Тема 3. Уголовная ответственность за совершение преступлений террористической направленности

Доктор юридических наук, профессор В. С. Комиссаров

В ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму» от 06.03.2006 террористическая деятельность определяется как деятельность, включающая в себя:

а) организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;

б) подстрекательство к террористическому акту;

в) организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре;

г) вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;

д) информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;

Е) пропаганду идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.

Данные перечисленные формы террористической деятельности наряду с террористическим актом также описываются в уголовном законе (ст. 205¹ , ст. 205², 208 УК), Кроме того, в УК РФ содержится описание еще двух преступлений, которые выступают своеобразной формой выражения террористического акта – захват заложника (ст. 206) и угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК). Эти преступления в специальной литературе получили наименования преступлений террористической направленности.

 

Содействие террористической деятельности (ст. 205¹ УК). В течение 2000—2006 гг. Россия ратифицировала ряд международных конвенций о борьбе с терроризмом, в том числе Международную конвенцию ООН борьбе с финансированием терроризма, принятую в Нью-Йорке 9 дека­бря 1999 г. и Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма от 16 мая 2005 г[142]. Во исполнение международных обязательств Федеральным законом от 24 июля 2002 г. № 103-ФЗ в УК РФ и была введена ст. 205¹ УК[143].

27 июля 2006 года Федеральным законом N 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»[144] ст. 205¹ УК была видоизменена. Прежде всего, было уточнено наименование этой статьи. Вместо ранее существовавшего «Вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению» статья теперь именуется «Содействие террористической деятельности». Это уточнение было обусловлено рядом обстоятельств.

Во-первых, по сравнению с ранее употреблявшимся термином «вовлечение», вновь примененный термин «содействие» является более широким и включает в себя вовлечение, вербовку и другие подобные действия.

Во-вторых, Федеральным законом от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ «О противодействии терроризму» из нормативного лексикона было исключено понятие «преступление террористического характера», а вместо этого было введено и легально истолковано понятие «террористическая деятельность». Таким образом, было необходимо привести УК РФ в соответствие с Федеральным законом от 6 марта 2006 г.

В-третьих, Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма 2006 г. прямо предписывает государствам-участникам криминализировать вербовку лица для совершения преступлений террористической направленности. Таким образом, новое наименование ст. 205¹ УК более точно отражает содержание диспозиции этой статьи.

О б ъ е к т и в н а я с т о р о н а(внешняя форма выражения преступления в объективном мире) содействия террористической деятельности выражается в совершении следующих альтернативных форм поведения:

а) склонения, вербовки или иного вовлечения лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 Уголовного кодекса;

б) вооружения или подготовки лица в целях совершения хотя быодного из предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ преступлений;

в) финансирования терроризма.

Признаки, характеризующие объективную сторону в диспозиции ст. 205¹ УК в новой редакции подверглись существенным изменениям. Во-первых, в соответствии с требованиями Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма 2006 г в качестве уголовно-наказуемой формы этого преступления появилась новая – вербовка лица для совершения описанных в статье преступлений. Данный термин является общепринятым и означает деятельность по привлечению граждан для выучки и участия в совершении указанных в статье преступлений и используется в ряде международных актов.[145] Во-вторых, вместо термина «обучение», характеризующего одну из самостоятельных форм деяния предусматривается более широкий – «подготовка», который включает в себя и обучение. В-третьих, законодатель расширил круг деяний, склонение, вербовка или иное вовлечение, а равно вооружение или подготовку лица в целях совершения которых, образует содействие террористической деятельности. К предусмотренным ранее ст. 205, 206, 208, 211, 277 и 360 добавлены три статьи, предусматривающие ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277), насильственный захват или насильственное удержание власти (ст. 278) и вооруженный мятеж (ст. 278). Последнее законодательное решение несколько выпадает из логики одинакового толкования понятия террористической деятельности в УК РФ и ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ «О противодействии терроризму». В данной статье закона в формах проявления террористической деятельности посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват или насильственное удержание власти и вооруженный мятеж не названы, в то время как УК РФ относит эти преступления к разновидностям террористической деятельности.

В-четвертых, в новой редакции диспозиции ст. 205¹ УК исключено указание на террористическую организацию. Сделано это в целях соблюдения соответствия положений УК РФ и Федерального закона от 6 марта 2006 г., который в ст. 3 не выделяет в качестве самостоятельного понятия «террористическая организация». По идеологии нового закона организация незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре образует одну из форм террористической деятельности (ст. 3 Закона). Поэтому необходимость в самостоятельном выделении этого признака отпала.

Под с к л о н е н и е м к совершению перечисленных выше преступлений понимаются умышленные действия, направленные на возбуж­дение у другого лица желания совершить хотя бы одно из названных преступлений.

В е р б о в к а означает деятельность по привлечению граждан к совершению или участию в совершении вышеперечисленных террористических преступлений или к присоединению к какому-либо объединению или группе с целью содействия совершению этим объединением или группой одного или нескольких террористических преступлений.

И н о е в о в л е ч е н и евключает в себя разнообразные формы, не охватываемые понятиями «склонение» и «вербовка». Законодатель ограничивает круг преступлений, склонение, вербовка или иное вовлечение в совершение которых образует фор­му преступления: террористический акт, захват за­ложника, организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава, посягательство на жизнь го­сударственного или общественного деятеля, насильственный захват власти или насильственное удержание власти, вооруженный мятеж и нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой. Вовлече­ние в совершение иных преступлений квалифицируются по иным статьям УК.

Вовлечение и склонение могут выражаться только в активных дей­ствиях. Способы выполнения вовлечения и склонения могут быть различными — уговоры, обещание, подкуп, обман, психическое или физическое насилие, возбуждение чувства мести, зависти, ненависти и т. д. Однако следует иметь в виду, что многообразие способов не обязательно означает необходи­мость совершения многократных действий.

В о о р у ж е н и есвязано с поставкой и обеспечением лица средствами поражения людей или уничтожения материальных объектов — огнестрельным и холодным оружием, боевой техникой, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами и т.д.

П о д г о т о в к а выражается в инструктировании по вопросам изготовления или использования взрывчатых веществ, огнестрельного или иного оружия, ядовитых или вредных веществ, или по вопросам других конкретных методов или приемов в целях совершения или содействия совершению террористического преступления и т. д..

Ф и н а н с и р о в а н и е терроризма как разновидность террористической деятельности означает предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 2051, 2052, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 настоящего Кодекса, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из указанных преступлений (Примечание 1. к ст. 205¹ УК)[146]. Такое законодательное решение в целом, несомненно, будет способствовать правильному применению данной статьи, поскольку оно исключает возможность произвольного толкования этого признака в судебно-следственной практике.

Преступление о к о н ч е н ос момента выполнения любой из указан­ных альтернативных форм действий.

С у б ъ е к т и в н а я с т о р о н а(внутреннее психическое отношение лица к совершаемому деянию) преступления характеризуется прямым умыслом, т. е. лицо осознает общественно опасный характер своего деяния, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их совершения. Вооружение и подготовка лица должны осуществляться в це­лях совершения преступления, предусмотренного ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК.

С у б ъ е к тпреступления — лицо, достигшее 16-летнего возраста.

К в а л и ф и ц и р о в а н н ы м в и д о м(повышающим уровень общественной опасности и, соответственно, наказуемости) преступления является совершение деяния с использованием своего служебного положения, под которым понимается использование лицом своих властных или иных служебных полномочий, форменной одежды и атрибутики, служебных удостоверений или оружия, а равно сведений, которыми оно располагает в связи со своим служебным положением, при совершении данного преступления либо вооружении, материальном оснащении, подборе новых членов группы и т.п. Использование лицом своего служебного положения означает не только выполнение тех прав и обязанностей, которые предоставляются соответствующим лицам по закону, но и использование возможностей, вытекающих из его служебного положения (связи, авторитет, возможность контактов с нужными людьми и т. д.).

Данные лица могут состоять на службе как в госудаpственных органах (pаботники оpганов власти и упpавления, пpавоохpанительных и контролирующих оpганов и т. п.) или органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, так и в различных негосудаpственных структурах (коммерческих организациях, финансовых учреждениях, общественных организациях и объединениях, различных фондах и т. п.). Формы содействия могут быть различными: финансирование, предоставление информации об объектах и лицах, мерах, предпринимаемых правоохранительными органами по пресечению преступной деятельности, в том числе и оперативной информации, осуществление связи между соучастниками, снабжение оружием, боеприпасами, транспортными средствами и иными средствами, совершение действий по подстраховке и прикрытию и т.д.

В примечании 2 к ст. 205¹ УК законодатель предусматривает поощрительную норму – возможность освобождения от уголовной ответственности за данное преступление при соблюдении следующих условий: если оно своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению либо пресечению преступления, которое оно финансировало и (или) совершению которого содействовало, и если в его действиях не содержится иного состава преступления. Характеристику условий применения данного примечания см. в комментарии к ст. 205 УК.

Наказание за содействие террористической деятельности (ч. 1) предусмотрено в виде лишения свободы на срок от четырех до восьми лет. Когда же речь идет о квалифицированном виде этого преступления, то предусматривается более суровое наказание - лишение свободы на срок от семи до пятнадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей либо в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового.

 

Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205²). Данная статья была введена Федеральным законом от 27 июля 2006 г. №153-ФЗ[147]. Введение этой статьи в УК РФ обусловлено отчасти необходимостью выполнения Российской Федерацией своих международных обязательств. Согласно ст. 5 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма 2006 г. должно быть криминализировано публичное подстрекательство к совершению преступлений террористической направленности, под которым понимается распространение или иное представление какого-либо обращения к общественности в целях побуждения к совершению террористического преступления, когда такое поведение, независимо от того, пропагандирует оно или нет непосредственно террористические преступления, создает опасность совершения одного или нескольких таких преступлений. В международной практике нередко в качестве самостоятельных преступлений выделяются подготовка к совершению какого-либо преступления, организация, пособничество или подстрекательство к какому-либо преступлению. В российском законодательстве такого рода действия не образуют самостоятельных преступлений, а квалифицируются со ссылкой на ст. 30 или 33 и соответствующую статью Особенной части УК. Поэтому нельзя говорить о чистой криминализации публичного подстрекательства, поскольку и ранее такие действия образовывали преступление, квалифицируемое по ст. 33 и ст. 205, 206 и т. д.

О б ъ е к т и в н а я с т о р о н а преступления (внешнее выражение преступления в объективном мире) выражается в совершении любой из альтернативных форм: а) публичных призывах к осуществлению террористической деятельности; или б) публичном оправдании терроризма.

Понятие т е р р о р и с т и ч е с к о й д е я т е л ь н о с т и дается в ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму»» от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ.

П р и з ы в ы – это обращение в целях возбуждения желания совершения опреде­ленных действий у части населения. Согласно прямому указанию закона они должны носить п у б л и ч н ы й характер, т. е. совершаться в присутствии не менее двух лиц (на собраниях, митингах и т. д.). Если же призывы к осуществлению террористической деятельности адресованы одному лицу и совершаются в присутствии только его одного, то тогда уголовно-правовая характеристика будет иной – ст. 33 и ст. 205, 206 и т. д. УК. Обя­зательным условием ответственности по ст. 205² УК является на­правленность призывов на совершение именно и только террористической деятельности.

П у б л и ч н о е о п р а в д а н и е т е р р о р и з м а является второй формой рассматриваемого преступления и означает публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании (примечание к ст. 205² УК).

Полагаем, что криминализация публичного оправдания терроризма проведена без учета весьма важных обстоятельств. Применительно к публичным призывам уголовно-правовая наука и судебная практика наработала определенный опыт толкования признаков этого преступления и применения соответствующих статей. Иначе обстоит дело с публичными призывами. В частности, вызывает серьезные сомнения обоснованность криминализации такой деятельности. Уголовный закон социально обусловлен и он должен создаться не «на всякий случай» и не «про запас», а выражать реальные потребностями общества в уголовном запрете и более или менее адекватно отражать их в уголовно-правовой норме. Необходимым условием в этих случаях является соблюдение принципов и критериев криминализации, в частности, чет­кости, устойчивости и определенности правовых предписаний. Как представляется, примененный законодателем термин «оправдание» не обладает вышеуказанными свойствами, поскольку не имеет четких границ и может быть насыщен различными оттенками, начиная от выражения понимания причин определенного поведения и заканчивая выражением прямой поддержки такого поведения. Поэтому на практике будет трудно провести разграничение между оправданием терроризма и реализацией конституционного права граждан на выражение своего мнения. И даже законодательное определение публичного оправдания не дает полной уверенности в том, что в судебной практике будут исключены случаи произвольного толкования закона в силу отсутствия в нем точных критериев разграничения преступного от непреступного (поддерживающего от сочувственного и понимающего).

Следует отметить и такой недостаток законодательной формулировки данной цели, как ее необоснованно зауженный характер. В качестве объекта воздействия законодатель указал лишь на органы власти, однако реально давление может оказываться и на другие объекты: иностранные государства и международные организации (например, при международном терроризме), физических или юридических лиц, должностных лиц.

Преступление о к о н ч е н о с момента выполнения любой из указанных форм (формальный состав).

С у б ъ е к т и в н а я с т о р о н а (внутреннее психическое отношение лица к совершаемому деянию) преступления характеризуется прямым умыслом.

С у б ъ е к т преступления — лицо, достигшее 16 -летнего возраста.

К в а л и ф и ц и р о в а н н ы м в и д о м (повышающим уровень общественной опасности и, соответственно, наказуемости) преступления является совершение деяния с использованием средств массовой информации.

Наказание за это преступление предусмотрено следующее. При совершении преступления, предусмотренного ч. 1 лицо наказывается штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо лишением свободы на срок до четырех лет. Когда же совершается квалифицированный вид преступления (ч. 2), лицо наказывается штрафом в размере от ста тысяч рублей до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до четырех лет либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

 

Захват заложника (ст. 206 УК). В уголовное законодательство нашего государства норма о захвате заложника пришла из международного права, в соответствии с которым оно классифицировалось как преступление международного характера[148]. В международной практике случаи захвата заложников встречались еще в древние времена. Во второй половине ХХ века это явление получило распространение в деятельности различных террористических групп Германии, Италии, Франции, Испании, в том числе, когда граждане одних государств захватывали граждан других государств. В нашей стране, начиная со второй половине 90-х годов всплески этого преступления отмечаются в местах лишения свободы и районах Северного Кавказа. В России в 2006 г. было зарегистрирована 22 случая захвата заложника, в 2007 г. - 18 случаев захвата заложников, в январе-сентябре 2008 г. – 12 случаев захвата заложников),. При этом в современной практике захват заложников сопровождается не только политическими требованиями, но и нередко требованиями материального характера (вымогательство имущества, денег).

Учитывая характер и степень общественной опасности захвата заложника, законодатель относит его к числу тяжких преступлений, а при квалифицирующих обстоятельствах - к особо тяжким. Это преступление нарушает общественную безопасность, ставит под угрозу жизнь и здоровье нередко значительного числа лиц, ограничивает личную свободу и нарушает безопасность и неприкосновенность человека, закрепленные во Всеобщей декларации прав человека и Международном пакте о гражданских и политических правах и гарантированные ст. 22 Конституции Российской Федерации. Относясь к числу транснациональных, конвенционных преступлений, захват заложника может также причинять вред деятельности России в сфере межгосударственных отношений.

Объект преступления - совокупность общественных отношений, регламентирующих основы (коренные интересы) обеспечения безопасных условий существования общества.

Новая редакция статьи об ответственности за захват заложника подверглась существенным изменениям по сравнению с ранее действовавшим законодательством. Прежде всего, это касается определения круга потерпевших. В ст. 206 УК РФ 1996 г. законодатель говорит не о заложниках, а уже об одном заложнике, что следует признать более точным как с точки зрения юридической техники, так и сущности самого преступления. Буквальное толкование данной нормы в УК РСФСР 1960 г. ограничивало захват только случаями, когда потерпевшими могли быть два и более лица. Новая редакция нормы о захвате данный пробел устранила и в настоящее время позволяет привлекать к ответственности виновных лиц вне зависимости от того, какое количество лиц было захвачено.

П о т е р п е в ш и м от данного преступления может быть любое лицо: гражданин РФ либо иностранец или лицо без гражданства, взрослый либо несовершеннолетний или малолетний, должностное лицо либо лицо, не обладающее соответствующими полномочиями и т. п. Вместе с тем спецификой данного преступления является то обстоятельство, что реально потерпевшими могут быть не только собственно заложники, но и родные и близкие потерпевшего лица, которые случайно оказались в месте и во время совершения преступления, а также другие лица.

В судебной практике чаще всего в качестве заложников оказываются родственники осужденных и сотрудники учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, участники массовых мероприятий, пассажиры различных видов транспорта и т. д. Так, четверо осужденных, находящихся в следственном изоляторе МВД Бурятии, в целях избежания отбывания наказания захватили работницу следственного изолятора и под угрозой расправы над ней потребовали от администрации изолятора предоставить им автомашину с полным баком бензина и выпустить из изолятора. Во время посадки в автомобиль заложница была освобождена, а трое преступников ранены. Примером иного рода (террористической направленности) могут служить известные события в театральном центре на Таганке.

Объективная сторона (внешнее выражение преступления в объективном мире захвата заложника определяется в диспозиции ст. 206 УК в форме активных действий - захвата или удержания лица в качестве заложника. Следовательно, основное свойство данного преступления выражается в характеристике понятий захвата или удержания. В связи с этим принципиальным является определение содержания упомянутых понятий.

В редакции УК РСФСР 1960 г. объективная сторона захвата определялась как захват или удержание лица в качестве заложника, соединенных с угрозой убийством, причинением телесных повреждений или дальнейшим удержанием этого лица. Выделение в качестве обязательного самостоятельного элемента, наряду с захватом или удержанием, также и психического насилия дало основание некоторым исследователям для широкого толкования понятия захвата или удержания. В частности, под захватом заложника они понимают совершенное открыто, тайно, с применением насилия или угрозы его применения либо без такового противоправное ограничение хотя бы одного человека свободы с последующим открытым сообщением об этом и выдвижением условий освобождения захваченного (А.В. Наумов). Некоторые авторы полагают, что захват сопряжен с неправомерным физическим ограничением свободы человека, но одновременно допускают, что он может осуществляться тайно или открыто, без насилия или с насилием не опасным (ч. 1 ст. 206) либо опасным (ч. 2 ст. 206) для жизни или здоровья (С.В. Дьяков)[149]. Следует также отметить, что указанные авторы допускают возможность тайных или даже обманных действий только при захвате заложника. Применительно к удержанию заложника они прямо говорят о насильственном характере соответствующих действий. Однако большинство авторов считает, что захват – это насильственные действия[150].

По нашему мнению, определяя характер захвата и удержания, необходимо учитывать три обстоятельства. Во-первых, этимологическое происхождение и смысловую нагрузку этих слов. В русском языке слово захват (захватить) означает "силой овладеть кем-чем-нибудь", а удержание (удержать) - "сдержав, остановить или заставить остаться"[151]. В этом смысле основной неотъемлемой характеристикой захвата и удержания является их насильственный характер. Указанный подход не исключает возможности ограничения физической свободы на первоначальном этапе тайно, без применения насилия или путем обмана. Однако для признания содеянного захватом заложника необходимо, чтобы состоялся сам захват или удержание заложника. О состоявшемся захвате заложника можно говорить только лишь тогда, когда заложник, окру­жающие лица осознают факт незаконного ограничения свободы передвижения и вынуждены подчиниться виновным под влиянием применения насилия или угрозы его применения.

Во-вторых, необходимо учитывать связь объекта и объективной стороны рассматриваемого преступления. Это не преступление против свободы личности, а преступление против общественной безопасности, характерными признаками которого являются создание угрозы причинения вреда или причинение вреда неопределенно широкому кругу лиц. Такое становится возможным благодаря именно общеопасному способу совершения преступления - применению насилия.

В-третьих, термин “захват” используется не только при характеристике состава захвата заложника, но и в ст. 211 УК, относительно которой имеется разъяснение в международных документах. Так, согласно Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (Гаага, 16 декабря 1970 года) под преступником понимается: «Любое лицо на борту воздушного судна, находящегося в полете, которое: a) незаконно, путем насилия или угрозы применения насилия, или путем любой другой формы запугивания захватывает это воздушное судно, или осуществляет над ним контроль, либо пытается совершить любое такое действие, или b) является соучастником лица, которое совершает или пытается совершить любое такое действие, совершает преступление (в дальнейшем именуемое "преступление").

Поэтому в уголовно-правовом смысле под захватом следует понимать незаконное насильственное ограничение свободы передвижения человека[152], а под удержанием - незаконное насильственное воспрепятствование в оставлении лицом определенного места нахождения. Указанный подход не исключает возможности ограничения физической свободы на первоначальном этапе тайно, без применения насилия или путем обмана. Однако для признания содеянного захватом заложника необходимо, чтобы состоялся сам захват или удержание заложника. О состоявшемся захвате заложника можно говорить только тогда, когда заложник, окружающие лица осознают факт незаконного ограничения свободы передвижения либо воспрепятствования лицу в таком передвижении и вынуждены подчиниться виновным под влиянием применения насилия или угрозы его применения.

Захват чаще всего сопряжен с перемещением заложников в другое место, а для удержания, наоборот, характерно оставление заложника там, где он находился до начала соответствующих неправомерных действий. Захват может сопровождаться последующим удержанием потерпевшего, но может быть и без него. В свою очередь удержание как самостоятельный альтернативный элемент деяния не обязательно должен быть следствием захвата. Преступление может начинаться с удержания лица в определенном месте. Именно поэтому, описывая объективную сторону преступления, законодатель использует разъединительный союз “или”.

Новеллой по сравнению с УК РСФСР 1960 г. является также то обстоятельство, что при совершении простого захвата возможно применение как психического, так и физического насилия. Однако пределы такого насилия по своему характеру ограничены, и оно не может выходить за рамки насилия, не опасного для жизни или здоровья. Такой вывод следует из сопоставительного анализа простого и квалифицированного вида этого преступления, где применение насилия, опасного для жизни или здоровья, является одним из обстоятельств, влияющим на квалификацию и назначение наказания. Понятие насилия, не опасного для жизни и здоровья, известно действующему законодательству. Оно используется в качестве обязательного признака в ряде составов преступлений, например, при описании состава грабежа.

В соответствии со сложившейся судебной практикой под таким насилием понимаются побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.)[153]. Психическое насилие – это угроза применения любого по характеру насилия. УК 1960 г. ограничивал пределы психического насилия лишь угрозой убийством, причинением телесных повреждений или дальнейшим удержанием заложника. В новом УК характер угрозы вообще не определяется и это, на наш взгляд, совершенно обосновано, поскольку важно не столько то, каким насилием угрожает виновный, а то, насколько может данная угроза повлиять на потерпевшего или иных лиц. Поэтому психическое насилие при захвате заложника может выражаться не только в угрозе причинения вреда здоровью или смерти, изнасилования или совершения мучительных действий, не повлекших причинение вреда здоровью, но и в угрозе уничтожения или повреждения имущества, разглашения каких-либо сведений, огласки которых потерпевший не желает, воспрепятствования занятию какой-либо деятельностью и т. п.

Формы выражения угрозы могут быть различными: словесно (в том числе и в неопределенном виде – типа " побью, плохо будет "), в демонстрации предметов, которые могут быть использованы для реализации высказанной угрозы, включая и устрашающие (кроме оружия и предметов, используемых в качестве оружия), в показе действия едких, ядовитых или легковоспламеняющихся веществ и т. д. Вместе с тем во всех случаях угроза (психическое насилие) должна быть реальной и осуществимой, поскольку только в этих случаях она может выступать в качестве средства, парализующего возможное сопротивление заложника или иных лиц..

Захват или удержание заложника для виновного является одним из промежуточных, но обязательных этапов в достижении поставленной цели. При захвате одним из признаков этого преступления является возможность предъявления каких-либо требований государству, организации или гражданину. Однако по смыслу закона реальное предъявление таких требований не является обязательным условием. В некоторых случаях захват может и не сопровождаться такими требованиями, например, в случаях, когда преступление было пресечено и виновные не успели их предъявить. Законодатель говорит о цели предъявления требований, но это не значит, что требование обязательно должно быть предъявлено. Вместе с тем в таких случаях судебно-следственным органам необходимо устанавливать наличие у преступников намерения предъявить соответствующие требования. Отсутствие или недоказанность наличия такого намерения исключают возможность квалификации действий виновных по ст. 206 УК.

Законодатель описывает требования, которые могут предъявить захватчики, в общей форме: совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия. Вместе с тем эти требования неразрывно связаны с решением вопроса о судьбе заложников. Их освобождение виновные обусловливают выполнением предъявленных требований. По характеру предъявляемые требования могут быть различными: отказ от выполнения определенных обязательств, освобождение лица от должности или, наоборот, принятие на работу, освобождение арестованного или осужденного, требование выезда за границу, предоставления оружия, транспорта, денег, наркотиков и т. п. Конкретный характер или особенность требований на квалификацию влияния не оказывают.

Так, Верховным судом Дагестана были осуждены к различным срокам лишения свободы Ч. и Д., которые захватили пассажирский автобус "Икарус", следовавший по маршруту Махачкала – Минеральные Воды. В обмен на освобождение заложников – пассажиров автобуса они потребовали 1, 5 млн долларов.

Исключением являются лишь случаи, когда требования носят правомерный характер. Стремление лица к защите своих законных прав и интересов здесь сочетается с нарушением установленного порядка защиты таких интересов. Поэтому такого рода действия следует рассматривать в некоторых случаях как самоуправство с соответствующей квалификацией по ст. 330 УК РФ[154].

В соответствии с законом адресатом требований может быть государство, организация или гражданин. Под государством в данном случае следует понимать как собственно государство (Россию, Украину, Германию, Францию и т. д.), так и различные государственные органы, выступающие от имени государства (органы власти и управления, учреждения, обеспечивающие изоляцию от общества, судебные органы, органы МВД и т. д.). Под организацией, на наш взгляд, следует понимать не только юридические лица в смысле гражданских правоотношений (ст. 48 ГК), но и юридически не оформленные структуры (советы, ассоциации, преступные группировки и т. д.). Характер организации - международная или национальная, коммерческая или некоммерческая, хозяйственные товарищества и общества, кооперативы либо государственные и муниципальные унитарные предприятия, общественные или религиозные организации и т. п. - на квалификацию содеянного не влияет. Граждане - это близкие родственники, друзья, сослуживцы заложника или любые иные лица.

Захват заложника по своей конструкции описывается в законе как формальный состав преступления. Поэтому он будет окончен с момента фактического ограничения свободы передвижения человека либо фактического воспрепятствования лицу в оставлении определенного места независимо от того, были ли предъявлены какие-либо требования соответствующим субъектам и были ли они выполнены или нет. Продолжительность времени, в течение которого заложник был лишен возможности свободного передвижения или удерживался в определенном месте, на квалификацию содеянного как захвата заложника не влияет. Вместе с тем, как это будет показано ниже, последующее поведение виновных лиц имеет принципиальное значение для их ответственности.

Ссубъективной стороны (внутреннее психическое отношение лица к совершаемому деянию) захват заложников характеризуется прямым умыслом и специальной целью. Осуществляя свои действия, виновное лицо осознает, что оно совершает захват заложника в целях принуждения конкретных адресатов к выполнению или воздержанию от выполнения определенных действий как условия освобождения заложника; предвидит возможность или неизбежность причинения вреда заложнику или иным лицам и организациям, которым адресуется данное требование в результате его действий, и желает действовать именно таким образом.

Специальная цель, с которой действует виновное лицо, заключается в выполнении или, нао