Глава шестая. Паши, ковры и рецидивисты

— Ибрагим-паша был первым, — начал рассказывать Реджеб бесцветным невыразительным голосом. — Пришёл его слуга и заказал нам ковёр. Чтобы был в точности такой же, как прежний, который испортил какой-то «безрукий гяур», как он говорил. Постоянно повторял.

— Что за гяур? — «Второй раз слышу это слово, — думал Гарри. — Недавно меня так назвал тот воришка, Джафер».

— Такой, как ты, — равнодушно ответил турок. — Неверный. Вроде бы слуга Ибрагим-паши называл его «английской собакой».

— Английской? — вскинулся Гарри. — Что ты ещё про него помнишь?

Реджеб задумался.

— Черноглазый коршун и стервятник — так говорил тот слуга. Больше ничего.

— Негусто, — разочарованно откинулся Гарри на спинку кресла. — Что было дальше, после прихода того слуги… Как, кстати, его звали?

— Я не уверен… — запнулся Реджеб. — Кажется… Ферудин, вроде он так себя назвал.

— Что было дальше? — поторопил его Гарри.

— Дальше мы сделали ткачам спецзаказ на нужный узор, потому что этот Ферудин торопил и подгонял нас, как вьючных мулов!.. Нам привезли ковёр через три дня. Он был нормальный, не заколдованный, я сам его разворачивал, чтобы проверить.

— Возможно, проклятье было настроено срабатывать только при взлёте, — заметил Гарри.

— Это был не летучий ковёр, а обычный! На пол стелить, для украшения!

— Вы же вроде специализируетесь на коврах-самолётах? На вывеске написано…

— На заборе моей тёщи тоже написано! — Реджеб постепенно начал приходить в себя. Вот это сопротивляемость! Гарри боялся усиливать нажим, ему не хотелось потом иметь дело с пускающим слюни идиотом.

— Так ты женат? — решил «следователь» сменить тему. — А говорил, женщин давно не обнимал!

— А ты кто, следователь, что ли, записывать всё, что я говорил?! Ну да, преувеличил немного, и то, считай, правду сказал. Ты бы видел мою жену! Гюрза, не женщина… — вздохнул темпераментный турок.

— Так почему этот Ферудин пришёл за ковром именно к вам? Я пока добирался сюда, увидел не меньше полудюжины павильонов с таким же товаром.

— Известно почему, — снисходительно пояснил ему Реджеб. — У нас лучшие ковры во всей Турции! Мы производим их по тайной иранской технологии! Предки Ахмад-паши, нашего господина, в древние времена и соткали первый в мире ковёр-герат. С тех пор никому не удавалось обойти его семью в этом искусстве! Он берёт со всех работающих на него ткачих Нерушимый обет.

— Я смотрю, он вообще их любит, — нахмурился Гарри. — Эти Обеты.

— А как иначе? — удивился турок. — Вот дал бы я Обет, и ты сейчас не смог бы меня тут допрашивать. Это же для нас самих защита. От всяких пронырливых интуристов, сующих нос, куда не просят! Ох и укоротят тебе его, чоджук, точно говорю…

— Не отвлекайся, — поморщился Гарри. — Дальше рассказывай. Про Ферудина.

— А что рассказывать? — отмахнулся Реджеб. — Пришёл, как договорено было, через три дня забирать товар. Уже не ругался и вообще какой-то пришибленный был. Доплатил сто меджидие к задатку, забрал ковёр и ушёл. А через три дня я узнал, что Ибрагим-паша умер от проклятья, от которого и наша госпожа…

Тут продавец ковров снова замолчал, словно в рот воды набрал.

— Послушай, — не выдержал Гарри, — я знаю, что твоя госпожа тоже пострадала. Но её ещё можно спасти, понимаешь? Если ты поможешь мне найти преступника, то мы его отыщем и сможем снять проклятье с… — «следователь» напряг память. — С Наджмие!

— Нет мне дела до господских печалей, — отвернулся несговорчивый турок. — Одни помрут, так другие придут нашу кровушку пить. А тому, кто выдаёт хозяйские секреты, дорога одна — в землю. Убьют и прикопают в лесу так, что сам Аллах не найдёт своего слугу.

— У меня подруга пострадала от такого же проклятья. Она ведь умрёт, если я как можно скорее не найду тварь, которая это сделала! А моя жена… уже умерла… Помоги мне, Реджеб! — снова попытался достучаться до него Гарри.

— И твои беды меня не касаются, чоджук. Одна жена умерла — возьми другую. Ты-то живой. Пока.

— Империо, — зло прошептал в третий раз Гарри. Он начинал чувствовать себя злодеем-рецидивистом. А ещё он был в ярости.

Турок застыл, из уголка рта тонкой струйкой потекла слюна.

— Слюни подотри, — резко скомандовал озверевший «рецидивист». — А теперь я, дементор тебя поцелуй, хочу услышать, что случилось с этой вашей Наджмие! Немедленно!

Реджеб дёрнулся, по его лицу пробегали волны эмоций, руки подрагивали, но он молчал. В какой-то момент он, странно застонав, закатил глаза и обмяк.

Сердце Гарри пропустило удар и словно провалилось в желудок.

— Энервейт! Энервейт!!! — в панике вскричал он. Какое-то время ничего не происходило, но потом турок вздрогнул, задышал и спустя пару минут открыл глаза.

По лицу Гарри градом катился пот.

— Просто расскажи мне, — умоляюще простонал он. — Я же не хочу причинять тебе боль!

— Ты хочешь меня убить, — чуть слышно прошептал Реджеб. — Проклятый гяур.

— Я не отстану, пока ты мне всё не расскажешь! — с отчаянием пробормотал Гарри. В этот момент он как никогда хорошо понял, что чувствовал Драко Малфой, которому поручили убить Дамблдора. Этот невыносимый выбор между жизнью близкого человека и жизнью чужака ещё одним тяжеленным грузом добавился к тому, что уже взвалил на себя Гарри.

Наверное, Реджеб увидел решимость в выражении лица своего мучителя, потому что он, длинно выдохнув, пусть тихо и медленно, но всё-таки заговорил:

— Накануне прихода Ферудина к нам с напарником обратился сам Юсуф бей-эфенди, управитель дворцов Ахмад-паши. Просил подобрать для его госпожи Наджмие-ханым самый изящный и быстроходный ковёр-самолёт, а то, мол, те, что есть, устарели, надоели и под цвет глаз прекрасной ханым не подходят. Омер, мой напарник, тогда ещё удивился: мол, что же вы сами-то ходите, бей-эфенди? Можно же все образцы во дворец отослать, пусть госпожа выбирает…

— А что Юсуф? — подтолкнул замолчавшего Реджеба Гарри. Тот с ненавистью на него посмотрел, но продолжил:

— Бей-эффенди ответил, что это не наше холуйское дело, что его господин решил сделать дочери сюрприз в честь помолвки и в качестве одного из даров преподнести самый дорогой и шикарный ковёр-самолёт.

— Так выходит, проклятый ковёр для Наджмие заказал отец? — хмуро уточнил Гарри.

— Ты что совсем тупой, гяур?! — возмущённо взвился Реджеб, наливаясь краской гнева и хватая ртом воздух. — Ты ещё скажи, что мы сами то проклятье накладывали!!!

— Успокойся, — чуть испуганно пробормотал Гарри, снова отодвигаясь. — Я так понимаю, когда вы готовили подарок для госпожи, он был совершенно нормальным, не заколдованным?

— Ты точно тупой, чоджук, — обессиленно закрывая глаза, в сердцах ответил турок. — Как он мог быть незаколдованным, если это летучий ковёр? Но проклят он не был, мы с Омером проверяли его лётные качества и, как видишь, до сих пор живы. Впрочем, для меня это ненадолго! О, Аллах, и почему этот идиотский чоджук не выбрал Омера? За что мне это наказание, в чём я провинился? Что нарушил пост в рамадан, так я же искупил, ползарплаты отдал тому мулле, неужели мало? Так я всю отдам, только…

— Хватит, — устало оборвал эти излияния Гарри. — Пошли, нам надо зайти в уборную.

— Зачем? — подозрительно спросил Реджеб.

— Нужно.

— Тебе нужно, ты и иди! Или тебе в этом помощь нужна? Ну там… подержать, направление задать, — похабно улыбнулся невыносимый турок.

Гарри снова достал палочку. Реджеб вздрогнул и мгновенно перестал веселиться.

— Не нужно, я сам пойду! Ты каждый раз как кувалдой по черепу своим Имп…

— Хватит! — прошипел выведенный из себя Гарри. — Молча встал и пошёл за мной!

Турок недобро зыркнул и встал, пошатнувшись. Стремительно бледнея и опираясь на столешницу, он простонал:

— Да покарает тебя твой бог, синси-бир чоджук (1), криворукий ты волшебник! Теперь тебе придётся тащить меня до сортира — сам не дойду.

Буквально волоча невезучего продавца ковров на себе, Гарри, шатаясь, добрался до заветной двери «тайной комнаты». Вслед за ними туда ввалился какой-то араб с огромной чёрной бородищей.

«Вот же, др-р-раклы его разбери, как не вовремя!» — мысленно бесился Гарри.

В этот момент незнакомец резко повернулся, запирая дверь заклинанием, выпущенным из очень знакомой чёрной палочкой. Пока горе-следователь доставал свою, его уже блокировали Оглушающим. После чего чёрная палочка нацелилась на Реджеба.

— Не надо, брат!.. — успел сказать тот, прежде чем захватчик равнодушно произнёс: «Обливиэйт!».

— В чайхане люди Ахмада, Поттер, — бросил «араб», подходя к Гарри, — сейчас я отменю Ступефай, не делайте глупостей!

Лёгкое движение палочкой, и, одновременно с обретением свободы движений, юношу затянуло в аппарационный поток.

 

* * *

Выбросило их в крохотном тупичке между домами, почти ничем, кроме каких-то сваленных грудой мешков, не отличающемся от проулка возле дома Мустафы.

Гарри, потерявший равновесие и уткнувшийся носом в бороду своего «похитителя», смущённо отпрянул, изо всех сил стараясь не таращить на него глаза.

Понимать, что этот здоровенный, заросший чернющей бородищей почти по самые брови, типичный арабский мужчина — Снейп, было… странно. Одетый полностью в белое — длинную рубаху (2) и белые штаны — с чалмой на голове, он казался совершенно чужим и чуждым. И дело не только в другом лице и теле. Он был совершенно органичен в этом образе, ничем не отличаясь от тех аравийцев, что уже встречались Гарри.

Он слегка оробел.

Снейп-«аравиец» улыбнулся в бороду и чужим голосом, но с потрясающе знакомыми интонациями сказал:

— Я живу здесь уже пять лет, Поттер. Думаю, даже вы были бы в силах скопировать чьё-то поведение, наблюдай вы за ним так долго.

— Зачем? — с каким-то странным отчаянием спросил Гарри. «Араб» приподнял бровь совершенно по-снейповски. — Зачем вы вообще тут живёте? Почему не остались на родине? Почему, на худой конец, не переехали в Европу? Здесь всё другое, странные люди, всё не так!

— Вот именно, — согласился Снейп, чуть прикрывая глаза. — Здесь мне совершенно ничего не напоминает о прошлом, Поттер. Вот скажите мне... А впрочем, это разговор не для этого места. Вы позволите пригласить вас в кахвехане (3)? Настоящее, а не тот суррогат, в котором вы только что сидели с милейшим Реджебом.

— Вы стёрли ему память?

— Как вы и собирались. Только я, — тонко усмехнулся Снейп, — сделал это аккуратно. Вы здорово проехались по его менталу своим Империусом.

— Это вы хотели, чтобы я сам его допросил, — отвернулся расстроенный своими недавними действиями Гарри. — А он всё время вырывался из подчинения.

— Вовсе нет, — мягко ответил «араб», разворачивая его к себе за плечи. — Иначе он бы выхватил свою палочку и напал на вас. У вас очень мощное заклинание подвластия.

— Тогда почему? Почему он то и дело перечил, спорил, не отвечал? — воскликнул Гарри.

— Это Турция, Поттер, — хмыкнул Снейп. — Здесь кастовое различие в обществе намного сильнее, чем на нашей с вами родине, особенно сейчас, после Победы. Тут маленькие люди, прислуга, челядь привыкли постоянно гнуть спину, приветствуя господина и повелителя. Привыкли демонстрировать смирение, привыкли к пренебрежительному, даже презрительному обращению. Это восток, здесь статус человека определяет решительно всё! Всю его жизнь, его поведение, его возможности, меру его ответственности. Здесь нет и никогда не было свободных людей. Женщина должна подчиняться мужчине, сын отцу, слуга господину… буквально подчиняться, Поттер! По закону шариата (4) женщины уравниваются в правах с верблюдами и рабами, а такие, как мы с вами — гяуры — вообще не имеют прав. И сколько бы европейские ценности ни проникали в жизнь арабских стран, всегда найдутся радикалы, готовые с помощью войн и терактов возвращать всё на круги своя. И это не сложно, когда основной религиозный закон изначально делает людей неравными.

— Я не понимаю… — растерялся Гарри. — Это ужасно, но какое отношение это имеет к…

— Ужасно? — весело переспросил «араб». — Вот не сказал бы. Это очень сложно, интересно, опасно и запутано. Перспективно. Но, возвращаясь к нашей теме, я сказал, что тут несвободен каждый, Поттер. Любой местный патриций, так называемый бей или паша, несвободен ничуть не меньше, чем любой бедняк, на него же и батрачащий. Каждый «большой человек» должен поддерживать необходимый уровень жизни, соседи пристально бдят, а не можешь — теряешь лицо. Позор — это одно из самых страшных слов для высокопоставленного турка. Здесь ссуды выдают под честное слово, Поттер, понимаете? Если вашему слову нет веры, вы становитесь практически парией. Почти индийским неприкасаемым. Запятнанная честь — для мусульманина не пустые слова. — Снейп сделал паузу.

— Но при чём тут…

— Ваш Реджеб?

— Он не мой, — вспылил Гарри, окончательно запутавшийся в противоречивых местных традициях.

— Полагаю, он бы хотел это изменить, но вы не оставили бедняге ни единого шанса, — насмешливо и с непонятным злорадством протянул Снейп. — И он имеет непосредственное отношение к моим словам. Как и любой местный житель.

— Я не понимаю, — сдался Гарри.

— Привыкший кланяться делает это машинально, Поттер. Не всегда его движение означает искреннее уважение. Кастовое общество пронизано традициями, выполняя которые, словно танцевальные па, человек будто отгораживается от происходящего. Делая, «как предками заведено», он снимает с себя часть ответственности. Лицемерие из лицемерия. Такие открытые, добродушные на вид, гостеприимные, многословные и сердечные, пусть вас не обманут местные жители! Они никогда не говорят прямо то, что думают. Их учат лгать с самого детства, когда они протанцовывают эти свои многочисленные обычаи, проговаривают красивые фразы традиционных обращений. За этой шелухой они сохраняют свою индивидуальность, своё эго. Они будут бить поклоны неугодному человеку, а потом плюнут ему вслед. Застуканные за этим, они легко упадут на колени и скажут, что, дескать, шайтан (5) попутал. Потом встанут и покажут в спину неприличный жест. Невероятно гибкая психика! Другие здесь просто не выживают. Слизеринское коварство и изворотливость англичан — это детский лепет по сравнению с тем, что на востоке демонстрирует даже ребёнок. Собственно, предки самого Слизерина были родом как раз из этих мест… я расскажу вам как-нибудь потом эту историю.

«Араб» запнулся, вздрогнул, черты его лица потекли, принимая новую форму, борода втянулась в кожу, глаза вместо карего огня сверкнули чисто чёрным, губы изогнулись изящной линией… Гарри понял, что находит своего бывшего профессора почти красивым, ну или, во всяком случае, интересным. Особенно по сравнению с его образом под Обороткой. Заметив, что уже просто неприлично пялится на него, юноша покраснел и отвернулся.

И не заметил слегка самодовольной улыбки, тронувшей так приглянувшиеся ему губы.

— Так вот… — поведя плечами, продолжил Снейп. — Продавец ковров просто действовал в духе традиций: не сопротивлялся, а уворачивался. Не пытался перебороть заклятие подвластия, но пудрил вам мозги, злил, сбивал с толку, вызывал жалость… Эта тактика принесла бы ему успех, не будь для вас дело принципиально важным. Когда он понял, что за вашей мягкостью и неуверенностью скрывается стальная воля, он сдался. Здесь важные люди сразу показывают свою силу, такие скромники, как вы, местным жителям в диковинку. Вам трудно будет добиться их уважения. Придётся сражаться буквально за каждую пядь… Ну или сделать это один раз, но по-крупному.

Гарри устало вздохнул и непроизвольным жестом потёр грудь в области сердца.

— Болит? — встревожился Снейп. — Так. Всё это мы с вами обсудим в другом месте, Поттер. Давайте вашу руку.

_____________________________________________________________________________

(1) Подлый мальчишка по-турецки

(2) Это соуб — традиционная арабская одежда — простая белая рубаха с клиньями с каждой стороны и потайными вертикальными прорезными карманами

(3) Специфическая турецкая кофейня. Там пьют кофе, едят фрукты и сладости, курят наргиле (кальян)

(4) Шариат — совокупность правовых, канонически-традиционных, морально-этических и религиозных норм ислама, охватывающая значительную часть жизни мусульманина и провозглашаемая в исламе как «вечное и неизменное» Божественное установление

(5) Шайтан (араб.) — в мусульманской мифологии злой дух, демон, дьявол, сатана

Глава опубликована: 08.11.2014