Уроки мирового экономического кризиса 2008-2009 гг. И возрастание роли общественного сектора

Как свидетельствует предшествующий анализ, в кризисные периоды циклического развития экономики масштабы государства (и общественного сектора экономики), в том числе его активы, перераспределяемая доля ВВП, доля занятых в государственном секторе и на общественных работах, существенно возрастают. Активы, перешедшие к государству, после некоторого «оздоровления» возвращаются на рынок в поисках более эффективного собственника. При этом, само государство не возвращается полностью к исходному (докризисному) состоянию на всех последующих фазах цикла, демонстрируя «инерционный феномен» последовательного приращения: чем глубже кризис, тем больше масштабы возрастания государства. И в этом состоит первый важный урок современного экономического кризиса.

В современных направлениях экономической теории - экономике общественного сектора, институциональной экономике, дается новый импульс для изучения роли государства в современном мире. Ответы на актуальные вопросы об оптимальном и эффективном государстве, масштабах его экономической активности, которые балансируются, с другой стороны, эффективностью рыночных структур, становятся в настоящее время не только предметом острой научной полемики, сколько выражают практические потребности выработки эффективной национальной политики для всех стран.

Экономика современных развитых стран характеризуется широкой вовлеченностью государства в социальные и экономические процессы. В течение нескольких сотен лет социальные и экономические функции государства формировались под действием рыночной системы. При этом, в большинстве течений современной экономической теории, в первую очередь неолиберального толка, с одной стороны, и в посткейнсианских – с другой, роль государства в экономике рассматривается с диаметральных позиций.

В либеральной экономической теории базовые рыночные основы - частная собственность, частное предпринимательство были объявлены безусловно эффективными, а государственные — напротив. Этот тезис, неожиданно ставший аксиомой, стал повторяться различными неолиберальными теоретиками и входить в рекомендации международных консультантов правительствам стран с переходной в 90-е годы ХХ века экономикой: Мексике, Аргентине, России и т.д.

Вместе с тем, даже в странах, традиционно приверженных неолиберальным подходам в экономической политике, в период последнего масштабного экономического кризиса 2008-09 гг. в расширенных масштабах использовались инструменты государственного антикризисного регулирования.

Так, запустив механизм глобального финансового кризиса, который нанес урон практически всем странам мира, правительство США прибегло к обширному плану государственного вмешательства в экономику (национализация банков, покупка активов страховых компаний, ипотечных гигантов, скупка за государственный счет «плохих» активов), которое до недавнего времени, согласно ортодоксальных постулатов либеральной экономической теории, могли осуществлять исключительно враги свободного рынка, а не его наиболее последовательные приверженцы.

Странами Европейского союза был создан общий фонд поддержания экономик стран - членов за счет взносов в размере 1,5% от ВВП каждой страны, приняты широкомасштабная программа государственной финансовой поддержки не только банковского сектора (вплоть до национализации крупных банков Бельгии, Ирландии, других стран членов ЕС), но и реального - автомобильной промышленности во Франции, Германии, сельского хозяйства в ряде стран, предприятий сектора научных разработок в Саксонии и т.п.

Такая политика государственного вмешательства в экономику, финансовую сферу, серьезного расширения общественного сектора на форумах стран 20-ти наиболее развитых стран мира (G-20) была признана адекватно отвечающей на вызовы глобального кризиса.

Следующий урок масштабного экономического кризиса в отношении средств, инструментов и механизмов экономической политики для различных государств весьма четко, на наш взгляд, сформулирован экспертами Всемирного банка. Для макроэкономической политики в целом весьма актуальным является вывод экспертов этой всемирной организации: «Существующие нормы и надзор на уровне институтов следует дополнить показателями, отражающими системные особенности фаз экономического цикла». [50]

Третий урок кризиса очевиден в расширении многообразия, диверсификации инструментов антикризисного регулирования.

Так, важным уроком кризиса в банковской сфере стало понимание необходимости расширения инструментов монетарной политики, отход от абсолютизации регулирования преимущественно ставки процента.

Со времен Великой Депрессии важнейшей, в финансовом секторе экономики если не единственной, то ключевой функцией центральных банков стран с рыночной экономикой являлось воздействие на инфляцию (ее подавление, таргетирование). Важнейшей, если не единственной целью задачей центральных банков в абсолютном большинстве стран традиционно считалось поддержание инфляции на стабильно низком уровне для обеспечения роста ВВП в условиях усиления «провалов» рынков, а чуть ли не единственным инструментом – изменения ставки процента[51]. Речь идет о ставке процента по краткосрочным кредитам, на которую Центральный банк влияет, проводя операции на открытом рынке.

В основе этих действий политики лежат постулаты о том, что монетарная политика должна осуществляться через ставку процента и цены активов, а не на основе прямого воздействия на денежные агрегаты. Считалось абсолютно верным то, что ставка процента и цены активов связаны через операции на рынке ценных бумаг. Поэтому – достаточно влиять на краткосрочные ставки, все остальные меняются вслед за ними.

В банковской сфере возросло понимание необходимости расширения инструментов монетарной политики, отход от абсолютизации регулирования преимущественно ставки процента.

Кризис привел к пониманию, что ключевыми для центральных банков становятся, помимо традиционных функций, выполнение целого ряда других задач – регулирование денежной массы и всех денежных агрегатов, регулирование курса национальной валюты, состояния и резервов коммерческих банков и т.п.

Регулирование банковской деятельности в целом и надзор за финансовыми институтами были закреплены за центральными банками и надзорными органами отдельных стран Евросоюза, однако, как показал мировой кризис, эти функции были недостаточны и малоэффективны. Содержание финансового посредничества при абсолютизации процентной ставки сводилось к минимуму, его недооценка привела к серьезным диспропорциям, что, в свою очередь стало главным аргументом в пользу усиления банковского регулирования и надзора. [52]