Обострение гражданской войны и начало ее в казачьих областях России. Этап партизанщины. Создание белых и красных регулярных частей

 

Весной 1918 г. голод охватил центральные губернии России. Резервы урожая минувшего года подходили к концу. Рабочие центра, жители городов вымирали, особенно “костлявая” косила детвору.

Хлеб был у зажиточной части деревни, в частности в казачьих регионах. Голодному человеку не скажешь: потерпи, быть может, рыночная стихия обеспечит тебе сытость. Это только цыган приучал кобылу не есть и, она уже за одиннадцать дней совсем привыкла к этому, но на двенадцатый почему-то сдохла. Большевики не стали придумывать велосипед, они пошли по пути, на который встало в годы первой мировой войны царское, а затем и Временное правительство: введение монополии и твердых цен на хлеб, карточная система, применение (как в последние месяцы Временного правительства) насильственных методов по изъятию хлеба у крестьян и казаков. Отдавать хлеб по ценам в 7-9 раз ниже рыночных ни зажиточные крестьяне, а тем более казаки, и не только кулацкая их часть, не хотели. А казаки, как показала история, когда шли против их интересов, брались за оружие.

Во-вторых, в марте 1918 г. был подписан, а затем ратифицирован Брестский договор, против которого выступили левые эсеры и левые коммунисты, нарушился и по этой причине правительственный блок с левыми эсерами – одной из ведущих крестьянских партий. В-третьих, в мае-июне началась национализация целых отраслей промышленности (первоначально сахарной, а затем и нефтяной), а 28 июня 1918 года была национализирована вся крупная промышленность (известно, что подгоняющую роль при этом сыграло экономическое приложение к Брестскому договору). Теперь были всерьез не только задеты, но и нарушены интересы и промышленной буржуазии. В-четвертых, нельзя умолчать о том, что ввод иностранных войск на территорию России развернулся после подписания Брестского договора, с весны 1918 г. и особенно в казачьи области России.

Таковы основные причины обострения гражданской войны в стране и казачьих регионах России.

В казачьих областях, где около половины населения составляло войсковое сословие, имевшее вековые навыки владения оружием (располагавшее им), где выше, чем во многих других областях России, был удельный вес зажиточных (особенно на Дону), более существенным был и середняцкий элемент. Борьба с весны 1918 года приобретает довольно острый характер. И данные области на длительный период времени стали превращаться в арену ожесточенной борьбы белых и красных.

Белое движение теперь перерастает в партизанскую борьбу против Советской власти и носит ярко выраженный антибольшевистский характер.

Напряженность, острота указанных выше противоречий осложнялась не изжитой еще и сословной враждой (хотя юридически сословия были ликвидированы), отодвинутой в какой-то мере на второй план в сравнении с классовыми противоречиями, но дававшими о себе знать.

Мы упоминали выше о развитии партизанских действий белых на советской территории. Сами белые, их предводители рассматривали данный период, как время партизанских действий в советском тылу. Так считал П.Н. Краснов. На “Круге спасения Дона” 28 апреля 1918 года он поставил задачу создать настоящую, а не партизанскую армию1. Когда мы говорим о партизанском этапе в борьбе белого движения против Советов, мы имеем в виду методы борьбы, носящие данный характер: внезапные налеты (при хорошо поставленной разведке) на сравнительно малочисленные силы красных, уход врассыпную при преследованиях более значительными силами, сбор позднее в условленном месте, нападение на склады продовольствия и другие важные объекты в заведомо выигрышной ситуации и т.д. Отсутствие регулярных частей, организованных в устоявшиеся единицы: сотни, роты, эскадры, полки, дивизии и т.д.

Мы при этом не считали, что это движение носило со стороны белых, да и красных, массовый характер, хотя некоторую опору, сочувствие среди населения уже в этот период они получили. Данный этап в гражданской войне был не только временем партизанских действий, но и периодом начала формирования регулярных белых, а также и красных частей, сперва на добровольческой, а затем и на мобилизационной основе2.

Партизанский характер данного этапа борьбы среди белых и красных проявлялся в отсутствии единого командования. Чуть ли не каждый предводитель отряда считал себя главнокомандующим. Любой, даже самый крохотный участок называли тогда “фронтом”, а во главе него, конечно, был его “главнокомандующий”. В красных отрядах зачастую действовал еще принцип выборности командиров, а следовательно, и частая сменяемость командного состава. Порою разрозненные отряды и белых, и красных действовали по пословице: “Кто в лес, кто по дрова”, или как “лебедь, рак и щука”.

Формирование и тех, и других частей армий только началось. Следует отметить, что в апреле-мае красные части состояли не только из красноармейцев, но и красногвардейцев.

Думается, надо еще подчеркнуть, что поскольку в среде белых был выше процент офицерского состава, кадровых служак, то элемент дисциплины – этого хребта любой армии, здесь первоначально был выше, и на первых порах в силу неправильно понятой демократизации, несколько ниже у красных3.

После самоубийства Каледина и расстрела атамана Назарова при походном атамане П.Х. Попове проявилось стремление последнего договориться с добровольческой армией, но добровольцы вскоре под натиском красных частей ушли на Кубань, а белоказаки предпочли переместиться в Сальские степи. Так временно разошлись направления отступления добровольцев и донцев.

Развернувшееся с применением насилия изъятие хлеба по твердым ценам (значительно ниже рыночных, как в районах, где была власть красных и белых, так и широкое масштабное привлечение иногородних в органы Советской власти (отдельные представители которых были заражены антиказачьими настроениями) толкнули прежде всего значительную часть зажиточных казаков, да и середняков, в ряды антибольшевистского движения.

Уже в конце марта П.Х. Попов, вырвавшись со своим отрядом из Сальских степей, стал приближаться к центру Донской области. Одновременно 31 марта 1918 г. восстала против большевистской власти Суворовская и затем Потемкинская, Есауловская и другие станицы 1-го Донского округа, вскоре к ним присоединились и низовые станицы, в том числе Нижне-Чирская. Примерно тогда же Попов объявляет о мобилизации 20 возрастов на борьбу против большевиков4. Стало ясно, что добровольчество исчерпало себя. И данный переход был весьма символическим. 1 апреля под натиском пригородных станиц и действий войскового старшины, авантюриста Голубева, Богаевского и начальника гарнизона Смирнова пал Новочеркасск. Красные войска отошли к Ростову.

Тогда же отряд полковника Дроздовского повел бои на подступах к Мелитополю. Но вскоре направленный из Ростова отряд красных без существенного сопротивления казаков вновь вошел в столицу донского казачества Новочеркасск.

9 апреля 1918 г. в Ростове-на-Дону в клубе приказчиков открыл свою работу I съезд Донской Советской республики. В президиуме съезда было 11 большевиков и 9 левых эсеров. Блок этих партий на Дону и в этот момент сохранялся, что было весьма важно. Не случайно в избранном на съезде ЦИК Донской республики из 50 человек 26 были большевиками, а 24 левыми эсерами5.

Начавшееся вторжение войск Германии на Дон 26-27 апреля 1918 года вселило уверенность в белоказачье движение, усилило надежду на его успех. 29 апреля немцы заняли станицу Чертково (в 200 верстах от Новочеркасска). Две другие немецкие группы двигались на станцию Лихую. С последней группой немецких войск двигался отряд полковника Дроздовского, пришедший из Румынии, который 28 апреля прибыл в Мариуполь. Однако вскоре в Новочеркасск вновь вступили белые, а 8 мая 1918 года немецкими войсками был взят Ростов-на-Дону, вскоре и Таганрог. Масштабное нашествие интервентов, их наступление привели к интенсивному росту антибольшевистского движения на Дону. Кроме отряда Попова, возникает и действует 2-й полк под командованием полковника Мальцева. В станице Заплавской в 17 верстах от Новочеркасска во главе с полковником Денисовым действовали группы белых войск в составе 8 пеших, 3 конных полков, располагавших тремя батареями6.

В этот период добровольческая армия, начав свое возвращение на Дон, заняла станицу Ягорлыцкую.

В новый период борьбы с Советами антибольшевистское движение становится массовым, а военные действия приобретают постоянный характер с устоявшимися линиями фронтов; последний совпал с моментом созыва общего собрания членов Временного донского правительства и делегатов от станиц и войсковых частей в заседании 28 апреля 1918 г. (в здании судебных установлений в Новочеркасске), объявившее себя “Кругом спасения Дона”. На нем присутствовало 130 человек, делегированных от тех казаков, которые включились решительно в борьбу с большевизмом7. Круг понимал, что без немцев “он не сидел бы в Новочеркасске”8.

Именно на этом заседании Кругом был поставлен вопрос “Об организации на Дону постоянной армии”, упорядочении казачьих сил, поднявшихся на борьбу с большевизмом, и об установлении законов в организации армии и дисциплины”9. Круг “спасения” подчеркнул, что Дону нужна настоящая армия, а не партизаны, добровольцы или дружинники. Как утверждал П.Н. Краснов необходима армия старого режима, повинующаяся законам и строго дисциплинированная. Круг заявил, что верховное командование, действующее на территории Дона, должно принадлежать войсковому атаману. Было признано необходимым восстановление погон и прочих знаков отличия. Круг решил, что вся полнота власти принадлежит ему, а в период прекращения его деятельности – избранному войсковому атаману. И 107 голосами “за”, “против” – 13 и 16 воздержавшихся на пост донского атамана был избран генерал-майор Краснов.

Круг заявил, что законы, которыми он впредь должен руководствоваться, - свод законов Российской империи. Были отменены все декреты и иные законы, разновременно издававшиеся как Временным правительством, так и Советом народных комиссаров.

Вся власть решением данного Круга из рук коллектива переходила в руки одного лица - атамана10. Таким образом, на Дону устанавливалась неприкрытая диктатура единоличной власти. Краснов цинично, хотя и весьма примитивно заявлял: “Творчество никогда не было уделом коллектива. Мадонну Рафаэля создал Рафаэль, а не комитет художников…”. Это сопоставление нелепо по своей сущности. Одно дело творчество в искусстве, другое – проблемы власти. В своих воспоминаниях Краснов позднее об этом же писал: “Донскому атаману предстояло творить, и он предпочитал остаться один вне критики круга или кругом назначенного правительства”. Итак, установилась его личная диктатура, и говорить о “демократическом” характере белого движения даже в этот период на Дону нет никаких оснований.

К этому моменту из 252 станиц (по признанию П.Н. Краснова) только в 10 не было советской власти11. Флагом донского белого казачества, утвержденном на круге, был нагой казак на бочке с порохом сине-желтого цвета, а гимном стали слова донского казачества. Первое его четверостишье гласило:

Всполыхнулся, взволновался

Православный Тихий Дон,

И послушно отозвался

На призыв свободы он.

В результате принятых Красновым мер, вторжения германских интервентов на Дон, а также начавшегося возвращения добровольцев с Кубани на Дон, проведенной мобилизации к середине мая 1918 г., у Краснова уже было 17 тысяч бойцов, 21 орудие и 58 пулеметов. Об этом свидетельствует П. Добрынин12.

По разведывательным данным красных, боевой и численный состав у белых составлял (точно установленных) пехоты – 3 дивизии (предположительно - 5) и одну конную бригаду. Имелись указания еще о 4-х пехотных и 6 кавалерийских дивизиях13. Думается, сведения, исходившие от Добрынина, наиболее достоверны. Тем более, что он об этом писал уже после окончания гражданской войны и преувеличение или преуменьшение сил белых на Дону уже не могло иметь агитационного влияния на ход борьбы. Его данные, приведенные с такой полнотой о численности белых и красных на Дону и почти помесячные по годам гражданской войны, наиболее убедительны и полны. По его сведениям, на 1 июня 1918 года в Донской армии было 40 тыс. бойцов, 56 орудий, 179 пулеметов.

Теперь рассмотрим вопрос о формировании частей Красной Армии на Дону в указанный период. В апреле 1918 г. в Донской области в ряды РККА вступили 22 475 человек14. На 18 мая их стало 25351415.

 

Почти совпадающие с указанными нами данными мы встречаем у В.Н. Шапошникова в монографии “Северо-Кавказский военный округ в 1918 году” (Ростовский госуниверситет, 1980, с.49). Любопытно, что он приводит географию распределения числа добровольцев по городам и станицам Дона. Он считает, что из 25 тысяч на 20 апреля 1918 года (по искомым данным, в Ростове и округе было 20 тыс., в Таганроге – 2 тыс., в Красном Сулине – 1,4 тыс., в Боково-Хрустальном горном районе в Ханжонково – 560 чел.). В казачьих окружных станицах Усть-Медведицкой и Михайловской было привлечено в Красную Армию соответственно 400 и 375 чел. В Новочеркасске не оказалось желающих вступить на службу в Красную Армию. Тогда же казачья секция Царицынского совета создала полк, получивший название социалистического казачьего16.

Организация сил для отпора германским войскам и белым казакам была в центре внимания Первого съезда Советов Дона. Он образовал Чрезвычайный штаб обороны, которому было поручено выполнять указанные выше задачи.

В апреле-июне 1918 г. П.Н. Краснов организует Донскую армию, которая двинулась к Волге, к Царицыну с целью лишить центральные районы России возможности получать хлеб из южных районов страны. Красновцы встретили сопротивление на Медведице и Хопре организованных крупных красноказачьих отрядов17. Наиболее мощными из них были части, которыми командовали Ф.К. Миронов и В.С. Ковалев (последний – председатель ЦИК Донской Советской республики).

Белые, характеризуя части, которыми командовал Ф.К. Миронов, называли их не иначе как “шайкой”18.

Миронов не раз обращался с воззваниями к казакам выступить на решительную борьбу с красновцами. 25 мая 1918 г. он приказом главнокомандующего Донской республики (последняя провозглашена 23 марта 1918 г.) В.С. Ковалева был назначен командующим войсками Усть-Медведицкого округа19. Тогда он был левым социалистом-революционером. Будучи командующим, Миронов, нацеливал бойцов своего отряда на недопущение обмана и реквизиций, на недопустимость жертв среди мирного населения в ходе борьбы20.

Белое казачество уже тогда, в середине июня, стремясь ослабить приток в красные отряды бойцов, широко практикует такую меру как лишение навсегда их казачьего звания, земельного надела и вообще прав, присвоенных в прошлом казачеству, даже перешло к конфискации хлеба у их семей21.

3-й окружной съезд представителей Усть-Медведицкого округа объявил о восстании в защиту Советской власти и о мобилизации казаков шести возрастов до 35 лет22. Итак, как белые, так и красные, последние хронологически позже, приходили к принципу мобилизации, к идее создания регулярной армии. В начале мая 1918 г. о мобилизации казаков четырех возрастов объявило Донское Советское правительство, но казаки не все отозвались на него23.

Вместе с тем, предпринималась указанным окружным съездом попытка к широкому отрыву на свою сторону тех, кто шел за Красновым, Поповым, Грековым и Ко 24.

В середине июня 1918 г. Миронов отмечал, что дело мобилизации казаков в ряды красных в его округе идет великолепно25. Вместе с тем, его тревожили случаи обстрела монастырей, что могло оттолкнуть казаков от Советов. В конце июня 1918 года Филипп Кузьмич настаивает на создании на Дону постоянной регулярной армии, выступает против присылки сюда комиссаров, которые не понимают ни быта, ни психологии казачества и допускают в связи с этим серьезные ошибки. Обо всем этом он просил доложить Троцкому, настаивая на единоначалии в казачьих частях. К тому времени около половины Дона было в руках красновцев (в результате, как считал Миронов, допущенных ошибок).

На Кубани период преддверия гражданской войны сблизился с развернувшимся новым ее этапом, носившим, как мы сказали выше, партизанский характер. Затяжка этого этапа на Кубани была связана с походом добровольческой армии на Кубань.

Поход этот, как известно, длился 80 дней. Выйдя из Ростова 9 февраля 1918 г. они вернулись на Дон 30 апреля 1918 г. в станицы Мечетинскую и Егоревскую. При уходе на Кубань в их рядах было около трех с половиной тысяч человек. На Кубани они похоронили павших в боях 400 воинов, были ранены более полутора тысяч. При возвращении на Дон добровольческая армия насчитывала пять тысяч человек. Ряды добровольцев пополнились в основном кубанскими казаками.

Уже в этот период выдвинулись среди белых добровольцев несколько блистательных имен: генерал С.Л. Марков, полковник Неженцев, генералы Боровский, Казанович, Богаевский, полковники Боровский и Тимановский. Именно тогда выделился на Кубани среди других белых отрядов тот, которым командовал капитан В.Л. Покровский (не казак по происхождению, но произведенный Кубанской Радой в генералы), который настаивал на автономии его отряда (что еще раз подтверждает партизанские корни, имевшие место в рядах белых). Покровский вскоре был объявлен начальником войск Кубанского края. Уже тогда в частях белой армии развивается грабеж26.Теперь после гибели Корнилова добровольческую армию возглавил А.И. Деникин. Примерно тогда же из Румынии на Дон прибывает дивизия М.Г. Дроздовского27.

А.Г. Шкуро и его сподвижники в станицах Кубани распространяли слухи, которые в десятки, в сотни раз преувеличивали силы его отряда. Тайно Шкуро и его приверженцы готовили восстание. Для этой цели из Волчьей поляны, где находилась горстка сторонников Шкуро (до 25 человек, по его признанию), рассылались офицеры в соседние станицы: Усть-Джмурлинскую, Ворокомесскую, Баталпашинскую, Бенешевскую, Бугустанскую и другие. Об отряде, едва в 25 человек, говорили как о дивизии. С целью запутать население писали приказы, в которых перечислялись якобы существующие дивизии, полки, сотни, батареи. Затем готовясь двинуться в станицу Отрадную, Шкуро издает приказ о мобилизации пяти младших возрастов с привлечением охотников и мобилизацией лошадей. Ввиду отсутствия денег выдавали липовые квитанции. Полковник Слащев по распоряжению Шкуро написал приказ, в котором говорилось о наступлении на Тихорецкую, что на Кубани в Лабинском отделе и на Тереке вспыхнуло восстание против Советской власти. Теперь в июне здесь были сформированы 3 конных и 2 пластунских сотни, во главе которых стал есаул Русанов. Отряд Шкуро насчитывал в начале июня 1918 года всего только 200 конных казаков и 100 пластунов. По его личному свидетельству, отряд был плохо вооружен и не сплочен. Касаясь широко распространившихся в это время слухов, Шкуро вспоминал: “Шла молва, что у меня уже до 70000 войск и будто одних пленных я набрал 10000 человек”28. На самом деле к середине июня, как он свидетельствует, к нему прибыли небольшие отряды добровольцев из Кисловодской и Ессентукской.

К середине июня 1918 г., захватив несколько станиц, Шкуро уже располагал тремя тысячами казаков. Из них он сформировал одну конную дивизию трехполкового состава и одну пластунскую бригаду из трех батальонов. Конные полки, сформированные из соответствующих округов, получили название 1-го и 2-го Хоперского Кубанских и 1-го Волжского Терского, а также батальоны из пластунов- 6-й и 12-й кубанские, 1-й Терский. Все они вошли в дивизию, начальником которой был назначен полковник Удовенко.

Белое офицерство в целом с мая 1918 г. стало больше склоняться к монархизму и от верности союзникам Антанты стало поворачивать в сторону германофильства (под влиянием продвижения германских войск на юго-восток России и взятия немцами Ростова-на-Дону).

Однако, как признавал Антон Иванович Деникин, “дав волю тогдашним офицерским пожеланиям, мы рисковали полным разрывом с народом, в частности с казачеством, - тогда не только склонным к принятию монархической идеи, но даже прямо враждебным ей”.

У красных на Кубани в тот момент со второй половины апреля с 1918 г. (поскольку вопросом военного строительства еще занимались различные организации по сути дела не объединенные единым центром, а также в силу наличия во главе отрядов представителей различных социалистических партий) каждый командир части рассматривал себя в качестве высшей власти, через одного считали себя не меньше чем главнокомандующим. Свои главнокомандующие были на Таманском полуострове – Белик, в районе Екатеринодара отряды Новороссийска и станицы Крымской, их возглавлял не менее претенциознный Бушно-Жук. Талантливый командир Одарюк в районе Кавказской тоже претендовал на указанный выше титул. Тоже было в Белореченской, где был свой “верховный”, в районе Армавира на эту должность претендовали Гудков, в Балтапашинском - Балахонов. Радонов считал себя командующим войсками Балтийского флота. Всего насчитывалось на Кубани командующих и главнокомандующих более 20.

Заметный сдвиг в преодолении раздробленности в создании красныъ частей на Кубани наступит здесь после первого фронтового съезда, состоявшегося в конце апреля 1918 года, который призвал покончить с “автономией” отрядов, избрал командующего войсками А.И. Автономова, а Сорокина его заместителем. Всю военную работу на территории Кубанско-Черноморской Советской республики возглавил Чрезвычайный штаб обороны революции. На 20 апреля 1918 года в красных частях было 3626 человек красноармейцев29, 18 мая их оставалось столько же30. Отряды, сформированные на Тереке из красных казаков, к маю 1918 года составили до 5 тыс. бойцов. К концу марта 1918 года в Грозном находилось 16 тыс. красных бойцов31.Важное значение здесь на Тереке сыграло слияние демократической партии Кермен с большевиками. Формально это произошло 19 апреля, хотя фактически завершилось позднее. Вопрос о создании вооруженных сил Терской республики стоял на повестке дня областной партийной конференции и III областном съезде народов Терека в Грозном. Открылся он 21 мая 1918 года. Важнейшим на съезде был вопрос о создании Красной Армии. На эти нужды СНК выделил 15 млн. рублей32.

Созданный штаб революционных войск Северного Кавказа располагал к 12 апреля 1918 г. тридцатью тысячами войск. В мироновском отряде насчитывалось тогда около 3 тыс. бойцов33. Военным комиссаром Северо-Кавказского округа был казак по происхождению Е.А. Трифонов, а главкомом был А.И. Автономов – в прошлом донской казачий офицер, который в середине апреля считал, что здесь у красных 75 тысяч боцов34.

Вскоре после издания декрета о создании Красной Армии 9 (22) февраля 1918 г. на заседании Оренбургского военно-революционного комитета заслушан вопрос о создании ее частей на указанной территории. В формировании первых частей Красной Армии в Оренбурге видная роль принадлежала и агитаторам Всероссийской коллегии по организации и управлению Рабоче-Крестьянской Красной Армии. 14 февраля 1918 г. в Оренбург прибыли ее первые представители, в составе группы находилось пять человек во главе с комиссаром М.М. Кирбицким, видным участником революции 1905-1907 гг. в Оренбургском крае. В период первой революции Михаил Михайлович Кирбицкий проводил значительную работу среди солдат и казаков Оренбургского гарнизона35.

Весной 1918 г. шло формирование в Оренбурге на основе добровольческого принципа 28-го Уральского полка. К середине апреля в него вступило 700 человек36.Началось формирование и других частей. Уже в конце апреля по Оренбургской губернии в Красную Армию по данным ГАРФ записалось 6818 добровольцев, из них 3800 в Оренбурге37. Формирование частей состояло в основном из местных рабочих, солдат и крестьянской бедноты.

Налет белоказаков в ночь с 3 на 4 апреля 1918 года, гибель под станицей Изобильной отряда во главе с председателем Оренбургского губисполкома С.М. Цвиллингом, жестокая расправа над председателем Соль-Илецкого Совдепа П.Е. Персияновым38, показали оренбургским рабочим необходимость стать под ружье, и 10 апреля Оренбургский губернский комитет Центрального комитета фабзавкомов предложил всем рабочим с 18 до 45 лет вооружиться, чтобы отбить возможные новые набеги на Оренбург. 14 мая был опубликован приказ, в котором говорилось, что на основе постановления Оренбургского губисполкома и Оренбургского Военно-революционного комитета и оперативного штаба 11 мая 1918 г. объявлена мобилизация рабочих и служащих всех заводов и фабрик Ташкентской и Орской железных дорог. Призывались все мужчины в указанном выше возрасте, а старше могли вступать добровольно. Все мобилизованные по данному приказу приравнивались в правах с красноармейцами39. Вскоре мастеровые и рабочие заводов и фабрик Оренбурга составили 1-й Красногвардейский полк. Создававшиеся на базе фабрик и заводов части были красногвардейскими. Иначе говоря, в Оренбурге, впрочем, как и в других казачьих регионах, наряду с частями Красной Армии формировались и красногвардейские отряды. Такова была специфика организации и здесь сил революции. Следует подчеркнуть еще и другую особенность: более ранний переход к мобилизационному принципу формирования частей, обусловленный обострением и здесь борьбы. Переход от добровольчества к мобилизации произошел в казачьих областях раньше, чем в целом в масштабах всей страны, не только в красных, но и в белых частях всех рассмотренных нами губерний и областей.

Налет белоказаков на Оренбург в начале апреля, в результате которого было зарублено 129 граждан, в том числе старики, женщины и дети, вызвал ответный орудийный обстрел казачьих станиц со стороны красных (жестокость породила беспощадность, этот ответный удар – ее форма, были не только ошибкой, но и преступлением). В результате обстрела казачьих станиц 14 из них были сожжены, сгорели 4110 домов. Одновременно это событие ускорило возникновение как красных, так и белых казачьих формирований. 13 мая 1918 г. на заседании Оренбургского губисполкома был заслушан доклад А.С. Шереметьева (казака, члена Оренбургского губисполкома, военного комиссара Оренбургского казачьего войска), в котором он сообщил о желании трудовых казаков первого округа организовать свой отряд для борьбы с белыми40. Губисполком поддержал инициативу, но оружие отряду пришлось добывать в бою. Особенность, характерная и для Дона. Вскоре на базе данного отряда началось формирование в Оренбурге 1-го Советского Оренбургского трудового казачьего полка. Позднее, в подписанном 31 мая декрете СНК говорилось об организации красноказачьих частей с учетом бытовых и военных особенностей казачества41.

Еще в мае в Оренбург и Орск стали прибывать отряды из казаков из других районов губернии. Из Верхнеуральска – севера Оренбургского края - поступили 800 человек под командованием Н.Д. Каширина (в прошлом казачьего офицера), затем и отряды В.К. Блюхера, С.Я. Елькина, Г.В. Зиновьева и другие – во многом состоявшие из рабочей, крестьянской и казачьей бедноты. Наличие множества отрядов требовало объединения их руководства, и 27 мая 1918 г. был создан соответствующий штаб, подчиненный местному губисполкому42. Во главе частей стал Г.В. Зиновьев.

За последнее время в литературе наметилась конъюнктурная тенденция отрицания наличия интервенции на Южном Урале в 1918 г., но она может исходить только от историков и публицистов, не изучавших специально вопрос, либо тенденциозно настроенных.

Мятеж чехов, взятие ими Челябинска, вступление в данный город батальона французских солдат, поступавшее белоказакам японское и американское оружие и т.д. недвусмысленно говорят об этом. Именно поддержка интервентов придала борьбе и здесь более жестокий и более длительный характер, способствовала превращению Южного Урала в арену ожесточенных сражений красных и белых, принесла неисчислимые потери населению региона.

 

В обстановке развернувшейся интервенции, захвата Челябинска чехословаками и белыми, при отсутствии боеприпасов и артиллерии у красных частей, находившихся в Оренбурге, 27 июня на заседании всех красных частей, дислоцировавшихся в губернском центре, было решено Оренбург оставить. Из города части Красной Армии и красногвардейцы уходили в двух направлениях: на юго-восток в район Актюбинска и Орска и на север с целью соединиться с 3-й Красной Армией Восточного фронта (сказывались еще элементы партизанщины, многие вопросы решались голосованием).

2 июля 1918 года Оренбург был оставлен красными. Вскоре в город (3 июля) вошли белоказаки, прибыл сюда и А.И. Дутов.

К лету 1918 года на территории Оренбургской губернии из рабочих, трудовых крестьян и трудовых казаков было создано 16 полков. 9 из них (3-й Советский Бузулукский, Илецкий, 28-й Уральский, 1-й Оренбургский красногвардейский, Покровский, два Орских, 1-й Советский трудового казачества, 3-й интернациональный) составили Туркестанскую армию, созданную 10 июля 1918 г. во главе с Г.В. Зиновьевым в районе Актюбинска-Орска.

7 полков (Верхнеуральский, 1-й Уральский, Архангельский, Богоявленский, 17-й Уральский стрелковый пехотный, Оренбургский казачий им.С.Разина, Верхнеуральский казачий кавалерийский полк) составили отряд южноуральских партизан под командованием Н.Д. Каширина, а позднее В.К. Блюхера, которые, как мы сказали, отступили из Оренбурга на Север.

В Туркестанской армии (по составу в основном Оренбургской) было 17 тыс., у партизан Каширина 9-12 тыс. бойцов, т.е. всего на территории Южного Урала сформированные части Красной Армии и красногвардейцы составили летом 1918г. 26-29 тыс. красногвардейцев и красноармейцев.

В октябре 1918 г. у Дутова было (по нашим сведениям) около 21 тыс. штыков и сабель. По данным же покойного профессора – казака по происхождению, М.Д. Машина у дутовцев было всего 14 тыс.

Итак, в тылу белых на Восточном фронте действовало более 26-29 тыс. красных частей, сформированных на Южном Урале, что обусловило одну из причин побед Красной Армии в сентябре-октябре 1918 г. на Восточном фронте. Южный Урал в целом не превратился в Вандею революции, стал лишь ареной ожесточенной борьбы. Так было и в других казачьих регионах России.

Выше мы говорили о первых шагах в формировании первых дутовских частей в Оренбуржье с ноября 1917 г. по январь 1918 г.

Особую роль в организации белоказачьих частей сыграл “Съезд объединенных станиц Первого округа”43, открывший свою работу в станице Нижне-Озерной 24 марта 1918 г. Ни о каком четком представительстве на “съезд” не было и речи. Все сводилось к тому, чтобы был хотя бы один казак от той или другой станицы на нем. Съезд объявил своей главной целью “борьбу с большевиками”44. Первоначально здесь были казаки от станиц Кардаиловской, Ветлянской, Краснохолмской, Городищенской, Мертвецовской, Покровской, Татищевской (всего 15 человек). Несколько позднее, к июлю 1918 г., число их стало несколько больше. Работа “съезда” во многом сводилась к определению разнарядки на казаков, которые должны были быть выставлены той или другой станицей для борьбы с Советской властью45. Съезд стремился расширить число “станиц”, участвующих в его работе, и, забегая вперед, свои обращения к оренбургским казакам писал (якобы) от 27 станиц. При этом руководителей съезда не смущало отсутствие такого представительства. Съезду несколько раз (ввиду недовольства жителей) приходилось под давлением станичников менять свое местонахождение – из Нижне-Озерской он переехал в Кардаиловскую, затем в Линевскую и т.д.46.

В воззвании от 28 апреля (11 мая) съезд призвал всех “уничтожать большевиков до единого”. Протоколы съезда пестрят проклятиями и злобой в адрес казаков, отказывающихся воевать против красных, или стремящихся даже держать нейтралитет, предлагают жестокие меры в отношении тех, кто уклоняется от борьбы с Советской властью или придерживается нейтралитета.

На съезде говорилось о нежелании краснохолмцев сражаться с большевиками, о том, что казаки станицы Рассыпной не стали выполнять требование казачьего начальства о разрушении железнодорожного полотна. В станице Городищенской более 400 казаков решили арестовать офицеров-партизан. Съезд грозил безжалостно расстрелять станицу карательным отрядом47. Съезд решил возродить телесные наказания “в количестве 50 ударов розгами (по мягким частям зада)”48.18 (31) мая съезд принял решение “немедленно разоружить станицу Верхнекраснохолмскую за сочувствие большевикам”49. За отказ бороться с большевиками казаков Верхнепавловской станицы съезд решил арестовать вожака выступления. Постановлением съезда был передан полевому суду казак Рычковской станицы Русимов, призывавший своих станичников бросить борьбу с красными. 26 мая (9 июня) вынесли порицание Дедуровской, Краснопокровской и Никольской сотням 6-го полка за отказ воевать с красными50.

31 мая (12 июня) съездом было решено послать карательный отряд для того, чтобы окружить станицу Краснохолмскую и арестовать всех, призывающих идти за большевиками, 4 (17) июня съезд принял решение о воспрещении общих собраний в сотнях и разгоне казачьих комитетов во всех станицах51. 19 июня (2 июля) 1918 г. съезд постановил конфисковать у жителей станиц Нежинской и Каменно-Озерной “20 жатвенных машин за агитацию в пользу большевиков”52, 21 июня (4 июля) решили исключить из казачьего сословия и лишить земельного пая тех казаков, которые не сражались против красных. Так были исключены из казачьего сословия казаки целых станиц Малиникеевской и Капитоновской53.

По инициативе съезда проводились карательные экспедиции против станиц, не желавших поддержать белоказаков. Съезд счел станицу Первую Зубочистинскую за сочувствие большевикам “враждебной” и направил в нее карательную экспедицию54. Такие же экспедиции направлялись в Красноярскую, Нижне-Озерскую и Краснохолмскую станицы55. На заседаниях так называемого “съезда” была осуждена станица Подстепинская за нежелание бороться с красными56.

23 июня 1918 г. съезд принял решение о борьбе с казаками, приходящими в станицы из Красной Армии, с целью “недопущения распространения большевизма”57. Съезд осудил станицу Татищевскую за нежелание давать пополнения в ряды белоказаков и взрывать железнодорожные пути. За последнее были осуждены казаки станицы Рассыпной58. Священник станицы Никольской был осужден за агитацию в пользу большевиков59. Без указанных протоколов съезда белых казаков, которые без прикрас свидетельствуют о сложнейших процессах, происходивших в станицах, рассказ об организации белых частей на территории Оренбуржья был бы далеко неполным.

В районе Изобильной, где погиб Цвиллинг, белыми в апреле-мае 1918 г. командовал есаул Серебряков и его помощник подъесаул Донецкий. В эту группу входили станичники Ветлянской, Изобильной, Линевской, Буранной, Филипповской и Красноярской. Всего в этой группе по данным красной разведки было до 3 тысяч человек. Отряд Серебрякова трижды атаковал Илецкую защиту, но безрезультатно. Вооружение отряда не отличалось высоким качеством оснащения: у многих отсутствовали винтовки.

Левобережной группировкой белых со штабом первоначально в Кардаилово, а позднее в Дедуровской командовал войсковой старшина Нечаев, его помощником был подъесаул Нестеренко. В этой группе войск было до тысячи бойцов, из них две сотни уральских казаков. Действия и тех, и других групп носили партизанский характер: разрушали линию железной дороги, в основном по ночам.

В правобережной группе белых, штаб которой находился в Нижне-Озерной и которой командовал подъесаул Сатчинов, его помощником был сотник Слотов, действовало до тысячи человек. В группе присутствовали, как и в левобережной, уральские казаки. Операции проводили на линии “Новосергеевка-Каргала”: систематически портили железнодорожное полотно. Между правобережной и левобережной группами была установлена паромная связь в районе Рычковской и Татищевской60. Казаки Рычковской станицы решили отозвать своих станичников с фронта61.

Уже 8 (21) июня съезд объявил себя малым кругом Оренбургского войска, тем самым заявил о своих претензиях на полную власть над казачеством62.

Без анализа этого белоказачьего “съезда”, думается, картина организации белых и красных частей в указанный период была бы далеко неполной и односторонней. Тем более что документы