Разочарование в жизни: «И скучно и грустно». «Завещание»

 

«И скучно и грустно» (1840) – одно из наиболее пессимистических стихотворений Лермонтова. В нем отразились и мироощущение поколения 1830-х годов, и мрачное душевное состояние самого поэта. В первых строках стихотворения лирический герой заявляет о своем одиночестве, о невозможности обретения «родной души»:

 

И скучно и грустно, и некому руку подать

В минуту душевной невзгоды...

 

Далее в стихотворении чередуются вопросы, в которых поэт касается важнейших сторон человеческого бытия, и ответы на них, горькие и безотрадные. Лирический герой разочаровался в желаниях. Он не верит в любовь, которая кажется ему временным, преходящим чувством. Он разочарован даже в прошлом, которое видится ему ничтожным. Отрицая все названные человеческие чувства и стремления, лирический герой не может противопоставить им никаких положительных ценностей. Жизнь кажется ему «пустой и глупой шуткой».

Мотивы одиночества, несчастной любви и смерти – центральные и в стихотворении «Завещание» (1840).

Произведение построено как предсмертный монолог армейского офицера, обращенный к боевому товарищу:

 

Наедине с тобою, брат,

Хотел бы я побыть:

На свете мало, говорят,

Мне остается жить.

 

Лирический герой здесь – простой человек, честно служивший царю и отечеству, заботливый сын: он не хочет огорчать родителей известием о своей смерти.

Однако герой «Завещания» несет в себе и некоторые «лермонтовские» черты. Так, основной тон стихотворения составляют горечь, неудовлетворенность жизнью. Герой признаётся:

 

...моей судьбой,

Сказать по правде, очень

Никто не озабочен.

 

Горькое настроение в произведении нарастает. В конце «Завещания» появляется образ девушки с «пустым сердцем». Мотив безответной любви соединяется здесь с общим ощущением несправедливости жизни. Белинский писал о последних строках этого произведения Лермонтова, что они «проникнуты леденящим душу неверием в жизнь и чувства человеческие».

 

 

«Сон»

 

Стихотворение «Сон» (1840) своей темой (предсмертное состояние человека) отчасти напоминает «Завещание». Оба стихотворения оказались для поэта пророческими.

Мотив сна звучит у Лермонтова по-разному. Это и сон-воспоми­нание («Как часто, пестрою толпою окружен...», и сон-забвение («Выхожу один я на дорогу...»), и предсмертный сон, воссозданный в стихотворении «Сон».

Лирический герой «Сна» находится на пороге смерти. Это во многом предопределяет таинственность, загадочность стихотворения:

 

В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана,

По капле кровь точилася моя.

 

Герой видит сон о собственной смерти, причем в этом сне воссоздается образ далекой родимой стороны, где «меж юных жен, увенчанных цветами», оказывается и его возлюбленная. Она тоже погружена в сон – о гибели любимого человека. Соотношение двух снов делает композицию стихотворения «зеркальной».

Мотив сна-смерти неразрывно связан здесь с мотивом любви. Истинная любовь открывает в человеке дар ясновидения. Проявляется этот дар в критические моменты – на грани жизни и смерти. Любящая женщина узнаёт на далеком расстоянии о смерти возлюбленного и до подробностей воссоздает печальную картину в своем воображении:

 

И снилась ей долина Дагестана;

Знакомый труп лежал в долине той;

В его груди, дымясь, чернела рана,

И кровь лилась хладеющей струей.

 

«Нет, не тебя так пылко я люблю...»

 

Послание «Нет, не тебя так пылко я люблю…» обращено, по-видимому, к Екатерине Быховец, дальней родственнице Лермонтова. Однако речь в нем идет о другой женщине:

 

Нет, не тебя так пылко я люблю,

Не для меня красы твоей блистанье;

Люблю в тебе я прошлое страданье

И молодость погибшую мою.

 

Лирический герой утверждает, что любовь в прошлом сильнее любви в настоящем. Такой контраст – яркий пример романтического двоемирия в любовной лирике Лермонтова.

Что касается образа «подруги юных дней», то реальным ее прототипом была, скорее всего, Варвара Лопухина, с которой поэта связывали узы взаимной любви. Судьба разлучила поэта с возлюбленной, однако память о ней продолжала жить в его сердце до конца жизни.

 

«Утес»

 

Стихотворение «Утес» (1841) тоже о любви – мимолетной и не­счастливой. Как и многие другие произведения поэта, «Утес» построен на иносказании. Его можно отнести к жанру маленькой баллады [21]: здесь есть повествовательный сюжет и два персонажа – утес и тучка, которые становятся символом разобщенности человеческих душ:

 

Ночевала тучка золотая

На груди утеса-великана;

Утром в путь она умчалась рано,

По лазури весело играя;

 

Но остался влажный след в морщине

Старого утеса. Одиноко

Он стоит, задумался глубоко,

И тихонько плачет он в пустыне.

 

Ведущие мотивы стихотворения – одиночество, поиск родной души и невозможность ее обретения. Мотив одиночества звучит здесь обобщенно: речь идет не только о неразделенной любви, но и о непрочности человеческих отношений как таковых. Ни тучка, ни утес не виноваты в том, что они не могут соединиться навеки: они принадлежат к разным стихиям.

Быстрая и беспечная тучка по своей сути противоположна неподвижному, монолитному утесу. Интересно, что «одиноко плачущим» оказывается у Лермонтова утес-великан, воплощение силы, прочности, уверенности в себе. Печаль его подчеркнута образом пустыни – символом одиночества и душевной тоски.

 

 

«Выхожу один я на дорогу...»

 

Стихотворение «Выхожу один я на дорогу...» (1841) написано в характерном для Лермонтова жанре лирического размышления.

Это одно из итоговых произведений поэта. В нем сосредоточены важнейшие лермонтовские образы и мотивы.

В начале стихотворения перед нами возникает образ одинокого странника в пустыне:

 

 

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,

И звезда с звездою говорит.

 

Пейзаж приобретает символическое значение. «Кремнистый путь»,напоминающий читателю о Военно-Грузинской дороге, по которой Лермонтову часто приходилось путешествовать, становится символом мучительного жизненного пути лирического героя. Открывающаяся перед ним пустыня безлюдна, но не безотрадна, как это было в стихотворении «Утес». Пустыня – место встречи героя со Вселенной и с Богом.

В стихотворение позднего Лермонтова возвращается образ звезд, встречавшийся в ранней лирике поэта («Ангел»). «Сиянье голубое» напоминает о беспредельности, бескрайности мироздания:

 

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сиянье голубом...

 

Стихотворение построено на контрасте: гармонии в природе противопоставлены тяжкие страдания человеческой души, тщетно ищущей успокоения:

 

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего, жалею ли о чем?

 

Лирический герой разочарован в жизни. Он без надежды смотрит в будущее, его не радуют воспоминания о прошлом:

 

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть...

 

В следующих строках звучат центральные мотивы стихотворения – мотивы свободы и покоя:

 

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

 

Лермонтовские строки напоминают нам о пушкинском стихотворении «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит...»: «На свете счастья нет, но есть покой и воля...» Однако идеал покоя оказывается не в сфере творческого уединения, как у Пушкина. У Лермонтова это сон- забвение. Это не сон-смерть, как в стихотворении «Сон», а именно забвение, позволяющее обрести гармонию с миром, приобщиться к вечности:

 

Но не тем холодным сном могилы...

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

 

Чтоб всю ночь, весь день, мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел,

Надо мной чтоб, вечно зеленея,

Темный дуб склонялся и шумел.

 

Здесь мы встречаем также мотив песни о любви, причем любви не земной, а принадлежащей к иному миру.

Образ дуба, как и у Пушкина («Брожу ли я вдоль улиц шумных...») становится символом вечной жизни. Природа помогает лирическому герою уйти от суетной жизни, обрести душевное успокоение, истинную любовь и бессмертие.