Преклонение перед православием

Католические священники, по крайней мере, в Италии, все как один очень трогательно и даже с некоторым подобострастием относятся к православию. Когда я впервые с этим столкнулась, была очень удивлена. Ведь, насколько я помню из моего общения с нашими батюшками на эту тему, складывалось впечатление, что между двумя христианскими конфессиями чуть ли не холодная война идет. К зрелому возрасту я сознательно пришла к вере и часто ходила на службы, исповедь, причастие. И когда в моей жизни случилась эта история с итальянским женихом, то я пришла испросить благословения у своего духовника, отца Александра. Он не то, чтобы меня отговаривал. Но и не одобрял. Рассказал истории трех своих прихожанок, которые вышли замуж в разные заграницы, и не очень‑то им сладко там оказалось. Правда, добавил, что у каждого своя судьба. И дал совет хорошенько подумать, ведь наша русская душа может не прижиться там, мол, другие мы.

Для венчания в Италии мне требовался документ из нашего храма, что я крещена, 30 лет назад их не везде выдавали. И когда я пришла в свой старый храм, настоятель, узнав, зачем мне нужно свидетельство о крещении, начал как‑то нервно подтрунивать надо мной.

– Вот они, русские красавицы! Выходят потом замуж за католиков, наносят урон православию!

Это было очень странно и грустно слышать. Я меньше всего хотела бы участвовать в какой бы то ни было «войне» конфессий, чтобы моя жизнь была лишь орудием в ней. Своего сына мы крестили в католичестве. Православный священник, который служит в Бреше (в Италии), оценил этот факт резко отрицательно! По его мнению, я должна была спорить до хрипоты с мужем‑католиком и отстаивать право крестить сына в православную веру. Ради чего?

Попав в католический храм – я пошла на мессу уже вместе с мужем, когда переехала в Италию, и к тому моменту уже достаточно понимала язык – обнаружила, что большинство основных молитв и ключевые моменты схожи с нашими в православной литургии. Конечно, как дань западной традиции, где удобство и комфорт стоят на первом месте, по‑другому организовано пространство для прихожан. И исповедоваться ты идешь не под покрывало или рукав священника на виду у всех, а в специально отведенный «домик», где и священнослужителю удобно. Причем, с одной стороны, такой сверхкомфорт даже немного кажется неуместным. В русской традиции вера сопряжена со страданием и неудобствами. И исповедоваться в некоторых храмах нужно стоя на коленях на мраморном полу, и службу нужно не отсидеть в течение максимум часа, как у католиков, а отстоять два‑три часа! И поэтому духовный эффект от участия в православной службе посильнее. Ты выходишь из церкви действительно измененным и даже немного просветленным. Месса в католическом храме – это смягченный, укороченный вариант того же действа, и можно отбыть всю мессу, но такого сильного подъема духа, выходя из храма, не чувствуешь. Католическая традиция снисходительна к слабой человеческой природе. Они избрали путь либерализации, и есть предположение, что ощущают за этим некую вину. Католичество открыто восхищается православием, которое жестко блюдет каноны, не идет на поводу у человеческих слабостей ради привлечения прихожан и так далее. Когда местные священники узнавали, что я православная, смотрели на меня с огромным интересом и даже восторгом.

Вот как оценивает ситуацию в современном католичестве в своем интервью православный настоятель прихода святых жен‑мироносиц в Венеции священник Алексий (Ястребов):

– В принципе, большинство итальянцев исповедует себя католиками, ходит по воскресеньям в храмы. Но богослужение, пастырская работа и отношение самих верующих становятся все более и более либеральными. От верующих требуют мало: ни каких‑то особых подвигов, ни поста, ни молитв не ждут. Причащают, но очищению перед причастием значения не придают, поэтому не обязательны ни исповедь перед причастием, ни пост. Главное – сам факт причастия, значение которого именно поэтому постепенно нивелируется.

Но у такого подхода католической церкви есть и плюсы: человек любой конфессии вообще может прийти в католический храм и исповедоваться, причаститься, а в православном храме католик не может совершать эти таинства. И записку о молитве за него писать нельзя.

Православные за границей называются ортодоксальными христианами. Поэтому наши иконы пользуются особенной популярностью. В католических храмах можно встретить изображение именно русских икон – Казанской Богоматери, Смоленской, Спаса Нерукотворного.

Но, кроме этого, итальянцы в принципе обожают устраивать вполне светские выставки русских икон, называя их высшей формой искусства. И, к сожалению, не придавая такого значения, как им придают в России. Во время поста или перед большими религиозными праздниками в городок приезжает на несколько дней выставка. И все благочестивые синьоры считают своим долгом сходить и поохать: «Ну как же красиво!», а потом обсудить на лавочках или встретившись в супермаркете: «А вы были, видели? Ой, ну как потрясающе! И все такое старинное, такое золотое!»

Как правило, это чья‑то частная коллекция. Русские иконы, вывезенные в смутное время 90‑х, вероятно, проданные за гроши на Запад, здесь отреставрированы, сопровождаются собственными паспортами и путешествуют с охраной из одного музея в другой.

За первый год проживания в маленьком, затерянном под Миланом итальянском городке я видела многие уникальнейшие русские иконы, начиная с XIII века, если не еще более ранние. Под многими из них в описании было написано «чудотворные». А однажды была привезена мироточащая икона Богородицы, которая путешествует уже 14 лет исключительно по загранице.