Глава IV французская историография 70—90-х годов XIX В.

 

События 1870—1871 гг. (франко-прусская война, крушение Второй империи, возникновение Третьей республики, 72-дневное существование Парижской коммуны), открывшие новый период в истории Франции, оказали огромное влияние на развитие общественной мысли в этой стране. Поражение Франции в войне с Пруссией, а еще более — революция 18 марта и провозглашение Коммуны наложили глубокий отпе­чаток на исторические взгляды и политические концепции многих бур­жуазных историков, философов, социологов, определили поворот вправо в их мировоззрении. Ряд буржуазных идеологов, напуганных проле­тарской революцией 1871 г., перешел в лагерь открытой реакции, отка­зался от прежних прогрессивных воззрений.

Реакционное направление в историографии конца Х I Х в. Особенно отчетливо проявилась эта идейная эволюция в деятельности Эрнеста Ренана (1823—1892). Видный ученый, крупный специалист в области древней истории (особенно истории раннего христианства), профессор кафедры древнееврейского языка, Ренан был по своим политическим взглядам умеренным либералом, отрицательно относившимся к демократическому движению. События 1870—1871 гг. буквально потрясли Ренана, повергли его в глубокий пессимизм. Под влиянием таких настроений он опубликовал книгу «Интеллектуальная и моральная реформа», в которой с горечью писал, что «все рушилось, как в видении Апокалипса». Все политические партии, все государственные учреждения, все общественные идеи обнаружили свою несостоятельность, утверждал автор этой нашумевшей книги. С особенным ожесточением обрушивался он на коммунаров, обвиняя их в том, что они якобы пародировали якобинский террор 1793 г. Бедствия, выпавшие на Долю Франции в 1870—1871 гг., были, по мнению Ренана, подготовлены ходом ее исторического развития со времени революции XVIII в. «В тот День, когда Франция отрубила голову своему королю, она совершила самоубийство», — писал Ренан. Особенно резко нападал он на трудящиеся массы, заявляя, что кругозор рабочих и крестьян самый ограниченный, что они интересуются только материальной стороной жизни, что им чужды высокие общественные идеалы. Грубым извращением ис­тории было и утверждение Ренана, будто положение рабочих за время Второй империи существенно улучшилось и будто это пагубно отразилось на их нравственном состоянии. День 18 марта 1871 г. — день первой рабочей революции — Ренан объявлял днем величайшего за тысячу лет падения совести французов. Ослепленный ненавистью к демократии, он доходил до нелепого вывода, что «демократическое государство не может иметь ни хорошего правительства, ни хорошей администрации, ни хорошего военного командования». Отвращение к демократии и презрение к массам характеризуют и «Философские диалоги», опубликованные Ренаном в 1876 г. В этой книге он выдвигал концепцию государства, в котором господство принадлежит кучке ученых, монопольно владеющих научными знаниями и возвышающихся над народом.

Франко-прусская война и Парижская коммуна оказали большое влияние на развитие политических и исторических взглядов и другого крупного французского ученого, историка древнего мира и средних веков Фюстель де Куланжа (1830—1889). Остро переживая поражение Франции в этой войне, он опубликовал ряд статей, в которых резко обличал завоевательную политику прусских милитаристов, клеймил жестокие действия германских войск на оккупированной французской территории, выступал против немецкого историка Моммзена, оправдывавшего отторжение Эльзаса от Франции. Но, критикуя шовинистическую позицию Моммзена, Фюстель де Куланж и сам становился на позицию крайнего шовинизма. Односторонне противопоставляя внешнюю политику Франции внешней политике Пруссии в XVII—XIX вв., игнорируя различие между освободительными войнами Французской революции и захватническими войнами наполеоновской диктатуры, де Куланж рисует Францию искони миролюбивой страной.

Решающее влияние на взгляды де Куланжа оказали события Коммуны, которую он воспринял крайне враждебно. По поручению Тьера он задумал написать труд о франко-прусской войне и Коммуне, но не осуществил своего намерения. Об отношении этого ученого к пролетарской революции 1871 г. можно судить по его статье «Коммунальные свободы в Европе», опубликованной через месяц после подавления Коммуны. Статья представляла собой рецензию на книгу историка Эсса «Провинциальная и коммунальная администрация во Франции и в Европе». Высказываясь за развитие общинного самоуправления во Франции, де Куланж заявлял, что «коммунальные свободы» могут быть осуществлены лишь в том случае, если в коммунальных учреждениях будут безраздельно господствовать имущие слои населения, и в качестве образца, достойного подражания, указывал на Англию, где дело обстояло именно так..

Политические взгляды Фюстель де Куланжа отразились и на его главном труде «История общественного строя древней Франции» (6 тт.). Ученики и почитатели историка восторженно приветствовали, эту работу. Иначе отнеслась к ней группа либеральных историков, выступившая против идеи автора о преимуществах аристократической государственной власти и его вывода о том, что в средние века не существовало якобы никаких форм коллективной собственности. Дискуссия, возникшая после выхода в свет первого тома «Истории общественного строя древней Франции», не прекращалась до конца жизни историка, продолжалась и после его смерти. Антиреволюционная и антидемократическая направленность трудов Фюстель де Куланжа была взята на вооружение многими французскими реакционными историками и публицистами.

Восхваление режима Реставрации историками-монархистами. Одним из проявлений политической реакции во Франции после подавления Парижской коммуны была разработка в монархическом духе истории реставрации Бурбонов. Особенно показательны в этом отношении книги известного деятеля партии роялистов конца XIX — начала XX в. Эрнеста Доде (1837—1921). Первая из них, посвященная министерству графа Мартиньяка, вышла в свет в 1875 г., через два года после провала попытки восстановления во Франции монанархического режима, предпринятой сторонниками внука Карла Х— графа Шамбора. В предисловии к этой книге Доде прямо заявляет, что взялся за перо главным образом для того, «чтобы извлечь из прошлого уроки для будущего». С этой целью, т. е. с целью подготовки новой реставрации королевской власти во Франции, автор всемерно восхваляет политику Бурбонов в 1814—1830 гг. и утверждает, что гибель их режима «явилась для Франции и для дела общественной свободы непоправимым бедствием». «В течение долгого времени, — замечает Доде,— было принято бичевать и клеймить Реставрацию. Ее хотели похоронить под бременем ее ошибок... Ее первые историки как бы стремились обесчестить ее. Именно под их влиянием массы учились судить о ней». Впоследствии положение изменилось: появились историки, более благосклонные по отношению к режиму Реставрации. Доде подчеркивает, что, он намерен идти по их стопам. Осуждая политику крайней реакции, проводившуюся князем Полиньяком (главой последнего министерства в период Реставрации), он восхваляет более умеренную политику Мартиньяка. В другой своей книге по истории реставрации, преувеличивая экономический подъем Франции в эти годы, Доде игнорирует тот факт, что обогащение господствующих классов сопровождалось обнищанием народных масс. Апологетический характер носят и другие исторические работы Доде.

Апологетом правительства Реставрации выступал в своих трудах об этом периоде и другой реакционный историк Поль Тюро-Данжен (1837—1913). В книге «Либеральная партия во Франции во время Реставрации» (1876) он утверждал, что только наследственная монархия способна якобы обеспечить Франции прочную безопасность, процветание, мир, может оградить страну от революционных потрясений и военных катастроф. По словам Тюро-Данжена, Франция могла бы избежать и революции 1848 г., и государственного переворота 1851 г., и военной катастрофы 1870 г., если бы в 1830 г. монархисты не были расколоты на две враждующие партии — легитимистов и орлеанистов.

С критикой историков-монархистов, приукрашивавших вопреки исторической правде политику правительства Реставрации, выступали историки-республиканцы. В качестве примера можно указать на известный труд Луи Грегуара по истории Франции с июльской революции 1830 г. до 1875 г. В первом томе его (1879), открывающемся краткой характеристикой истории Франции периода Реставрации, Грегуар подчеркивает, что Бурбоны были восстановлены на французском престоле благодаря вмешательству европейских держав. Он осуждает планы французских ультрароялистов, стремившихся укрепить крупное помещичье землевладение, восстановить земельную собственность и политическое влияние, духовенства, словом, реставрировать «тот режим привилегий», который был уничтожен во время революции конца XVIII в.

Касаясь закона 1825 г., по которому бывшим эмигрантам было выплачено возмещение в размере около миллиарда франков, Грегуар заявляет, что Франция никогда не простит правительству Карла X, что «оно бросило этот миллиард тем, кто в свое время вооружил против родины коалицию иностранных держав».

Но, критикуя действия монархии Бурбонов, Грегуар все же стремится найти в истории Франции того времени и некоторые положительные стороны. Так, например, он утверждает, что материальное положение страны было тогда цветущим и что в ней якобы существовали парламентские свободы. Как представитель умеренного крыла буржуазных республиканцев Грегуар дает и преувеличенно высокую оценку июльской революции, утверждая, что она означала «торжество принципа народного суверенитета, провозглашенного еще в 1789 г.».

Фальсификация истории революции 1789-1794 гг. И. Тэном. Одним из важнейших участков сторической науки во Франции конца XIX — начала XX в. была разработка истории Великой буржуазной революции 1789—1794 гг.

Три направления вели борьбу между собой этой области: реакционно-монархическое, либерально-республиканское, радикально-демократическое. Главным представителем реакционного направления был Ипполит Тэн (1828—1893). Философ, искусствовед, литературовед, он стал историком революции XVIII в. под влиянием событий 1871 г., к которым отнесся крайне враждебно и которые ускорили его эволюцию от либерала до крайнего реакционера. Перелом в мировоззрении Тэна отразился на его многотомном труде «Происхождение современной Франции». Порвав с давней прогрессивной традицией в освещении революции конца XVIII в., он изобразил в самых мрачных красках демократическое движение того времени, якобинцев и якобинскую диктатуру. Уверяя читателей в своей объективности и беспристрастии, Тэн в действительности давал весьма тенденциозное описание исторических событий и оценку исторических деятелей. Правда, в первом томе (1876), где дается характеристика «старого режима», концепция автора еще не обнаруживается так явно, как в последующих томах. Противопоставляя роскошную жизнь привилегированных сословий нищете народных масс, Тэн обрушивается на прогрессивные научные теории и общественные идеи того времени, содержавшие, по его словам, «ядовитый продукт» Три тома книги Тэна, посвященные истории революции 1789—1794 гг., проникнуты самой злобной; ненавистью к народным массам, стремлением очернить их революционную борьбу, Тэн грубо клевещет на народ, изображая его «страшной разрушительной силой», скопищем преступников. Якобинцы для Тэна — сборище фанатиков, одержимых самомнением, беззастенчивых, жадных и жестоких. Таков результат применения Тэном разработанного им «психологического метода» в исторических исследованиях.

Совершенно иначе оценивал Тэн личность и деятельность Наполеона. Рассказывая о перевороте 18 брюмера, Тэн утверждал, будто вся Франция приветствовала в лице Наполеона «своего освободителя, своего покровителя, своего восстановителя».

Книга Тэна вызвала ожесточенные споры. Реакционеры и клерикалы восхваляли этого грубого фальсификатора истории, представители прогрессивной общественности резко осуждали его. Она привлекла внимание читающей публики и выдержала множество изданий.

Фальсификация истории Коммуны в реакционной историографии. Грубо клеветнический характер носили работы главарей версальского правительства — Тьера, Жюля Фавра, Жюля Симона, представителей высшего командного состава версальской армии — маршала Мак-Магона, генерала Винуа и других, реакционных литера­торов, представителей католического духовенства. Ослепленные бешеной ненавистью к революционным пролетариям Парижа, авторы этих сочинений стремились перещеголять друг друга в злостных измышлениях и фальсификаторских утверждениях о Коммуне и коммунарах. «Судороги Парижа» — так называется одна из таких работ, принадлежащая перу акад. Максима дю Кана (она выдержала к 1883 г. 6 изд.). В стремлении очернить и оклеветать коммунаров с дю Каном могли сравниться писа­тель Катюлль Мандес, автор книги «73 дня Коммуны», и аббат Ламазу, опубликовавший книгу «Вандомская площадь и тюрьма Ля-Рокетт», одобренную папой Пием IX.

Следует вместе с тем заметить, что в некоторых произведениях реакционных историков приведен интересный документальный материал, который проливает свет на те или иные стороны истории Комму­ны. Это относится прежде всего к книге Добана, получившего доступ к архивным фондам военного министерства. В ней приведено около 250 неизданных документов, но напечатаны они небрежно, иногда без начала и конца, снабжены комментариями, проникнутыми злобной ненавистью к коммунарам.

В 1872 г. следственная комиссия Национального собрания опуб­ликовала документы под названием «Парламентское расследование восстания 18 марта». Первый том содержит доклады членов следст­венной комиссии, отчеты председателей судебных палат, префектов департаментов, начальников жандармских легионов. Во второй том вошли показания свидетелей — членов версальского правительства, ге­нералов версальской армии, депутатов Национального собрания, мэров ряда парижских округов, представителей различных слоев буржуазии. В третьем томе напечатаны протоколы заседаний Центрального комитета национальной гвардии, протоколы заседаний, Федерального сове­та парижских секций Интернационала, протоколы заседаний Республи­канского союза прав Парижа, документы Комитета общественного спа­сения, Центрального комитета 20 округов, воззвания Коммуны и ряд Других важных материалов.

Несмотря на общую реакционную направленность этого издания (особенно первого и второго томов), оно является все же важным источником по истории и предыстории Коммуны.

Историческая наука во Франции 70-90-х годов. «Revue historigue». В 1872 г. Фюстель де Куланж опубликовал статью «О манере писать историю во Франции и в Германии», которая представляла собой рецензию на книгу Жюля Зеллера «Происхождение Германии и Германской империи», проникнутую духом реваншизма. Де Куланж заявлял, что Германия победила Францию не только благодаря превосходству своей армии, но и благодаря высокому патриотическому духу своих ученых, своих историков. «Немецкая историческая наука, - утверждал он, — уже 50 лет объединяла и делала воинственной Герма­нию; французская история — создание партий — разъединяла наши сердца, учила бояться француза больше, чем иностранца, приучала кажддого предпочитать партию родине».

В 1876 г. группа видных французских историков (среди них де Куланж, Ренан, Лависс, Рамбо, Сорель) основала журнал «Историческое обозрение» («Revue historique»), который стал выходить под редакцией Габриэля Моно (1844—1912) и Гюстава Фаньеза (1842—1927). В предисловии к первому тому редакция заявляла, что новый журнал будет печатать только оригинальные труды, основанные на первоисточниках, будет держаться в стороне от политики и соблюдать полное научное беспристрастие. «Изучение истории Франции, которое будет составлять главную нашу задачу, — говорилось далее, — является ныне делом на­циональной важности. Таким путем мы сможем вернуть нашей стране моральное единство и моральную силу, в которых она нуждается, по­знакомить ее с ее историческими традициями и разъяснить ей те изме­нения, которым они подверглись».

В программной статье Моно «О прогрессе исторических исследований во Франции с XVI века» утверждалось, что хотя со времени реставрации Бурбонов французская историческая наука достигла определенных успехов, все же решающую роль в развитии историографии в Европе в XIX в. сыграла Германия. Автор статьи объяснял это явление многими причинами, в частности особой склонностью немцев к теорети­ческим исследованиям и хорошей организацией преподавания истории в германских университетах. Французские историки, утверждал он, «поч­ти все самоучки»; им не хватает «научных традиций и единого руковод­ства»; к тому же они слишком часто поддавались влиянию «политиче­ских и религиозных страстей».

Революции, заключал Моно, уничтожили в умах людей прежнее слепое преклонение перед авторитетами, но вместе с тем показали, как много теряет народ, когда он резко порывает с прошлым. В этих словах отчетливо звучало враждебное отношение автора к таким движениям, как Коммуна. События 1870—1871 гг., доказывал Моно, вы­двигают перед историками задачу «пробуждения в душе нации чувства самосознания путем глубокого изучения ее истории».

Такова была программа действий, которую вырабатывала в середи­не 70-х годов группа французских буржуазных историков консерватив­ного и умеренно либерального направлений. Эта программа легла в ос­нову деятельности «Revue historique», ставшего вскоре ведущим историческим журналом в стране.

С конца 70-х годов во французской исторической науке обнаружилось известное оживление, которому благоприятствовали упрочение республиканского строя и укрепление международного положения Франции.

Совершенствовались методы исторического исследования, расширялось привлечение архивных документов, разрабатывались новые темы Ей проблемы, улучшалось преподавание исторических дисциплин. Но подняться на тот высокий методологический уровень, на котором французская буржуазная историография стояла в 1814—1830 гг., в период ее острой борьбы с дворянско-монархической историографией, буржуазная историческая наука во Франции уже не смогла.

Историография республиканского направления. Общество истории революции Х VIII в. Упрочение республиканского строя во Франции к концу 70-х — началу 80-х годов сопровождалось такими мерами, как объявление дня 14 июля — дня падения Бастилии — национальным праздником, «Марсельезы» — национальным гимном Франции. Новая политическая обстановка, сложившаяся в это время в стране, оказала благоприятное влияние на изучение истории революции l789—1794 гг. 14 июля 1881 г. вышел в свет первый том журнала «Французская революция» («La Revolution francaise»), основанного архивистом Этьеном Шараве. Большую роль в создании журнала сыграл внук члена Конвента Лазара Карно— сенатор Ипполит Карно. В первом номере нового журнала была помещена его статья, в которой указывалось, что «через несколько лет... вся республиканская Франция будет праздновать столетие своей революции». Призывая всех французов объединиться под знаменем «Декларации прав человека и гражда­нина» 1789 г., Карно и некоторые другие деятели опубликовали ряд статей, в которых предлагали организовать по всей стране комитеты по празднованию 100-летнего юбилея революции. Этот призыв нашел широкий отклик в стране.

В марте 1888 г. в Париже было официально объявлено о создании Общества по изучению истории Французской революции XVIII в. Оно ставило перед собой следующие задачи: 1) научное изучение проблем истории Французской революции; 2) создание единого центра для всех занимающихся изучением этих проблем; 3) публикацию научных трудов по истории этой революции; 4) проведение конференций по вопросам ис­тории революции; 5) подготовку к празднованию столетия революции. В состав Общества входили историки, публицисты, архивисты, биб­лиотекари, политические деятели, писатели, частью умеренно республи­канского, частью радикально-демократического направлений. Среди них были Жорж Клемансо, Анатоль Франс и др. Основной целью Обществе было использовать демократические традиции революции 1789—1794 гг. Для укрепления буржуазно-республиканского строя, утвердившегося во Франции в конце XIX в., доказать, что Третья республика осуществляет те прогрессивные задачи, которые ставила перед собой Первая респуб­лика (особенно в период якобинского Конвента).

Правительство Третьей республики весьма одобрительно отнеслось к задачам Общества. Президент республики Сади Карно согласился стать его почетным.председателем.

Общеество развернуло широкую исследовательскую, публикаторскую и популяризаторскую деятельность. В центре научных интересов правого крыла этой организации стояло изучение событий и деятелей первых лет революции; левое крыло уделяло наибольшее внимание изучению событий и деятелей времен Конвента.

Решающую роль в руководстве Обществом играл проф. Алъфонс Олар (1849—1928), руководитель кафедры истории Французской революции конца XVIII в. в Сорбонне, с 1889 г. — главный редактор журна­ла «Французская революция». Свою исследовательскую работу Олар начал с изучения древней истории. Его первыми трудами в области ис­тории революции XVIII в. были книги «Ораторы Учредительного собра­ния» и «Ораторы Законодательного собрания и Конвента». Как убежденный республиканец Олар видел в изучении истории рево­люции 1789—1794 гг. важное средство защиты буржуазно-демократи­ческого строя современной ему Франции от монархистов и клери­калов, борьба которых против республиканского режима приняла в конце- XIX в. весьма острые формы. Реакционеры хорошо по­нимали политическое значение лекций и трудов ученого: недаром орга­ны монархической прессы подвергали его, особенно в начале его дея­тельности, форменной травле.

Возникновение демократической и социалистической историографии Парижской коммуны. Парижская коммуна 1871 г. породила огромную историческую литературу. В 70-х годах книжный рынок был заполнен книгами и брошюрами, мемуарами и очерками об этом событии, взволновавшем весь мир. Первые французские работы на эту тему были соз­даны участниками Коммуны в эмиграции. Уже в 1872 г. в Швейцарии были изданы книги двух видных деятелей Ком­муны: Бенуа Малона (1841—1893)—«Третье поражение французского пролетариата» и Гюстава Лефрансе (1826—1901)—«Этюд о коммуналистическом движении в Париже в 1871 г.». Обе книги содержали большой фактический материал, но были написаны с прудонистских, полуанархистских позиций. В том же году в Брюсселе вышла в свет книга публициста революционно-демократического направления Проспера-Оливье Лиссагаре «Восемь майских дней на баррикадах», основанная на его личных воспоминаниях.

Несколько позже появилась книга прудониста Шарля Белэ (1795— 1878), занимавшего во время Коммуны пост делегата при Французском банке. Автор не скрывает своих антикоммунистических взглядов и защищает свою ошибочную тактику, вследствие которой банк остался в руках старого правления и продолжал финансировать версальское правительство.

Одной из наиболее известных книг о Коммуне, написанных ее уча­стниками, была «Народная и парламентская история Коммуны» Артюра Арну (1833—1895). Автор ставил своей задачей осветить не только правительственную деятельность Коммуны, но и роль народных масс в обороне революционного Парижа и в строительстве новой жизни. В кни­ге много ярких страниц, рисующих героические эпизоды борьбы коммунаров. Однако, стоя на прудонистских позициях, Арну ошибочно усмат­ривал сущность революции 1871 г. в борьбе против централизованной государственной власти за осуществление полуанархистской программы автономизма и федерализма.

Лучшей из работ о Коммуне, созданных ее участниками, является широко известная, выдержавшая много изданий, переведенная на многие языки, талантливая книга Лиссагаре «История Коммуны 1871 г.».

Маркс, с которым Лиссагаре сблизился во время своего пребывания в Лондоне, высоко оценивал эту книгу. «Это будет первая достоверная история Коммуны», — писал Маркс в сентябре 1876 г. одному из руководителей немецкой социал-демократии Вильгельму Бракке, сообщая о предстоящем выходе в свет этого труда и указывая, что его автор использовал не только свои личные воспоминания, но и многие печатные источники, а также недоступные для других материалы. «Я предлагаю Вам, — добавлял Маркс, — взять на себя издание этой важной для на­шей партии и интересной для всей читающей немецкой публики-рабо­ты». Предложение Маркса было принято, и в 1878г. книга Лиссагаре появилась в немецком переводе (три подготовке ее к печати Маркс уст­ранил много ошибок, допущенных переводчиком). Труд Лиссагаре со­держит большой фактический материал и отличается яркой литератур­ной формой; в книге хорошо показана активная роль масс в Коммуне. Особенно сильное впечатление производит глава, рисующая героический облик революционного Парижа накануне вторжения в него версальских войск. В приложениях к книге приведены интересные документы. Од­нако многие важные проблемы истории Коммуны (социально-экономи­ческие предпосылки революции 18 марта, борьба политических группи­ровок в Коммуне, Коммуна как государство нового типа) не нашли должного освещения в работе Лиссагаре.

Ряд книг о Коммуне был создан историками и публицистами буржу­азно-радикального направления. Наибольший интерес среди них представляет «История революции 18 марта» Поля Ланжаллэ и Поля Коррье, бывших очевидцами событий и собравших большой документаль­ный материал. В конце 70-х годов радикал Камилл Пеллетан издал ра­боту «Центральный Комитет и Коммуна». Несколько позднее появилась книга Андрэ Лефевра «История Лиги республиканского союза прав Па­рижа». Все эти авторы, сочувствуя борьбе коммунаров и осуждая жес­токости версальцев, игнорируют пролетарскую сущность Коммуны и сводят ее значение к борьбе за упрочение республиканского строя.

Изучение внешней политики Франции. А. Сорель (1842-1906), А.Дебидур (1847-1917). Большое развитие получило во Франции конца XIX в. изучение истории ее внешней политики и дипломатии. Толчком к этому явились события франко-прусской войны, которая внесла существенные изменения в международную обстановку, усилив напряженность в отношениях между Францией и Германией. Пора­жение Франции, приведшее к отторжению от нее Эльзаса и Лотарингии, вызвало стремление ее господствующих классов к реваншу, к возврату потерянных территорий. В свою очередь, правящие круга Германии, обеспокоенные быстрым возрождением французской военной мощи, предпринимали попытки затормозить этот процесс и провоцировали новую войну против Франции с целью ослабления последней.

В такой обстановке понятен огромный интерес французских исто­риков того периода к изучению истории внешней политики и дипломатии Франции в предшествующие годы. Изучение это велось чаще всего с по­зиций буржуазного национализма и реваншизма. Особенно много внимания уделялось исследованию истории франко-прусской войны, ее возникновения, хода и исхода. Преобладающее место среди произведений на эту тему занимали мемуары военных и политических деятелей прави­тельства Второй империи и правительства национальной обороны, стре­мившихся оправдаться в своих действиях, снять с себя вину за пораже­ние Франции и за ее неподготовленность к войне. Такой характер носи­ли книги бывшего посла в Пруссии графа Бенедетти, бывших министров иностранных дел герцога Граммона и Жюля Фавра, бывшего военного министра графа Паликао, маршала Базена и многие другие. Важными историческими источниками явились материалы «Парламентского рас­следования о действиях правительства национальной обороны».

Публикация мемуарных произведений и документальных источни­ков, продолжавшаяся и в последующие годы, способствовала появлению собственно исторических трудов. Так, в 1871 г. вышла в свет большая работа сотрудника министерства иностранных дел Ж. Вальфрэ о дипло­матии правительства национальной обороны, в 1874 г. появилась книга того же автора о Франкфуртском мире. В 1875 г. Альбер Сорель опуб­ликовал исследование «Дипломатическая история франко-германской войны». При написании этого труда автор использовал не только исто­рические документы, но и личные наблюдения, сделанные им во время его работы в качестве секретаря по ведомству иностранных дел при Турской делегации правительства. Ученик Тэна, профессор Школы полити­ческих знаний, член Академии, Сорель принадлежал к правому крылу буржуазных республиканцев и проводил в своих трудах консерватив­но-националистическую концепцию. Естественно, что в его книге нет должной критики предательской политики Трошю, Фавра и других руководящих деятелей правительства национальной обороны. Перу Сореля принадлежало и много других исторических работ. В 1887 г. Сорель принял участие в создании Общества по истории дипломатии (Societe d'histoire diplomatique), основанного группой историков, публицистов и политических деятелей буржуазно-консервативного направле­ния, и стал членом редакции его печатного органа «Revue d'histoire dip­lomatique».

Главный труд Сореля — «Европа и французская революция». Это крупное исследование, содержавшее большой и разнообразный докумен­тальный материал, написанное с большим литературным мастерством, давало широкую картину международных отношений конца XVIII—на­чала XIX в., освещало историю всех антифранцузских коалиций, дипло­матических переговоров и договоров того времени. Первый том содер­жал общий обзор «политических нравов и традиций» феодально-абсолю­тистского режима во Франции и в других странах. Второй том, в кото­ром рассматриваются события первых трех лет революции, озаглавлен «Падение монархии». «Война с королями» — так назывался третий том, охватывающий время с августа 1792г. по конец 1793г. Четвертый том— «Естественные границы»—доведен до октября 1795 г. (т. е. до роспуска Конвента). Пятый том — «Бонапарт и Директория» — заканчивается но­ябрем 1799 г. (т. е. переворотом 18 брюмера). Последние три тома (VI, VII и VIII) охватывают период наполеоновского господства и войн. На всем протяжении своего исследования Сорель стремился выявить связь между внешней и внутренней политикой. Но, игнорируя классовую основу международных отношений, он не разграничивал в должной мере внешнюю политику революционной Франции от внешней политики Франции времен «старого порядка», освободительные войны Франции 1792—1794 гг. от завоевательных войн Директории и Наполеона.. «Война между Европой и французской революцией,—утверждал Сорель, — продолжалась около четверти века. Она началась при Вальми и окончилась только при Ватерлоо». Таким образом, в изложении Сореля период наполеоновской диктатуры выступает как простое продолжение периода революции, сливается с ним в одно целое. При всем консерватизме своих политических взглядов Сорель признавал, однако, заслуги Конвента, особенно то, что он «спас национальную независимость и единство Франции». Говоря о влиянии Французской революции на другие страны Европы, Сорель доказывал,, что борьба ее народов за демократические свободы и за национальную независимость ведет свое начало от Французской революции. Вместе с тем он явно идеализировал наполеоновский режим, преувеличивая значение прогрессивных преоб­разований, проведенных в это время в ряде европейских государств, и недооценивая захватнической и грабительской сущности политики Наполеона в покоренных им странах. Труд Сореля обеспечил ему широкую известность не только во Фран­ции, но и в других странах.

Духом буржуазного национализма проникнуты и ценные своим фактическим материалом работы Антонена Дебидура (1847—1917) —«Дипломатическая история Европы» и «Дипломатическая история Европы со времени Берлинского конгресса до наших дней». Как и Сорель, Дебидур старался связать внешнюю политику европейских государств с их внутренней политикой, но, подобно ему, не понимал классовой сущности дипломатии. Однако, будучи представителем радикального крыла буржуазных республиканцев, Дебидур придавал все же извест­ное значение революционным и национально-освободительным движе­ниям, осуждал (хотя и не во всех случаях) завоевательные войны. Антиклерикальная позиция этого историка отчетливо выражена в его известной монографии «Католическая церковь и государство при Третьей республике».

Работы по истории колониальной экспансии Франции. Особое место занимает во французской буржуазной историографии изучение истории колониальной экспансии Франции в конце XIX — начале XX в. Первые работы на эту тему появились еще в 80-х годах. В дальнейшем число их заметно увеличилось. Историки, занимавшиеся этой тематикой, стремились найти оправдание политике колониальных захватов французской буржуазии, затушевать грабительскую и эксплуататорскую сущность колониализма, изобразить его проводников «бла­годетелями» коренного населения колониальных стран, носителями прогресса» и «цивилизации». Подобный апологетический характер носили книги А. Гайсмана о деятельности французских колонизаторов в Тонкине и А. Рамбо о Жюле Ферри, одном из главных инициаторов кровавой агрессии против Индо-Китая. В таком же духе написана работа историка и дипломата Г. Аното «Раздел Африки. Фашода». К тому же колониалистскому направлению относятся исследования Дарси. В 90-х годах появился большой обобщающий труд Э. Пти «Организация французских колоний и стран протектората». В 1902 г. вышел свет общий очерк французской колониальной политики за сто лет.

Многие из подобных работ примыкали по своему содержанию к литературе по истории дипломатии.

История других стран Европы во французской историографии. Французские историки не ограничивались изучением истории своей страны, они занимались также всемирной историей. Поражение в войне 1870—1871 гг. усилило внимание французских исследователей к истории России. Особенно много сделал в этом отношении А. Рамбо, активный сторонник сближения Франции с Россией, считавший его необходимым для укрепления безопасности Франции. В 1874 г. появилась статья Рамбо о политике Екатерины II, в 1878 г. он опубликовал труд «История России с древнейших времен до 1877 г.». Эта книга выдержала несколько изданий. Перу Рамбо принадлежали и некоторые главы по истории России во «Всеобщей истории» (под редакцией его и Лависса). Написанные с позиций самого умеренного буржуазного либерализма, эти работы Рамбо идеализировали.политику Александра I (особенно в польском вопросе) и отчасти Николая I. Не давал правильного освещения политики царского правительства и другой французский буржуазный историк Э. Оман, приукрашивавший деятельность Александра II, реформы 60-х годов. Крайне поверхностной была книга консервативного историка и публициста A. Jleруа-Болье «Империя царей и русские», основанная преимущественно на личных впечатлениях автора.

Историей Германии много занимался Э. Лависс. В своих «Опытах о Германской империи» он описывал различные стороны общественной жизни Германии, ее экономическое развитие и политический строй, подчеркивая устойчивую и все возраставшую в XIX в. милитаристскую тенденцию. Подводя итоги, он приходил к заключению, что «с началом новой эры, ознаменованной победами Пруссии, надо оставить всякую надежду на мирный прогресс человечества».

В книге о трех германских императорах XIX в. Лависс преувеличивал их роль в политике. Приукрашивая личность Фридриха III, он изображал его законченным либералом. Вильгельма II Лависс верно определял как типичного представителя прусской военной касты. Но он вскрывал классовой сущности Германской империи конца XIX— начала XX в., «Германии юнкеров и капиталистов».

Периодизацию истории Пруссии Лависс строил по царствованиям. Например, в его «Очерках по истории Пруссии» первая часть озаглавлена «Предшественники Гогенцоллернов в Бранденбурге», вторая —«Предшественники Гогенцоллернов в Пруссии», третья часть — «Государи-колонизат<