Новаторство прозы А.П. Чехова. Повесть «Степь»: своеобразие сюжета, пейзаж, деталь, символика.

 

Слова Чехова (подводя итоги своего творческого пути): «То, что я сделал, может быть, и не запомнится, но то, что я сделал в малой прозе, то должно составить мне имя в литературе». Получается, как драматург, как автор повестей он себя не очень высоко ставил. Но малая проза – отдавал себе отчет.

Вместе с тем под малой прозой Чехова надо понимать некий монолит, некую схему, по которой он это все делал. Есть своя эволюция. В простом изложении: от новеллы к тому рассказу, который мы определяем как бессюжетный. Если новелла чеховская, особенно ранняя, восходит к анекдоту, к некой забавной истории с неожиданным поворотом, что характерно для нвоеллы, с неожиданным разрешением, то для прозы более поздней, для бессюжетного рассказа, все несколько иначе. Там речь идет о некоем эпизоде из жизни, в котором ничего вроде бы драматичного, просто неожиданного не происходит. Жизненные банальности, привычный ход вещей, вдруг герой начинает задумываться либо о смысле жизни, либо о том, что идет не так, а далее варианты в сюжете – прозревает и так жить не может, либо в нем это чувство, эта неудовлетворенность исчезают.

Вот этот рассказ – бытописание. Он во многом по своей конфликтности близок к чеховской пьесе.

Обратить внимание на то, что в чеховском рассказе конфликтная ситуация чаще всего не доводится (как и в пьесах) до некоего пика и также не разрешается окончательно и бесповоротно. Как и в жизни, вопрос задается, а разрешение конфликтной ситуации – это больше вопрос читательского сознания. Сам Чехов настаивал, что он в своей прозе ставил задачу привлечь чувства, опыт, сознание читателя – что характерно для модернисткой литературы, соучастие в постижении смысла, в выстраивании и дополнении смысла своим опытом, читателя. Требует определенной читательской подготовки. Поэтому некоторые раннюю чеховскую прозу ставят весьма высоко, видят в ней продолжение классического сюжетного повествования. А вот более поздние вещи читателям-современникам не очень понятны. Казалось, что автор отступает от главного – не показывает положительных и отрицательных героев, не выносит явному отрицательному герою приговор, как бы познакомив читателя с героями, с неким эпизодом из жизни, так и оставляет.

 

В чеховском рассказе самые главные моменты (на кот Толстой или Достоевский точно бы остановились, показывали внутр мир героя, столкновение идей, мыслей, расшифровывал бы сознание героя), психологизм такого аналитич типа Чехову был несвойственен. Внедряться в сознание героя исследователем рефлексии Чехов не собирается. Да, какие-то моменты сознаняи приоткрываются, но это чаще всего некие чувства, кот посещают героя, чаще всего смутные, некие мысли, кот мелькают в его голове, но вовсе не разворачиваются метафизически. Все получается как-то интуитивно, спонтанно, и чаще всего герой отвлекается от этих мыслей на что-то второстепенное. Тем самым Чфехо показывает обыденность всоего сознания. Его герой – действительно малеький человек, характерный для русской классической литературы. Этот маленький человек вовсе не претендует стать всем в этом мире, но вместе с тем он и не лишен некоего идеала, неких желаний, стремлений.

Чехов считал, что вообще молодые люди в юности начинают свой жизненный путь, они еще хранят в себе эти идеалы высокого смысла жизни, целей, которых они хотят добиться, хотят большой любви, хотят ответного чувства, хотят, чтобы дело, которым они занимались, шло на пользу обществу. Однако, сталкиваясь с обыденностью, действительностью, каждодневной рутиной, эти идеалы подвергаются эррозии, отступают на второй план, и уже повседлневные дела их застилают, и идеалы забываются, замещаются чем-то другим (например, смыслом, целью жизни почти по-гоголевски становится предмет – крыжовник. Или у меня получилось с практикой врачебной, все замечатнльно, у меня есть коляска, дом, а чувства не важны).

 

Для чеховской прзы характерно, что судьбоносные, решительные моменты в жизни людей, не поддаются моменту трагически исключительно. Эт овсе растворено, выбор своего жизненного пути, в каких=то ммелочах обыденности. И получается, что главная чеховская идея, смысл, дается пунктирно, телеграфно. Для современников читателей и критиков это было странно, потому что автор отклонялся от того, чтобы вынести приговор и обозначить четко свою идею. Якобы автору все равно, о чем говорить: о главном или о второстепенном, о смысле жизни или описывать приборы на столе. Можно решать главные вопросы, а можно описывать, кто где обедает, рассаживается, какие-то мелочи. Видеть в этом авторскую идею критика не желала. Они видели в этом силу чехова как художника, который талантливо изображает, но видели слабост как писателя-идиота, потому что не может выделить главное.

 

Остановиться на чеховских говорящих деталях. Объем малый – в оосновном рассказы, ряд повестей.

 

Под стилем понимается некие индивидуаьлные моменты. Есть исследование даже чеховского синтаксиса, где предложения последовательно чередуются, простые предложения чередуются с предложениями распространенными, и получается, что распространенными предложениями двигается, разворачивается сюжет, есть короткие прделожения, констатирующие, создающие факт. Где-то это прослеживается. Можно указать, что это синтаксические особенности чеховской прозы. В прозе Достоевского огромное количество синт кострукций с этими «а, но, да», куча придаточных, в которых автор пытается пояснять, что происходит с героем, добраться до сути, позиция повествователя, которая заявлена не как компетентный писатель, а как обыватель, который рассказывает некий сюжет. Поэтика Чехова более четкая, более ясная. Нагромождение Достоевского или аналитика Толстого дают нам некий эпизод, некое действие, некую мысль, а потом идет авторский комментарий, который разворачивает то, что происходит с героем, поясняет читателю. У Чехова, конечно, этого нет. Можно строить ответ на сопоставлении Чехова с Достоевским и Толстым.

 

Для примеров: «Степь», ранние вещи (анекдотичные) – можно указать, что Чехова обвиняли, что он в своих рассказах только развлекает, и цель их – вызвать смех, более ничего. На самом деле – есть идея, есть социальный приговор (тот же «Хамелеон»). «Дама с собачкой», «Крыжовник», «Палата номер шесть».

 

«Хамелеон» - надзиратель Очумелов разбирает историю с покусавшей человека собакой (собака бродячая – она виновата, наказать; собака генеральская/брата генерала – человек сам виноват, что его покусали, а собака – молодец!).

 

«Крыжовник» - брат Ивана Иваныча Николай, мелкий бедный чиновник, мечтал о собственном поместье, где будет выращивать крыжовник, ради этого женился на старухе, свёл её в могилу, забрал её деньги и купил поместье, растолстел и возомнил себя настоящим дворянином. «Делайте добро! Счастья нет и не должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом».

 

«Толстый и тонкий» - встречаются 2 друга детства; выясняется, что толстый дослужился до каких-то невероятных высот, и тонкий вместе с женой и сыном начинают перед ним преклоняться.

 

« Степь. Исто́рия одно́й пое́здки » — повесть Антона Павловича Чехова, написанная в 1888 году. В основу повести легли впечатления автора от поездки по Приазовью весной 1887 года; брат писателя Александр называл эту вещь автобиографической.

Повесть «Степь»Чехов написал в конце 1880-х годов. Это был период, когда автор размышлял, анализировал свои жизненные ценности, стремился отыскать новые способы повествования. Это отразилось на содержании «Степи» — в ней встречаются совершенно новые, не встречавшиеся ранее у Чехова принципы строения повествования. Произведение «Степь» является как бы экспериментом, в ходе которого ищутся новые стилистические пути.

 

У повести довольно простой сюжет: из родного дома в город везут Егорушку — мальчика лет девяти, чтобы отдать его в гимназию. Вместе с ним едут купец Кузьмичев, который является дядей Егорушки, и священник отец Христофор. Кузьмичев и Христофор едут продавать шерсть, а Егорушку захватили по пути. На протяжении всего времени поездки мальчик получает новые впечатления, которые в ходе повествования чередуются с мыслями и комментариями автора. В этом и заключается сюжет повести, в которой все — степь, природа, люди – описывается через восприятие Егорушки.

 

В «Степи» некоторые черты характера и внешность героев описываются глазами Егорушки. Но когда требуется изобразить развернутую характеристику героев, то это делается от имени автора, который как бы передает более высокий уровень сознания.

 

Кузьмичев в повести предстает как противник дополнительного образования и считает отправку племянника на учебу в гимназию капризом своей сестры. Это служит причиной его постоянных упреков в адрес Егорушки. Кузьмичева постоянно преследует страх, что им не удастся догнать купца Варламова, которому они со священником хотят продать шерсть по выгодной цене.

 

Отец Христофор представлен в повести человеком мягким и легкомысленным. За какое бы дело в своей жизни он ни брался — оно его, как правило, мало интересовало, а главным для него были суетливость, характерная для всякого мероприятия, и общение с людьми. И во время поездки в город он интересовался не столько шерстью или купцом Варламовым, а долгой дорогой, разговорами в пути, едой не вовремя.

 

Купец Варламов изображен в повести вездесущим и неуловимым человеком. На протяжении всего пути можно встретить его имя.

 

Образ степи соединяет в себе два противоположных друг другу настроения: тоска, одиночество и жажда красоты, предвкушение скорой счастливой жизни. Бричка, в которой едут герои повести, теряется в бескрайних просторах равнины посреди трав, выжженных солнцем. Куда ни бросишь взгляд — везде мерещится тоска, равнодушие и безжизненность.

 

В завершение поездки Егорушка вступает на новый этап своей жизни, он становится совсем другим, более взрослым. Он будто пережил важную своей жизни, почувствовав, что вместе с этими людьми для него навсегда исчезло всё то, что было пережито до настоящего момента.

 

Чеховские пейзажи в произведении одновременно и символичны, и реалистичны. Их оригинальность связана с мастерством писателя, который смог передать действительность посредством детского восприятия. В повести с большой лирической выразительностью раскрывается «торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни». Как будто забывая о своей глубоко укоренившейся сдержанности повествования, автор пишет: «... душа дает отклик прекрасной суровой родине, и хочется лететь над степью вместе с ночной птицей». Чеховская степь поэтична, поражает мощью и полнотой неистраченных сил. Но в то же время степь словно «сознает, что она одинока, что богатство ее и вдохновение гибнут даром для мира, никем не воспетые и никому не нужные».

Пейзажные зарисовки коррелируют с психологическим состоянием персонажей.

Поначалу степь пронизана скукой и томлением. Постепенно жалобные и тоскливые ноты уступают место грозным и предупреждающим. Степь как будто копит силы, чтобы свергнуть ненавистное ей иго тесноты и духоты, и разряжается мощной грозой.

 

Степь – образ Родины. Чехов собирался писать продолжение «Степи» и формулировал основную мысль так: «Простора так много, что маленькому человечку нет сил ориентироваться».

 

ДЕТАЛИ

В общей системе средств выражения у Чехова можно выделить несколько типов деталей (чаще всего иронических): речевые (каламбуры, сравнения, неологизмы), визуальные (детали пейзажа, портрета, интерьера), поведенческие.

В повести «Степь», несомненно, преобладает эксплицитная ирония, появляющаяся в деталях пейзажа, интерьера, портретах и др. зарисовках.

 

Портретные детали.

Портрет Варламова – ироничный: «малорослый серый человечек, обутый в большие сапоги, сидящий на некрасивой лошаденке». Внутренний мир Варламова так же скуден и беден, как и внешность: он живет только ради наживы, и никакие благородные чувства не скрашивают его существование.

Портрет Моисея Моисеивича: «маленький, суетливый человечек с осторожной, крадущейся походкой и стеснительной улыбкой при виде денег». Бедный еврей привык жить в нищете, угождая всем, кто богаче и выше. Подчёркивает иронию описание его дома: бедный, маленький, крайне неудобный.

 

[1] система религиозных взглядов и представлений о конце света, искуплении и загробной жизни, о судьбе Вселенной и её переходе в качественно новое состояние.

[2] Одним из важнейших событий духовной жизни писателя Ф.М. Достоевского была его поездка в июне 1878 г. в Оптину пустынь, мужской монастырь