Глава семнадцатая. Исламский халифат

— Все Волдеморты здесь, — сказал Снейп. — Рождаются и растут в местной почве, как на дрожжах. Неуловимы и неубиваемы просто потому, что с завидным постоянством сменяют друг друга.

Гарри с ужасом представил себе армию марширующих Лордов и передёрнулся. Снейп, чуть посмеиваясь, наблюдал за ним. Потом вздохнул и продолжил свой рассказ.

— Возвращаясь к нашим баранам, то есть суннитам и шиитам… Различаются эти группы правоверных по очень простому признаку. Первые считают, что управлять мусульманской общиной может любой достаточно компетентный человек, выдвинутый большинством на руководящую должность (1)… — он сделал паузу.

— Разумно, — недоумённо согласился Гарри.

— Вполне. Но вся эта разумность идёт к Мордреду и Моргане, потому что есть вторая группа — шииты, которая уверена, что главой халифата — мусульманского государства — может быть только прямой потомок Пророка. Как ты понимаешь, таковых мало, и не всегда они соответствуют ожиданиям, обычно возлагаемым на лидеров. Ты улавливаешь, в чём заключается та проблема, о которой мы говорим?

— Ещё как, — хмуро откликнулся Гарри. Ну почему человечество вечно наступает на одни и те же грабли? — Очередная заморочка с чистокровностью. Знаем, проходили.

— Здесь это проходят регулярно. Проходят-проходят, да всё никак не пройдут. С тех пор как распался Арабский халифат, которым правили те самые известные тебе Омейяды-Аббасиды, с тех самых пор и идут разговоры о возрождении былого величия. Сопровождается это обычно масштабными терактами и свержениями правительств. Очередной виток этих имперских поползновений мы и наблюдаем здесь. Пришла очередь Турции. А здесь всегда наготове своя пятая колонна, способная возглавить новое турецкое государство на правах «правильного происхождения». И к слову, очень влиятельная пятая колонна. В отличие от самого правителя… Если помнишь, я рассказывал про его положение в собственной стране.

— Да, что он — марионетка, — вспомнил Гарри.

Снейп тонко и жестоко улыбнулся краешками губ.

«Словно солнечный отблеск на лезвии кинжала!» — поэтично подумал юноша и сам застеснялся собственных мыслей.

Объект этих романтических размышлений насмешливо посмотрел на него, но потом снова посерьёзнел.

— Бахтияр стремительно укрепляет свои позиции, воронёнок, — ответил он на последнюю фразу Гарри. Тот снова поёжился от своих новоприобретённых бабочек.

«"Воронёнок" — ну надо же, придумал мне прозвище!»

— Благодаря вам? — рискнул предположить он.

— Пожалуй, и благодаря мне тоже. Но в основном благодаря его уму и смелости. Он решился поставить на тёмную лошадку, на чужака без роду-племени, и не прогадал.

— А что именно для него теперь изменилось? — не понял Гарри.

— Всё, — ёмко ответил вазир. — Изменилось всё. Его люди разоблачили двух предателей, двух вали, обладающих колоссальной властью и влиянием. Естественно, Омейядов смещать уже нет необходимости, а вот Ахмад-паша этой участи не избежит. Соответственно, открываются две весьма заманчивые и доходные вакансии. Сейчас здесь развернётся великая закулисная битва за благосклонность Бахтияра. И когда она завершится, картина политического влияния в Турции будет уже совершенно иной. Султан своего не упустит: и людей на места поставит нужных, и с остальных желающих возьмёт клятвы верности.

— Он потом не поменяет вас на какого-нибудь другого вазира из местных? — немедленно обеспокоился Гарри.

— А смысл? Он уже убедился в эффективности моей работы. И моя… скажем так, новая репутация сослужит ему хорошую службу. Опять же, он точно знает, что я не стану по-родственному подыгрывать какой-либо из сторон в потенциальном конфликте. Конечно, подкупить можно любого, но тут уже в дело вступает правильная мотивация… Абсолютно уверен в одном: полностью доверять никому не следует, но пока ситуация такова, что султану я полезен именно на этой должности. А почему тебя это беспокоит? Ты прежде так рьяно агитировал меня вернуться на родину…

— Я понял, что вы не вернётесь. И хотите налаживать свою жизнь здесь… А я не хочу, чтобы вас снова подставили и вы пострадали из-за этого! — горячо воскликнул Гарри, снова по-идиотски краснея. — Ну и раз здесь так много потенциальных Волдемортов, то, возможно, будет лучше, чтобы вы за ними присматривали… — сбивчиво добавил он.

Снейп мягко улыбнулся и отвёл ему пряди волос со лба.

— Уж лучше я, чем ты, — просто согласился он. — Хотя признаю… Тяжело, когда совершенно не на кого положиться. Просто прийти домой и знать, что там всё хорошо и можно расслабиться — уже счастье. Увы, мне недоступное. Из местных я не могу доверять никому.

Гарри поёжился. Невыносимо так жить! Неужели эта ситуация не напоминает ему тот год после смерти Дамблдора, когда все в Хогвартсе были против Снейпа? И «свои» Пожиратели Кэрроу, и такие же «свои» Орденцы, и уж точно все ученики… кроме Слизерина разве что.

— Они тоже не блистали в этом плане, — признал бывший слизеринский декан. — Помню, не знал, куда бежать, и мечтал разорваться, чтобы присматривать одновременно за всеми… Но здесь я по своей воле, и это — мой выбор, не забывай. И свои преференции за «вредность» работы я тоже исправно получаю.

— Какие? — с любопытством спросил Гарри. — Если не секрет.

— Не секрет, — пожал плечами Снейп. — Например, этот дом. И всё остальное недвижимое имущество Омейядов тоже получил я. Ибрагим же ввёл меня в семью, а значит, я его наследник, пусть и не прямой по крови. Есть в стране, конечно, и попрямее меня, но тут в дело вмешался султан и в благодарность за верную службу сделал меня владельцем больших земельных владений. И это только мой первый год на должности вазира. А что я получил за прошлые семнадцать лет служения? Язву и геморрой?

Гарри не выдержал и расхохотался.

— А здесь язва и геморрой хорошо оплачены и оттого приятны?

— Компенсированы, — строго парировал меркантильный вазир, но в глазах его плясали черти. — Всё компенсировано, кроме одиночества. Оно только сильнее ощущается, когда не с кем разделить радость победы.

— Ну… разделите её со мной, — осторожно предложил Гарри, понимая, что это похоже на обещание… того, чего он пока пообещать не мог. — Кстати, а вы уверены, что это победа?

— Хороший вопрос, — одобрительно кивнул Снейп. — Я вижу, ты начинаешь осознавать степень опасности ситуации. Увы, это лишь очередное выигранное сражение в бесконечной войне. Невозможно гарантировать даже длительный мирный период в этом затянувшемся сражении. Султан молод и, к сожалению, довольно неопытен, а значит, его будут испытывать на прочность снова и снова…

— Это же просто-напросто опасно — находиться здесь! — воскликнул Гарри. — Эти сумасшедшие турки способны на всё. Жестокость, коварство и агрессия — вот их отличительные черты! Я не понимаю, правда, пытаюсь, но не понимаю… Зачем вам это?

— Ты действительно не понимаешь, воронёнок, — невозмутимо отозвался Снейп. — Всё не так… однозначно, как ты это описал. Люди на Востоке помимо всего прочего — гостеприимны, они верны своим близким, своим семьям, поддерживают друг друга… Да, это зачастую перерастает в ужасающую коррумпированность и страшный непотизм, но зато здесь ты можешь положиться на свою семью, рассчитывать на её помощь. Если не из великих родственных чувств, то хотя бы потому, что не помочь родственнику — позор. Как нация, как народ они значительно более сплоченные, чем мы. Да, они коварны, да, жестоки — но ты думаешь, британцы не такие? Что ты знаешь об истории своей страны? Да, они агрессивны… потому, что темпераментны, и это проявляется во всём. По большому счёту, они мне интересны, и этим всё сказано, — подумав, иронически добавил вазир. — И я уже во всём этом с головой. И я действительно — пусть это и прозвучит с изрядной долей пафоса — в каком-то смысле сражаюсь с усилением влияния экстремистских режимов… Хотя бы здесь, на своём уровне. Думаешь, воронёнок, я могу так просто всё бросить?

Впечатлённый этой речью, тот отрицательно покачал головой.

— Но разве вам… кхм… ну, не страшно? Не подумайте, что я считаю вас… Вы самый смелый человек, из всех, кого я знал! — страстно воскликнул Гарри. — Но эти местные… паши сожрут любого и не подавятся!

— Я и сам люблю покушать, — кровожадно осклабился Снейп. — И не считаю себя такой уж лёгкой добычей! Как знать, может, это сказывается профессиональная деформация личности под воздействием многолетнего участия в интригах двух британских мастодонтов, то есть, я хотел сказать — столпов света и тьмы, Альбуса Дамблдора и Тёмного Лорда… Так или иначе, но я чувствую в себе силы и желание побороться за то положение, которое считаю достойным моих возможностей и знаний. Да и не бросать же Бахтияра одного на растерзание этой вечно голодной своре?

Гарри почувствовал лёгкий укол чувства, подозрительно похожего на ревность…

— Вы с ним… сдружились? — осторожно поинтересовался он.

— В каком-то смысле, — подтвердил Снейп. — Ему требовался друг и, отчасти, наставник, и я льщу себя надеждой, что смог стать ему и тем, и другим.

— А кем стал он для вас? — проклиная себя за собственнические нотки в голосе, продолжал выпытывать «следователь».

Снейп улыбнулся и прилёг рядом на подушки. Опираясь на локоть и подперев подбородок рукой, он с усмешкой изучал выражение гарриного лица.

— Мне сейчас очень хочется ответить тебе что-нибудь эдакое, чтобы заставить ещё сильнее ревновать и побороться с султаном за моё внимание. Но я помню, что тебе нельзя нервничать, воронёнок. Поэтому отвечу честно — он для меня просто способ достижения цели. Достаточно приятный человек, но не более того.

— А я? — закрывая глаза, чуть слышно спросил Гарри. — Кем стал я?

— Стал? — так же тихо удивился Снейп, губами касаясь его лба и скользя по виску вниз. — Ты был им и остался…

— Кем? — знать это, казалось, было важнее всего на свете.

— Смыслом, — выдохнул Снейп ему в рот, прерывая все остальные возможные вопросы поцелуем. Сначала лёгкий и ласковый, он становился всё глубже и горячее, пока Гарри не начал постанывать, стараясь прижаться сильнее и обнять крепче.

— М-м-м… — протянул Снейп, с видимым сожалением отрываясь от его губ. — Вкусный. Так бы и съел, — он легонько куснул Гарри за подбородок. — Но сначала мне нужно попросить тебя о большом одолжении, воронёнок.

— О каком? — стараясь разогнать сладострастное марево в голове, сосредоточенно поинтересовался тот. — И ты вообще не должен просить ни о чём, я для тебя и так всё сделаю!

— Вот прямо всё? — провокационно уточнил Снейп. — Сделаешь всё, что скажу, м? Будешь послушным мальчиком?

«Ме-е-ерлин… Такой голос нужно запретить на законодательном уровне, — весь покрывшись мурашками от хищных интонаций этого бархатного рычания, думал Гарри. — О чём мы вообще говорили?»

— К сожалению, о делах, — неохотно отстраняясь, ответил Снейп на его мысли. — Мне нужна твоя помощь, Гарри.

— Конечно! Что я должен сделать?

— О, всего ничего. Ограбить турецкую государственную казну и станцевать голым на центральной площади Инстанбула, — фыркнула эта ехидна. — Поттер, никогда не обещай никому сделать что угодно! Или я вынужден буду запереть тебя от греха в высокой-высокой башне. И будешь ты там томиться до посинения, чтобы в следующий раз думал, что говоришь!

— Лучше запереть меня для греха, — краснея с ног до головы, предложил Гарри.

— Это само собой, — ухмыльнувшись, согласился вазир. — И даже запирать не придётся. Во всяком случае, в башню… Но сначала… хм, — он тряхнул головой и произнёс уже серьёзно. — Воронёнок, нам нужно проникнуть во дворец Ахмад-паши. После случившегося с Джеляледдином его кто-то предупредил об опасности, и прорваться через фамильные охранные чары семейного гнезда Аббасидов мы не смогли — он замкнул их изнутри. Пока мы будем выкуривать этого лиса из норы, его наёмники попьют нашей крови. Да и теракты не поднимут популярность Бахтияра среди простого народа. Пострадают-то, как всегда, обычные люди…

— Ты хочешь, чтобы я открыл вам тот тайный ход, да? Который может открыть только змееуст?

— Да. Я прошу тебя задержаться в Турции ещё на сутки. Мы планируем начать боевую операцию завтра после полуночи, в так называемый Час Быка (2). А после того, как ты откроешь нам проход, нужно будет ещё подождать, пока янычары вынесут из дворца Наджмие-ханым. Она сейчас фактически заложница в собственном доме, и мы постараемся освободить её первой, до основной атаки. Я вынужден просить тебя помочь ещё и ей. Заодно ты сможешь потренироваться в проведении ритуала снятия проклятья Змеиного Сна. Ты сделаешь это?

— А ты не будешь ругать меня за быстрое согласие? — съязвил Гарри. — Конечно, я помогу бедной девушке. Но у меня есть одно условие.

— Хорошо, мы заберём вместе с ней и Джемиле, — отреагировал Снейп на его мысли. — Вот уж не думал, что эта маленькая гадюка так пленила твоё сердце.

— Не так уж она плоха, — возразил Гарри. — Просто избалованная малышка. Но забавная.

— Маленькая гадюка — это констатация факта, — сардонически хмыкнул Снейп. — Вырастет — будет большой, как её «абла».

— Наджмие — тоже анимаг? — нахмурился «следователь». Во всём этом было что-то такое неуловимое, на чём он никак не мог сосредоточиться. Что-то в этой ситуации ему сильно не нравилось…

— Как и все в этом семействе. И все — такие же ядовитые гады, как ты понимаешь.

«Вот оно!»

— Разве не опасно султану жениться на ком-то из этого семейства? Я понимаю, что женщин здесь никто не воспринимает всерьёз, но она всё-таки Аббасид…

— Ты зря так думаешь, — спокойно заметил Снейп. — В Турции только дураки недооценивают своих женщин. Они совсем не так прямолинейны, как европейки. Они могут казаться послушными и даже покорными своим мужчинам, но на самом деле вертят ими, как им угодно. Причём каждая на своём уровне. Девочка полощет мозги отцу, юная прелестница жениху, взрослая женщина мужу и сыновьям, а пожилая — всем окружающим. Ибо уже имеет многолетний опыт в этом деле!

Гарри засмеялся.

— Тем более. Разумно ли твоему Бахтияру брать в жёны такую опасную красотку? Э-э-э… Она ведь красотка?

— В данном случае это не имеет вовсе никакого значения, — закатил глаза вазир. — Она наследница огромной финансовой Империи Аббасидов, так как сыновей у Ахмада нет. И ты не представляешь, воронёнок, какие это деньги! Если они перейдут султану, он станет действительно независимым правителем. После свержения с маггловского престола в 1922-ом году у Османов мало что осталось. Да и то прокутили предшественники Бахтияра. Ему очень нужно приданое Наджмие. А её показания против отца просто крайне необходимы. Любые письменные доказательства преступления всегда ненадёжны, поскольку сразу начинаются крики подозреваемых: «Мне это подбросили!». А вот живой свидетель, тем более родная дочь — это же совсем другое дело!

— Я так и думал, что там нет никакой любви, — удовлетворённо сказал Гарри. — Интуитивно чувствовал — что-то тут не так. Или она его всё же любит?

— Примерно с той же силой, что и он её, — саркастически признал Снейп. — И уж конечно, я не выполнял между ними роль эдакого Купидона на посылках, как тебе наплела Джемиле, стараясь произвести впечатление.

«Следователь» прыснул, а потом, не сдержавшись, радостно заржал.

— Ты был бы чересчур ехидным Амуром. Распугал бы своими едкими замечаниями всех влюблённых… И настала бы на планете эпоха здравого смысла!

— Нет уж, — отрезал Снейп, ухмыляясь. — Даже ради такой великой цели и всеобщего блага отныне я решительно отказываюсь батрачить за спасибо! А о сдельной оплате Купидонов я что-то ни разу не слышал…

Отсмеявшись, Гарри расслабленно откинулся на подушки и, изо всех сил стараясь скрыть свои неприличные мысли, как можно невиннее поинтересовался:

— Раз уж нам нужно ждать начала операции по спасению Наджмие аж до завтра… то чем мы займёмся сейчас?

Судя по лукавой улыбке вазира, подоплёку вопроса от него скрыть не удалось.

— А мы, воронёнок, наконец-то сходим в хаммам, как я и собирался. Пора выводить эту ядовитую гадость из твоего организма!

_____________________________________________________________________________

(1) Снейп немного упростил трактовку для Гарри.

На самом деле сунниты — последователи наиболее многочисленного направления в исламе. Верховная власть в системе теократического исламского государства (халифате), по воззрению суннитов, должна принадлежать правителям (халифам), избираемым или назначаемым из числа курайшитов. Хотя последующая традиция признавала законным переход власти в рамках одной семьи, правящей династии и для назначения наследника требовалось прежде всего решение самого правящего халифа, как это было во время халифатов Омейядов и Аббасидов.

Шииты же признают лишь власть духовных лиц (имамов), которые являются потомками Мухаммеда по линии его двоюродного брата Али.

Кто такие курайшиты и имамы, можно посмотреть в словаре, ссылка на него есть в шапке этого фанфика.

(2) Час Быка — время между двумя и четырьмя часами ночи. Считается, что в это время человека сильнее всего клонит в сон, теряется концентрация и внимательность

Глава опубликована: 31.01.2015