября 1917 г., он придет за помощью к Алексееву и получит для осуществления этой затеи около 500 штыков. Вместе с местными гимназистами, кадетами и казачьими частями (всего в походе участвовало около 2000 человек) они сумели взять Ростов, ибо у защищавших его рабочих не было оружия и боеприпасов. После прибытия сюда А.И. Деникина, последний, ознакомившись с обстановкой, убедившись в правоте настроения Каледина, вместе с Марковым перебрался на Кубань.

Лехович пишет о том, что в конце декабря в Новочеркасск из Москвы пробрались представители британской и французской миссии и пообещали денежную помощь в размере ста миллионов рублей47.

Двадцатого ноября английский военный кабинет постановил “гарантировать Каледину предоставление финансовой помощи, в которой он нуждается”48.

В связи с победой Советов в ставке (в Могилеве) главное место в расстановке антибольшевистского движения в России, особенно представителями английского правительства, теперь уделяется Югу.

“Донская летопись”49 подробно называет части, участвовавшие в походе на Ростов: 45-й и 48-й Донские казачьи полки, 5-й Донской пеший батальон, две батареи, слушатели уряднических курсов, кадеты, гимназисты и старики-добровольцы из ближайших станиц, ударный отряд из двух сотен (одна - кубанская). Об этом пишет Венков50. В добровольческой армии к середине ноября насчитывалось около полуроты. Что касается ударных сил казачества, примыкавших к белому движению, то тут надо сказать об организации 30 ноября отряда есаула Чернецова51.

25 ноября 1917 г. начальник гарнизона Таганорога докладывал Каледину об отрицательном отношении казачьих частей к начальству, о полном добровольном их подчинении только совету солдатских депутатов, что сотни 51-го и 17-го полков категорически отказались исполнять его приказы52. Примерно тогда же командир 29-го казачьего полка донес в Новочеркасск, что казаки его части отказались нести полицейскую службу на рудниках. Донские казаки отказались в конце ноября выполнить карательные функции против ростовских рабочих (2-й и 5-й сотни 46-го полка).

По свидетельству М.Н. Корчина казаки 5-й и 8-й казачьих дивизий послали Каледину ультиматум с требованием прекратить борьбу с советской властью и передать ей всю полноту управленческих функций. 35-й, 36-й, 45-й и 48-й казачьи полки не захотели выполнять калединские приказы, за что три из них были расформированы.

Объявление Каледина о записи в дружины не встретило поддержки. Только казаки некоторых отдаленных станиц весьма неохотно вступали в них.

Более ярко недовольство Калединым проявлялось в Северных округах, как выше мы уже сказали, в 5-й и 8-й казачьих дивизиях. Отказался выполнять приказ Каледина не только 35-й, но и 44-й казачий полк. Под влиянием казаков-фронтовиков и казачество в станицах стало проявлять колебания в поддержке станичного начальства.

В обращении “К трудовым казакам”, принятом на совещании сотенных командиров 28-го Донского казачьего полка, говорилось: “Товарищи казаки. У нас на Дону нет средств для существования. Мы спрашиваем – почему? На наши финансы идет набор добровольческих белогвардейских отрядов, враждебных трудовому народу. Мы не должны больше молчать”. Далее говорилось о том недоверии, которое проявляется калединским правительством по отношению к фронтовому казачеству: “Мы протестуем против организации контрреволюционных отрядов и призываем все казачьи полки сплотиться и дружно поддерживать наши требования”.

 

В ночь с 25 на 26 ноября калединские отряды совершили налет на Ростовский Совет. Сравнительно небольшими силами 500 белогварднйцев и 1500 калединских казаков свергли в Ростове власть Советов.

В чем причины, почему в конце ноября - начале декабря Каледин одержал на Дону временную победу?

Главное - нежелание воевать, война осточертела, стремление к мирной жизни диктовало своеобразный нейтралитет, который и стал основной причиной того, почему затея со взятием Ростова Каледину удалась. Но уже тогда были полки, которые более решительно были настроены против Каледина. Таким был 23-й донской казачий полк. Но настроенные так полки находились тогда еще далеко от Дона. Для быстрой их переброски не было условий. Левые организации, что также сыграло свою отрицательную роль, не сумели создать достаточно сильных отрядов Красной Гвардии, которая была малочисленной и, что особенно важно, почти безоружной; основная масса казачества Дона только в феврале четко определила, что ей не по пути с Калединым53.

16 января в Кагальницкой 55-й донской казачий полк отказался выступить против советской власти.

Думаю, что будет небезынтересно привести здесь слова генерала Алексеева из письма, адресованного им начальнику французской миссии: “Идеи большевизма нашли приверженцев среди широких масс казаков… Они глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов”54.

Из 4 тысяч казачьих офицеров, числившихся в Новочеркасске, на собрании, созванном инициаторами белого движения, пришло 800, записались в “партизаны” сперва 27, а затем 115 человек, а фактически явилось на отправку всего 30. Как свидетельствует А.И.Деникин, в этот период пролога гражданской войны в “партизанские отряды” белых на Дону записывались только десятки человек. И главным контингентом белых партизан здесь были учащиеся55. Вот как свидетельствует А.И. Деникин о провале надежд на казачество лидеров белого движения: “И вдруг оказалось, что все это чистая мистификация, что никакой силы у казачества (имеется в виду его верхов - Л.Ф.) в то время уже не было”56.

Попытки создания первых партизанских отрядов под названием “вольных казаков” наблюдались и на Кубани с конца декабря 1917 г.

Особое значение в переходе на сторону советской власти на Дону масс казачества сыграли Каменский и Воронежский съезды фронтовых казаков.

Первоначально в Воронеже проводился, как было объявлено, съезд Советов Дона, поскольку на него явилось только 42 делегата, было решено считать его совещанием. 9 января совещание было перенесено в станицу Каменскую, где собралось более 15 тыс. фронтовых казаков (в частности, и 21-й казачий полк), а собравшиеся в Воронеже пригласили принять участие в открывшемся съезде казаков-фронтовиков в станице Каменской.

Съезд в Каменской состоял из представителей донских казаков-фронтовиков и рабочих. Узнав о съезде, Каледин отдал приказ арестовать его делегатов и приехавших на него большевиков. Первоначально казаки и съезд колебались объявить себя властью, но когда узнали о телеграмме Каледина, о его приказе арестовать съезд, казаки так возмутились, что приняли решение о взятии власти57 и поручили управление взять на себя. Были выделены полки, которым было поручено арестовать все старые власти станицы Каменской и штаб дивизии в станице Глубокой. Удалось это сделать раньше, чем планировали калединцы арест Каменского съезда. Дело обошлось без кровопролития. Руководитель съезда Ф.Г. Подтелков решил, что надо созвать станичный сход и доложить ему о решениях, принятых съездом.

На рассвете набат оповестил всю станицу о сходе, который состоялся у здания школы, где проходил этот невиданный первый митинг в станице Каменской. На нем определялось четко сочувствие решениям съезда. Выступившие станичные старики приветствовали его.

Затем съезд послал своего представителя на проходивший 3-й Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов.

Направленную делегацию в Питере тут же принял В.И. Ленин, которого приветствовало донское революционное казачество, в том же духе ответил и Владимир Ильич.

Вернувшись, делегаты, бывшие у Ленина, сыграли видную роль под руководством Ф.Г. Подтелкова в свержении Каледина. Попытка переговоров с Калединым в середине февраля не дала результатов. Здесь, в Каменске, с докладом о трудовом казачестве выступил казак-большевик С.И. Кудинов. Он говорил: “Мы поддерживаем революцию и идем заодно с рабочими и крестьянами за Советами и комиссарами” и предложил установить власть Советов казачьих, крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. По докладу С.И. Кудинова была принята резолюция, в которой было сказано, что съезд не признает войскового правительства, выбранного без участия трудового казачества, находившегося на фронте. С особой силой подчеркивалась необходимость единства всех слоев трудящихся в борьбе с Калединым. В решении Каменского съезда казаков говорилось: “Совещание трудового населения Донской области обращается ко всему трудовому казачеству с призывом объединения с крестьянством и рабочими и единым революционным фронтом повести борьбу против новочеркасского гнезда контрреволюции”.

Примерно тогда же в Царицыне по инициативе местных и донских большевиков был созван уездный чрезвычайный съезд крестьянских и казачьих депутатов.

На съезд, кроме того, в Царицын прибыли 83 казака - представителя северных округов Дона и 18 казачьих частей, расположенных вокруг данного города. Созданная здесь казачья секция осудила калединский мятеж и заявила, что казаки не пойдут против народа. В решении содержался призыв к организации “казачьей и крестьянской Красной Гвардии” и ”свержению Войскового правительства во главе с Калединым”.

Казачество на местах, в частности в станице Морозовской, на сборе станицы 2 января 1918 г. решило “не признавать распоряжений станичного атамана и Войскового правительства, немедленно послать делегатов для организации власти Советов”, а 7 января 1918 г. здесь состоялся большой митинг, на котором было 4 тыс. человек. После митинга приступили к избранию совета, которому поручили ликвидацию атаманской власти. 3-я, 4-я, 5-я сотни, стоявшие в Морозовской, отказались вступать в отряд Мамонтова и предложили казакам добровольно влиться в отряд Красной Гвардии. На 14 января было решено созвать общее собрание Морозовской и хуторов для избрания Морозовского совета трудового казачества, крестьянства и рабочих депутатов58. 14 января собралось более 5 000 станичников, за советскую власть проголосовало 4 900, в поддержку атамана – 100 человек, и то одни старики59. Была принята инструкция по земельному вопросу, по которой паевые и войсковые земли, которыми пользуется казачье население, остаются за ними. В распоряжение крестьян поступали помещичьи земли и те войсковые, которыми пользуются крестьяне. В избранный Совет вошли 50 человек.

По данным, приводимым одним из эмигрантов Д. Черняковым, в добровольческую армию вступили тогда только 1 440 человек60. Эти сведения, думается, не вызывают сомнений и не могут быть преуменьшены автором.

В целом, характеризуя положение на Дону, нельзя не согласиться с мнением (в данном случае) Ю.К. Кириенко, что зимой 1917 – 1918 гг. массы трудового казачества “отошли от Каледина и перешли на сторону советской власти”61. Вскоре 11 февраля 1918 г. Каледин застрелился. К этому моменту, по свидетельству М.П. Богаевского у Каледина не было даже одного полка62. Среди казаков к этому времени появились собственные социалисты: Ф.К. Миронов, Агеев, Дудаков, Гнилорабов, Смирнов, Попов, Рожков, Голубцов, Лапин, Клуников, Автомонов, Мамонов, Скачков, Лагутин, Головачев, Воронков, Ковалев, Запорожцев и другие63. В январе-феврале 1918г. не только нейтралитет характеризовал позицию казачества. На сторону большевиков переходили казачьи части, шли за власть Советов с оружием в руках.

Несомненный интерес представляет процесс установления власти Советов во втором по численности казачьего населения - Кубанском крае.

Возвращение фронтовых казаков на Кубань, как и на Дон, ускоряло процесс большевизации, или точнее, советизации казачьих станиц. Глава Кубано-Черноморского правительства Л.Л. Быч вынужден был отметить, что “в декабре стали возвращаться на Кубань казачьи войска, и они внесли свою, притом большую лепту в смысле ускорения процесса большевизации”64.

По скрупулезным данным Ф. Щербины65, подсчитавшего распространение большевизма (а точнее советизации) или расширения сторонников советской власти в декабре в 1917 “большевизм появился в 25, в январе-марте в 62 станицах”, т.е. к весне в 87 станицах с миллионным населением. Если учесть, что на Кубани было 214 станиц, то станет ясно, что даже по подсчетам весьма объективного исследователя, которого трудно заподозрить в преувеличении симпатии к большевизму, на сторону большевиков перешла более чем третья часть станиц Кубани. Итак, в целом в марте 1917 г. советская власть на Кубани стала куда более прочной.

Особый интерес представляет тщательно прослеженный И. Осадчим процесс распространения советской власти в казачьих станицах. Автор дает скрупулезную картину по всему Кубано-Черноморскому краю.

В ноябре 1917 г. установилась власть Советов в городе Туапсе. В конце ноября того же года мирным путем - в Геленджике. Первого января советская власть установилась в центре Черноморского края – Новороссийске, а вслед за этим во всем Новороссийском округе66. В начале февраля была установлена советская власть в Хосте67. Так же, как на Дону, на Кубани атаманами вводилось военное положение, население запугивалось насилием, чрезвычайщиной и другими методами, но такими приемами удалось только затормозить, замедлить, но не остановить установление советской власти. В ноябре-декабре в настроениях казачества и здесь переходит перелом, который усилился особенно под влиянием возвращавшегося сюда фронтового казачества.

8 декабря 1917 г. в селе Филипповском (с.Великовечное) была установлена советская власть, а 14 декабря 1917 г. в селении Царский Дар (ныне слилось с Великовечным). Затем советская власть утвердилась в Переправном, Хамкетинской, селе Мостовом, станице Бжедуховской, селе Упарково. 27 декабря в станице Беземской, потом в Белореченской68.

Затем устанавливается советская власть в станицах Таманского уезда: 8 января 1918 г. в станице Славянской, 11 января 1918 г. в Верхнекубанской, 12 января в Темрюке, в середине же января в Абинской и Колтухаевской. Тогда же в Старовеличенской объединялись красногвардейские отряды многих станиц, общим числом достигшие 3000 человек. В середине января советская власть установилась в станице Тихорецкой. При участии 39-й дивизии утвердилась советская власть на хуторе Романовском, в станицах Кавказской, Дмитревской, Ильинской, Новопокровской, Казанской, Тифлисской, Лосевной и во многих других станицах левобережья Кубани. Вспыхнувший мятеж в станице Кавказской был быстро преодолен.

Карательные меры старых властей не давали результатов. Направленные для пополнения добровольческой армии в станицу Усть-Лабинскую офицеры были арестованы. 9 января 1918г. В Майкопе, а за январь и во всех станицах, селах, аулах и хуторах Майкопского отдела установилась советская власть69.

Сложнее был процесс установления власти в Баталпашинском отделе. В станице Отрадной она установилась в декабре 1917г., на всей же территории этого многонационального отдела ее установление затянулось до марта 1918 г. Нелегко устанавливалась власть в Армавире – центре Лабинского отдела. Здесь она утвердилась 26 января 1918 г. Непросто шло становление власти Советов в станицах Ейского отдела, в частности, в самом Ейске, однако уже в феврале-марте 1918 г. здесь установилась советская власть в станицах: Должанской, Калышеватской, Уманской (ныне Ленинградской), Старолинской70.

 

Безнадежность удержания старой власти признавали отдельные руководители добровольческих карательных отрядов. Так, войсковой старшина Чекасов докладывал 5 марта 1918 года командующему войсками краевого правительства Филимонову: “Станица Афинская отказалась организовать сотни. Послал небольшой отряд привести к повиновению и отобрать оружие в станице Северской. Фронтовики взбунтовались, сняли все посты по железной дороге, окружили атамана. Принял крайне репрессивные меры для покорения и наведения порядка”71.

Создание белых добровольческих отрядов в Екатеринодаре, начатое Покровским, поддержанное Лисивицким, Гаясевым, Улагаем и другими, как признавали они сами, и было началом борьбы с советской властью. Кровавые расправы над казаками - сторонниками советской власти были учинены в станицах Усть-Лабинской, Покровской. В станице Тимабеевской созвали съезд зажиточного казачества 15 станиц Кавказского, Екатеринодарского и Тимашевского отделов с целью не признавать советскую власть и подавить ее.

В станице Березовской 14 февраля 1918 г. в Гулжевичах собрался очередной съезд Советов пяти отделов Кубанского войска. Съезд избрал Кубанский исполнительный комитет в составе 39 человек, 27 большевиков и 12 левых эсеров. Председателем был избран Ян Полуян. Съезд провозгласил советскую власть на территории всей Кубани. Вскоре состоялись уездные съезды Кавказского и Ейского отделов, к руководству советской власти и здесь приходили большевики и левые эсеры, сочувствовавшие им казаки.

Численность красногвардейских частей к середине февраля 1918 г. достигла здесь 27 тыс. человек72.

8 марта 1918 г. началось второе наступление белых войск на Екатеринодар, которое увенчалось успехом. 13 марта войска белых (численность их достигала 4 тыс. человек) оставили Екатеринодар, а на другой день туда вступили советские войска73.

Особого внимания заслуживает вопрос: было ли выступление Дутова, как и Каледина и Бардижа, мятежами, или его акцию следует рассматривать как геройство в борьбе против взявших власть в Питере. За последнее время стало модным пытаться квалифицировать это выступление против установившейся в центре власти как попытку сохранения верности атамана свергнутому Временному правительству. Авторы А.П. Абрамовский и В.С. Кобзов, не стесняясь, утверждают о верности А.И. Дутова присяге Временному правительству, пытаясь изобразить его народным героем74. Во-первых, еще на защите докторской Кобзовым В.С. я, как оппонент, ставил вопрос о том, что надо доказать, когда же состоялась эта присяга. Не случайно Кобзов В.С. до сих пор не называет источник, ибо его нет. Во-вторых, нельзя забывать о том, что А.И. Дутов и возглавляемый им Совет Союзов казачьих войск выступили в поддержку корниловского мятежа, который был направлен и против Временного правительства. Указанные авторы, не стесняясь, приписывают Л.Д. Троцкому слова, которых он не говорил. Делают ссылку не на его сочинения, а на какой-то странный фонд, который трудно проверить. Недавно Д.А. Сафонов, повторяя вышесказанное, назвал свою статью “Легенды о казачьем мятеже”, стараясь выдать себя за первооткрывателя. Автор утверждает, что никому в голову не приходило пытаться отгадать, почему в условиях установленной Дутовым террористической диктатуры большевики продолжали действовать, принимая участие в выборах в Учредительное собрание, и одержали там ощутимую