Глава III французская историческая наука 50—60-х годов XIX В.

Во Франции в годы Второй империи близилась к завершению промышленная революция, фабричное производство охватывало главные отрасли промышленности, хотя все еще значительное место занимало среднее и мелкое производство. В сельском хозяйстве, где было занято большинство населения, продолжался процесс парцеллирования крестьянского землевладения; укрепились позиции предпринимательского крупного землевладения. В 1852 г. после бонапартистского государственного переворота в стране установилась «цезаристская монархия в особенно гнусной форме», под покровом которой господствующее положение заняла выросшая при бонапартистском режиме новая финансовая аристократия — банковская буржуазия, биржевые дельцы и крупные промышленники.

Поражение революции, гибель буржуазной республики, бонапартистский переворот и бонапартистская империя вызвали потрясение всей буржуазной общественной мысли, ее длительный разброд. Реакция охватила все области общественной мысли, в них получили преобладание антинаучные концепции провиденциализма, неокритицизма и скептицизма, оказавшие влияние и на историографию.

В этот же период во французскую историографию проникают идеи позитивизма, получившие распространение среди того слоя буржуазной интеллигенции, который отчетливее осознавал глубокий кризис старой реакционной идеологии.

Основатель позитивизма О. Конт в первые же годы Второй империи целиком перешел на реакционные позиции. Конт прославлял личную диктатуру и проповедовал идею гармонии интересов буржуазии и рабочих.

После смерти О. Конта в 1857 г. активнейшими представителями позитивистской школы во Франции стали его ученики — историк литературы И. Тэн и филолог Э.Литтре. Оба они подвизались также в области философии и социологии. Э. Литтре в своих работах рисовал историю человечества как историю эмоциональной и духовной деятельности людей, ведущей к примирению их антагонистических интересов,

К виднейшим буржуазным философам этого периода относится также основатель неокритицизма —Шарль Ренувье, пытавшийся эклектически соединить в своем учении идеи Юма и Канта и проповедовавший отрицание объективного мира и объективной причинности, волюнтаризм и мистико-религиозное объяснение исторических событий.

Махрово реакционное поветрие в буржуазной социологии нашло яркое выражение в расистских проповедях графа А. Гобино, одного из создателей человеконенавистнической расовой теории, подхваченной впоследствии фашистскими теоретиками. В своей работе «Опыт о неравенстве человеческих рас» Гобино, пространно рассуждая о мнимом физическом, моральном и интеллектуальном превосходстве европейских народов, утверждал, что так называемые отсталые неевропейские народы не в состоянии успешно развиваться, если не будут завоеваны европейскими колонизаторами.

Революционные бури конца 40-х годов и связанные с ними социальные сдвиги, прежде всего самостоятельные выступления революционного пролетариата, существенно повлияли на либеральную историориографию, в ее развитии довольно четко обозначился поворот вправо.

Революция 1848 г. оказалась для Тьерри настоящей катастрофой. Она нанесла непоправимый удар его идее единства третьего сословия и принципу конституционной монархии. Февральская революция ниспровергла монархический строй, а июньское восстание показало, что раскол третьего сословия вылился в открытую гражданскую войну между двумя противостоящими друг другу классами — пролетариатом и буржуазией. «Я был потрясен, — писал Тьерри, — ею вдвойне как гражданин, во-первых, и затем как историк. Силой этой новой револю­ции... история Франции, казалось, была опрокинута так же, как и сама Франция».

Подобную эволюцию проделал под влиянием революции 1848 г. и Гизо. Об этом свидетельствуют изданные им в 50-е годы книги: «Почему удалась английская революция?» (1850), «История республики и Кромвель» (1854), «История протектората Ричарда Кромвеля и восстанов­ления Стюартов» (1856). В противоположность тому, что он говорил в свое время о событиях Английской революции, Гизо усиленно подчеркивал теперь ее консервативный и религиозный характер, хвалил Кромвеля за его борьбу против революционных выступлений левеллеров и диггеров, прославлял генерала Монка за активное участие в реставрации монархии, с восхищением отзывался о государственном перевороте 1688 г., противопоставляя его периоду 1640—1649 гг. — времени бурь и мятежей.

Маркс, анализируя в 1850 г. работу Гизо «Почему удалась анг­лийская революция?», отмечал ее реакционную направленность и в заключение писал: «Поистине, не только les rois s'en vont (короли уходят), но также и les capacites de la bourgeoisie s'en vont (таланты буржуазии уходят)»⁵.

Бонапартистская контрреволюционная историография и ее критики. В первые годы Второй империи во Франции расцвела казенная бонапартистская историография, занимавшаяся верноподданническим прославлением «героя» 2 декабря 1851 г. и выдвижением на первый план «божественного провидения», освящающего деятельность этого «спасителя общества от красных». Бонапартистские историки стремились представить империю Наполеона III «народной империей», а установление бонапартистской монархии исторической неизбежностью. Объективный процесс, классовая борьба ими игнорировались или грубо фальсифицировались. Самый бойкий и плодовитый представитель бонапартистской историографии Адольф Гранье де Кассаньяк (1806—1880) принадлежал к категории людей, «которые за чистоган защищали на своем веку все что угодно...». В 30—40-е годы Кассаньяк писал книги, в которых стремился доказать извечность существования классов. В период революции 1848 г. он был идеологом бонапартистского Общества 10 декабря. В период Второй империи Кассаньяк издал сочинение о революции 1848—1849 гг. и установлении империи, где писал о возможности творить историю волей одной личности. Ход событий в дни переворота 1851 г. автор откровенно фальсифицировал, всячески приуменьшая размах революционных выступлений в Париже и департаментах и пытаясь доказать, что народ целиком поддерживал Луи Наполеона.

Для прославления династии Бонапартов в период Второй империи по указанию Наполеона III были опубликованы документы, относящиеся к империи Наполеона I: мемуары Наполеона I, переписка членов его семьи и их сторонников. В эти годы выходят тома корреспонденции Наполеона 1, парламентские архивы мемуары и переписка Жерома Бонапарта. Печатались также и исторические работы бонапартистских историков П. Лорана, Норвена, которые прославляли Наполеона I, изображали его защитником народа.

Свидетельством крайнего замешательства общественной мысли, порожденного бонапартистской социальной демагогией, было выступление после государственного переворота мелкобуржуазного социалиста П. Ж. Прудона. Печальную славу приобрела выпущенная им в 1852 г. при поддержке Луи Бонапарта книга «Социальная революция государственного переворота 2 декабря». Идеи ее во многом перекликались с апологетическими построениями бонапартистской историографии и впоследствии были взяты на вооружение фашистскими идеологами во Франции. Прудон стремился представить и объяснить государственный переворот как необходимый результат предшествующего исторического развития. При этом он изображал Луи Бонапарта орудием социальной революции и ее воплощением на практике, приписывая ему социалистические намерения.

Оценивая эту книгу Прудона, Маркс писал, что ее «надо рассматривать не просто как плохое произведение, а как прямую подлость, которая, однако, вполне соответствует его мелкобуржуазной точке зрения: здесь он кокетничает с Луи Бонапартом и старается сделать его приемлемым для французских рабочих...».

Апологетика бонапартистской историографии вызвала немедленный отпор ряда публицистов и историков. Почетное место среди представителей буржуазно-демократической общественности, выступившей против бонапартистской реакции, занимает великий французский писатель Виктор Гюго, который от монархических легитимистских убеждений в ходе революции 1848 г. перешел к буржуазному республиканизму С позиций буржуазного демократизма В. Гюго гневно бичевал реакционную внутреннюю и внешнюю политику президента Луи Бонапарта. В дни государственного переворота В. Гюго принимал активное участие в организации сопротивления ему. После победы Луи Наполеона В. Гюго выпустил пламенный обличительный памфлет «Наполеон Малый». В нем Гюго один из первых разоблачил преступления бонапартистов. Однако государственный переворот изображался им, «как гром среди ясного неба», как «акт насилия со стороны отдельной личности». Гюго не видел классовых корней и основы бонапартизма и помимо своей воли преувеличивал роль личности Луи Бонапарта, не понимая, что «изображает эту личность великой вместо малой, приписывая ей беспримерную во всемирной истории мощь личной инициативы».

С буржуазно-республиканских позиций была написана работа В. Шельшера, республиканца, активно выступавшего в период революции 1848 г. за освобождение негров-рабов во французских колониях. В дни контрреволюционного переворота 1851 г. В. Шельшер участвовал вместе с В. Гюго в организации сопротивления и вынужден был эмигрировать. Вину за контрреволюционный переворот Шельшер возлагал не только на бонапартистов, легитимистов и орлеанистов, но и на весь французский народ; он делал вывод, что победить эту «лигу зла» (монархистов) можно было путем объединения буржуазии с народом. Для доказательства Шельшер ссылался на опыт революций 1789, 1830 и 1848 гг., не понимая, что уже июньское восстание 1848 г. засвидетельствовало глубину и непримиримость классовых противоречий между пролетариатом и буржуазией. Однако разоблачение зверств бонапартистов и острая полемика с бонапартистскими историками делали книгу Шельшера положительным явлением в историографии тех лет.

В дальнейшем разоблачение фальсификаций бонапартистской историографии было подкреплено солидными военно-историческими исследованиями буржуазного республиканца полковника Шарраса, который нанес своими работами чувствительный удар по бонапартистской легенде. Жан Шаррас (1810—1865) был в 1848 г. военным министром, а в 1852 г. был изгнан из Франции за свои антибонапартистские настроения. В эмиграции Шаррас написал работы, посвященные последним военным кампаниям Наполеона I, в которых подверг весьма обоснованной критике его многочисленные ошибки и просчеты. Историк кратко и выразительно обрисовал деспотизм, господствовавший в наполеоновской Франции. Государственные органы, писал он, умели только «формировать в декреты приказы господина, регламентировать народ­ное рабство».

Буржуазно-дворянское направление. В годы Второй империи во Франции вновь появились работы по истории буржуазной революции конца ХVIII в. Общественно-политическая борьба в буржуазном лагере вокруг проблемы бонапартистской диктатуры придавала новую злободневность этим исследованиям, нередко становившимся в условиях полицейского режима формой политической борьбы. В исторических оценках и толкованиях революции конца ХVIII в., особенно роли в ней трудящихся масс и демократических движений, отчетливо отражалась новая расстановка классово-политических сил во Франции после революции 1848 г. Характерной чертой ее была намечавшаяся идейная консолидация контрреволюционных сил дворянского и буржуазного лагеря против пролетариата и других демо­кратических сил.

Симптоматичным проявлением этого процесса в историографии Великой французской революции явилась крупнейшая по значению работа А. Токвиля «Старый порядок и революция» (1856). В ходе революции 1848—1849 гг. граф Токвиль стал одним из руководителей контрреволюционной партии «порядка» и в качестве министра иностранных дел Луи Бонапарта в 1849 г. активно способствовал организации интервенции против Римской республики. Однако в дальнейшем Токвиль перешел в оппозицию к бонапартизму, так как последний ограничивал политическую деятельность буржуазии и дворянства. В своих сочинениях Токвиль выражал общие интересы дворянства и буржуазии, со­вместно выступавших против демократических сил народа в революции_; 1848—1849 гг. и после нее.

Контрреволюционные позиции этих классов Токвиль пытался обосновать историческим опытом французских революций, диктующим якобы вывод о крайней опасности демократии. Революции, доказывал Токвиль, развивают демократические силы, но последние неизбежно порождают тиранию. Закономерность революций Токвиль решительно отрицал; он утверждал, что революции возникают «сами собой, из общего болезненного состояния умов, внезапно доведенного до кризиса каким-нибудь случайным обстоятельством, которого никто не предвидел».

Проблема частной собственности занимает большое место в концепции Токвиля; он подчеркивал, что право пользования ею обусловлено «неизменными законами», лежащими в основе человеческого общества. Дворянские тенденции мировоззрения Токвиля проявлялись в отстаивании политической децентрализации (что способствовало бы сохранению дворянских привилегий) и в прославлении дворянских «доблестей». Мысли Токвиля о революции были изложены им и в «Воспоминаниях» о революции 1848г. Основная идея работы — вывод о необходимости борьбы с угрожающей всякой собственности революцией. Токвиль враждебно характеризует февральскую революцию 1848 г., но особый страх вызывает у него июньское восстание. Он отчетливо увидел, что июньское восстание, в отличие от всех прошлых револю­ций, вдохновлялось целью коренного изменения всего общественного строя. Токвиль ставит вопрос о том, как обезопасить Францию от революций, и делает вывод, что лучшей государственной формой для борьбы с революцией является республика, на почве которой «обе Фракции французской буржуазии, легитимисты и орлеанисты — крупная земельная собственность и промышленность — могли хозяйничать рядом, на равных правах». В своих «Воспоминаниях» Токвиль касался и международных проблем, снискав печальную известность своими измышлениями в, адрес России.

В работе «Старый порядок и революция» главной была идея, что в недрах старого порядка во Франции до 1789 г. уже существовали корни нового, из которых могло бы вырасти «новое общество» мирным путем, без революции. Дореволюционный «старый порядок» во. Франции Токвиль рисовал как период экономического подъема, когда дворянство и буржуазия процветали, когда крестьянство задолго до революции стало собственником земли, и когда постепенно осуществлялась централизация сильной государственной власти, перед лицом которой все граждане уравнивались в правах. Причины революции, по мнению Токвиля, заключались лишь в недостаточно гибкой политике правительства по отношению к крестьянству и рабочим и в чрезмерной централизации власти. Особенный вред Франции, писал Токвиль, был причинен ослаблением дворянства, это нанесло нации непоправимый удар.

Появление исследования Токвиля явилось важной вехой в развитии буржуазной историографии Великой французской революции. Токвиль был первым историком, обратившимся к архивным материалам дореволюционного периода. Его работа была написана на основании большого количества архивных источников: протоколов Генеральных штатов и провинциальных собраний, архивов администрации Парижа и Тура, наказов и т. д. Одним из первых Токвиль уделил серьезное внимание состоянию аграрных отношений и крестьянскому вопросу перед революцией. Основательное привлечение Токвилем новых архивных источников способствовало появлению трудов французских исследовате лей по истории дореволюционной Франции. В 50—60-х годах были напечатаны работы об административной деятельности Тюрго, о лангедокских интендантах, об интендантской администрации, о французской администрации при Людовике XVI и др. Идеи Токвиля оказали большое влияние на буржуазных историков более позднего периода (И. Тэна, А. Сореля, Фюстель де Куланжа и др.). Они до сих пор привлекают внимание буржуазных идеологов и используются для борьбы с прогрессивной историографией.

Другим представителем буржуазно-дворянского направления в историографии этого периода стал А. Ламартин. Отвергая всякие элементы материализма, он рассуждал о божественных предначертаниях в исторических событиях и деятельности людей. Проповедь извечности частной собственности, характерная для Токвиля, присуща и Ламартину, и для него она является «законом природы и условием жизни». В работах Ламартина также большое место занимала проблема революции, которую он рассматривал как итог развития идей и смену политических учреждений.

Будучи активным участником революции 1848—1849 гг., Ламартин посвятил ей две публицистические работы: «История революции 1848 г..» и «Три месяца у власти». Обе они направлены против демократических элементов, которые, по его мнению, стремились к полному ниспро­вержению общественного порядка. Особое опасение у Ламартина вызывало распространение коммунистических идей. В 50—60-х годах Ламартин отказался от республиканизма и прославлял монархию. Он посвятил специальную работу реставрации Бурбонов, изображая ее «возрождением Франции», а дворянство — основой и цветом нации, В своих последующих трудах Ламартин выдвигал вопрос о необходимости личной диктатуры как орудия против революционных масс.

Буржуазно-радикальное направление в историографии Французской революции. В противоположном направлении развивалась исследовательская деятельность одного из виднейших буржуазно-радикальных историков второй половины XIX в. Жюля Мишле (1798—1874). Мировоззрение Мишле претерпело значительную эволюцию. В годы революции Второй империи в его творчестве усилились демократические тенденции и антиклерикализм. В 1853 г. Мишле завершил труд по истории Французской революции XVIII столетии. В последние годы своей жизни он работал над историей Франции XIX в.

Историческую концепцию Мишле характеризует идеализм, он объясняет исторические события идейными побуждениями, а результаты революции XVIII в. видит в торжестве права и справедливости. Демократические тенденции его мировоззрения проявлялись в выдвижении народа на первый план как основного действующего лица в революции, в сочувственной оценке его борьбы против феодализма. Большое место Мишле уделил крестьянскому движению, направленному против дворянского землевладения. Высшим этапом революции XVIII в. Мишле считал провозглашение республики 10 августа 1792 г. Якобинский же этап и революционный террор Мишле оценивает отрицательно, превоз­нося Дантона, осуждая Робеспьера и Марата.

Несмотря на буржуазную ограниченность взглядов Мишле, его антиклерикализм и особенно его стремление выдвинуть на первый план роль народа в революции возродили демократическую струю во французской историографии 50-х годов.

Сильным союзником Мишле в борьбе с реакционной историографией Французской революции явился его друг, историк и публицист Эдгар Кине (1803—1875), известный еще с 40-х годов своими антиклерикальными статьями.

Во время революции 1848 г. Кине примыкал к левым республикан.ским элементам, был депутатом Учредительного и Законодательной: собраний. В дни контрреволюционного переворота 1851 г. он вынужден был эмигрировать за границу, где обратился к изучению революции конца XVIII в. и опубликовал в 1865 г. ее историю под заглавием «Революция».

Подходя, подобно другим буржуазным историкам, идеалистически к толкованию исторического процесса, Кине не связывал революцию с материальными условиями жизни народа и с требованием их изменения: «У нации была жажда политической свободы, и, когда ее захотелиосуществить, разразилась буря».

Кине приветствовал революцию 10 августа 1792 г., приведшую к власти жирондистов, но резко обрушивался на якобинцев и особенно на эбертистов. Как и Мишле, Кине одобрял все революционные мероприятия, направленные на ослабление позиций церкви и духовенства. Отделение церкви от государства он называл «великим принципом современности».

Мелкобуржуазно-демократическое направление. В 50-е годы, находясь в эмиграции, Луи Блан продолжал свою работу над историей Французской революции 1789 г. и опубликовал посвященные ей еще 11 томов.

Заслугой Блана в историографии 50-х годов была защита якобин цев от нападок реакционных и даже буржуазно-радикальных историков. Луи Блан выступал против Ламартина и Мишле, защищая Робеспьера. Достоинством его «Истории французской революции» было обильное использование в ней ценных документов: протоколов заседаний Учредительного и Законодательного собраний, Парижской коммуны, материалов Конвента, донесений агентов Комитета общественного спасения и др. Широко изучил Луи Блан и прессу времен Французской революции. Наряду с фундаментальной историей Французской революции конца XVIII в. Луи Блан написал в этот период весьма поверхностную историю революции 1848 г., ценность которой определялась главным образом некоторыми привлеченными автором документами: постановлениями временного правительства и т. д.

Историческая концепция Луи Блана по-прежнему содержала некоторые прогрессивные идеи, но он использовал опыт революций XVIII в. и 1848 г. для насаждения реформизма, доказательства необходимости классового сотрудничества между пролетариатом и буржуазией. Революцию XVIII в. Луи Блан считал вполне закономерной, хотя и «кровавой», и вместе с тем проводил мысль, что эта революция во Франции исчерпала «эру насилий». Февральская революция 1848 г. уже была, по его мнению, «великодушной социальной революцией», после которой общественное преобразование должно совершаться путем медленных. реформ.

По сравнению с историографией 50-х годов развитие исторической мысли во Франции 60-х годов претерпело заметные изменения в связи с экономическим и политическим кризисом Второй империи, оживлением политической борьбы в стране. Усиливается революционное движение французского пролетариата, в его рядах распространяются идеи I Интернационала. В эти годы терпит очевидный крах бонапартистская политика Лавирования между классами и подавления рабочего движения, усиливаются оппозиционные настроения и недовольство бонапартистским режимом среди либеральной буржуазии и демократической интеллигенции.

Рост антибонапартистских настроений в широких слоях французского общества усиливает демократические тенденции и в историографии Французской революции конца XVIII в. Альфред Бужар (1815— 1882) был одним из первых историков, восстановивших подлинный образ Марата.

Работа Бужара «Ж. П. Марат - Друг Народа» была впервые напечатана в 1865 г. Она представляла собой основанное на документах изложение философских и политических взглядов Марата, а также его деятельности во время революции. Книга была запрещена судом, а ее автор заключен в тюрьму.

Бужар рассматривал революцию конца XVIII в. с демократической точки зрения. Он особо подчеркнул высказанное Маратом положение о праве народных масс на сопротивление тирании. Бужар полемизировал с Мишле, обвиняя его в необъективном подходе к Другу Народа, и оправдывал необходимость революционного террора. Он положительно оценивал Парижскую коммуну и эбертистов. Работа Бужара нанесла убедительный удар по клевете и предрассудкам, распространявшимся о Марате буржуазной историографией.

Бужар написал также работу о Дантоне и Клубе кордельеров. Заметное место в историографии 60-х годов принадлежит Е. Амелю. Адвокат по специальности, он принимал активное участие в революции 1848—1849 гг. Особого внимания заслуживает его работа, посвященная Робеспьеру. Хотя Амель идеалистически толковал развитие человеческого общества и объявлял себя сторонником «чистой демократии» и «слияния классов», однако в своей работе он последовательно защищал от враждебных нападок буржуазных историков якобинскую диктатуру и Робеспьера.

Социалистическое направление. Новой чертой демократической историографии 60-х годов было появление в ней революционно-социалистического направления. Представители его отразили в своих работах назревавшую во Франции новую революционную ситуацию и растущее классовое сознание передовых элементов пролетариата. Историки-социалисты — журналист Эдуард Мари Тридон (1841—1871), член I Интернационала и участник Парижской ком­муны, публицист Жорж Авенель (1828—1876)—создали труды о деятельности левого крыла якобинцев.

Оба историка стояли на позициях классовой борьбы и революции, проявляли горячее сочувствие положению и борьбе трудящихся масс, В то же время в их мировоззрении были сильны идеалистические тенденции. Подобно Бланки, Тридон видел орудие освобождения человечества в просвещении, а Авенель— в «моральном восстании».

Работа Тридона по своей политической заостренности до известной степени напоминает работу Бужара о Марате. Тридон критикует Мишле за восхваление Дантона и обвиняет Луи Блана в клевете на «самых храбрых и заслуживающих внимания революционеров-эбертистов». К Робеспьеру и его сторонникам Тридон относится отрицательно, он подчеркивает, что «эбертисты были сердцем революции» и что Шометт «объявил войну шарлатанам и эксплуататорам».

Работа Авенеля посвящена видному эбертисту — Анахарсису Клоотсу. Авенель рассматривает его жизнь и деятельность на фоне политической борьбы во Франции накануне и в период революции 1789 г. К. Маркс и Ф. Энгельс считали, что работа Авенеля представляет собой большую ценность: «...книга эта содержит первое основанное на изучений архивных материалов, верное изображение специально критического периода французской революции, а именно — времени от 10 августа по 9 термидора».

Особенно знаменательным было появление незадолго до конца Второй империи работ по истории революции 1848 г. левого прудониста Вермореля.

Огюст Жан-Мари Верморель (1841—1871) — известный публицист и историк, представитель «социалистической партии», в 1866—

 

ния парижского пролетариата, работа Менара основана на документальных данных и до сих пор является одним из главных источников по истории июньского восстания.

Отмечая большие достоинства работы Менара, необходимо учесть и ее слабые стороны. Идеалистически подходя к событиям революции, Менар видит причины ее гибели в измене отдельных личностей.

Буржуазно-либеральное направление. В последний период Второй империи историю революции 1848 г. и Второй республики, причины ее поражения и вместе с тем историю бонапартистского государственного переворота усиленно разрабатывают и буржуазные историки. Выдвижение этой тематики в 60-х годах было знамением нараставшего кризиса бонапартистского режима. В 1869 г. Маркс писал: «...во Франции происходит очень интересное движение. Парижане снова начинают прямо-таки штудировать свое недавнее революционное прошлое, чтобы подготовиться к предстоящей новой революционной борьбе».

Первым симптомом этого Маркс считал появление исторических работ Э. Тено (1839—1880), редактора буржуазно-либеральной газеты «Siecle». Им были написаны две исторические работы — о государствен­ном перевороте 1851 г. в провинции и в Париже. Антибонапартистская направленность обеих книг встретила положительный отклик в оппозиционных кругах, в короткий срок они выдержали свыше десяти изданий. Объясняя цель своих исторических работ, Тено писал, что он стремился реабилитировать республиканцев от обвинений наполеоновских историков. Тено подробно изложил ход событий в Париже в декабре 1851 г. и показал зверства бонапартистской военщины, преувеличивая при этом враждебность буржуазии к Наполеону и утверждая, будто бы «весь средний класс Парижа был против президента». Как и другие буржуазные историки, Тено видел причину падения республики в «пассивности» рабочих. Однако Тено вынужден был констатировать, что буржуазия не собиралась сражаться. Республиканское движение в провинции во время переворота 1851 г. широко освещалось Тено в книге «Провинция в декабре 1851 г.», где были собраны сведения о сопротивлении бонапартистскому перевороту по трем группам департаментов: Центр — Восток, Юго-Запад и Юг. Маркс, прочитав книгу Тено о движении в провинции, писал Энгельсу: «Движение (республиканское) среди сельского населения было гораздо значительнее, чем.мы думали».

Хотя в работах Тено заметно отразились вялость и нерешительность либерально-буржуазной оппозиции Второй империи, тем не менее они сыграли положительную роль в историографии, проливая свет на подлинную историю бонапартистского переворота.

Заметным явлением в буржуазной историографии революции 1848 г. была также большая работа Л. А. Гарнье-Пажеса (1803—1878), крупного финансиста, члена Временного правительства после февральской революции, который находился в оппозиции ко Второй империи, примыкая к либералам. В 1861 г. Гарнье-Пажес начал печатать свою историю революции 1848 г. Как и Ламартин и Луи Блан, он считал, что после революции XVIII столетия, которой были свойственны «кровавые эксцессы», для Франции наступает период мирного развития. О революции 1848 г. он писал: «Мы провозгласили мирную диктатуру, средством общественного спасения был не террор, а справедливость народам Европы вместо войны мы предложили братство».

Первые три тома своей работы Гарнье-Пажес посвятил революционному движению в 1848 г. в Италии, Германии, Австрии, Польше, Ирландии и Англии; в остальных восьми томах излагается история революции во Франции. Автор приводит довольно большой материал об экономическом положении Франции накануне и во время революции. Однако революционные выступления народных масс в процессе развития революции Гарнье-Пажес освещает крайне тенденциозно не скрывая своей вражды к героям июня 1848 г.