Глава 14. Изящность. Часть четвертая.

 

Лань Ванцзи не удостоил Вэй Усяня даже взглядом. Он слегка кивнул в знак уважения к учителю и бесцветным, монотонным голосом отчеканил:

- Правило трех «У»: Упокоение, Усмирение, Уничтожение. Сначала следует обратиться к его родственникам и исполнить его последнюю волю – дать ему возможность отпустить свои земные заботы и упокоиться с миром. Если это не сработает – усмирить его. Если же он зашел слишком далеко, и преступления его столь сильны, что темная энергия злобы не рассеивается, – полностью уничтожить. Все заклинатели обязаны строго придерживаться этого правила. Никакие отклонения недопустимы.

 

Все остальные ученики с облегчением выдохнули, благодаря Небеса за то, что старик спросил Лань Ванцзи. Если бы он выбрал кого-то из них, то наверняка бы они спутали порядок или что-то пропустили. Лань Цижэнь удовлетворенно кивнул:

- Безупречный ответ. Помолчав, он добавил:

- Вы всегда должны быть такими же основательными и убедительными, неважно, как заклинатель или как обычный человек. Если кто-то убил нескольких тварей в горах у себя дома и заработал себе пустую славу, а теперь расслабился и самодовольно гордится собой, то этот юноша рано или поздно навлечет на себя позор.

 

Вэй Усянь поднял брови, взглянул на профиль Лань Ванцзи и подумал: «Что ж, похоже, старик затеял все ради меня. Он даже пригласил своего лучшего ученика посидеть с нами на уроках, чтобы поставить его мне в пример».

 

Он спросил:

- А можно вопрос?

 

Лань Цижэнь ответил:

- Говори.

 

- Хоть «Упокоение» и идет всегда первым, но часто оно невыполнимо. «Исполнить его последнюю волю» только кажется простым. Хорошо, если усопший хотел новую одежду, но что если он желал отмщения и убийства множества людей?

 

Лань Ванцзи сказал:

- Именно поэтому за упокоением следует усмирение, а при необходимости – уничтожение.

 

Улыбка тронула губы Вэй Усяня:

- Какое расточительство. Он помолчал и добавил:

 

- На самом деле я знал ответ, просто думал о четвертом способе.

 

Лань Цижэнь произнес:

- Я никогда не слышал ни о каком четвертом способе.

 

Вэй Усянь заговорил:

- При жизни палач обезглавил более сотни человек, а в смерти преобразился в лютого мертвеца, что совершенно очевидно проистекает из условий его кончины. Так почему бы заклинателю не вскрыть могилы его жертв, пробудить в них злобу, собрать их головы и использовать в битве против лютого мертвеца…

 

Лань Ванцзи, наконец, повернул голову и посмотрел на него. Лицо его по-прежнему ничего не выражало, лишь брови слегка нахмурились. Лань Цижэнь же пришел в такую ярость, что даже его козлиная бородка затряслась от гнева. Он закричал:

- Да как ты смеешь!

 

Все в комнате застыли, боясь пошевелиться. Лань Цижэнь вскочил на ноги:

- Упокоение – это сама квинтэссенция заклинания тварей! А ты же отказываешь изучать способы их упокоения и даже предлагаешь повышать уровень их злобы! Ты отрицаешь этику и мораль и извращаешь естественный порядок вещей!!!

 

Вэй Усянь спокойно ответил:

- Некоторые вещи становятся бесполезны после упокоения, так почему бы не найти способ обратить их во благо? Когда Юй Великий[60] усмирял воды, возведение дамб было лишь вспомогательным средством, основным же было перенаправление потока. Усмирение – это как возведение дамб, так что, получается, это не главный способ… - Лань Цижэнь швырнул в него книгу, но Вэй Усянь ловко увернулся и, не поведя и бровью, продолжил нести околесицу, - духовное начало – это светлая энергия, затаенная злоба – темная энергия. Светлая энергия копится у человека в даньтяне, и с ее помощью можно раскалывать горы и осушать моря. Так почему же нам не научиться использовать и темную энергию?

 

В сторону Вэй Усяня полетела еще одна книга, запущенная Лань Цижэнем. Он жестко отрезал:

- Тогда ответь мне на еще один вопрос! Как ты можешь гарантировать, что темная энергия будет подчиняться тебе полностью и не навредит остальным?

 

Вэй Усянь уклонился от пролетевшей книги, одновременно отвечая:

- Я еще не думал об этом!

 

Лань Цижэнь в ярости выдохнул:

- Что ж, если ты подумаешь об этом, то заклинатели всего мира просто не позволят тебе существовать! А теперь пошел прочь!

 

Вэй Усянь и мечтать о большем не смел и пулей вылетел из класса.

 

Все утро он бродил по Облачным Глубинам, собирая цветы и валяясь на травке. Остальные ученики, закончив уроки, нашли его на крыше высокой стены. Вэй Усянь сидел на выступе, устланном серой черепицей, и лениво жевал длинную травинку. Одну ногу он согнул в колене и облокотился на нее правой рукой, подпирающей щеку, а второй свободно болтал со стены. Ученики снизу в восторге заболтали:

- Вэй-сюн! Вот это ты дал! Он сказал тебе убираться, и ты действительно ушел! Ха-ха-ха…

- Старик Лань сначала даже не понял, что произошло! А потом он прямо-таки позеленел от злости!

 

Вэй Усянь пожевал немного травинку и прокричал им вниз:

- Он спрашивает, я отвечаю. Он говорит мне «пошел прочь», я иду прочь. Что еще он от меня хочет?

 

Не Хуайсан сказал:

- Почему-то мне кажется, что старик Лань к тебе придирается. Даже свою дежурную брань он адресует исключительно тебе.

 

Цзян Чэн хмыкнул:

- И поделом ему. Что это был за ответ? Одно дело, когда он несет свою чепуху дома, но он осмелился произнести ее перед Лань Цижэнем. Сам же нарывается!

 

Вэй Усянь парировал:

- Он все равно меня не любит, и неважно, что бы я ответил, поэтому я решил сказать то, что думаю. И я вовсе не пытался его задеть, просто вдумчиво отнесся к вопросу.

 

Не Хуайсан задумался о чем-то на несколько секунд, и выражение тоскливой зависти появилось на его лице:

- Честно говоря, предложение Вэй-сюна довольно заманчиво. Есть только один способ накопить светлую энергию – усердно совершенствовать тело и дух, и чтобы сформировать Золотое ядро, нужно приложить неимоверные усилия. К тому же, сам процесс займет уйму времени, годы и десятилетия, особенно для такой бездарности, как я, у кого отродясь не было никаких способностей. Но темную энергию копить не нужно - ей уже обладают злобные твари. Если бы мы могли забрать ее у них и использовать, это было бы просто превосходно!

 

Результатом долгого и усердного совершенствования тела и духа заклинателем становилось Золотое ядро[61], которое формировалось в даньтяне[62]. Оно использовалось для хранения и управления светлой энергией. После его формирования уровень мастерства заклинателя рос с удвоенной скоростью. В противном случае, он никогда не достигал истинной мощи. Для адепта из именитого клана было зазорным признаваться, что он формировал Золотое ядро в позднем возрасте, но Не Хуайсан ничуть не стеснялся. Вэй Усянь рассмеялся:

- Вот и я о чем! Ничего плохого ведь не случится!

 

Цзян Чэн оборвал его:

- Хватит уже. Одно дело разговоры, но не вздумай на самом деле следовать этому извращенному пути.

 

Вэй Усянь улыбнулся:

- С чего бы вдруг я предпочел светлой и широкой дороге узкую и скользкую тропинку? Если все действительно было бы так просто, то кто-нибудь уже давно бы следовал этому пути. Так что, не волнуйся, он спросил, а я лишь ответил… Ну что, вы идете? До отбоя еще далеко, пойдемте вместе поохотимся на фазанов.

 

Цзян Чэн заворчал:

- Никаких фазанов! С чего ты вообще взял, что они здесь водятся?! Лучше займись перепиской Праведности! Лань Цижэнь настоял, чтобы ты три раза переписал Раздел о Добродетели из Праведности – так ты поймешь, что такое мораль и естественный порядок вещей.

 

Праведностью назывался свод правила Ордена Гусу Лань, дополненный и исправленный в этом поколении лично Лань Цижэнем, и теперь разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении занимали четыре пятых книги. Вэй Усянь выплюнул травинку изо рта и стряхнул пыль с обуви:

- Три раза? Да я вознесусь в Небеса[63], если перепишу их хотя бы один! Я не адепт Ордена Гусу Лань и не собираюсь жениться ни на ком из клана Лань, так что с чего бы это я должен переписывать их правила? Не буду я ничего переписывать!

 

Не Хуайсан затараторил:

- Я, я! Я перепишу их за тебя!

 

Вэй Усянь ответил:

- Не могут люди быть столь услужливыми, не имея на то причины. Что ты от меня хочешь?

 

Не Хуайсан ответил:

- Дело вот в чем. У старика Ланя есть одна дурная привычка. Он…

 

Он внезапно прервался и слегка покашлял в сторону, прикрывшись своим веером. Вэй Усянь понял, что Не Хуайсан пытается предостеречь его о чем-то и глянул в указанном направлении. И действительно, под древним, голубовато-зеленым деревом со своим мечом «Бичэнь» за спиной стоял Лань Ванцзи, который и сам походил на лощеное нефритовое дерево, отражающее солнечных зайчиков и тени от листвы. Он смотрел на них взглядом, не предвещающим ничего хорошего и как будто способным запереть их в ледяной темнице. Ученики сразу поняли, что, скорее всего, он явился на их громкие крики, и поспешно закрыли рты. Вэй Усянь же, напротив, спрыгнул со стены и устремился к нему:

- Ванцзи-сюн!

 

Лань Ванцзи в ответ тут же повернулся и пошел прочь. Вэй Усянь радостно скакал за ним и вопил во всю глотку:

- Ванцзи-сюнь, куда же ты, подожди меня!

 

Фигура в белоснежных одеждах ринулась за дерево и внезапно испарилась без следа, ясно дав понять, что Лань Ванцзи не был намерен вести с ним дружеских бесед. Вэй Усянь только его и видел и надуто повернулся к остальным:

- Он даже не посмотрел на меня.

 

- Ага, - подтвердил Не Хуайсан, - Похоже, что он и вправду ненавидит тебя, Вэй-сюн. Обычно Лань Ванцзи… Нет, он никогда и ни с кем еще не вел себя так непочтительно.

 

Вэй Усянь сказал:

- Что? Он уже ненавидит меня? Я ведь только хотел извиниться.

 

Цзян Чэн ядовито ухмыльнулся:

- Извиниться? Уже слишком поздно! Он теперь, как и его дядя, считает тебя воплощением зла и порока и презирает тебя до глубины души.

 

Вэй Усянь думал совсем о другом. Он хихикнул:

- Ну и пусть он даже не взглянул на меня. Лучше скажи, он ведь и вправду хорошенький, да? - Не получив ответа на свой вопрос и поразмыслив сам, Вэй Усянь заключил, что Лань Ванцзи действительно красивый, и передумал кривить губы в усмешке.

 

Только через три дня Вэй Усянь узнал о дурной привычке Лань Цижэня.

 

Он не только вел уроки в самой скучной и тягомотной манере из всех возможных, но еще и проводил контрольные по всему изученному материалу: политические изменения в среде заклинателей, раздел сфер влияния кланов, известные изречения прославленных заклинателей, семейные древа…

 

Не Хуайсан не понимал ни единого слова из того, что он слушал в классе, но работал как вол и уже два раза переписал Раздел о Добродетели для Вэй Усяня, и перед самой контрольной умолял его:

- Пожалуйста, Вэй-сюн, если я получу оценку ниже И[64], мой брат и вправду сломает мне ноги! Все эти прямое наследование, побочное наследование, главный клан, ответвления от главного клана… Мы, адепты из огромных кланов, не можем разобраться даже со своими родственниками, и просто-напросто зовем дядями и тетями всех, кто отстоит от нас дальше, чем на два колена. Это ж сколько нужно иметь в голове места, чтобы запомнить родственные связи еще и других кланов!

 

В итоге шпаргалки так и летали по классу, и, конечно же, Лань Ванцзи поймал нарушителей на горяченьком, а Лань Цижэнь вновь впал в неописуемую ярость и настрочил кляузные письма в их именитые кланы. Он искренне ненавидел и презирал Вэй Усяня: раньше даже самые непоседливые хулиганы опасались вести себя непристойно. Но сейчас, с появлением Вэй Ина, все вдохновились его смелостью и стали вести себя более чем разнузданно, бродя по ночам и распивая алкоголь, когда им захочется. С каждым днем становилось все хуже и хуже. Все вышло так, как и опасался Лань Цижэнь – Вэй Ин действительно был одной из главных угроз всему человечеству!

 

Цзян Фэнмянь ответил: «Ин всегда был таким. Пожалуйста, обучите его хорошим манерам, господин Лань».

 

И Вэй Усяня опять наказали.

 

Поначалу он не очень-то беспокоился. Наказанием всегда было переписывание текстов, а Вэй Усянь никогда не испытывал недостатка в добровольцах, желающих сделать это за него. Но на этот раз Не Хуайсан отказал ему:

- Вэй-Сюн, я больше не смогу помочь тебе, хоть и хочу. Тебе придется заняться этим самому.

 

Вэй Усянь спросил:

- Почему?

 

Не Хуайсан ответил:

- Ста… Господин Лань приказал тебе переписать Разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении.

 

Раздел о Надлежащем Поведении был самым сложным из всех двенадцати разделов свода правил Ордена Гусу Лань. Он был ужасающе длинен, содержал множество цитат из классической литературы, да еще и написан на Чжуаньшу. Перепиши его один раз – и навсегда потеряешь радость в жизни, перепиши десять – и тут же вознесешься в Небеса.

 

Не Хуайсан добавил:

- И еще он сказал, чтобы во время наказания никто не болтался рядом или не вздумал переписывать правила за тебя.

 

Вэй Усянь полюбопытствовал:

- Как он узнает, я их перепишу или не я? Он же не приставит ко мне неусыпно бдящего стражника.

 

Цзян Чэн ответил:

- Именно это он и сделает.

 

- … - Вэй Усянь произнес, - что ты сказал?

 

Цзян Чэн объяснил:

- Тебе запрещено выходить на улицу. Вместо этого сейчас ты идешь в библиотеку, поворачиваешься лицом к стене и начинаешь переписывать правила и размышлять о своем недостойном поведении. Вот что он сказал. И, конечно же, там будет человек, который будет приглядывать за тобой. Угадай, кто?

 

И вот сейчас в библиотеке сошлись один деревянный стол, два бамбуковых коврика, два подсвечника и два человека. Один сидел с идеально ровной спиной, а напротив него – Вэй Усянь, который уже переписал больше десяти страниц Раздела о Надлежащем Поведении, от чего его голова кружилась, а сердце сжималось от тоски, посему он отложил в сторону перо, намереваясь перевести дыхание и поглазеть по сторонам.

 

В Юньмэне многие девушки завидовали выпавшей ему возможности учиться вместе с Лань Ванцзи. Все говорили, что в Ордене Гусу Лань не бывает некрасивых людей, но Два Нефрита текущего поколения превосходили самые смелые ожидания. До этого Вэй Усяню никак не удавалось как следует разглядеть лицо Лань Ванцзи. Сейчас он, наконец, смог это сделать, и в его голову полезли разные мысли. Лань Чжань действительно был очень и очень красив, но если бы все те девушки смогли приехать сюда и увидеть его собственными глазами, то чувства бы их слегка поостыли: никакое прекрасное лицо не могло скрыть выражение горечи, словно кто-то только что его обидел или его родители умерли.

 

Лань Ванцзи переписывал древние книги, которые недоступны даже для чтения большинству других адептов. Движения его пера были медленными и степенными, а почерк аккуратным, но острым. Вэй Усянь не сдержался и сделал ему искренний комплимент:

- Как ты красиво выводишь буквы! Совсем как лучший писарь!

 

Лань Ванцзи и бровью не повел.

 

Вэй Усянь редко держал свой рот закрытым столь долго. Задыхаясь от скуки, он подумал: «Мне придется сидеть напротив этого унылого человека по многу часов в день целый месяц. Останусь ли я жив после подобного?»

 

С этими мыслями, он, сам того не замечая, слегка подался вперед.