Глава тринадцатая. Всё по-настоящему

— Но я буду рад, если ты захочешь остаться со мной.

Вот и сказано.

Мальчишка совершенно не готов к этому. И ненавидит Турцию…

«Замечательно, Северус!»

— Почему? — мысли Гарри скакали, как невиллов Тревор. Северус в них совершенно потерялся.

Поттер думал, что ему предложили остаться как сыну Лили. Потом вспоминал жаркие прикосновения, волновался, смущался и старался подумать о другом. Потому что «ну не может быть»! И страшно, и ещё что-то такое… волнительное… никак не разобрать… Северус наклонился ближе, как будто это могло помочь лучше понять неразбериху в поттеровской голове. Непроизвольно огладив его плечи, он притянул мальчишку к себе… Тот удивлённо распахнул глаза и приоткрыл рот, видимо, чтобы что-то сказать…

Но не успел. Северус наконец уловил то трепещущее чувство в мыслях мальчишки — желание узнать, как это — быть с ним. Поттер пока сам не осознавал до конца, чего он хочет.

Зато понял Северус.

Не желая больше ни говорить, ни слушать, он сделал то, что сейчас больше всего хотел — поцеловал Гарри.

Так полностью и не разобравшись в природе своего влечения к нему, Северус просто принял это, как часть объективной реальности. Он понял одно — это не было сублимацией его чувств к Лили, которые за прошедшие годы стали напоминать скорее преклонение перед святыней, нежели земную любовь. А то, что он испытывал, прикасаясь к Гарри, было взрывом вполне плотских страстей, от которых дрожали руки и кровь почти мгновенно приливала к члену.

Северус привык считать мальчишку своим подзащитным, своим наказанием, своей головной болью, своим долгом… да просто своим! И, видимо, подсознание сыграло с ним злую шутку и перенесло это ощущение в чувственную область.

Да к Мордреду и Моргане все причины и следствия!

Поттер, чуть дрожащий от страсти и страха одновременно, сейчас находился здесь, совсем рядом с Северусом, так почему, ради всех богов, он должен отказываться от возможности взять так давно желаемое?

Губы мальчишки пересохли, слава Мерлину, он догадался ничего не есть и не пить в гостях у Ахмада. Но ел ли он сегодня вообще?

Северус облизнул его сухие губы, заставляя их раскрыться, и мгновенно забыл о своих, таких правильных и заботливых, мыслях…

В голове Поттера была путаница из совершенно противоречивых настроений: от панических «Что мы делаем?!», любопытных «Как он это делает?» до дико возбуждающих «Да, ещё вот так!».

Северус ласкал языком его рот, заставляя Гарри отвечать, прикусывал его губы, ловя тихие вздохи, и чувствовал, как того покидают последние связные мысли и остатки сопротивления. Поттер совершенно растерялся от такого напора и острой реакции своего предательского тела, оказавшегося слишком отзывчивым к ласкам.

Северус прервал поцелуй, чтобы стянуть с гарриных плеч уже распахнутую мантию. Он совершенно не помнил, как расстёгивал её, но руки, видимо, сами знали, что им делать.

Под мантией обнаружилась тонкая футболка, которую Северус решительно стащил с мальчишки, ещё больше растрепав его вихры и немедленно запустив в них свои пальцы.

Смешно сказать, думая о сексе с Гарри, он полагал, что в первый раз будет неловко, но сейчас даже не вспоминал о каком-то смущении. Ладони, казалось, прикипели к горячей гладкости поттеровской кожи, не в силах ни на секунду от неё оторваться.

Северус кончиками ногтей водил вдоль позвоночника вниз от линии роста волос на шее до поясницы, а другой рукой ласкал чуть подрагивающие мышцы живота Гарри, рассматривая его. Мальчишка был худым и бледным, но сейчас, разгорячённый возбуждением, чуть порозовел и казался подсвеченным изнутри.

— Красиво, — прошептал Северус, проводя ладонью по его груди, подушечкой большого пальца лаская затвердевший сосок. Гарри не сдержал стона и, ужасно смутившись, хрипло приказал:

— Ты тоже раздевайся! — и решительно сдёрнул с него йелек (1).

«Храбрые гриффиндорцы ничего не боятся!» — веселился Северус про себя, когда Гарри дрожащими пальцами расстёгивал верхние пуговицы его минтана (2). Не в силах дождаться, пока мальчишка справится с его рубашкой, Северус снова поймал его губы, опрокидывая на кровать. Рубаху он сорвал с себя сам, с корнем выдирая пуговицы на манжетах. Немыслимо было оторваться от Поттера ни на секунду!

Мальчишка с пристальным интересом разглядывал тонкие белые шрамы на горле Северуса, как видимое подтверждение, что всё это реально, не сон, не галлюцинации.

— Я настоящий, — прошептал тот, наклоняясь над Гарри на вытянутых руках, позволяя себя рассмотреть.

Ни особо развитой мускулатурой, ни излишней волосатостью Северус не отличался, но его тело было телом мужчины, и ему было интересно, как неискушённый Поттер это воспримет.

А Поттеру нравилось!

Он испытывал такое колоссальное возбуждение от всей этой ситуации, что уже начал считать себя извращенцем.

«Вот почему не нужно было жениться в девятнадцать, — думал Северус, медленно расстёгивая ему ширинку и пристально глядя в глаза. — Ты же ничего не знаешь о своей сексуальности. Впрочем, и я не знал в сорок два…»

Приспустив Поттеру штаны вместе с бельём, Северус с интересом уставился на его прижатый к животу член с выступившей капелькой смазки на конце… и понял, что ему очень даже по душе то, что он видит. Такое явное выражение желания ударяло в голову не слабее Огневиски. И пахло от мальчишки так, что хотелось, содрав эти драккловы штаны, немедленно оттрахать его до потери пульса. Первую часть этой идеи Северус немедленно осуществил, заодно избавляя Поттера от туфель и носков.

Тот приподнялся на локтях и потянулся к северусовой ширинке, но мужчина перехватил его руки и снова опрокинул навзничь, прижимая запястья к матрасу.

— Успеешь, Гар-р-ри, — промурлыкал он ему прямо в губы, крепко целуя и скользя руками по всему его телу, теперь (наконец-то!) полностью доступному жадным ласкам.

Поттер сжимал его плечи, дёргал косу, пытаясь распустить волосы, и лихорадочно гладил спину, стремясь прижать его ещё ближе.

Северус понял, что эдаким манером можно кончить от одних обжиманий, с трудом отстранился от Гарри и стащил с себя шальвары.

Глаза мальчишки расширились, теперь в его мыслях преобладал страх: «Слишком большой! Будет больно!»

Он весь напрягся, стараясь не показать свой испуг, который, очевидно, считал постыдной слабостью.

Северус вздохнул. Ему не нужно было самоотречения и героизма в постели, а то, что Поттер всегда готов пожертвовать собой, он знал и так.

— Не пугайся, — прошептал он Гарри на ухо, ложась рядом и тихонько, успокаивающе его поглаживая. — Всё будет хорошо, воронёнок, всё хорошо…

Обведя языком завитки ушной раковины, Северус прикусил мочку его уже горевшего огнём уха и медленно прошёлся поцелуями вдоль линии подбородка, снова накрывая его губы своими.

Гарри яростно ответил на поцелуй, стараясь заглушить свой страх.

«Я сделаю так, что ты забудешь, что боялся!»

Медленно спустившись поцелуями-укусами на его шею, Северус смутно вспомнил, что следов оставлять нельзя, но удержаться не смог — мальчишка так стонал, стараясь плотнее прижаться к нему, а из его мыслей почти полностью исчезла паника.

«М-м-м, шея — эрогенная зона, запомним», — усмехался про себя Северус. Он постепенно перенёс вес своего тела, раздвинув гаррины ноги коленом и устроившись между них. Мальчишка снова заполошно вскинулся, но Северус, положив одну ладонь ему на грудь, опрокинул его обратно на кровать, другой рукой уверенно проведя вдоль его члена. Слава Мерлину, уж тут он точно знал, что нужно делать!

Поттер вскрикнул и выгнулся, закрывая глаза. Судя по его отрывистому движению и почти полному сумбуру в мыслях, кончить он мог от пары сильных движений. Это Северуса не устраивало. Пережав член Поттера у основания, он потянулся за своей палочкой.

«Очищающие чары — самые полезные в мире… Прости, маленький, я думаю, что это не очень приятно… Но зато ты вынырнул из предоргазменного марева и сможешь сосредоточится на том, что мы сейчас будем делать… А теперь добавим смазки, тоже ценное заклинание…»

Гарри дёрнулся и удивлённо уставился на Северуса.

— Прости, — виновато пробормотал тот. — Холодно? Сейчас согреется…

Он сильнее раздвинул поттеровские бёдра, забросив одну его ногу себе на плечо, покрывая поцелуями щиколотку и голень. Тихонько лаская «щекотное место» под коленкой, Северус другой рукой огладил его бёдра и промежность, медленными круговыми движениями приближаясь к заднему проходу.

Гарри тихонько стонал, прикусывая губы, ему было ужасно неловко лежать перед Северусом вот таким — раскрытым и уязвимым, но возбуждение кружило голову, заставляя двигаться навстречу ласкающим пальцам… Один из которых сейчас, дразня и кружась вокруг заднего прохода, наконец скользнул внутрь. Мышцы Поттера конвульсивно сжались…

«Мерлин, как тесно! Как же я хочу взять тебя прямо сейчас… Но нельзя, обещал, что будет хорошо. Как они там находят эту простату?»

В какой-то момент этих чувственных поисков Гарри ахнул и сильно подался вперёд, насаживаясь на — уже два — ласкающих пальца.

Больше терпеть не было сил.

Проведя скользкими от смазки пальцами вдоль своего члена, Северус понял: ему потребуется грандиозная выдержка, чтобы не кончить мгновенно. Он приставил головку к чуть раскрытому отверстию заднего прохода Поттера и надавил.

Мальчишка вскинулся и сильно закусил губы, ему было больно. Эта боль отрезвляла, но не настолько, чтобы остановиться… Северусу хотелось и этого тоже — чтобы первый раз запомнился Поттеру навсегда. Он придержал рукой его бёдра и подался вперёд.

Головка скрылась полностью, теперь дело пойдёт легче.

Чувства Северуса словно раздвоились: наслаждение потрясающей теснотой, плотно охватившей его член, смешивалось с неприятными ощущениями, которые испытывал Гарри. Тот комкал руками простыни, но отнюдь не от удовольствия.

— Прости, — простонал Северус, наклоняясь к Поттеру, чтобы поцеловать. От этого движения член погрузился в того ещё сильнее, и, не выдержав, Северус вошёл в него до конца.

Мерлин, это было великолепно!

Жаркий, узкий, покорившийся Поттер под ним — Северус сдерживался изо всех сил, чтобы оттянуть оргазм, который чуть не накрыл его.

Немного полежав неподвижно и покусывая поттеровскую шею, он стал медленно двигаться, постепенно наращивая темп. Гарри ахал и вздрагивал — ему всё ещё было неприятно.

«Ничего, воронёнок, сейчас мы найдём то заветное место, и станет получше, обещаю!»

Северус, приподнявшись и сильнее разведя Поттеру ноги, поменял точку опоры и вошёл в него под другим углом. Гарри застонал — это тоже было больно, но боль сопровождалась странным тянущим удовольствием. Придерживая его согнутую ногу, Северус стал размашисто двигаться, выходя почти полностью и резко погружаясь в такое желанное тело.

Поттер кричал уже в голос, подмахивал, дёргал Северуса за волосы и кусался. Его кожа блестела от пота, а перед глазами всё плыло — смесь боли и удовольствия оказалась удивительно острой, всепоглощающей… Гарри бессвязно просил «ещё, ещё» и, казалось, пребывал в каком-то горячечном полутрансе-полубреду. Не в силах больше сдерживаться, Северус обхватил рукой его член, резкими движениями доводя до пика.

Мальчишка вскрикнул, выгнулся и, кончая, так стиснул член Северуса, что у того потемнело в глазах. Оргазм накрыл его сокрушительной волной.

 

* * *

Северус лежал с закрытыми глазами и старался дышать ровно. Это давалось ему с большим трудом.

Проснулся он примерно пару часов назад и первым делом постарался привести спящего Гарри в, скажем так, менее «затраханное» состояние. У Джеляледдина был нюх на такие вещи, а Поттер совершенно определённо собирался к нему отправиться.

Идти туда с засосами на шее, морщась на каждом шагу от боли в заднице, было всё равно что, обмазавшись мёдом, лезть в осиное гнездо.

Погрузив Поттера в зачарованный сон, Северус обработал его шею и задний проход, который смазывал особенно долго и тщательно, специальными мазями, что варил в своё время как раз для сынка Ибрагим-паши. За ними пришлось смотаться к себе домой. Все эти лечебные мероприятия так дико возбуждали, что пришлось снимать стресс в ванной, так сказать, вручную.

Потом усталый, измотанный и жутко нервничающий Северус лёг обратно в постель и снял сонные чары со сладко посапывающего мальчишки.

Тот пробуждался медленно и томно. Северус был готов провести так всю жизнь — прижавшись к его спине, обнимая за живот, слушать сонные мысли Гарри о том, как хорошо и уютно просыпаться в чьих-то крепких объятиях. Его покойная жена предпочитала спать одна, и мальчишке не хватало ощущения рядом с собой тепла любимого тела.

На «любимом» его мысли взорвались хаосом эмоций и воспоминаний о том, что между ними произошло, а у Северуса перехватило дыхание. Единственное, что удерживало его от немедленного признания в задуманном обмане, это стопроцентное понимание — Гарри не простит. У него уже должна была возникнуть аллергия на попытки манипулирования. Он не простит.

А значит, говорить нельзя.

И Северус, стиснув зубы, терпел.

Терпел и слушал, как Гарри думает, что первый раз умирать было проще: ему казалось, что всем так будет лучше. А сейчас ему необходимо было выйти из смертельно опасной передряги живым… Но он знал, что вероятность этого исчезающе мала. Он надеялся, что Северус, когда контрзаклятье будет найдено, не забудет об Анджелине. Он понимал, что ничем иным, кроме личного визита, подтолкнуть Джеляледдина к откровенному нарушению закона невозможно… надеялся, что удастся, если даже сын Ибрагим-паши в последний момент струсит и не нападёт на него, просто наложить Империо и всё выяснить.

Глупый воронёнок! Он снова собирался принести себя в жертву.

Гарри аккуратно выбрался из объятий Северуса, тихо оделся, отстранённо удивляясь отсутствию боли, и долго стоял, глядя в лицо «спящего» любовника.

Он думал, что последняя сказка особенно удалась. И что первый раз ему наплевать на других людей, он мучительно желал пожить для себя, хотел, чтобы Северус его остановил и запретил рисковать собой. Чтобы в кои-то веки кто-то думал о его безопасности в первую очередь, несмотря ни на какие сопутствующие обстоятельства…

— Гарри, стой! — крикнул Северус, открывая глаза и отбрасывая одеяло.

Одновременно с этим криком прозвучал хлопок аппарации. Комната была пуста.

Он не успел.

Северус с силой ударил кулаком по опустевшей постели и бегом кинулся одеваться.

Время поджимало!

Надо сделать всё, возможное и невозможное, чтобы мальчишка снова выжил.

_____________________________________________________________________________

(1) Часть национального турецкого костюма — жилет.

(2) Минтан — мужская рубаха с плечевыми швами, со стоячим воротником и тремя пуговицами спереди

Глава опубликована: 02.01.2015