Войска донского казачества у белых

На 15 февраля 1919 г.

После казни деникинцами Калабухова – члена Кубанской Рады, священника, началось массовое дезертирство кубанских казачьих частей с фронта, резко в несколько раз сократилась их численность в составе деникинской армии.

Информация советской разведки, гиперболизирующая численность белоказачьих войск, не могла не влиять на оценку казачества советским руководством. Отрицательно сказалось, как мы говорили, издание преступной и ошибочной инструкции от 24 января 1919 г., определившей, хотя и не надолго, всю политику в отношении казачества.

Преувеличение, как мы видим, на 15 февраля 1919 г. данных о казаках у белых над цифрами, приведенными Добрыниным, были почти в 5 раз. Ничего себе ошибочка! Такая дезориентация руководства РВСР, председателя Совнаркома и других советских органов красной разведкой могла иметь и имела поистине трагический характер.

Данные по Кубани мы находим у А.И. Деникина, который писал, что если к концу 1918 г. кубанцы составляли 2/3 его вооруженных сил, то к концу лета в результате массового дезертирства с фронта они составляли всего 15 процентов его сил. Из отдельных кубанских казачьих частей бежала половина их состава13.

В середине июня деникинский офицер в Ростове-на-Дону застрелил в гостинице Палас-отель председателя Кубанской Рады Н.С. Рябовола14.

Резкое сокращение кубанцев, как мы сказали, было результатом повешения в ноябре 1919 г. по приказу Деникина А.И. Калабухова. Он был обвинен в “самостийности”, а реакция на его повешение была тем острее среди кубанского казачества, что он был священником.

Следует заметить, что А.Г. Шкуро осуждал генерала Покровского за его жестокость, который зачастую приказывал вешать всех пленных и даже перебежчиков. Шкуро пишет в своих мемуарах, что не раз протестовал против этого. Покровский в ответ на нарекания Шкуро обычно отшучивался или смеялся. При этом Покровский острил: “Вид повешенного украшает ландшафт”. Александр Григорьевич заявлял, что жестокость была ему отвратительна и, оценивая в целом такое поведение, он говорил: “Это отнюдь не прошло бесследно и явилось впоследствии одной из причин неудачи белого движения”15.

Особого внимания и более подробного освещения заслуживает вопрос о взаимоотношении Кубанской Рады и главнокомандующего Деникина. Презрительное отношение добровольцев к членам Рады и игнорирование командованием конституции края и договора, заключенного в свое время между Кубанью и генералом Корниловым, уязвляло самолюбие главы кубанского правительства – Луки Лаврентьевича Быча. В Раде определилось два течения – одно за безоговорочную поддержку главнокомандующего – депутаты местных отделов, в большинстве, казаки-донцы великорусского происхождения, и другое – оппозиционное главному командованию, возглавляемое Л.Л. Бычем и председателем чрезвычайной Рады Рябоволом, которое поддерживали депутаты черноморских отделов украинского происхождения (отчасти запорожского).

Этому способствовало отношение Краснова к главнокомандующему, который поставил себя в совершенно независимое положение по отношению к нему16.

Деникин не скрывал своих устремлений к единой и неделимой России, презрительно относился ко всяким претензиям кубанцев на автономию. Кубанский атаман Филимонов считает, что заслуги кубанцев в боях и походах затирались, в донесениях ставили их на второе место, что в штабе Деникина не было кубанцев. Разгром Кубанской Рады был заключительным аккордом этого трагически грубого отношения17.

Вот как оценивал генерал Филимонов этот заключительный аккорд: “Разгром Кубанской Рады, повешение Калабухова и высылка в Константинополь наиболее влиятельных представителей кубанской оппозиции сыграли значительную роль в общем ходе борьбы с большевиками на юге России и стал одной из причин в конце концов краха деникинщины”18.

Поводом к разгрому Кубанской Рады послужил факт заключения соглашения с правительством Терской республики, которое было оценено как измена России. Кубанцы усматривали в позиции ставки консерватизм, были склонны к федералистическим и самостийным течениям, настроены демократически.

Филимонов свидетельствует, что расправа над Радой намечалась еще в конце 1918 г., что тогда к нему приходили Покровский и Шкуро, предлагая взять всю власть в свои руки. Филимонов тогда не выступил против Деникина, который, по свидетельству Филимонова, не раз предлагал ему разогнать Раду.

Оппозиционные настроения в Раде нарастали. В начале июня 1919 г. в Екатеринодаре на совещании Главнокомандования и донского, кубанского, терского и астраханского атаманов Деникин поставил вопрос: “С Русью идет казачество или против?”. Атаманы резко не согласились с этим заявлением, подчеркивая, что они за федеративно-автономные отношения в составе России. Между тем, в дальнейшем отношения не улучшались, а ухудшались. Кубанцы проявляли стремление к участию в государственном строительстве, но Деникин относился к этому отрицательно. Вскоре председателем Рады был избран И. Макаренко. В ставке росли настроения на ухудшение отношений с оппозицией.

Однако приказ Деникина о предании военно-полевому суду членов парижской делегации Рады якобы за измену России стал неожиданным и потряс всех. Атаман Филимонов выступил с протестом, среди кубанцев царило возмущение. Назначенный командующим тыловым районом Кавказской армии в Екатеринодар прибыл генерал Покровский, заявивший, что он арестует тридцать – сорок человек, и, в первую очередь, Калабухова.

Покровский решил арестовать всех представителей оппозиции, составил список, в котором было тридцать человек, затем он был сокращен до шести. Однако вскоре было арестовано десять человек. Калабухов был приговорен к смертной казни. Филимонов пытался добиться отмены казни священника Калабухова, однако его ходатайство было отклонено, и священник был повешен. Арестованные лидеры оппозиции были высланы за границу. Атаман Филимонов угодил в отставку. Оценивая все произошедшее, атаман Филимонов писал: “Деникин подрубил сук, на котором сидел сам”19.

Несмотря на протест Рады и заявление ее самостоятельно провести расследование о деятельности Калабухова и других членов делегации в Париже, Калабухов был повешен. Макаренко, Манжулла, Омельченко, Балабас, Ворошилов, Феськов, Роговец, Жук и Подтапельный высланы за границу. Такой шаг в отношении к кубанской оппозиции привел к массовому отходу кубанских казаков от Деникина.

В телеграмме С.М. Кирова В.И. Ленину сообщалось о разгоне Деникиным кубанского правительства и аресте членов Рады20. Не случайно вскоре В.И. Ленин писал: “Кубанские казаки ропщут и волнуются, недовольные деникинскими насилием и грабежом в пользу помещиков и англичан”21.

Врангель свидетельствует, что отношения между Деникиным и кубанскими казаками особенно обострились, когда Деникин перенес свой штаб из Екатеринодара. “По уходе ставки из Екатеринодара левые группы казачества, - пишет он, - особенно подняли головы. В законодательной Раде все чаще раздавались демократические речи… Местная пресса, органы кубанского осведомительного бюро вели против “добровольческой” политики Главнокомандующего бешеную травлю”22.

А.И. Деникин не хотел считаться с элементами самостоятельности в деятельности Кубанской Рады, не пошел навстречу их требованию самим решать судьбу Калабухова23.

Весной 1919г. кубанские казаки составляли 40% армии Деникина, а в начале 1920 г. их удельный вес в этом войске сократился до 10%. С весны 1919г., как мы уже подчеркнули выше, дезертирство кубанских казаков из деникинской армии приобрело массовый характер24.

Думается, особый интерес представляет состав Донской армии на 1 марта 1919 г. В нее входили: 1-я Донская казачья, 2-я Донская казачья, 3-я Донская казачья дивизии, 1-ая пластунская дивизия. Кроме казачьих донских полков в составе дивизии был и калмыцкий полк25 (напомним, что на Дону имелось 10 калмыцких станиц). (В частях 11-й армии красных была отдельная кавалерийская калмыцкая дивизия26. Об этом мы говорим здесь же, чтобы у читателей не было одностороннего впечатления о размежевании в среде калмыков).

Весной 1919 г. конница Шкуро совершила рейд в тыл красных, прорвала фронт в районе Дебельцево, продвинулась на юг к Азовскому морю. В корпусе Шкуро насчитывались: 1-я кавказская, 2-я кавказская, 1-я Терская дивизии, пластунская бригада.

Нам думается, особый интерес представляет наличие кавалерийских (казачьих) частей в Кавказской армии, созданной с 8 мая 1919 г. Ее командующим был назначен генерал-лейтенант Врангель, а начальником штаба – генерал-лейтенант Юзефович. Корпуса Кубанского казачества: 1-й кубанский, командиром которого был генерал-лейтенант В.Л. Покровский, 2-й кубанский корпус (командир генерал-майор С.Г. Улагай) 13 мая сюда вошел 4-й конный корпус под командой генерал-лейтенанта П.Н. Шатилова и 5 кавалерийский корпус (командир генерал-лейтенант Юзефович)27.

Кавказская армия в основном состояла из частей кубанских казаков, хотя здесь был значителен и удельный вес других частей. Оформленная приказом от 8 мая Добровольческая армия, состояла из корпуса генерала А.П.Кутепова, 2-го армейского корпуса генерала М.Н. Промтова (затем генерала Я.А. Слащева), сюда же входил 3-й кубанский конный казачий корпус А.Г. Шкуро28.

Теперь рассмотрим вопрос о формировании красных кавалерийских, прежде всего казачьих, частей.

Приказ реввоенсовета республики о формировании красных кавалерийских частей был издан 17 сентября 1918 года29. До сих пор на данный приказ не обращалось внимания, очевидно, потому, что творцом создания советской кавалерии, фальсифицируя факты, утверждалось, был И.В. Сталин, а Троцкий якобы “умышленно препятствовал ее развитию”30. Именно с осени 1918 г. и начался новый этап формирования красных кавалерийских, прежде всего казачьих, частей. А в конце декабря 1918 г. был отдан приказ о формировании кавалерийских дивизий трехбригадного состава31.

Мелкие кавалерийские части тогда стягивались в полки, а потом в бригады и дивизии32.

К началу декабря красная конница на всех фронтах насчитывала несколько более 25 тыс., а к концу января 1919 г. 40 тыс. сабель33. 1919 год был не только временем широких наступлений колчаковских и деникинских войск, периодом их разгрома, но и переломным этапом в создании и развитии советской кавалерии34. Особенно разительные перемены произошли в истории красной кавалерии (в основном, казачьей) уже в июле - ноябре 1919 года.

Надо подчеркнуть, что и белая, и красная конница были в основном казачьими. Приведем таблицу, свидетельствующую о численности конницы на одном из красных фронтов – Южном.

Таблица 20