Глава 34. Зелень. Часть вторая.

 

Внезапно раздавшийся странный стук бамбукового шеста по земле звучал то громко, то тихо; то рядом, то в отдалении, поэтому определить, где находился источник шума или кто его производил, было невозможно.

 

Вэй Усянь сказал:

- Все, подойдите сюда. Сбейтесь в кучу. Не двигайтесь и не нападайте.

 

Если, находясь в столь плотной дымке, ученики вздумают обнажить мечи и начать беспорядочно атаковать, то велика вероятность, что они поранят друг друга, а не врага. Однако уже через мгновение стук резко прекратился. Довольно долго прождав в тишине, один из учеников прошептал:

- Это опять оно… Когда же оно прекратит преследовать нас!

 

Вэй Усянь удивился:

- Оно следовало за вами по пятам?

 

Лань Сычжуй ответил:

- Войдя в город, мы обнаружили, что туман чересчур густой и поэтому, опасаясь отбиться от своих, мы решили передвигаться как можно ближе друг к другу. Потом вдруг до нас донесся этот звук. На тот момент стук не был таким быстрым, а напротив, - медленным и размеренным. Сквозь белую пелену мы смогли разглядеть лишь низкую тень, прошедшую прямо перед нами. Но когда мы но когда мы пустились за ней в погоню, тень исчезла. С тех пор звук преследует нас.

 

Вэй Усянь уточнил:

- Насколько низкая?

 

Лань Сычжуй показал рукой на уровне своей груди:

- Очень низкая. И очень худая.

 

Вэй Усянь спросил:

- Как долго вы здесь находитесь?

 

Лань Сычжуй сказал:

- Около пятнадцати минут.

- Пятнадцать минут? – Вэй Усянь обратился к Лань Ванцзи. – Ханьгуан-цзюнь, а сколько времени здесь мы?

 

Голос Лань Ванцзи раздался позади них откуда-то из тумана:

- Около получаса.

- Так, - продолжил Вэй Усянь. – Мы здесь дольше, чем вы. Как так получилось, что вы, во-первых, оказались впереди, а во-вторых, наткнулись на нас, только когда повернули назад?

 

Цзинь Лин не мог не встрять в их беседу:

- А мы никуда и не сворачивали. Мы всегда шли только вперед, вот по этой самой дороге.

 

Если никто из них не сходил с пути и не менял направление, то, возможно, кто-то наложил заклятие на дорогу, превратив ее в круговой лабиринт?

 

Вэй Усянь вновь поинтересовался:

- Вы пытались воспарить на мечах и осмотреться?

 

Лань Сычжуй ответил:

- Я попробовал. Мне показалось, что я взлетел довольно высоко, но на самом деле до земли было рукой подать. Кроме того, я увидел, как в воздухе вокруг меня метались неясные расплывчатые тени. Не зная, что это за твари и опасаясь, что не справлюсь с ними, я спустился обратно.

 

После его слов на некоторое время повисла тишина. Провинция Шудун всегда славилась своей излишней туманностью, поэтому никто особо не задумывался, почему город И утопал в белой мгле. Теперь же выяснилось, что плотная дымка образовалась отнюдь не естественным путем, и туман действительно демонический.

 

Лань Цзинъи испугался:

- Он же не может быть ядовитым, правда?!

 

Вэй Усянь ответил:

- Скорее всего, нет. Мы здесь уже весьма долго и до сих пор живы.

 

Цзинь Лин сказал:

- Так и знал, что надо брать Фею с собой! А все из-за твоего дурацкого осла!

 

Мурашки побежали по спине Вэй Усяня, едва он услышал кличку собаки. Следом в его уши проник крик Лань Цзинъи:

- Да мы и слова ни сказали о твоем псе! А ведь он первым раскрыл пасть на Яблочко, за что и получил копытом в лоб! Ну и кто в этом виноват?! И вообще, все равно они оба пока не могут двигаться.

 

Вэй Усянь всполошился:

- Что?! Моего Яблочко укусила собака?!

 

Цзинь Лин рассердился:

- Да как ты вообще можешь сравнить осла с псом-оборотнем?! Фею мне подарил мой младший дядя, и если с ней что-то случится, и десять тысяч ослов не смогут возместить убытки!

 

Вэй Усянь сболтнул первое, что пришло ему в голову:

- Даже не пытайся использовать имя Ляньфан-цзуня, чтобы зашугать других! Между прочим, мой Яблочко - подарок от Ханьгуан-цзюня. И как вам только в голову пришло взять моего осла с собой на ночную охоту, тем более, позволить его покусать?!

 

Ученики Ордена Гусу Лань хором ответили:

- Врун!

 

Они ни за что не поверили бы, что кто-то, обладающий вкусом и проницательностью Ханьгуан-цзюня, выбрал бы в подарок ездовое животное такого рода. И даже несмотря на то, что Лань Ванцзи не высказывал никаких возражений, их убежденность в обмане была непоколебима. Лань Сычжуй попытался немного прояснить ситуацию:

- Эм… Я прощу прощения, молодой господин Мо. Ваш Яблочко… В Облачных Глубинах он целыми днями шумел, поэтому старшие уже давно жаловались и в итоге приказали нам избавиться от него во время ночной охоты. Так что мы…

 

Цзинь Лин тоже ни на секунду не верил, что животное подарил Лань Ванцзи:

- А я твоего осла вообще терпеть не могу. Что за имя такое – «Яблочко»? Глупое и дурацкое!

 

Лань Цзинъи тем временем подумал, что если все-таки осла преподнес Ханьгуан-цзюнь, то их всех ждут крупные неприятности, и торопливо заговорил:

- Чем тебе не нравится имя «Яблочко»? Он любит есть яблоки, поэтому его зовут Яблочко, вот так, безо всяких изысков. По крайней мере, это в десять раз лучше, чем дать своей толстой псине кличку «Фея»!

 

Цзинь Лин возмутился:

- С чего ты взял, что Фея толстая! Покажи мне хоть одного пса-оборотня, который в лучшей форме, чем…

 

Неожиданно наступило гробовое молчание.

 

Спустя пару мгновений Вэй Усянь спросил:

- Все на месте?

 

Со всех сторон раздалось сопение и мычание, из чего следовало, что юноши по-прежнему стояли на своих местах. Лань Ванцзи холодно произнес:

- Шум.

 

Лань Ванцзи смог наложить заклятие на всех разом… Вэй Усянь не сдержался и коснулся своих губ, поняв, как счастливо он отделался.

 

В ту же секунду из тумана послышались шаги, на этот раз слева от них.

 

Шаги принадлежали крайне неповоротливым и неуклюжим существам. Вслед за первой волной топота похожий звук раздался справа, позади и впереди людей. Непроницаемая дымка скрывала от глаз силуэты идущих, но тошнотворный смрад уже витал в воздухе.

 

Само собой, Вэй Усянь не стал волноваться о кучке ходячих мертвецов и издал мягкий, короткий свист. Финальная нота трели легко взмыла вверх, принуждая тварей отступить, и те в самом деле замерли на месте, едва звук достиг их.

 

Однако через мгновение ходячие мертвецы ускорились!

 

Вэй Усянь совсем не ожидал подобного поворота событий: его приказ не только провалился, но и, наоборот, подначил их! Он ни за что не перепутал бы команды «Назад!» и «В атаку!»

 

Так или иначе, сейчас было недосуг пускаться в пространные размышления. Семь или восемь перекошенных фигур выплыли из тумана, и, если их силуэты различались в столь плотной белой мгле, то выходит, мертвецы подобрались уже слишком близко!

 

Льдисто-голубой вихрь Бичэня разорвал молочную пелену, описал в воздухе четкий круг, разрубив ходячих мертвецов пополам, и вернулся в ножны. Вэй Усянь с облегчением выдохнул, а Лань Ванцзи тихо спросил:

- Почему?

 

Вэй Усянь и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Он задумался: «Почему приказы не подействовали на них? Для высокоуровневых мертвецов эти слишком медленно шли, да к тому же еще и отвратительно воняли. Лишь пара моих хлопков должна была заставить их разбежаться в ужасе. Мой свист не связан с духовными силами, поэтому невозможно, чтобы он вот так, на пустом месте, перестал работать. Ничего подобного раньше не…»

 

Внезапно Вэй Усянь кое-что вспомнил, и капли мелкого пота выступили у него на спине.

 

Нет. Фраза «ничего подобного раньше не случалось» в корне неверна. Подобное как раз-таки уже случалось, более того, не единожды. Действительно, кое-какими мертвецами или духами Вэй Усянь повелевать не мог…

 

Мертвецами или духами, которые уже находились во власти Стигийской Тигриной Печати!

 

Лань Ванцзи снял заклятие молчания, и Лань Сычжуй вновь обрел способность говорить:

- Ханьгуан-цзюнь, здесь и впрямь становится опасно? Нам стоит сейчас же покинуть город?

- Но туман такой густой. Мы не сможем найти обратного пути или взлететь на мечах…

 

Один из учеников вдруг воскликнул:

- Кажется, приближаются еще мертвецы!

- С чего ты взял? Я не слышу шагов.

- Мне вроде бы почудился звук дыхания… Юноша понял, какую глупость он сморозил, только после того, как произнес ее, и в смущении закрыл рот. Еще один юноша заметил:

- Ну ты и сказанул. Звук дыхания! Мертвецы - это ведь трупы, откуда же взяться звуку дыхания?!

 

Прежде чем стих его голос, еще одна коренастая фигура возникла из тумана и врезалась в них. Бичэнь мгновенно обнажился, и силуэт головы отделился от очертаний тела. Одновременно с этим раздался странный плеск, а ученики, стоявшие неподалеку, испуганно вскрикнули. Вэй Усянь, опасаясь, что они ранены, поспешно поинтересовался:

- Что случилось?!

 

Лань Цзинъи ответил:

- Из тела мертвеца что-то брызнуло, думаю, какой-то порошок. На вкус сразу и горький, и сладкий. И протухший!

 

По несчастливому стечению обстоятельств, Лань Цзинъи как раз открыл рот, намереваясь сказать что-то, и добрая половина порошка попала ему на язык. Он на некоторое время отбросил приличные манеры и хорошенько отплевался, ведь любые нечистоты, фонтаном извергшиеся из трупа, представляли собой нешуточные проблемы. Более того, порошок по-прежнему кружился в воздухе, и если кто-то случайно вдохнет его, он окажется в еще худшем положении, чем Лань Цзинъи. Вэй Усянь быстро приказал:

- Все, сделайте несколько шагов назад! И подойдите ко мне, я вас осмотрю.

 

Лань Цзинъи ответил:

- Ага. Но я тебя не вижу. Ты где?

 

В густой пелене тумана невозможно разглядеть и собственной вытянутой руки, не говоря уже о том, чтобы кого-то найти. Вэй Усянь припомнил, что сияние обнаженного Бичэня пробивалось сквозь белую мглу, и повернулся к Лань Ванцзи, который стоял рядом:

- Ханьгуан-цзюнь, на минутку вытащи свой меч из ножен, и тогда он сможет подойти ко мне.

 

Лань Ванцзи стоял прямо подле него, но не ответил ни словом, ни действием.

 

Внезапно ясное, льдисто-голубое сияние меча осветило место примерно в семи шагах от Вэй Усяня.

 

Лань Ванцзи находился там?..

 

Тогда что же за человек все это время молча стоял слева от него?!

 

Неожиданно перед глазами Вэй Усяня промелькнула тень, и затем к нему приблизилось темное пятно лица.

 

Лицо казалось неясным, темным пятном, потому что поверх него клубилась непроницаемая черная дымка!

 

Обладатель скрытого пеленой лица потянулся за мешочком Цянькунь, висящим на поясе Вэй Усяня. Однако когда он схватил его, мешочек вдруг надулся, бечевка, что связывала его, лопнула, и три духа, клокочущих затаенной злобой, беспорядочно переплелись в один разъяренный ком, и нацелились прямо на него!

 

Вэй Усянь захохотал:

- Хотел стащить мешочек Цянькунь, да? Тогда ты совсем слаб глазами, раз вместо него вцепился в мою ловушку для духов!

 

С тех самых пор, как на кладбище клана Чан они с боем отобрали у могильщика свежевыкопанный торс и вынудили его отступить с пустыми руками, Вэй Усянь и Лань Ванцзи всегда оставались начеку. Они догадывались, что могильщик просто так не сдастся и дождется подходящего момента, чтобы попытаться вернуть свою добычу. Так и получилось: когда они вошли в город И, злодей решил воспользоваться людской суетой и густой пеленой тумана и напасть. И в самом деле, его расчет был верным, но он не знал одной детали: Вэй Усянь уже давно поменял местами содержащий левую руку мешочек Цянькунь со своим мешочком-ловушкой для духов.

 

Противник отскочил назад и со звоном обнажил меч. В ту же секунду послышались пронзительные, наполненные ненавистью визги духов, словно один лишь вид оружия могильщика рассеял их в пыль. Вэй Усянь мельком подумал: «Значит, он действительно искусный заклинатель».

 

Он выкрикнул:

- Ханьгуан-цзюнь, могильщик здесь!

 

Лань Ванцзи не нуждался в предупреждениях, он полагался на свой острый слух и уже находился наготове. Он ничего не сказал, но его ответом стал яростный и стремительный взмах Бичэня.

 

Тем не менее, нынешнее положение дел оптимизма не внушало. Черная дымка окутывала меч могильщика, и его сияние не проникало сквозь белую пелену, позволяя тому с ловкостью прятаться в густом тумане. Свет же Бичэня, меча Лань Ванцзи, напротив, ничем не скрывался. В результате он оказался на открытом, хорошо просматриваемом, пространстве, в то время как его враг, искусный заклинатель, хорошо знакомый со стилем фехтования Ордена Гусу Лань, притаился во тьме. Кроме того, оба они нападали вслепую, однако могильщик мог действовать без оглядки, а Лань Ванцзи приходилось быть крайне осторожным, чтобы по ошибке не задеть никого из своих. Таким образом, ситуация совсем не благоприятствовала Лань Ванцзи. Вэй Усянь услышал звон скрещенных мечей, и сердце внезапно сжалось. Он неожиданно для самого себя выпалил:

- Лань Чжань? Ты ранен?!

 

В отдалении раздался сдавленный стон, будто кто-то получил серьезное повреждение. Однако голос принадлежал определенно не Лань Ванцзи.

 

Лань Ванцзи сказал:

- Разве это возможно?

 

Вэй Усянь ухмыльнулся:

- И то верно!

 

Могильщик, казалось, презрительно усмехнулся и продолжил наступать. Лязг сияющего Бичэня и второго меча, сталкивающихся друг с другом, звучал все дальше и дальше. Вэй Усянь понимал, что Лань Ванцзи, опасаясь по ошибке ранить кого-то из них, намеренно уводил противника в сторону, чтобы спокойно разобраться с ним. А все остальное, безусловно, было за Вэй Усянем. Он обернулся к ученикам:

- В каком состоянии находятся те, что вдохнули порошок?

 

Лань Сычжуй ответил:

- Им становится трудно держаться на ногах!

 

Вэй Усянь приказал:

- Подойдите в центр и посчитайтесь.

 

К счастью, с тех пор как Лань Ванцзи расправился с волной ходячих мертвецов и увел в сторону могильщика, больше ничто не беспокоило их своим присутствием. Стук бамбукового шеста по земле также не возобновлялся и не доставлял им неприятности. Ученики собрались вокруг Вэй Усяня и сделали перекличку. Все были на месте. Сперва Вэй Усянь занялся Лань Цзинъи и пощупал его лоб. Тот оказался немного горячим. Затем он дотронулся до лбов других юношей, вдохнувших порошок. То же самое. И наконец, Вэй Усянь приподнял веки Лань Цзинъи:

- Высунь язык и скажи «ааа».

 

Лань Цзинъи:

- Ааааа.

 

Вэй Усянь утвердительно произнес:

- Ну что ж. Мои поздравления. Ты отравился трупным ядом[132].

 

Цзинь Лин воскликнул:

- И с чем ты его тогда поздравляешь?!

 

Вэй Усянь ответил:

- С приобретением нового жизненного опыта, конечно же. Будет что вспомнить в старости.

 

Отравление трупным ядом обычно случалось, когда человека кусал или царапал преображенный мертвец, или при контакте открытых ран с омертвевшей кровью. Заклинатели редко подпускают к себе ходячих мертвецов на расстояние укуса, поэтому никто не привык повсюду носить с собой склянки с противоядием от этой отравы. Лань Сычжуй весьма встревожился:

- Молодой господин Мо, а с ними ведь ничего не случится?

 

Вэй Усянь ответил:

- Пока нет. Но вот когда яд попадет в кровь, разнесется ей по всему телу и, в конце концов, дойдет до сердца, то тогда их уже ничто не спасет.

 

Лань Сычжуй заикнулся:

- Ч-что с ними станет?

 

Вэй Усянь сказал:

- Все то же самое, что происходит с трупами. Если ты везунчик, то просто сгниешь заживо. А если же нет – то у тебя есть все шансы превратиться в нечесаного зомби, который развлекается лишь тем, что скачет туда-сюда до конца своих дней.

 

Отравленные ученики судорожно втянули в себя воздух.

 

Вэй Усянь спросил:

- Стало быть, вы все-таки хотите исцелиться?

 

Все энергично закивали головами. Вэй Усянь продолжил:

- Хорошо, раз так, то слушайте внимательно. С этого момента вы все ведете себя, как следует, и делаете то, что я вам говорю. Все до единого.

 

Большинство юношей до сих пор не были с ним знакомы, но увидев, как Вэй Усянь мог свободно называть Ханьгуан-цзюня именем, данным при рождении, словно они принадлежали к одному поколению или находились в близких отношениях, и припомнив, что сейчас они сами стояли в центре города, захваченного злыми духами и окутанного непроницаемым демоническим туманом, к тому же, часть из них уже лихорадило от трупного яда; юноши впали в самый настоящий ужас, бессознательно желая опереться на кого-либо. Кроме того, Вэй Усянь создавал впечатление полностью уверенного в своих силах человека, что чудесным образом растворяло все тревоги учеников, поэтому они хором ответили:

- Да!

 

Вэй Усянь закрепил произведенный эффект:

- Вы должны слушаться меня во всем. Никакого неповиновения. Ясно?

- Да!

 

Вэй Усянь хлопнул в ладоши:

- Поднимайтесь. Те, кто не вдохнул яд, несут тех, кто отравился, лучше всего, на спине. Если же вы можете поднять их только на руки, то убедитесь, что голова и сердце всегда находятся выше остального тела.

 

Лань Цзинъи сказал:

- Но я могу идти сам. Зачем же нас нести?

 

Вэй Усянь ответил:

- Гэгэ, если ты вздумаешь порезвиться, то кровь в твоем организме будет перемещаться быстрее, а значит, скорее достигнет сердца. Вот поэтому вам всем нужно поменьше двигаться, а лучше всего, не шевелиться вовсе.

 

Юноши тут же застыли как вкопанные, позволив своим товарищам поднять их. Один из них, будучи взваленным на спину ученику из своего ордена, пробормотал:

- Мертвец, который разбрызгал яд, и в самом деле дышал.

 

Юноша, державший его на плечах, тяжело отдуваясь, посетовал на него:

- Я же тебе уже сказал. Если бы труп мог дышать, то он считался бы живым.

 

Лань Сычжуй доложил:

- Молодой господин Мо, всех отравленных подняли. Куда теперь?

 

Он был самым сообразительным, самым послушным и самым беспроблемным из них. Вэй Усянь ответил:

- На данный момент мы точно не сможем покинуть город, поэтому давайте постучимся в пару дверей.

 

Цзинь Лин спросил:

- В двери чего?

 

Вэй Усянь на секунду задумался и сказал:

- Разве у чего-то, кроме домов, есть двери?

 

Цзинь Лин удивился:

- Ты хочешь, чтобы мы вошли в один из этих домов?! Но ведь даже снаружи мы постоянно находимся в крайней степени опасности. А кто знает, что за твари скрываются внутри, выслеживая нас и ожидая, когда мы попадем к ним в лапы.

 

После его речи все вдруг ощутили, что и в плотной дымке тумана, и в домах действительно таилось несметное множество пар глаз, пристально наблюдающих за каждым их шагом, за каждым их словом, и невольно поежились от страха. Вэй Усянь же ответил:

- И то правда. Трудно сказать, где находиться рискованнее – снаружи или внутри. Но если на улице мы уже находимся в крайней степени опасности, то, значит, в доме никак не может быть хуже. Вперед, нам нельзя терять ни минуты. Мы должны успеть сделать противоядие.

 

Ученикам ничего не оставалось, кроме как безропотно повиноваться. По наказу Вэй Усяня, дабы не разбрестись в густом тумане, каждый ухватился за ножны меча идущего перед ним человека. Так они и передвигались от дома к дому и стучали во все двери. В одном из дворов Цзинь Лин, довольно долго прождав ответа, сказал:

- Похоже, тут никого нет. Давайте войдем.

 

Откуда-то издалека донесся голос Вэй Усяня:

- Кто тебе сказал, что ты можешь войти, если внутри никого? Продолжай стучать. Нам нужно попасть в дом, в котором как раз-таки кто-то есть.

 

Цзинь Лин удивился:

- Ты хочешь найти дом с хозяином?

 

Вэй Усянь ответил:

- Вот именно. И стучи помягче, не тарабань изо всех сил. Это невежливо.

 

Цзинь Лин так взбесился, что чуть было не вышиб деревянную дверь ногой, но, в конце концов, он лишь сердито топнул.

 

Каждая семья на этой улице крепко-накрепко запирала дверь, и как бы громко они ни стучали, никто не желал им отвечать. Чем больше Цзинь Лин бродил от дома к дому, тем более раздраженным становился, однако колотить в двери он действительно стал слабее. Лань Сычжуй же, напротив, оставался спокойным, и у тринадцатой лавки учтиво повторил фразу, которую произносил уже множество раз:

- Прошу прощения, там кто-нибудь есть?

 

Неожиданно дверь приоткрылась. Их взору предстала тонкая черная щель.

 

За дверью стояла непроницаемая тьма, не позволяя разглядеть, что находилось внутри. Человек, что открыл им, хранил молчание, и юноши, оказавшиеся ближе всех к нему, невольно сделали шаг назад.

 

Лань Сычжуй, вернув себе самообладание, спросил:

- Еще раз извините, но вы хозяин этой лавки?

 

Через мгновение из-за щели просочился странный старческий голос:

- Да.

 

Вэй Усянь подошел и похлопал Лань Сычжуя по плечу, дав ему знак отступить к остальным ученикам:

- Хозяин, мы впервые оказались в ваших краях. Но туман тут такой густой, что мы сбились с пути и плутаем уже целую вечность. Мы очень устали. Не могли бы вы позволить нам ненадолго остановиться в вашей лавке и отдохнуть?

 

Странный голос ответил:

- Моя лавка – не приют для уставших путников.

 

Вэй Усянь, казалось, не заметил ничего странного и продолжил как ни в чем не бывало:

- Но в ваших замечательных краях больше нет ни одного обитаемого дома. Хозяин, вы в самом деле не хотите оказать нам столь незначительной услуги? Мы щедро вознаградим вас.

 

Цзинь Лин выпалил:

- Где это ты собрался брать деньги на щедрое вознаграждение? Заруби себе на носу – я не дам тебе и медяка.

 

Вэй Усянь помахал миниатюрным, изящным мешочком перед его глазами:

- А это что, по-твоему?

 

Лань Сычжуй тут же возмутился:

- Да как вы смеете?! Это Ханьгуан-цзюня!

 

Пока они препирались, дверная щель еще чуть-чуть приоткрылась. Убранство комнаты по-прежнему не просматривалось, но зато они увидели седую женщину, с каменным лицом стоящую на пороге.

 

Несмотря на то, что пожилая дама довольно сильно горбилась и на первый взгляд казалась женщиной преклонных лет, лицо ее практически не имело морщин или старческих пятен, поэтому, возрасту она была, скорее, среднего. Пожилая дама продолжила неспешно тянуть на себя дверь, пока не распахнула ее. Затем она посторонилась, словно разрешая им войти.

 

Изумленный Цзинь Лин прошептал:

- Она что, и вправду хочет нас впустить?

 

Вэй Усянь прошептал в ответ:

- Конечно, хочет. Я просунул ногу в щель, так что закрыться она не смогла бы при всем желании. А если бы она меня не впустила, я бы просто вышиб дверь.

 

Цзинь Лин:

- …

 

Город И сам по себе был пугающим и непонятным, и местные жители тоже не отличались заурядностью, поэтому увидев, как подозрительно выглядела пожилая дама, ученики зашептались между собой. Им очень не хотелось в дом, но, в конце концов, выбора у них не оставалось, так что юноши подхватили своих отравленных товарищей, которые опасались шевельнуть хоть пальцем, и друг за другом вошли в комнату. Пожилая дама стояла в стороне, провожая их холодным взглядом, а когда все оказались внутри, тут же заперла дверь, и в комнате вновь стало темно, хоть глаз выколи. Вэй Усянь попросил:

- Хозяйка, почему бы вам не зажечь свет?

 

Пожилая дама ответила:

- Лампа на столе. Зажигайте сами.

 

Лань Сычжуй оказался как раз подле стола. Он осторожно ощупал поверхность, обнаружил масляную лампу, покрытую толстым слоем пыли, выудил огненный талисман и поджег его. Когда же он, поднося талисман к фитилю, невзначай окинул комнату взглядом, холодный пот прошиб его с головы до ног, а волосы на голове зашевелились от страха.

 

Центральная комната в доме оказалась битком набита людьми, так что и яблоку негде было упасть. И каждый из этих людей впился в них широко раскрытыми, немигающими глазами!