Учение В.Шмакова об эгрегорах – метафизическая основа обществоведени

Когда несколько индивидуальных сознаний входят между собой во взаимодействие, то они самим этим фактом вызывают к бытию некую систему потенциальных напряжений. До этого момента каждое из них имело свои личные цели, повиновалось только своим личным потребностям и исходило из своего настоящего положения. Сталкиваясь с себе подобными, такое сознание вынуждено считаться с результатами столкновения, то есть в его личную жизнь входят элементы некоей группы, составляющие влияние постороннего сознания. Чем больше число таких столкновений и чем они многообразнее, тем большее влияние оказывают на данный индивид его окружающие. У них появляются общие цели, условия жизни, потребности. Справедливо и обратное положение: чем общнее цели, условия жизни и потребности у некоторой группы индивидов, тем более происходит между ними взаимодействий и тем более захватывают эти столкновения все стороны бытия.

В действительности возможность взаимоотношений между членами группы проистекает из их внутреннего органичного сродства, но с внешней стороны представляется, что эти взаимоотношения сами независимо вызывают к бытию это сродство. По отношению к каждому члену группы вся совокупность других её членов со всеми их взаимоотношениями представляет собой более или менее упорядоченную систему. Она резко выделяется из общей окружающей среды и с каждым новым шагом эволюции индивидуальное сознание всё с большей силой убеждается в своей неразрывной связи с этой системой и со всеми изменениями её состояний. Таким образом, совокупность сознаний членов группы есть нечто по существу актуальное, в эзотерической традиции оно именуется эгрегором. Итак, эгрегор есть органичная совокупность актуальных сознаний всех членов группы. Ясно, что эгрегор по своему существу трансцендентен индивидуальному сознанию, которое входит в него как часть в целое. Его жизнь протекает в более высоком иерархическом плане, ибо он относится ко всему целому группы и есть не что иное, как её актуальное сознание.

Как потенции индивидуальной монады раскрываются в соответствующем ей актуальном сознании, так потенции общего единства группы раскрываются в эгрегоре. Термины «сознание» и «эгрегор» по сути адекватны, но они выражают ту же самую реальность в различных масштабах иерархии. Напомним, что сознание построено по закону организма: оно есть одновременно и единство и множественность, сопрягаемое двойственной иерархией частных единств и частных множеств. Будучи в себе некоторой уединённой формой бытия, сознание человека связано через высшую интуицию с ноуменальным миром, а через низшую – с феноменальным. Ранее мы говорили, что всякая иерархия потенциально раскрывается из высшего единства по закону убывания, а её утверждение в актуальное состояние следует обратному закону – закону возрастания. Поэтому каждому организму всегда присуще целостное потенциальное сознание, соответствующее полному раскрытию содержания в иерархии; по мере эволюции актуального сознания это потенциальное сознание постепенно претворяется в актуальное.

Если по тем или иным причинам объединяются в группу только разнородные или дисгармонирующие элементы, то получающаяся при этом система взаимоотношений называется мнимым эгрегором, в противоположность реальному эгрегору, возникающему при актуальном объединении потенциально органически связанных элементов. В эмпирической действительности мы наблюдаем эгрегоры только среднего вида, в которых объединены элементы частью потенциально органически между собой связанные, а частью – дисгармонирующие и чуждые друг другу. Всякий реальный эгрегор есть раскрытие потенциально присущего данной монаде потенциального сознания. Это раскрытие осуществляется постепенно через посредство деятельности элементов низшей ступени потенциальной иерархии. Прежде всего переходят в утверждённое, реализованное состояние дифференциально малые элементы, а уже затем они начинают входить между собой в органические сопряжения и тем последовательно реализуют восходящие ступени иерархии.

Так, по отношению к сознанию отдельного человека через опыт в окружающем мире выявляются прежде всего простейшие проявления его трёх психологических категорий – мистики, разума, воли. Затем начинается творческая работа организма и более глубокого опыта, благодаря чему возникают и более сложные восприятия, представления и волевые проявления. Точно так же по отношению к сознанию человеческого общества, прежде всего, необходимо выявление единичных сознаний особей, а уже затем из их органичного сопряжения постепенно организуется сознание общества – эгрегор. Итак, эгрегор общества связывается с его общей монадой через посредство совокупности сознаний составляющих это общество монад низшего порядка. Параллельно эволюции сознаний отдельных монад и возрастанию их организации в гармоничную систему, эволюционирует и их эгрегор. При достижении пределов эволюции группы, эгрегор непосредственно сопрягается с общей монадой группы, и тем самым становится уже вне зависимости от сознаний монад нисходящих иерархий как таковых, ибо вообще всякая высшая ступень иерархии заключает в себе все низшие её ступени. В организме общества мы встречаем то же самое устройство, как и в организме отдельного человека: монада, потенциально соответствующее ей сознание и актуальное сознание или эгрегор.

 Было бы глубокой ошибкой отождествлять эгрегор с идеей. Всякая идея по существу ноуменальна и представляет собой раскрытие соответствующего принципа или системы принципов в определённом аспекте, членении идеального мира. В противоположность этому, эгрегор есть сопряжение ноуменального с феноменальным, есть раскрытие системы идей в определённых условиях феноменального мира. Каждому реальному эгрегору соответствует некоторая личность. Как личность эгрегора, так и он сам как сознание, подчинены общему закону эволюции. Это и определяет наиболее полно отличие его природы от идей, которые как ноумены лежат за пределами эволюции как совершенствования, и лишь раскрываются в эволютивной жизни космоса, претворяясь из потенциального состояния в актуальные начала. Мы можем ясно представить себе механизм зарождения эгрегора и его деятельность, используя символ магнитного поля. Каждое звено синархии мира идей создаёт в феноменальной среде некоторое силовое поле. Дифференциальные организмы, входя в это поле, под влиянием его натяжений начинают входить между собой во взаимодействие. Этим они призывают к актуальному бытию одни за другими соответствующие законы природы.

 Совокупность элементарных организмов с проявившимися в них законами и есть эгрегор данной группы. В своём целом он также создаёт некоторое силовое поле, оказывающее самостоятельное воздействие на элементы группы. Эти два силовых поля вообще не совпадают друг с другом и обыкновенно находятся в некотором среднем соотношении между полным совпадением и полной противоположностью. Если ноуменальное поле влечёт группу к её идеальному первообразу, игнорируя промежуточные этапы и пути, то эгрегориальное поле влечёт её к осуществлению ближайших задач. Антиномические противоположности этих двух полей и представляют собой механизм реализации в жизни каждой группы трагедию мировой жизни первого вида.

 Рассмотрев основные виды эгрегоров по мере возрастания их иерархического достоинства (физиологический, экономический, политический) в различных категориях сознания, В.Шмаков делает ряд выводов, актуальность которых представляется очевидной после 80 лет научно-технического и социального «прогресса», закончившегося глобальным кризисом нашей эгоцентричной цивилизации. Доктрина, по которой каждый человек есть, прежде всего, полноправный член общества, есть, по-видимому, наиболее чудовищнейший из абсурдов, встречаемых на пути всемирной истории. Эта доктрина родилась из ложной предпосылки, что сознание общества тождественно сознанию отдельного человека. Между тем закон синархии утверждает, что общество по отношению к человеку есть величина высшего порядка и поэтому его сознание трансцендентно сознанию каждого входящего в него индивида. Жизнь и законы человеческих обществ недоступны имманентному постижению. Никакое собрание фактов, никакая теория или гипотеза, никакая подмеченная закономерность общественной жизни не могут почитаться адекватными действительности. Всё это лишь проекции общественной деятельности в индивидуальное сознание с неустранимым, в принципе, искажением. Всегда и во всём общественная жизнь будет проявлять нечто такое, что не может быть предусмотрено никакими теориями, что не поддаётся никакому человеческому учёту. Причина этого заключается в самобытном влиянии сознания общества в целом, которое как таковое трансцендентно входящим в него элементам и обладает ему одному свойственными влечениями и законами.

 Отсюда следует, что никакое единичное человеческое сознание в принципе не способно не только управлять, но даже понимать жизнь человеческого общества. Равным образом этого не может сделать и никакое собрание, потому что в каждом случае оно следует мысли того или другого из своих членов. Более того, по мере эволюции общества разница между его природой и природой индивида лишь всё время увеличивается. Иначе говоря, чем совершеннее общество, тем трансцендентнее его жизнь и сознание по отношению к сознаниям отдельных его членов. Если отдельный человек сумеет воплотить в своём лице и деяниях трансцендентые веяния, он становится великим деятелем истории, в противном случае он безнадежно осужден на гибель, как бы ни был велик его личный талант. Точно так же всякое рационализирование истории, отыскивание интеллектуальных причин и следствий есть сознательный или бессознательный обман. Высшие законы не отменяют низшие, а действуют самостоятельно, как бы в иной плоскости. Невозможность рационализирования истории происходит не из-за ошибочности законов нашего сознания, а из-за их недостаточности.

 Какова утилитарная цель бытия эгрегоров? Эгрегор есть хранилище инерции жизни. Но если он недоступен прямому интеллектуальному постижению, то это еще не обусловливает собой его абсолютную непознаваемость вообще. Потенциально такое постижение возможно, ибо человек есть микрокосм, в его собственном существе имеются соответствия всем планам бытия. Человек и общество соотносятся как часть и целое, по сути они тождественны, по качествам – аналогичны. Каждый индивид даже с помощью низшего разума может соответственно своим силам получать более или менее правильное представление об эгрегоре. Но, разумеется, из такого весьма приблизительного познания невозможно делать точные выводы.

 Но бывают случаи, когда отдельному человеку даётся постигнуть трансцендентную закономерность истории. Мы называем таких людей гениями, пророками, но было бы заблуждением приписывать достижение таких результатов их бодрствующим сознаниям. В действительности они являются лишь исполнителями возложенной на них миссии, которая мистически перерождает всё их существо. Их собственная одарённость состоит лишь в умении уловить нисходящие веяния высших реальностей. Обладая высоко развитой высшей интуицией, эти люди отождествляют свою субъективность с конкретными тяготениями эгрегоров, и через это становятся их реализаторами в феноменальной жизни.

 Жизнь общества и их эгрегоров подчинена тем же закономерностям, что и жизнь отдельных людей. Эгрегоры рождаются, растут, ведут ожесточённую борьбу за существование и погибают. История народов должна быть изучаема, прежде всего, как борьба различных эгрегоров за место под солнцем. Когда разрушается эгрегор народа, то есть гибнет его специфическое мировоззрение, его душа, воплощённая в его аристократии, традициях и установлениях, народ перестаёт существовать, ибо толпа тотчас же рассеивается и захватывается более сильными, победившими в борьбе эгрегорами.

 То же самое должно сказать и по отношению к более частным обществам и их эгрегорам. Яркими красками раскрывается их жизнь и борьба в жизни тайных обществ и орденов. Во всех веках мы равно находим их руководителями общественной жизни за показной мишурой партий и собраний, и везде они тщательно хранили свои символические обряды и церемонии. Помощью их мистически поддерживались и передавались преемственно направляющие влечения эгрегоров, сковывающих пестрое собрание людей в единую мощную силу.

 Из изложенного становится понятным, что человеческое общество долговечнее входящих в него индивидов. Благодаря постоянному перерождению – обмену состава элементов, общество, вообще говоря, может жить неопределённо долго. Причиной его гибели может быть лишь мгновенное разрушение от врагов или постепенное разложение механизма обмена. Если эгрегор в несчастии уцелеет – общество весьма быстро восстановит свои силы; при поражении эгрегора настаёт распадение общества на отдельные элементы, то есть смерть.

 

 

    14. Виды человеческого познания

 

Бытие в продлении есть Верховная Трансцендентальная Реальность. Оно является Первичной Субстанцией и определяет собой Всеобщие Основные Начала: в Своей конечной трансцендентальной абстрактности Оно является Природой Идеи Божества, в Своей конечной дифференцированной утверждённости Оно определяет природу космоса как в совокупности обобщенности, так и в его дифференцированной тварности. Бытие как таковое в Своей Трансцендентальной Сущности определяет первую Ипостась Субстанциональной Реальности. Второй Ипостасью является присущее этому Бытию Трансцендентальное Сознание; Бытие и Его Сознание неотъемлемы друг от друга взаимностью утверждения, ибо Сознание есть внутренняя Природа Бытия, а Бытие есть Природа Сознания. Мир дифференцированного бытия определяется в противовес Абсолютному Миру как поле различной напряженности Сознания, благодаря чему Общее Космическое Сознание имеет Природу Тварную в противовес Интегральному Сознанию Абсолютного Трансцендентального Мира. Проявленное Бытие рождается с рождением времени и отождествлении Целого с частью; Самосознание Целого в аспекте есть расчленение единичного сознания со своим Интегральным Синтезом. В силу этого, Проявленное Бытие есть сознание в большей или меньшей совокупности единичных аспектов, которые лежат одновременно в синтезе и среде, но забвение сознанием синтеза приводит его к ощущению, что оно живёт только в среде. Изложенное выражается формулой: «человек на земле сознаёт среду как реальность и имеет представление о Синтезе лишь как априори необходимом начале».

Живя в мире как в среде и лишь априори памятуя о своём синтезе, человек расчленяет своё сознание на две модификации: чувствование и разум. При помощи первой, его активное сознание, т.е. совокупность уже утверждённых аспектов воспринимает данные из среды и Интегрального Синтеза, а при помощи второй, он квалифицирует и классифицирует их, после чего они становятся аспектами конечного доступного ему синтеза (по закону пирамиды). Назначение чувствительности – восприятие данных анализа, разума – синтез этих данностей. Когда чувствительность воспринимает из среды, она даёт ощущения, когда же черпает из Интегрального Синтез, то даёт восприятия. Разум объективирует данные чувствительности и утверждает их; утверждённое единичное ощущение есть представление; цепь представлений в закономерной последовательности есть мысль.

Мысль есть внешняя форма метафизического направления сознания, т.е. совокупности некоторого количества утверждённых модусов сознания, связанных единством некоторого частного центра, через который эти аспекты проходят. Этот частный центр, конкретная потенциальная реальность, выливающаяся в кинетическую мысль, есть идея.  Идея, в силу своей собственной природы, утверждает конкретную последовательность и виды единичных модусов познающего её сознания; эта последовательность есть закон идеи. Таким образом, закон по отношению к идее играет роль вполне аналогичную той, которую выполняет сознание по отношению к бытию. Идея, познаваемая последовательным рядом единичных состояний сознания, представляет собой как бы тело некоторой высшей конституции, доступное более синтетичному сознанию, в котором эта идея и выливается в стационарный конечный синтез идеи и её закона, содержащий в себе всю цепь конкретных выражений, её последовательность и закономерность; этот стационарный синтез есть принцип.

Основным признаком принципа является ноуменальность его природы. Принцип сам по себе, в своей собственной сущности, лежит за пределами цепи причин и следствий; он является самодовлеющей субстанцией, частной реальностью, которая не может быть не из чего выведена, которая сама по себе имеет бытие, частичный аспект Космического Бытия. Всякий принцип порождает следствия силой своей собственной мощи, облекается идеей как низшим аналогом, гармонирующим с феноменальной природой временных и последовательно-причинных протяжений; утверждает закон идеи – внешнюю манифестацию своей закономерности, как вполне независимая реальность. Единичный принцип есть единичная истина, т.е. относительная вообще, но абсолютная для данной концепции феноменальных факторов. Изложенное резюмируется формулой: все принципы имеют ноуменальную природу и являются единичными субстациональными деятелями вселенной, аспектами Конечной Интегральной Реальности. Количество принципов, вообще говоря, бесконечно, ибо Единая Реальность может созерцать Себя в бесконечном количестве Своих аспектов.

Будучи по истинной природе своей Абсолютным, но оторванный от своей сущности и сознающий себя лишь как проекцию Абсолютного в относительное, человек всегда и неизменно воспринимает не феномены явлений, как они манифестируются в среде, и ноуменальные принципы в их завершённой целостности, а лишь их проекции в относительный мир человека. При этом проектировании происходит искажение по двум координатам: по порядку синтеза и по индивидуальности. Первое искажение происходит от несовершенства развития человека, в следствие которого он всё лежащее выше доступного ему синтеза проектирует в последний, благодаря чему не только искажается группировка элементов синтеза, но и некоторая часть их вовсе ускользает. Второе искажение выливается в расцвечивание человеком как отдельных элементов синтеза, так и всей их совокупности согласно своей индивидуальности.

Различность восприятий феноменов, представляющих собой факторы определённой среды и потому вполне реальных в аспекте этой среды, у которой цепь причин и следствий и сама формальная сторона явлений связаны строгой закономерностью, и индивидуальность претворения в своё существо ноуменов, реальных по принципу, утверждает дилемму Абсолютного и относительного. Человек своим сознанием всегда живёт в относительном мире, навеки сковывающим определённой гранью все возможности, и, в силу этого, с первого взгляда представляется, что титул «Абсолютное» является чистой абстракцией. Тем не менее, этот вывод сам по себе относителен и является лишь кажущейся истиной. Человек, как микрокосмос, заключает в себе оба элемента – абсолютный и относительный; он существует сам по себе своей собственной субстанциональной мощью, но в то же время он есть часть Всеобщего Целого. Человек, как аспект Реальности, по своей истинной природе абсолютен, и его относительность рождается с того момента, когда свойственное этому аспекту сознание через изменение своей глубины – понижение порядка синтеза, входит в присущий ему потенциально относительный мир, через что и наступает разрыв с Целым. Если удел человека есть жизнь в относительном мире, если оковы его в принципе не могут быть разрушены до тех пор, пока сознание не поднимется и не воссоединится вновь с аспектом Реальности – Атманом, то тем не менее, человек всегда сохраняет с Абсолютным потенциальную связь. Вот почему он всегда и неизменно ощущает Абсолютное, и это чувство растёт непрерывно в гармонии с его собственной эволюцией.

Внутреннее, бессознательное, но ясно чувствуемое ощущение абсолютности своей внутренней первоосновы выливается вполне осязаемым образом в присущее каждому человеку сознание направления к Вечному и Абсолютному. Тот, кто много мыслил, кто устремлял свой взор вглубь вещей, всегда вырабатывает, вернее, реализует, этот шестое чувство, которое можно назвать чувством синтез, или истины. Полярной противоположностью ему является чувство сектантства, которое само по себе нереально, и есть лишь дальтонизм сознания, неумение, неразвитость. Чувство синтеза, или чувство реальности есть воистину венец всех других форм восприятий, ибо оно есть чувство сущности, а не формальной стороны явлений. Каждое восприятие, получаемое человеческим сознанием извне, имеет два элемента: абсолютный и относительный; поднимая порядок сознания, человек последовательно отбрасывает одни относительные элементы за другими до некоторого, свойственного данному индивидууму предела. Затем с помощью чувства синтеза, человек окончательно намечает в своём сознании грани внутреннего ядра, лежащего за пределами относительного. Это конечное ядро восприятия определяется двумя категориями: с одной стороны оно безлично, а с другой сверхлично. Как та, так и другая одинаково лежат за пределами относительного мира; но по отношению друг к другу они являются полярными противоположностями. Безличность есть первый признак среды, сверхличность является первой категорией Абсолютной Реальности. Итак, Абсолют и иллюзия среды суть противоположные полюсы сущности каждого фактора природы. Таким образом, хотя Абсолютное в своей чистоте человеку и недоступно, ему тем не менее, присуща способность определять степень отдалённости всякого данного фактора от его абсолютного прототипа.

    На пути всей истории человек всегда стремится к Вечному и Абсолютному, и чем сильнее он чувствовал относительность всего, тем более интенсивно он начинал жаждать Абсолютного. Все философские и религиозные системы представляют собой попытки достижения конечного идеала – анализа Первопричины; учение о Трансцендентальном, само по себе, есть признание ограниченности познавательных способностей человека и ясное сознание того, что Причинная Природа лежит по ту сторону объективного разума. Стремясь к познанию Первопричины, человек стал пользоваться двумя методами: дедуктивным и индуктивным. Основываясь исключительно на эмпирическом опыте и с помощью логики обобщая данные в частные относительные синтезы, человек не мог выйти за пределы относительного, ибо все его построения оставались замкнутыми в сфере его субъективного существа и мировоззрения. Основываясь исключительно на интуитивном опыте, человек воспринимает данные в столь сильно индивидуальном освещении, что они остаются совершенно непонятными для других людей, и кроме того, сам человек в огромном большинстве случаев оказывается не в силах претворить данные интуиции в разум.

    В первом случае, при восприятии снизу из среды, человеческие обобщения всегда конечны по принципу; они никогда де-юре не могут подняться выше присущего ему сознания и являются, в сущности, опорами его сознания по отношению к среде. Во втором случае, при восприятии сверх, из интегрального синтеза, человеческие выводы могут быть абсолютны, ибо таковыми они де-юре являются в своей истинной природе. Но окрашиваясь субъективными тональностями, они де-факто становятся относительными. Таким образом, к Абсолютному априори ведёт только один путь и этот путь есть интуиция. Интуиция есть свойство, присущее всем людям, она стоит в ряду других средств восприятия и познаваний, но по природе своей имеет первенствующее значение, является среди них первой среди равных. Интуиция всегда субъективна, более того, это есть самая субъективная из всех воспринимательных способностей человека, но это последнее свойство есть единственная категория, утверждающая её относительность. Субъективизм интуиции сводится целиком к расцвечиванию, окрашиванию получаемых ею данных, но эти данные, как непосредственные эманации Синтеза, по своей собственной природе вполне абсолютны. По мере совершенствования человека идёт развитие чувства синтеза, и с его помощью человек начинает корректировать данные интуиции. Конечное развитие соединённых вместе интуиции и чувства синтеза выливается в Откровение, высшую познавательную способность, в своём целом присущую только самому чистому духу. Данные Откровения всегда сверхличны, т.е. одинаково гармонируют со всякой индивидуальностью. Познаваемые в своей чистой природе лишь сознанием духа, они облекаются в форму высшей земной индивидуальности, они соответствуют целой эре всемирной истории и целому семейству народов; последнее резюмируется формулой: «Откровение есть интуиция расы».

    Каждое Откровение раскрывает целостный аспект Абсолютной Истины; её ядром является Доктрина Абсолютная по природе и исчерпывающая истину, свойственную данной расе, данному циклу истории. Совокупность этих Доктрин есть Верховное Абсолютное Учение о Истине Вечной. Поколения Исполинов мысли собрали воедино эти Доктрины и неведомый нам Величайший Гений мира обобщил их в стройную Систему, Верховное Герметичное Учение, скрывавшееся на пути бесчисленных веков от толпы и дошедшее до нас в ореолах мифов под именем Священной Книги Тота, Великих Арканов Таро. Это величайшее наследие минувших веков, живой показатель того, что в пучине прошлого, в седой древности человечества, были достигнуты такие вершины Истины, о которых мы и подозревать не смеем, было скрыто густым покровом эзотеризма. Книга Тота есть собрание символов, и достаточно однажды устремить свой умственный взор в их сущность, чтобы почувствовать их великую ценность.

        

    15 Метафизика познания Истины

 

                                       «Истина выражается только в антиномиях, - и                    всякая антиномия есть аспект Истины»

                                                                         В.Шмаков

 

    Каждое человеческое представление, образ, мысль или идея есть следствие противопоставления некоторых других представлений, образов, мыслей или идей. В силу этого, каждый фактор мироздания сам по себе есть вещь в себе, непостижим и все представления о нём слагаются из тех взаимоотношений, которые он имеет с другими, гармонирующими с ним по природе, но различающимися по степени интенсивности и направлению качествований. Это и приводит нас к трём положениям: 1 – Человеческий разум по самому существу своему способен воспринимать лишь разности явлений, но не их действительную сущность. 2 – Каждое сложное представление есть комплекс простых представлений, порождаемых противопоставлениями. 3 – Два простых представления, противопоставляемые друг другу и этим взаимно утверждающиеся представляют собой элементарную систему. Эта основная форма разума носит в традиции наименование «бинера» (по Канту – «антиномия»). Бинер есть относительная вообще форма мышления, проистекающая из свойств человеческого разума, но являющаяся для него единственным, а следовательно и абсолютным путём постижения многообразных явлений мироздания.

    Представление единичное или сложное одинаково является недвижной системой, оно выражает определённую мысль или сепаратный закон, т.е. имеющий место лишь в данном случае. Идея или закон отличаются от конкретного представления наличием в них элемента движения; всякая идея, всякий закон стремятся к развитию, к обобщению, к синтезу, и это стремление всегда неразрывно связано с их выражением. Таким образом, идея по отношению к представлению находится в той же зависимости, как живое существо к недвижной форме. Идея хотя и может быть выражена рядом отдельных представлений, но лишь с известным приближением, с подразумеванием внутренней связи между формами в их последовательном ряде, т.е. с предположением как бы текучести этих фор и плавности перехода одной в другую.

    Противопоставление осуществляется введением принципа противоположности; утверждаемое ограничивается и утверждается отрицанием противоположных категорий, как таковых. При противопоставлении, таким образом, всё внимание сознания человека направляется исключительно на утверждаемое в сопоставлении; категории отрицаемого, отрицанием которых представление утверждается, могут быть вовсе не объединены и не выявлены в своей совокупности. Если представление единично, ясно, что такое противопоставление есть бинер; если оно сложно, то противопоставление утверждается в совокупности конкретных бинеров; при этом синтезируются лишь те члены единичных бинеров, которые являются категориями самого утверждаемого. Противоположные члены могут быть вовсе не синтезированы, и таким образом, утверждение сложного конкретного представления может быть выявлено в скрытом бинере, иначе говоря, вполне возможен случай, что сама бинерность этого акта не дойдёт до сознания утверждающего. В полную противоположность изложенному, при утверждении идеи не только все единичные бинеры должны быть выявлены, но и должны быть утверждены оба бинерных синтеза. Это резюмируется законом: всякая идея должна быть выявлена в утверждённом бинере, - только в это случае она может иметь жизненность и общий характер; в противоположно случае она превращается в конкретное представление, в недвижную форму.

    Всякое конкретное представление, хотя и заключает в себе априори возможность синтеза своих элементов, но тем не менее, взятое само по себе в определённых феноменальных гранях, оно является системой неподвижной по отношению к внешней среде.  Его изменения могут проистекать лишь под действием более высокого импульсирующего синтеза, лежащего на той же оси аналогии в метафизическом пространстве, но отнюдь не могут быть следствием внутренней перегруппировки элементов данного представления. В полную противоположность этому, система в виде бинера в своём собственном существе заключает как возможность, так и двигатель своего развития. Каждый отдельный бинер, неся в себе самом тяготение к развитию противоречий до максимума, тем самым намечает в метафизическом пространстве некоторое потенциальное направление. Чем дальше продвинется бинер в этом направлении, тем более высок будет его порядок, тем синтетичнее будут его члены, тем более могущественно будет между ними тяготение. Рано или поздно это противоречие достигнет в своём развитии критической точки, вслед за которой бинер или растворится в другом, или наоборот, привлечёт к себе ряд более низких бинеров.

    Резюмируя изложенное, мы можем сказать, что всякий выявленный в разуме бинер есть сам по себе естественный указатель того направления, стремясь к которому человек может достичь соответствующей грани Вселенского Синтеза. Совокупность представлений разума есть совокупность бинеров, а потому и совокупность направлений, ведущих к этому синтезу. Чем выше плоскость сознания, тем разноречие направлений ослабевает, единичные бинеры сводятся к конечным, и в конце концов, разум заканчивается на грани мировых противоречий. Познавание Божества путём развития бинеров и сведения их в конечные мировые противоречия, представляющие собой проекцию в разум отдельных аспектов Божества, проходило на пути веков через ряд религий и философских систем, но особенно сильно это стремление проявилось среди гностических учений.

    По учению Дионисия Ареопагита в тот момент, когда человеческая мысль достигает вершины абстракции, когда ум отрешается от всяких представлений и образов и погружается в таинственное молчание, в состояние полного безразумия, в этот момент восхищённый дух человека непосредственно, так сказать, осязает Божество. Вне себя и всего окружающего, погружённый в таинственный мрак неведения, он весь пребывает в том, кто выше всего; освобождаясь от всякого познания, он лучшей своей стороной соединяется с совершенно Непознаваемым, познавая Его помимо и сверх естественных действий ума. Так божественный мрак является одновременно Неприступным Светом, в котором обитает Сам Бог; совершенное неведение – Ведением Того, Кто выше всякого ведения. Бог, согласно Дионисию, одновременно – без имени и многоименный, всё и ничто, бытие и небытие.

    Когда простейшие формы мышления или чувствований удовлетворяют человека, он не только не может стремиться к более высоким, но даже не подозревает об их существовании. Лишь только там, где конечное сознаётся в своём безсилии, где оно оказывается уже несостоятельным, впервые проявляются проблески Вечного. Пока разум целиком погружён в область феноменальной природы, он живёт и удовлетворяется феноменальными законами и феноменальной жизнью; лишь при достижении границ феноменального мира, разум начинает жаждать ноуменальной жизни и ноуменальных законов. Феноменальная природа заканчивается на грани мировых антиномий, - вот почему ноуменальная истина не может быть выражена в разуме иначе, как в антиномиях.

    Абсолютное есть прежде всего всеобъемлемость, есть утверждение и отрицание единовременное всех утверждений и всех отрицаний. В силу этого, Истина в Своём Совершенном Целом выражается лишь в Совершенном Бинере, как совокупности всех априори возможных единичных бинеров. Низший предел, при котором в разум проектируется лишь дифференциальный аспект Истины, есть единичный бинер. Итак, Истина выражается только в антиномиях, - и всякая антиномия есть аспект Истины. Именно в уничтожении противоречий, в связывании их в единое целое, более высокое и дающее основание обоим крайностям, заключается цель истинного искателя, и в самой степени достижения этого сказывается его развитие и почерпнутое им знание. Обладание этим умением есть истинная аристократия духа.

    По мере эволюции мышления, разность Тезы и Антитезы всё увеличивается, но вместе с тем, они сближаются между собой, и в тот момент, когда эта разность становится бесконечной, они сливаются и обрисовывают Божественную Сущность в каком-либо частном сечении. Это может случиться только тогда, когда понятие возрастает до аспекта Божества. Недоступность человеческому сознанию уравновешивания противоречий во всех рассматриваемых объектах, т.е. нейтрализация бинеров, проистекает как из сложности их взаимоотношений, так и потому, что разные люди в весьма различной степени обладают способностями различения и отождествления. В мире нет ничего безразличного, всё тяготеет друг к другу, всё связано между собой. Все явления мироздания есть только геометрические места точек, в которых пересекаются линии их взаимных влияний. Всякое понятие познаётся нами постольку, поскольку оно связано с понятиями, ранее нами воспринятыми. Желая нейтрализовать какой-либо бинер, человек должен разделить рассматриваемое им понятие на ряд вытекающих из него следствий, расчленить явление природы на отдельные присущие ему свойства.

    Каждый фактор мироздания имеет бытие в двух аспектах: во-первых – в своей собственной сущности, а во-вторых – как часть Вселенского Целого. Наличие этих двух аспектов и есть генезис принципа бинера. Когда познание фактора завершилось в нём самом, т.е. когда идея развилась до своего максимума, то она становится аспектом некоторого высшего синтеза, который начинает на неё динамически действовать и тотчас же вызывает к бытию её отрицание. Последнее формулируется одним из основных законов теории познания: всякое представление или идея в своём максимуме заключает своё отрицание. Гегель выражает этот закон так: «Всякая идея, продолженная до бесконечности, становится своей собственной противоположностью.» Мир бинеров- это мир разума, ибо именно через разум происходит утверждение и отрицание, а потому именно в разуме бинеры рождаются и в разуме же нейтрализуются.

    Система бинера утверждается полярностью его членов, т.е. равенством противоположностей, - тезис и антитезис взаимно утверждают друг друга, утверждение одного есть отрицан<