Почему вы поете этот псалом?

МИЛЕДИ

Я ведь веду себя так, как будто вас здесь нет, сударь. (Внезапно обращается к нему с необычайной кротостью). Простите, я забыла, что подобные песнопения не свойственны этому месту. Возможно, я оскорбила вас в вашей вере. Умолкаю.

ФЕЛТОН (в смятении)

Нет, сударыня. Только пойте не так…громко.

Она улыбается, а он и не замечает, как она продвинулась вперед на пути к его завоеванию. Она продолжает петь еще громче.

МИЛЕДИ

За слезы и за нищету

За ссылку и за кандалы

Я молодость отдам, молитву сотворю,

И, Боже, ты сочтешь все беды моей судьбы.

ФЕЛТОН

Вы пуританка?

МИЛЕДИ

Но вас  здесь нет, не так ли? Или я ошибаюсь?

Он в смущении бормочет что-то нечленораздельное. Она обращается к нему в манере совершенно ангельской, как агнец непорочный.

МИЛЕДИ

Вас морочат, сударь. Наговорили вам глупостей про меня. Хочу попросить вас о единственной милости, и, если вы мне ее окажете, вечно буду благословлять вас и в этом, и в ином мире.

ФЕЛТОН

Вам надо разговаривать с хозяином, сударыня. Не в моей воле ни прощать, ни наказывать. Бог выше меня.

МИЛЕДИ

Принесите мне нож. Что мне смерть! Принесите мне нож.

ФЕЛТОН

Не понимаю.

МИЛЕДИ

Как?! Вам безразличны замыслы лорда Винтера относительно меня?

ФЕЛТОН

Мне ничего о них неизвестно.

МИЛЕДИ

Вам, его доверенному лицу?

ФЕЛТОН

Я никогда не лгу, сударыня. Замыслов не знаю. Лорд Винтер – мой благодетель, и я повинуюсь ему безоговорочно.

МИЛЕДИ

Ваш благодетель, как вы его называете, - друг чудовища, способного на все.

Фелтон внезапно каменеет.

ФЕЛТОН

Кого называете вы чудовищем?

МИЛЕДИ

Этого католика, вымогателя, взяточника, исчадие ада, Сатану, антихриста.

ФЕЛТОН

То есть?

МИЛЕДИ

Бэкингема!

Общее молчание.

МИЛЕДИ

Дайте мне нож, и я убью себя.

Фелтон сосредоточенно размышляет, раздираемый противоречиями, потом отделяется от стены и медленно направляется к двери.

ФЕЛТОН

Доброго вечера, сударыня.

Миледи разыгрывает разочарование, затем, оставшись одна, но зная, что за ней следят, продолжает петь свой псалом.

МИЛЕДИ

Свободы день придет для нас,

Господь ведь справедлив,

Надежды луч пускай угас,

Но выход в смерти есть.

Она замолкает. Слышны шаги Фелтона, идущего по коридору.

МИЛЕДИ (самой себе, ободряюще)

Какой он ни есть, сильный или хрупкий, должны же у него быть уязвимые места, хоть отблеск жалости в душе. У меня пять дней. Из этого отблеска я раздую пожар, и он поглотит всё!

                   КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ

                      Береговая плотина у моря

Под крики чаек, с подзорной трубой в руках Ришелье смотрит на горизонт. Его волосы и одежда развеваются на ветру.

Шум и брызги волн.

Подходит Рошфор.

РИШЕЛЬЕ

По-прежнему никаких новостей из Англии?

РОШФОР

Нет, Преосвященство.

РИШЕЛЬЕ

Что же с Миледи?

Делает несколько шагов.

РИШЕЛЬЕ

Мы осадили Ла-Рошель, заблокировали все пути как на земле, так и на море, но долго мы осаду не продержим.

РОШФОР

Долго и не надо. Ларошельцы так оголодали, что едят подошвы собственных сапог. После этого им останется только съесть друг друга.

РИШЕЛЬЕ

Надежда позволяет им держаться.

РОШФОР

Тогда атакуйте!

РИШЕЛЬЕ

Нет, французы не должны сражаться с французами. Но, если одни правы, стало быть, другие ошибаются. И сколько бы протестантские гловари Ла-Рошели не поднимали жителей города на борьбу, убивать их мы не станем. Смотрите-ка, Рошфор, что прислали мне мои шпионы.

Протягивает Рошфору бумагу.

РИШЕЛЬЕ

Это письмо адресовано Бэкингему. Они ждут его с флотилией, как спасителя и мессию. Хотелось бы прочитать там следующее: «Если помощь не придет через две недели, мы сдадимся». Но там написано другое…

РОШФОР (читает)

«Если помощь не придет через две недели, мы будем все мертвы к моменту, когда она придет».

РИШЕЛЬЕ

Они готовы скорее умереть от голода, чем сдаться. Миледи следует поторопиться. Как только в Ла-Рошели узнают, что на Бэкингема нечего рассчитывать, мужество осажденных иссякнет, и ситуация изменится коренным образом.

В гневе делает несколько шагов.

РИШЕЛЬЕ

Где же она? Может, предала меня? Может, мертва? Змея она или львица?

РОШФОР

Ей можно доверять, Ваше Преосвященство.

РИШЕЛЬЕ

Боюсь, Рошфор, как бы вы не влюбились в нее.

РОШФОР

Кто же может этому воспротивиться, Преосвященство?

                     КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

          Та же декорация, что и в картине десятой:

           укрепленный замок на английском берегу

Миледи рвет одежду и простыни на куски, чтобы сделать веревку.

Цепляет один конец веревки наверху и делает скользящую петлю на другом конце: ясно, что она собирается повеситься.