Глава XIII польская историография 60—90-х годов XIX В.

В результате национально-освободительного движения и аграрных реформ во всех польских землях утвердились в 50—60-е годы XIX в. капиталистические отношения. Развитие капитализма пошло по прусскому пути с сохранением феодальных пережитков. Особенно они были сильны в Галиции и в меньшей степени — в Царстве Польском. Это и другие обстоятельства привели к тому, что позиции дворянства в Галиции были господствующими, а в Царстве Польском тон задавал сильный и влиятельный класс буржуазии.

В этот период в Польше совершенствуются методы исторических исследований, расширяется проблематика, утверждается твердое мне­ние, что занятие историей требует профессиональной подготовки, что фундаментом исторических исследований являются источники. Образ­цом для подражания берется немецкая историография. В целом в поль­ской историографии 60—90-х годов господствовало позитивистское направление.

Однако отсутствие национальной независимости, усиление после восстания 1863 г. национального и политического гнета тормозили раз­витие польской науки и культуры, в том числе и историографии. Цар­ское правительство закрыло все польские высшие учебные заведения, научные общества, запретило создавать специальные исторические журналы и т. д. Политику онемечивания польских земель проводило прусское правительство. В несколько иных условиях находилась Га­лиция, получившая в 60-х годах национальную автономию. Здесь суще­ствовали такие центры польской культуры и науки, как Краковский и Львовский университеты, были открыты Академия наук в Кракове, Общество любителей истории и создан первый польский исторический журнал «Исторический квартальник» («Kwartalnik Historyczny»). Ака­демия наук и польские университеты сыграли большую роль в подго­товке кадров историков, в организации научных исследований и пуб­ликации источников.

Конкретные экономические и политические условия в каждой из польских земель наложили отпечаток на польскую историографию, хотя в целом она выражала шляхетско-буржуазные интересы. Нацио­нальный гнет в Царстве Польском вызывал естественный отпор, а автономия Галиции открывала возможности для сотрудничества с захватчиками.

Ведущими в польской историографии указанного периода были две школы: так называемая краковская, тесно связанная с правящим магнатско-буржуазным лагерем Галиции, и варшавская — с либераль­но-буржуазным лагерем Царства Польского. Меньшее значение имели львовская школа историков и группа историков в Познани.

Отношение к феодальным пережиткам было в известной степени водоразделом между основными историческими школами. Историки краковской школы сохраняли значительные остатки средневековой идеологии, католическое мировоззрение и вычеркивали из культурного наследства период Просвещения и прогрессивный романтизм; варшавские историки критиковали с либерально-буржуазных позиций сословную кастовость, клерикализм, провозглашали светские цели науки. Краковские историки занимались преимущественно политической исто­рией, варшавские обратились к исследованию социально-экономических отношений и культуры, к выявлению роли буржуазии в истории Польши.

Однако по мере нарастания революционного движения в конце XIX — начале XX в. и возникновения новой международной ситуации различия между польскими историческими школами все больше сгла­живаются. Буржуазно-шляхетских историков все сильнее объединяют общие классовые интересы и националистические тенденции.

Краковская школа Виднейшими представителями краковской школы были Валериан Калинка, Юзеф Шуйский, Ми­хаил Бобжинский, Станислав Смолька и др.

С именами историков краковской школы связаны совершенствование методики исторических исследований и известные достижения в области историографии. Но, принимая активное участие в политической жизни Галиции, они своими историческими и политическими концепциями формировали идеологию, служившую интересам господствующих классов, земельной аристократии и буржуазии.

Валериан Калинка (1826—1886) считается основателем краковской школы. Он родился в чиновничьей семье, в молодости принимал активное участие в польском национально-освободительном движении и восстании 1846 г. Однако после него и особенно после восстания 1863—1864 гг. он сближается с консервативным лагерем и католической церковью. В 1870 г. Калинка принимает сан священника.

В 50-х годах Калинка издал большую работу под названием «Га­лиция и Краков под австрийской властью». В ней он идеализирует патриархальные отношения в польской деревне в период господства барщинно-фольварочной системы; даже очиншевание крестьян в кон­це XVIII в. он считает преждевременной мерой. К 60—80-м годам от­носится выход его важнейших работ, посвященных периоду разделов Польши. Они основаны на многочисленных новых источниках, почерп­нутых главным образом в зарубежных архивах. Однако работы эти пронизаны антиреволюционными тенденциями, субъективизмом в оцен­ке исторических событий. В отличие от прогрессивных деятелей периода Просвещения и Лелевеля, он резко критикует польских реформато­ров второй половины XVIII в. и в то же время одобряет политику короля Станислава Августа, его непротивление царизму и примиренческое отношение к вмешательству соседних держав во внутренние дела Польши. К наиболее смелым деятелям польского Просвещения (Коллонтаю и др.) Калинка относится отрицательно. На важные положи­тельные изменения, происходившие во второй половине XVIII в. в эко­номике и культуре Польши, Калинка не обращал внимания. Всю вину за упадок и гибель Польши он стремится возложить на народ, снимая ответственность с истинных виновников падения Речи Посполитой - польской аристократии и реакционных правительств соседних государств. Во всех работах Калинки проводится мысль о якобы положи-тельной роли католической церкви в истории Польши.

Близким по своим взглядам к Калинке был Юзеф Шуйский (1835—1883). Он родился в Тарнове в семье мелкого шляхтича. Учился в Кракове и Вене, являлся профессором и ректором Краковского университета. В ранний период своей деятельности был связан с польским национально- освободительным движением. Однако после восстания 1863 г. резко поправел и стал одним из ведущих идеологов правящего реакционного лагеря в Галиции. Он написал ряд публицистических ста­тей, в которых призывал к сотрудничеству с австрийским правительст­вом, к тесной связи с католической церковью, к отказу от освободитель­ной борьбы и создания тайных организаций и т. д. Враждебностью пронизано его отношение к прогрессивной русской общественности и ко всему русскому народу.

Как историк Шуйский известен рядом монографических трудов обобщающей работой по истории Польши и изданием источников. Главное внимание в своих сочинениях, основанных на большом числе документов, Шуйский уделил политической истории. Решающую роль в историческом процессе он отводил провидению, предначертаны «божьей руки». Свои взгляды на историю Польши он особенно четко выразил в статье «О фальшивой истории как искусстве фальшивой политики» и в других работах. В них Шуйский в противовес Лелевель утверждал, что уже у колыбели Польши не было демократии, а был «княжеский абсолютизм». Вся статья, как и другие работы, пронизан: идеей необходимости сильной монархической власти, абсолютизма, образец которого он видел в Австро-Венгрии. Правильно отмечая непрочность польского государственного и политического строя, он всю вин за это, а также за разделы Польши возлагал на польский народ, н; его «склонность к анархии».

Шуйский пишет о «молодости» польской цивилизации и ее «отсталости» от Запада. Причиной молодости и отсталости ее он считает удаление Польши от Рима и центров западной цивилизации. Вмест с тем Люблинскую унию Шуйский восхваляет, видя в ней осуществление цивилизаторской «миссии» Польши на Востоке.

Михаил Бобжинский (1849—1935)—профессор Краковского университета, являлся действительным членом Краковской академии наук, принимал активное участие в политической жизни Галиции (избирался послом Галицийского сейма, был наместником в Галиции и т. д.), занимал австрофильскую позицию и позднее, в период первой мировой войны.

Среди краковских историков Бобжинский был наиболее прогрессивным. По своим взглядам на сущность исторической науки и ее тода приближался к варшавским позитивистам. Бобжинскдй полагал, что в истории, как и в природе, существуют определенные законы, которые определяют её развитие. В отличие от Шуйского и Калинки, он избегал фидеизма при объяснении исторических явлений. Однако в конкретно-исторических сочинениях он нередко отступал от своих теоретических положений. В научной работе Бобжинский уделил большое яимание государственно-правовым вопросам истории Польши IV—XVI вв. Кроме того, он написал обобщающий труд по истории Польши с древнейших времен до начала XX в., работу о восстановлении буржуазно-помещичьего польского государства и ряд других.

Наиболее яркое выражение историческая концепция и политические взгляды Бобжинского нашли в его «Истории Польши». Работа подверглась осуждению как со стороны ряда краковских, так и варшавских и львовских историков. Одни историки упрекали его за критику католической церкви и т. д., а другие — за промонархические, антиосвободительные тенденции, пессимистическую оценку истории Польши. В первых двух томах «Истории Польши», охватывающих период разделов Речи Посполитой, содержится критика иезуитов, отмечает тяжелое положение народа, угнетенного панами. Решающую роль в историческом развитии Бобжинский отводил государству. В бюрократическом аппарате сильного централизованного государства он видел гарантию общественного порядка.

Историю Польши Бобжинский делил на три периода: патриархальное государство (до середины XIII в.), патримониальное (до конца ХV в.) и новое (с конца XV в.). Он правильно отметил, что у порога нового времени (XV—XVI вв.) в Польше исторической необходимостью был абсолютизм, а не утвердившийся шляхетский парламентаризм. В этом парламентаризме, шляхетских вольностях, «отсутствии правительства» и в «нездоровой свободе», идущей вразрез с «порядком и законом», Бобжинский видит единственную причину падения Польши. Он сбрасывал со счета другие важные причины гибели Речи Посполитой: господство барщинно-крепостнической системы, войны, политику соседних государств и т. д. Экспансию Польши на Восток и Люблинскую унию Бобжинский восхвалял, считая, что это была «действительно национальная и цивилизаторская» миссия Польши. В 1931 г. Бобжинский издал третий том «Истории Польши», охватывающий XIX и начало XX в. Этот том явно уступает по качеству первым двум. Он более рыхлый, в нем нет причинной и логической связи. Книгу пронизывает осуждение революционно-освободительной борьбы польского народа.

Станислав Смолька (1854—1924) родился во Львове. Высшее образование получил в Германии. Был близок к правящему лагерю в Галиции и разделял его политические воззрения. Позднее у Смольки все отчетливее проявляются религиозно-католические взгляды. Об этом свидетельствуют его книга воспоминаний о папе Льве XIII, вышедшая Кракове в начале XX в., и его преподавательская деятельность с 1919 г. в Люблинском католическом университете. Смолька написал около 50 работ, большинство которых посвящено истории Польши X—XV вв.

Как и многие другие историки второй половины XIX — начала XX в., Смолька стремился представить образование государства и другие исторические процессы результатом эволюционных изменений. Он признавал существование закономерностей в истории, однако, в отли­чие от Бобжинского, считал невозможным их познание.

От ряда других историков Кракова его отличало то, что в своих работах он уделил значительное внимание социальным проблемам, стремился к обобщениям. Общественные различия он пытался связать с экономическими факторами. Используя сравнительный метод, он дает историю Польши на довольно широком всемирно-историческом фоне. Аналогии исторического развития Польши Смолька искал в историче­ском развитии других западнославянских народов.

Вместе с тем Смолька идеализировал католическую церковь, приписывал ей чрезвычайно большую роль в пробуждении и развитии национального самосознания, в ликвидации феодальной раздробленности и распространении «цивилизации» на Восток.

Варшавская школа Наряду с краковской школой историков в 70-е годы сформировалась варшавская школа, представители которой были тесно связаны с идеологическим и куль­турным течением, получившим название варшавского позитивизма. Развитие капитализма в Царстве Польском в пореформенный период привело к тому, что буржуазия стала играть ведущую роль в обществе. Лозунгам освободительной борьбы она противопоставляла лозунги ка­питалистического обогащения. Реформу 1864 г. буржуазия и ее идеоло­ги считали окончательным решением крестьянского вопроса. Однако, несмотря на классовую ограниченность, либерально-буржуазное пози­тивистское течение имело в 70—90-е годы известное прогрессивное значение.

Главное свое внимание историки варшавской школы, виднейшими из которых были Владислав Смоленский и Тадеуш Корзон, сосредото­чили на истории Польши XV—XVIII вв. и особенно второй половины XVIII в. И это не случайно. Ведь вторая половина XVIII в. была на­чальным периодом развития капитализма и формирования польской буржуазии. Либеральная буржуазия стремилась выяснить роль мещан­ства (буржуазии) в истории Польши. В связи с этим варшавские исто­рики расширяют проблематику исторических исследований, обращают­ся к изучению социально- экономических отношений и культуры, стре­мятся показать роль различных классов и слоев общества в историче­ском процессе. Они отметили качественно новые явления в развитии польской культуры.

Изучение социально-экономических отношений и культуры наво­дило историков на мысль о существовании в истории определенных закономерностей. Признание этого, а также рационалистически-эмпирические тенденции варшавских историков свидетельствуют об их связях. с прогрессивной традицией предшествующей польской историографии. В оценке многих важных проблем истории Польши, таких, как упадок Речи Посполитой, роль аристократии, католической церкви и иезуитов, они сближались с лелевелевской традицией и взглядами прогрессив­ных деятелей польского Просвещения. Вслед за Сташицем, Коллонтаем и Лелевелем они считали период Просвещения в Польше переломным в развитии культуры и социально-экономических отношений. В работах, написанных в 70—90-е годы, Корзон и Смоленский разоблачали политику угодничества и национальной измены польской аристократии и в то же время положительно оценивали деятельность шляхетско-буржуазных патриотов, боровшихся за национальную независи­мость.

Но вместе с тем историки варшавской школы отвергли многие важнейшие прогрессивные положения предшествующей историографии; они отбросили мысль о неразрывной связи национального освовобождения с социальной революцией, идею классовой борьбы. Народным массам в их работах уделено мало внимания. Единственным путем развития они признавали медленные, постепенные изменения, «.реформы, проводимые господствующими классами. Им чужда была мысль о международной солидарности прогрессивных, патриотических сил национально-освободительных движений.

По мере обострения классовых противоречий в период империализма отрицательные, реакционные тенденции историков варшавской школы начинают проявляться все более отчетливо.

Тадеуш Корзон (1839—1918) родился в Минске в семье мелкого шляхтича. Окончил Московский университет. За участие в польских патриотических манифестациях был арестован и выслан в начале 60-х годов в Оренбург. После возвращения в Царство Польское преподавал в Варшаве. Являлся действительным членом Краковской академии наук.

Корзон известен как автор ряда монографий, учебников по всеобщей истории и статей по теории и методике истории. Важнейшей и наиболее ценной его работой является многотомная «Внутренняя история Польши при Станиславе Августе». В ней он использовал огром­ное количество опубликованных и архивных источников, широко при­менил статистический метод исследования. В работе освещены различ­ные стороны экономической жизни Польши второй половины XVIII в. В предисловии Корзон писал, что все историки, занимавшиеся пе­риодом Станислава Августа, уделили внимание только политическим вопросам; он же решил посвятить свою книгу классам управляемым, низшим, «убогой шляхте», мещанам, купцам, крестьянам, евреям, показать их в ежедневной жизни, в постоянном труде.

Занимаясь внутренней историей Польши второй половины XVIII в., он указывает на разложение старых, феодальных отношений и нара­стание новых, буржуазных. Старые силы (аристократия, высшее духо­венство, реакционная шляхта) вели, как правильно отмечает Корзон, Польшу к упадку, а новые («просвещенное» мещанство и связанная с ним патриотическая шляхта) — к «возрождению» и спасению. Глав­ную роль в «возрождении» Польши он отводил «просвещенной» шляхте и буржуазии с их умеренной программой реформ. В отличие от краковской школы, видевшей в историческом прошлом Польши XVIII в. только старые силы, «разложившийся» народ, Корзон указывал на фор­мирование новых сил и отношений, верил в них и подчеркивал, что захватчики путем интервенции и разделов Речи Посполитой лишь смогли на время затормозить процесс «возрождения» Польши.

В своих работах Корзон многократно подчеркивал большое значение торговли и промышленности в историческом развитии Польши и других стран. Им была написана специальная работа по истории торговли.

Сконцентрировав основное внимание на прогрессивной шляхте и богатых горожанах, Корзон не забыл и крестьянства, но уделил ему сравнительно небольшое внимание. Он правильно отмечал ухудшение положения польских крестьян в XVIII в. по сравнению с XV и XVI вв.; причину отсталости земледелия видел в барщинно-фольварочной системе. Он одобрительно писал об очиншевании крестьян «просвещенными» магнатами, возмущался эгоизмом и консерватизмом шляхты, не понимавшей экономической выгодности отмены барщины и крепостничества. Однако он был далек от осуждения всего класса феодалов, от требований радикального разрешения крестьянского вопроса.

Корзон, как и другие историки варшавской школы, отрицательно относился к классовой борьбе и народным революционно-освободительным движениям. Он осуждал Жакерию, восстание Пугачева, Французскую революцию XVIII в. и Парижскую коммуну и признавал только медленный, эволюционный путь развития, совершающийся без социальных потрясений.

Корзон резко критиковал с либерально-буржуазных позиций краковских историков за узость проблематики и политическую тенденциозность их трудов, за покорность католической церкви и т. д.

В работах Корзона, написанных в конце XIX-—начале XX в., отчетливо заметен отход от прежних прогрессивных традиций. Проблематика его исследований сужается, усиливаются реакционно-национали­стические тенденции, он все активнее прославляет шляхетскую Польшу.

Владислав Смоленский (1857—1926) родился в мелкошляхетской семье. Окончил юридический факультет Варшавского университета. Был действительным членом Краковской академии наук. По своим взглядам близок к Корзону. Главное свое внимание Смоленский сконцентрировал на развитии польской культуры и общественно-политической мысли, на тех изменениях, которые происходили в общественно-культурной жизни Речи Посполитой во второй половине XVIII в. Кро­ме того, его интересовали история мелкой шляхты и мещанства, проблемы польской историографии.

Исторические работы Смоленского опираются на широкую источниковедческую базу. Самые ранние из. них посвящены польской шляхте. Он разоблачает классовую ограниченность и неприглядную роль шляхты в истории Польши; отмечает разложение класса феода­лов во второй половине XVIII в. и его частичное обуржуазивание. Смо­ленский указывает и на ограниченность польского Просвещения и кон­ституции 3 мая 1791 г.

В 80-х годах Смоленский издал «Коллонтаевскую кузницу» и ряд других работ, касающихся общественно-политического и культурного движения в Польше в период Просвещения. В них он впервые в польской историографии показал идеологов шляхетско-буржуазного лагеря реформ. Смоленский отмечает, что прогрессивные идеи Сташица, Коллонтая и их единомышленников развивались в острой борьбе со старой реакционной идеологией. В «Кузнице» он говорит о выступлении народных масс Варшавы летом 1794 г., влиянии на население города идей французской революции.

Наибольшей смелостью отличаются работы Смоленского, посвященные раскрытию роли католической церкви и клерикализма в исто­рии Польши и не потерявшие своей ценности до сих пор. В них он разоблачает реакционную роль духовенства и католической церкви в прошлом польского народа. В книге «Мазовецкая шляхта» Смоленский показывает, что католическая церковь — угнетатель крестьянства, фактор, подрывающий центральную власть, силу государства. Эти ра­боты Смоленского вызвали резкую критику со стороны реакционных сил. Даже Корзон выразил несогласие с содержащимися в них резкими выводами.

Однако в силу своих либерально-буржуазных взглядов Смоленский не показал главной линии борьбы эпохи Просвещения, социальных противоречий между классом феодалов и классом зависимого крестьянства. Как и другие позитивисты, он не видел остроты крестьянского вопроса. Основным Смоленский считал антагонизм между фор­мировавшимися шляхетско-буржуазным, реформаторским лагерем и лагерем феодально-клерикальным. Не крестьянский вопрос, а городской являлся, по мнению Смоленского, центральной проблемой эпохи Просвещения.

Заслугой Смоленского является начало широкой разработки им истории польской исторической мысли. В трудах «Исторические школы в Польше» и «Место Валериана Калинки в польской историографии» он уделил большое внимание краковской исторической школе, а также Нарушевичу и его последователям. Смоленский вскрывает общеисторические взгляды и концепции определенных исторических направлений и пытается связать их с конкретными политическими условиями, в которых жили те или иные историки, с той средой, из которой они вышли, и с их общественно-политической деятельностью. Он подчеркивает, что консервативная доктрина краковских историков родилась в центре консерватизма, католицизма и аристократизма. Смоленский рез-критикует их за тенденциозность исследований, за связь с правя­щим лагерем и т. д.

В конце XIX — начале XX в. Смоленский отступает от многих своих прежних прогрессивных выводов и утверждений, сближается с партией контрреволюционной польской буржуазии — эндеками. Отказ Смоленского от прежних позиций отчетливо виден уже в его «Истории Польши», изданной в конце XIX в. Наиболее ярко регресс в творчестве Смоленского обнаруживается в области методологии: он отрекается от мысли о существовании закономерностей в истории и возможности их познания.

Львовские историки Помимо Кракова важным центром исторической мысли в Галиции был Львов. Очагами ее являлись университет, Историческое общество и его печатный орган «Исторический квартальник».

Львовские историки были меньше, чем краковские, связаны с правящим лагерем Галиции, в политическом отношении они не были едины. В научном плане их работы в целом стоят выше трудов Краковских историков. По своей методологии некоторые львовские историки близки к варшавским. Главный интерес историков Львова прикован к истории средневековой Польши, а также к истории Украины и к проблеме унии с Литвой.

Основателем львовской школы историков считается Ксаверий Лиске (1835 — 1891). Будучи профессором Львовского университета, он уделял большое внимание подготовке кадров польских историков. Лиске сыграл большую роль в создании Исторического общества и в организации издания «Исторического квартальника». Он известен как автор многочисленных критических обзоров, рецензий, статей и из­датель источников.

Крупным историком-медиевистом являлся профессор Львовского университета Тадеуш Войцеховский (1836—1919). В своих работах главное внимание он уделял дофеодальной и раннефеодальной исто­рии Польши. Во взглядах на предмет и цели истории и на историче­ский процесс был близок к историкам варшавской школы. Войцехов­ский признавал исторический прогресс, но сводил его к развитию куль­туры и научных знаний. Историческое развитие он ставил в зависи­мость от территориально-этнического фактора, исходя из которого переломными датами в истории Польши считал 1241, 1386, 1648 и 1795 гг. Возражая немецким историкам-шовинистам, Войцеховский доказывал автохтонность славян на территории Польши.

Известным историком права был профессор Львовского универси­тета Освальд Бальцер (1858 — 1933). Отличительной чертой его творче­ства являлось широкое использование сравнительного метода, в част­ности при изучении генезиса государства и проблем социальной диф­ференциации; привлечение многочисленных законодательных и других источников славянских стран. Кроме монографических исследований Бальцер написал обобщающий труд по истории государственного строя Польши. Существенный недостаток его работ состоит в том, что он не показал влияния экономических отношений на развитие об­щественно- политического строя.

Начало распространения марксизма в Польше Начало распространения марксизма в Польше приходится на конец 70-х — начало 80-х годов. Большую роль в пропаганде его сыграли женевская группа польских социалистов и первая организация польского рабочего класса — «Пролетариат» (1882 — 1885). В их документах и публицистике — журналах «Рувносць», «Пшедсьвит», «Валька кляс» — мы находим новый подход к историческим явлениям.

Один из крупнейших представителей польского социалистического движения начального этапа — Л. Варынский (1856—1889) в 1880 г. выступил со статьей «О роли польских господствующих классов», направленной против реакционной польской историографии. Он писал: «Мы не верим... ни в какие национальные идеи, ни в особый «национальный дух» и миссию. История в нашем понимании была и остается борьбой двух классов, двух враждебных общественных сил... приведшей в своем развитии к борьбе капиталистов и рабочих...».

Второй видный польский социалист того времени — Ш. Дикштейн в цикле статей о прибавочной стоимости, а затем в брошюре «Кто на что живет?» популяризировал теорию прибавочной стоимости К. Марксa и убедительно вскрыл существо и источники капиталистической эксплуатации. Деятели «Пролетариата» правильно поняли историческую миссию рабочего класса и в основном верно оценивали социально-экорйомическую структуру современной им Польши.

Дальнейшая пропаганда исторического материализма и основ марксистской политической экономии связана с научной и публицистической деятельностью видного социолога, экономиста, этнографа и ис­торика культуры Л. Кшивицкого (1859—1942), стоявшего тогда на марксистских позициях и участвовавшего в социалистическом движении. Этому талантливому ученому и публицисту принадлежит немалая заслуга в распространении марксистской теории в Польше. Так, он был одним из переводчиков на польский язык I тома «Капитала» К. Маркса и редактором его первого польского издания. Он перевел на польский язык работу Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственно­сти и государства» и написал ряд блестящих статей, популяризировав­ших марксизм.

Для пропаганды экономической теории Маркса, его теории классовой борьбы и материалистического понимания истории Кшивицкий использовал легальные периодические издания в Польше. Весь свой талант ученого и публициста он направил на критику позитивизма, идеи которого, получившие широкую популярность, представляли одно из главных препятствий на пути распространения марксизма в Польше. Он подверг уничтожающей критике общественную программу позити­вистов, показав ее буржуазную сущность и убедительно доказав, что источником нужды и бедствий народа является капиталистический строй, что только с его уничтожением они исчезнут. Конечно, следует учитывать, что не все положения, высказанные Кшивицким в его ран­них статьях, были марксистскими. Он, например, с субъективных пози­ций трактовал вопрос о возникновении революции, считая определяющими не объективные условия социально-экономического развития, но общественные идеи. В дальнейшем под влиянием марксизма этот налет народнических воззрений был Кшивицким преодолен.

В цикле статей об условиях жизни польского пролетариата, о сущности научного социализма Кшивицкий поднимается до подлин­ного материалистического понимания исторического процесса, истори­ческой миссии пролетариата и его гегемонии в революционной борьбе трудящихся масс. Все это имело первостепенное значение для развития польской общественной мысли и подготовило возникновение марксист­ского направления в историографии Польши.