Киреева Р.А. Во имя любви и долга. М., 2007. 47 с.

    «Они бросили все: знатность, богатство, связи и родных, всем пожертвовали для высочайшего нравственного долга, самого свободного долга, какой только может быть. Ни в чем не повинные, они (…) перенесли все, что перенесли их осужденные мужья», - писал Федор Михайлович Достоевский. Всю жизнь он свято хранил переданное ему в сибирской каторге женами декабристов Евангелие, в переплете которого были спрятаны деньги.

    Эту книгу, вспоминал писатель, подарили ему «те, которые тоже страдали в ссылке и считали время ее уже десятилетиями и которые во всяком несчастном уже давно привыкли видеть брата». «Что за чудные души, испытанные (…) горем и самопожертвованием (…), они присылали нам пищу, одежду, утешали и ободряли нас».

    К моменту приговора из 121 осужденных женатыми были всего 23 человека (включая И.А. Анненкова; его брак официально тогда не был оформлен). Большинства молодых людей не успело еще обзавестись семьями. Были среди декабристов и многодетные отцы, имевшие по четыре, пять и по шесть детей (например, В.Л Давыдов).

    С января по июль 1826 г., когда арестованные содержались в крепости, в их семьях появились 10 новорожденных: две девочки (Александра у Анненкова и Любовь у Бригена) и 8 мальчиков (три Николая – у Волконского, Лихарева и Поливанова, два Михаила – у Никиты Муравьева и Фонвизина, два Евгения – у Якушкина и Розена и один Лев у Иосифа Поджио).

    В том же 1826 г. две женщины, увы, овдовели. Это Наталья Михайловна Рылеева, жена казненного поэта Кондратия Рылеева, и 19-летняя Анна Ивановна Поливанова. Ее сын родился менее чем за два месяца до смерти умершего в тюрьме мужа.

    По-разному отнеслись жены декабристов к внезапно изменившейся судьбе. Некоторые воспользовались царским разрешением вторично выйти замуж. Среди них оказались дочери сенатора, генерал-лейтенанта А.М. Бороздина. Одна из них была замужем за Иосифом Поджио, другая – за Владимиром Лихаревым. Отец сумел воспрепятствовать желанию дочерей разделить участь мужа. Он, опасаясь, как бы дочери не последовали примеру их двоюродной сестры М.Н. Волконской, обратился даже за содействием к царю. И они в конце концов покорились, и обе со временем вторично вышли замуж.

    За семью женихами не поехали уже обрученные с ними невесты…

    По разным причинам не смогли приехать жены к восьми мужьям. Женам, пожелавшим последовать за осужденными, пришлось преодолеть ряд препятствий, и прежде всего, сопротивление собственной семьи. Не просто было получить на то официальное разрешение. Так из 16 женщин, которые решились на поездку, получили его 14, а последовали в сибирскую каторгу 11 женщин: девять жен и две невесты, обе француженки, обе венчались в Сибири (одна в Чите, другая в Петровском Заводе).

    Отправляясь в неведомый, труднейший путь, женщины не только сознательно порывали с благополучным прошлым, отказывались от привилегий, от привычного уклада жизни, но и с болью в сердце оставляли на руках родных своих детей – их категорический запрещалось брать с собой.

    То был сильнейший удар по материнскому сердцу, и не все смогли преодолеть это жестокое препятствию.

 

                                      ***

    Тех, кто во имя любви и долга выдержали все испытания, сполна разделили все тяготы жизни на каторге и ссылке вместе с декабристами, стали называться декабристками. Именно о них и их судьбе пойдет далее речь.

    Напомню имена этих женщин в порядке прибытия их в Сибирь. В феврале 1827 г. приехали к месту назначения Екатерина Ивановна Трубецкая и Мария Николаевна Волконская в Благодатский рудник и Александра Григорьевна Муравьева в Читу. Вслед за ней в Чите появились – Елизавета Петровна Нарышкина и Александра Петровна Нарышкина и Александра Васильевна Ентальцева. В 1828 г. к ним присоединились Александра Ивановна Давыдова, Наталия Дмитриевна Фонвизина и Полина Геблль (в замужестве Прасковья Егоровна Анненкова). Анна Васильевна Розен и Мария Казимировна Юшневская прибыли в 1830 г. Камилла Ледантю приехала к жениху В.П. Ивашеву в 1831 году.

***

    Объединенные общей участью, эти женщины были разными по происхождению, материальному положению, по воспитанию и образованию, да и по дальнейшей судьбе.

    Одни принадлежали к титулованной знати, и были очень богаты, другие располагали скромным достатком.

    Княжеский титул имели Е.И. Трубецкая и М.Н. Волконская; урожденными графинями были А.Г. муравьева (графиня Чернышева), Е.П. Нарышкина (графиня Коновницына) и та же Трубецкая (графиня Лаваль); баронессой  стала Анна Васильевна Розен.

    В недавнем прошлом мужья некоторых из названных женщин принадлежали к высшему офицерству. Трое: С.Г. Волконский, М.А. Фонвизин и А.П. Юшневский имели генеральский чин. С.П. Трубецкой, В.Л. Давыдов и М.М. Нарышкин были полковниками, А.В. Ентальцев – подполковником.

    Пятеро из них (С.П. Трубецкой, С.Г. Волконский, Н.Н. Муравьев, В.Л. Давыдов, А.П. Юшневский) были осуждены по первому разряду; двое – по второму: И.А. Анненков и В.П. Ивашев; по четвертому – М.М. Нарышкин и М.А. Фонвизин; по пятому – А.Е. Розен и по седьмому А.В. Ентальцев.

    С точки зрения Николай I отъезд каждой женщины возбуждал нежелательное внимание к делу и вызывал чересчур много участия к ссыльным.

    И власть предпринимала строжайшие меры к удержанию жен декабристов от их намерения следовать за мужьями и всеми силами стремилась преградить проникновение их в Сибирь.

***

    На «особое попечение» Иркутского губернатора возлагалось «употребить все возможные внушения и убеждения к остановлению их (жен осужденных – Р.К.) в сем городе и к обратному отъезду в Россию». Рекомендовались и конкретные угрозы, которые могут состоять в следующем:

«1) Что следуя за своими мужьями и продолжая супружескую с ними связь, они, естественно, сделаются причастными их судьбе и потеряют прежнее звание, то есть, будут признаваемы не иначе как женами ссыльно-каторжных, а дети, которых приживут в Сибири, поступят в казенные крестьяне.

2) Что ни денежных сумм, ни вещей многоценных взять им с собою, как скоро отправятся в Нерченский край, дозволено быть не может, ибо сие не только воспрещается существующими правилами, но необходимо и для собственной безопасности их, как отправляющихся в места, населенные людьми, на всякие преступления готовыми (…)».

    Советовалось указывать, что переезд через Байкал в осеннее время чрезвычайно опасен, что существуют и другие сибирские трудности.

***

    Предъявляемые женам декабристов требования ставили их в такое положение, как будто они сами были лишены всех прав состояния и приговорены к каторге.

 И не всем женщинам суждено было возвратиться в родные места. Первой ушла из жизни 28-летняя Александра Григорьевна Муравьева. Она умерла в 1832 в Петровском заводе.

В 1840 г. на поселении в Туринске не выжила при родах Камилла Петровна Ивашева.

В 1854 г. в Иркутске скончалась Екатерина Ивановна Трубецкая.

Трое вернулись на родину вдовами – Александра Ивановна Давыдова, Александра Васильевна Ентальцева и Мария Казимировна Юшневская. Лишь одна Александра Ивановна Давыдова дожила до 93 лет (из декабристов в таком возрасте ушел из жизни Матвей Иванович Муравьев-апостол).

Низкий поклон и светлая память благородным, нежным, мужественным, самоотверженным женщинам – женам декабристов, добровольно и сполна разделивших с опальными мужьям их участь.

Напомню стихотворные строки Николая Авлексеевича Некрасова:

«Пленительные

образы! Едва ли

В истории

какой-нибудь страны

Вы что-нибудь

Прекраснее встречали.

Их имена

Забыться не должны!»

Повторим и мы за поэтом и за декабристом Александром Петровичем Беляевым: «Да будут незабвенны имена ваши».

III. Визуальные материалы

3.1. К. И. Кольман. 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади. 1830-е гг. ГИМ, Москва

3.2. В. Ф. Тимм. Восстание 14 декабря 1825 года. 1853 г. ГЭ, Санкт-Петербург

 

3.3. Схема события 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади

 

3.4. Карта-схема. Декабристы в Сибири.

3.5. Н. П. Репин. Декабристы в камере Читинского острога. 1828. Изображены: Сутгов, Лорер, Фонвизин, Никита Муравьев, Волконский, Якушкин. ВМП, Санкт-Петербург.