Глава V германская историография 50-60-х годов XIX В.

В течение двух первых десятилетий после революции 1848—1849 гг. капиталистическое развитие Германии шло успешно. В широких масштабах происходил промышленный переворот, фабрика решительно вытесняла мануфактуру. Развивался капитализм и в сельском хозяйстве; оно медленно, но неуклонно эволюционировало по так называемому прусско­му пути. Дворяне-землевладельцы использовали свою ведущую полити­ческую роль в государстве, чтобы защитить себя от опасностей капита­листической конкуренции, посредством различных видов государствен­ной помощи укрепить свое хозяйство. Противоречия между дворянством в особенности реакционными восточноэльбскими юнкерами и крепну­щей буржуазией остаются, однако они уже не являются совсем непри­миримыми. С ростом рабочего класса, обострением классовой борьбы и особенно после соединения научного социализма с рабочим движением определяющими факторами позиции буржуазия стали антипролетарская направленность и политический консерватизм. Эти черты правеющей буржуазии кашли идеологическое выражение в распаде немецкого ли­берализма; распад ускорялся тем, что юнкеры при помощи государ­ственной власти «воспитывали» буржуазию в реакционном духе.

Революция 1848—1849 гг. в Германии не разрешила важнейшего вопроса о национальном единстве. Между тем в 50 — 60-е годы в связи с быстрым развитием капитализма в Германии окончательно склады­вается экономическая общность областей в пределах Таможенного сою­за. Эту общность скрепляло единство языка, территории и культуры. Революция 1848—1849 гг., подобно освободительной борьбе 1813 г., сильно развила и углубила в немецком народе национальное самосозна­ние. В этих условиях вопрос о единстве страны стал главным, опреде­ляющим как в политике, так и в идеологии различных классов.

В интересах классового компромисса с дворянством крупная немец­кая буржуазия готова была пойти на значительные уступки в своих требованиях, касавшихся конституционной жизни и политических форм национального государства; в осуществлении своих национальных целей она ориентировалась на Пруссию — главу Таможенного союза. Габсбургская монархия не устраивала большую часть немецкой буржуа­зии в качестве ведущей силы национального объединения, тем более что австрийская буржуазия была враждебна торгово-политической системе Таможенного союза.

Буржуазной национально-государственной концепции объединения страны сверху, под главенством Пруссии, с исключением Австрии из Германского союза, противостояла концепция революционного объеди­нения снизу, соответствовавшая коренным интересам пролетариата и широких демократических слоев. Объединение Германии в общегерманскую республику, включая немецкие области Австрии, снизу как результат буржуазно-демократической революции народных масс вынудило бы немецкую буржуазию пойти на союз с восставшим народом и обеспечило бы широкие демократические свободы. Но буржуазия решительно пред­почитала союз с дворянством. Национально-государственное объединение было достигнуто в итоге войн Пруссии против Австрии и Дании в 1864—1866гг. и войны против наполеоновской Франции в 1870—1871 гг.

Немецкая историография с 1850 по 1871 г. была более определен­ным, чем когда-либо прежде, идеологическим выражением классовых отношений и классовых концепций по основным политическим вопросам: за или против буржуазно-демократической революции, за или против революционного действия масс в борьбе за германское национальное государство.

В 50-е и 60-е годы XIX в. в немецкой буржуазной историогра­фии различались два главных направления: прусско-малогерманская историческая школа, примыкавшая по своим методам исследования к школе Ранке, и австро-великогерманская католическая школа. Про­должала существовать, но приходила в упадок южногерманская либе­ральная школа.

Малогерманская историческая школа. Господствующую, роль в исторической науке и в университетах этих лет играли историки малогерманской школы, отстаивавшие и развивавшие в своих истори­ческих и политических работах национальную концеп­цию наиболее сильной части немецкой буржуазии об объединении Гер­мании сверху. Этих историков называли иногда «политическими историками», потому что их открыто тенденциозные труды ярко отражали связь между классово-политической борьбой и историей. Главными пред­ставителями малогерманцев были Генрих фон Зибель (1817—1895), Иоганн Густав Дройзен (1808 — 1884), Генрих фон Трейчке (1834 — 1896).

К этой же школе примыкали Фридрих Кристоф Дальман (1785 — 1860), являвшийся как бы связующим звеном между либерализмом до­революционного периода и новой школой; Людвиг Гейссер (1818— 1867), активно распространявший влияние малогерманской школы на Гейдельберг; Макс Дункер (1811—1886)—крупный прусский чиновник, в течение ряда лет руководитель правительственной прессы; Адольф Шмидт (1812—1887), Герман Баумгартен (1833—1901) и др.

Генрих фон Зибель по своему происхождению и общественному положению был тесно связан с той частью крупной буржуазии, которая с давних времен тяготела к прусскому государству. Его отцу, крупному государственному чиновнику, было пожаловано наследственное дворянство. Он принимал участие в строительстве железных дорог, приобрел два дворянских поместья и другую недвижимость. Отец Зибеля был в контакте с крупными рейнскими буржуа и политиками, такими, как Ганземан, Кампгаузен, Мефиссен и фон Гейд. Во время обучения в Берлинском университете Зибель находился под влиянием Савиньи и Леопольда фон Ранке.

Зибель был идеологом малогерманской школы, основателем и издателем «Исторического журнала («Historische Zeitschrift»), который до сегодняшнего дня является ведущим органом немецкой буржуазной исторической науки.

В канун революции 1848—1849 гг. Зибель опубликовал брошюру, озаглавленную «Политические партии Рейнских провинций, рассмотренные в их отношении к прусской конституции», в ней было откровенно высказано его политическое кредо. Он требовал реформ «сверху», обосновывая их следующим образом: «Современная промышленность перевернула весь мировой порядок... Она мобилизовала все средства, разорвала цепи цехов и гильдий так же, как и маленькие мирки старого сеньориального господства. Она разбросала то, что лежало рядом, и соединила то, что было удалено друг от друга». Обнаруживая глубокое для своего времени проникновение в современные ему социальные отношения, он писал: «Уже нет более существенного в середине века противоречия между земельными собственниками и безземельными, а есть противоречия между имущими, т.е. капиталистами, и неимущими, т.е. трудящимися. Если средневековье имело право, с точки зрения политической, предпочитать помещиков, то столь же закономерно, что современ­ная конституция предоставляет первое место капиталистам». Позднее им были сделаны некоторые уступки в политических требованиях в духе классового компромисса буржуазии с юнкерством. Выдвинув известный тезис о «примирении точек зрения», Зибель стал одним из родоначаль­ников этого компромисса в историографии.

С другой стороны, для Зибеля характерны выступления против католического клерикализма, который пользовался поддержкой австрийской монархии Габсбургов. Первая крупная историческая работа Зибеля, вышедшая из семинара Ранке, — «История первого крестового похода» (1841)—проникнута антикатолическими тенденциями. Зибель стремился доказать, что неудача крестового похода была следствием презрения крестоносцев к чисто земным практическим интересам и их увлечения «мистическими, религиозными идеалами» средневекового католицизма.

Эти основные черты политического мировоззрения Зибеля — защита интересов буржуазии, антидемократизм, борьба с ультрамонтанством— стали отправными пунктами его исторических работ.

Аналогичные Зибелю классовые позиции занимал Густав Дройзен, имевщий титул «историографа Бранденбургского дома». Рассматривая себя как «друга консервативного дворянства», он в то же время отмечал «жадность и скупость этого сословия».

Генрих фон Трейчке, видный публицист и популярный профессор истории, совершил эволюцию от консервативно-религиозных и саксонско-партикуляристских взглядов к воззрениям крупной буржуазии. По­добно Зибелю, он также являлся апологетом компромисса с дворянст­вом. Он писал в 1859 г. в своей диссертации, озаглавленной «Наука об обществе», что политико-национальная общность сословий в настоящее время становится гораздо сильнее и значительнее, чем сословные раз­личия.

Историки малогерманской школы подготовили в идеологическом от­ношении войну Гогенцоллернов против монархии Габсбургов в 1866 г. Они пытались, особенно в Южной Германии и Рейнской области, при­влечь население на сторону Пруссии. Трейчке, в частности, провозгла­шал необходимость вооруженной борьбы против партикуляристско-династических сил: «Изгнание княжеских династий, присоединение их к Пруссии— такова моя программа». Он оставил даже к началу войны профессуру в Фрейбурге и взял на себя в Берлине редактирование «Прусских ежегодников» («Preupische Jahrbucher»), пропагандировавших малогерманский путь объединения страны. Эти же идеи развивал на страницах «Исторического журнала» Зибель. После победы над Австрией шовинистически настроенные малогерманцы поставили задачу исторически обосновать и политически пропагандировать опруссачивание всей Германии, идя подчас даже дальше Бисмарка по пути политической реакции. Так, они возражали против включения в конституции Северо-Германского союза (1867) пункта о всеобщем избирательном праве. Делая это, они предвидели и, как показал ход событий, небезосновательно, что буржуазная демократия создаст более благоприятные условия для политического развития и борьбы пролетариата.

Политические идеи малогерманских историков нашли отражение как в их общей исторической методологии, так и в их специальных исторических трудах. Они отказались от целостной философии истории, презрительно отклоняя «исторические конструкции» идеологов Просвещения и немецкой классической философии, и выдвинули так называемую «философию возможного», или «практическую философию». Развивая методологическую концепцию малогерманской школы, Макс Дункер в одном из писем к Дройзену писал о необходимости «поставить реальный идеализм истории на место фантастического идеализм философии, который до 1848 г. наполнял и затуманивал головы молодежи».

Наглядной иллюстрацией применения метода «реального идеализма» — сбора и характеристики исторического материала на основе субъективных в конечном счете классовых представлений — может служит трактовка малогерманцами вопросов о государстве и нации. В их трудах государство выступало как высочайшая нравственная власть, стоящая над классами и партиями. Подобная идеалистическая трактовка государства позволяла прусско-немецким историкам постоянно восхвалять его основу — союз крупных помещиков и буржуазии и резко осуждать рабочее движение как «враждебное государству»,

В своей полемике против западноевропейского позитивизма Дройзен, главный теоретик малогерманских историков, отождествлял «этический мир» с «миром истории». «В этих областях, — писал Дройзен, полемизируя с Боклем, — есть законы другой силы и неумолимости, чем найденные на пути обобщения; речь идет о долге, добродетели, выборе трагических конфликтах моральных сил, в тех коллизиях долга, которые могут быть решены только путем свободной воли». Эти нравственные силы Дройзен видит воплощенными прежде всего в государстве нации.

В исторических трудах малогерманцев большое место занимали вопросы буржуазной революции, подъема так называемого четвертого сословия, конституционной монархии и парламентаризма. Большое влияние малогерманской школы основывалось прежде всего на том, что в ее трудах, безразлично, по древней или новой истории, проблемы национального государства и путей к нему стояли в центре внимания. Требование превращения феодально-бюрократического государства в германское национальное государство под эгидой Пруссии ярко отразилось неоднократно переиздававшейся работе «Картины из немецкого прошлого» (1859—1862) Густава Фрейтага, которая способствовала формированию взглядов на национальную историю у значительных слоев немецкого народа.

Крупнейший немецкий историк античности Теодор Моммзен (1817-1903) также выступал за немецкое национальное государство во главе с либеральным прусским властителем. В свою «Историю Рима» (3 тт., 1854—1856) он привнес острую политическую злободневность, сделав историю античности аллегорией современных ему событий. В Цезаре Моммзен видел образец демократического монарха-объединителя. Эта концепция «демократического цезаризма» служила выражением политических чаяний немецкой буржуазии 50-х годов XIX в. Моммзен также модернизировал социально-экономические отношения античности, на­ходя в них капиталистические отношения.

Вместе с тем Моммзен был одним из наиболее эрудированных немецких ученых своего времени, его труд по истории древнего мира имел немалое значение в разработке фактической истории того периода. Маркс и Энгельс отмечали его значительные научные достижения, его реалистическое изображение древней истории. Маркс, используя труды Моммзена, в то же время резко критиковал его за модернизацию древ­ней истории; он подчеркивал, что «Моммзен, который в своей «Romische Geschichte» говорит о «капитале» и о господстве капитала» не имеет о «капитале в современном смысле... ни малейшего пред­ставления...».

Однако, несмотря на достигнутые в эти годы успехи, малогерман­ские историки, стремясь во что бы то ни стало возвеличить Пруссию, не­изменно искажали историческую правду. Зибель в «Истории француз­ской революции и ее времени», Макс Дункер в статьях по прусской истории, Гейссер в «Немецкой истории от смерти Фридриха Великого до основания Германского союза» (1854—1857) изображали династическую и феодально-юнкерскую политику Гогенцоллернов как политику, пресле­довавшую во все времена прежде всего национально-государственные интересы. Дройзен в «Истории прусской политики» (14 тт., 1855—1886).создал широчайшую фактическую и методологическую основу для всех популяризаторов «прусской легенды».

Антидемократизм малогерманских историков, соединенный с крити­кой феодализма, проявился также в многочисленных работах о револю­ционных событиях 1848—1849 гг. Их авторы стремились представить буржуазно-демократические тенденции «антиобщественными», угрожа­ющими «духовным и нравственным основам нации».

Для Генриха фон Зибеля вопрос о революции стал в 50-е годы так­же центральной проблемой. Он изобразил вождей-демократов револю­ции 1848 г. ограниченными и фанатичными демагогами. Наиболее круп­ное произведение Зибеля — многотомная «История Французской рево­люции и ее времени», начавшая выходить с 1853 г., — преследовало цель развенчать Великую французскую революцию.

Зибель был первым историком, давшим общую картину междуна­родных отношений революционного времени; он рассматривал революцию как событие важное не только для самой Франции, но также и для круп­нейших европейских стран. Зибель коснулся и ряда социальных вопро­сов, прежде всего аграрной и финансовой проблем. Здесь вновь доста­точно ярко проявилась его антифеодальная позиция. Содержание исто­рии целого столетия, писал он, заключалось в «уничтожении феодализма», здесь были невозможны ни колебания, ни задержки». Однако руководящей идеей работы является стремление развенчать революцию. Зибель выражает сожаление по поводу ее решительных, плебейских методов. Он даже писал о том, что революция сама по себе была необяза­тельна, что переход к современному государству мог более успешно осуществляться на пути реформ. Наибольшую опасность Зибель видел в «непрерывности революции». Именно поэтому, писал он в одном из писем, существует «старая истина: революцию нужно либо как можно быстрее задушить, либо как можно быстрее легализовать». Зибель не скрывал своей вражды к французскому Просвещению и провозглашен­ным в 1789 г. «Правам человека». Учение о народном суверените­те должно было потерпеть неудачу, согласно Зибелю, из-за «несовершеннолетия масс», их недостаточной подготовки к самоуправлению; требование фактического равенства он осуждал как один из пагубных и роковых лозунгов всего периода революции. Зибель увидел во французской революции первое в истории «провозглашение проти­воположности (между капиталом и трудом. — Ред.), которая в на­ши дни должна играть такую большую роль»; в те дни пролетариат был проникнут «этими неразумными требованиями». Зибель утверждает, что «все требования современных социалистов и коммунистов лри всем их новом философском оформлении имелись уже налицо в 1789 г.». Дройзен восторженно приветствовал первый том «Истории революцион­ного времени». «С истинным удовлетворением прочитал я разоблачение прославленных идолов, которые нужны французской историографии для маскировки своей заглохшей революции. А еще с большим удовлет­ворением увидел я, что Вы смогли восстановить в правах то постепенно двигавшееся вперед и способствующее развитию, что происходило глу­боко под всей этой суетой»,— писал он Зибелю. «Постепенно двигав­шееся вперед» в понимании Дройзена— это «система свободной кон­куренции», создание наилучших условий для капиталистического раз­вития.

Зибель был одним из самых воинственных борцов против великогерманской идеологии. Эту борьбу его «Исторический журнал» вел с боль­шим подъемом. В центре разногласий был спор Зибеля со сторонником великогерманского пути Юлиусом Фиккером об оценке политики средне­вековой «Священной Римской империи германской нации», преемницей которой считала себя Австрия. В напряженной ситуации 1859 г., после мира в Цюрихе, по которому Австрия должна была уступить Ломбар­дию, Зибель произнес в Мюнхене свою ставшую знаменитой речь «О новом освещении истории Германии в эпоху империи». Основной те­зис ее — политика австрийских императоров всегда шла вразрез с инте­ресами нации. Силы нации растрачивались «на всегда манящий и прельщающий мираж власти к югу от Альп». Имперская политика усиливала партикуляризм. В критике Зибелем политики дома Габсбур­гов имелось рациональное зерно: итальянские походы действительно ослабляли империю, которая в средние века объективно представляла единство Германии, противостояла феодальной раздробленности. Одна­ко его упрек в адрес императоров, «неверно» выбиравших направление агрессии («целесообразнее было стремиться на Восток»), наглядно свидетельствовал об истинном характере критики Зибеля.

Великогерманская историческая школа. Историки великогерманского направления, приверженцы католицизма и Габсбургской монархии, имели несравненно меньшее влияние, чем представители мало­германского направления, в основном протестанты.

Виднейший великогерманский историк Юлиус Фиккер (1826—1902) родился в Падерборне, центре округа с настроенным антипрусски крестьянским католическим населением, преподавал в университете Инсбрука (Австрия). Если Зибель боролся за германское национальное государство под эгидой Пруссии — цель сама по себе антидемократическая, но все же реалистическая, то Фиккер совершенно беспочвенно меч­тал о Габсбургской империи, которая занимала бы всю срединную Евро­пу. Он открыто говорил о том, что надеется «ссылками на примеры ве­ликого прошлого обострить взгляд и напрячь силы для решения тех за­дач, которые еще ожидают нашу нацию».

В своей основе идеологическая концепция Фиккера носила такой же националистический характер, как и концепция Зибеля, хотя и исхо­дила из другого обоснования и имела другие национально-политические цели. Фиккер доходил до шовинистического утверждения, что именно в борьбе за порабощение чужих земель окрепло чувство национальной общности немцев. В господстве над другими народами он видел усло­вие для успешного национального развития Германии. Более того, он высокомерно заявлял, что у итальянской нации «отсутствуют способ­ности для объединения своей страны», что обусловило «необходимость распространения власти императора по ту сторону Альп».

Несмотря на всю тенденциозность, известная научная ценность работ Фиккера и его сторонников заключалась в том, что они широко использовали источники, применяли критико-филологический метод к изучению документов. Школа Фиккера работала в тесном контакте с венской школой Теодора фон Зиккеля, под руководством которого Институт австрийской историографии превратился в важный центр вспомогательных исторических наук.

Наряду с Юлиусом Фиккером значительным историком великогерманского направления был уроженец Восточной Фрисландии Онно Клопп. Чтобы с помощью исторических экскурсов предостеречь мелкие и средние немецкие государства от традиционной захватнической поли­тики Гогенцоллернов, он в 1860 г. опубликовал работу «Фридрих II, ко­роль Пруссии, и немецкая нация». Его работа «Тилли в Тридцатилетней войне» (1861) должна была служить делу реабилитации Лиги полковод­цев-католиков. В том же году Клопп ведет полемику с малогерманскими историками Дройзеном и Зибелем.

Несмотря на остроту споров между малогерманским прусско-гогенцоллерновским и великогерманским австро-габсбургским направлениями, следует отметить, что оба они были едины в своей антидемократической основе, в своей враждебности к рабочему классу.

В немецкой историографии интересы пролетариата последовательно представляли лишь К. Маркс и Ф. Энгельс, выступавшие за националь­ное объединение Германии путем революционного свержения Габсбур­гов, Гогенцоллернов и других династий. Они боролись за подлинно демократическое объединение страны, которое в то же время было бы освобождением и других угнетенных народов Центральной Европы.