Безрадостное настоящее: «Дума»

 

Как уже отмечалось, героическому поколению 1812 года Лермонтов противопоставляет поколение 1830-х годов, пребывающее в бездействии. Мотив трагического бездействия современного поэту поколения наиболее ярко звучит в «Думе» (1838).

Это произведение соединяет в себе черты различных жанровых форм. Грустное размышление соединяется с сатирой, отмеченной высоким ораторским искусством поэта.

Лирический герой стихотворения, с одной стороны, сливается со своим поколением, несет в себе его пороки. С другой стороны, он обличает своих сверстников, не способных к действию, борьбе, творчеству, активному поиску смысла жизни.

В «Думе» Лермонтова звучат важнейшие философские мотивы, связанные с осмыслением поэтом судьбы современников.

Прежде всего, как уже было сказано, это мотив трагического бездействия. Поэт пишет о своем поколении:

 

...под бременем познанья и сомненья

В бездействии состарится оно.

 

Мотив бездействия неотделим от мотива бесплодного познания мира. Поэт отмечает «бремя познанья» как существенную мировоззренческую черту своих современников. Развивая этот мотив, поэт далее замечает: «Мы иссушили ум наукою бесплодной». Речь здесь идет не о науке как таковой, а именно о науке бесплодной, о бессмысленном изучении мира. По убеждению поэта, только то знание имеет смысл, которое воплощается в жизнь, в реальные деяния. Без них философия, наука бессмысленны, бесплодны.

«Бремя познанья» оказывается неотделимым от «бремени сомнения». Сомнения в чем? В существовании Бога, в благости Творца. Колебания в вере как тяжкий недуг поразили современников поэта. Как следствие – утрата смысла жизни. Этот поистине трагический мотив воплощен в символическом образе пути без цели:

 

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

Как пир на празднике чужом.

 

Важнейшим в «Думе» оказывается также мотив добра и зла. Герой «Думы» обличает своих сверстников в нравственной индиф­ферентности, в безразличии к добру и злу, в отказе от борьбы за идеалы добра:

 

К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы.

 

Поэт пишет и о безразличии своего поколения к «мечтам поэзии, созданиям искусства», то есть к духовной культуре. Даже такие чувства, как любовь и ненависть, становятся случайными и ничтожными: «И ненавидим мы, и любим мы случайно...»

Герой «Думы» не сомневается в том, что его поколение ожидает бесславная участь:

 

 

Толпой угрюмою и скоро позабытой

Над миром мы пройдем без шума и следа,

Не бросивши векам ни мысли плодовитой,

Ни гением начатого труда.

 

Не сомневается он и в строгом суде последующих поколений:

 

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,

Потомок оскорбит презрительным стихом...

 

Важно, что потомок выступает здесь как поэт-гражданин, обличитель равнодушия и общественного бездействия.

 

 

«Поэт» («Отделкой золотой блистает мой кинжал...»)

 

Яркий пример стихотворения, посвященного теме гражданского служения художника, – «Поэт» (1838). Произведение содержит размышления Лермонтова о месте поэта в обществе.

Стихотворение написано высоким стилем, напоминающим о гражданской поэзии декабристов. Оно построено на развернутом сравнении поэта с кинжалом.

Первая часть «Поэта» – описание кинжала, его славной воинской судьбы в прошлом и его бесполезности в настоящем. Во второй части стихотворения говорится о поэте: о его высоком назначении в былые годы и об утрате им общественной роли в современную Лермонтову эпоху:

 

 

В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,

Свое утратил назначенье,

На злато променяв ту власть, которой свет

Внимал в немом благоговенье?

 

Рассказывая о благородной миссии поэта в прошлом, Лермонтов обращается к теме древнего Новгорода – оплота вольности, к гражданским идеалам, близким идеалам декабристов:

 

Твой стих, как Божий Дух, носился над толпой

И, отзыв мыслей благородных,

Звучал, как колокол на башне вечевой

Во дни торжеств и бед народных.

 

Риторический вопрос, заключающий стихотворение, содержит и прямой призыв к возрождению гражданской поэзии, и одновременно сомнение в том, сможет ли «осмеянный пророк» вновь занять достойное место в обществе:

 

Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк?

Иль никогда на голос мщенья

Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,

Покрытый ржавчиной презренья?

 

Образ поэта-пророка, гонимого толпой, вновь возникнет в поэзии Лермонтова в 1841 году, в стихотворении «Пророк».

 

Сила поэтического слова: «Есть речи – значенье...»

 

Большое значение Лермонтов придавал поэтическому слову. Стихотворение «Есть речи – значенье...» (1839) нередко относят к любовной лирике Лермонтова. В то же время оно связано и с темой поэта и поэзии, так как в нем говорится о роли слова. Будучи поэтом-роман­тиком, Лермонтов считал, что глубинный смысл кроется не в конкретном значении слова, но в его звучании, которое постигается подсознательно, интуитивно:

 

Есть речи – значенье

Темно иль ничтожно,

Но им без волненья

Внимать невозможно.

 

Поэтическое слово несовместимо с «мирским шумом», с суетой светской жизни:

 

Не встретит ответа

Средь шума мирского

Из пламя и света

Рожденное слово...

 

Но такое слово совершенно необходимо поэту в критические, переломные моменты его жизни; оно будет услышано и в храме, и «средь боя».

 

 

«Как часто, пестрою толпою окружен...»: мотив возвращения в детство

 

Стихотворение «1-е января» («Как часто, пестрою толпою окружен…») (1840) соединяет в себе черты двух жанров – сатиры и элегии. Сатирическое начало связано с обличением поэтом светского общества, элегическое – с воссозданием идеала поэта, который связан с такими мотивами, как детство, единение с природой, возвышенная, неземная любовь.

Жанровая контрастность стихотворения подчеркнута его кольцевой композицией, отражающей характерное для поэтов-романтиков «двоемирие». В начале и в конце стихотворения поэт описывает маскарад. В центре произведения перед нами предстает картина детства, воскресшая в воспоминаниях лирического героя.

Тема маскарада у Лермонтова символична. «Приличьем стянутые маски» – деталь, характеризующая бездушие и фальшь светского общества.

Маскараду противопоставлены образы детства, воссозданные с поразительной точностью:

 

И если как-нибудь на миг удастся мне

Забыться, памятью к недавней старине

Лечу я вольной, вольной птицей;

И вижу я себя ребенком, и кругом

Родные все места: высокий барский дом

И сад с разрушенной теплицей.

 

В нарисованном поэтом пейзаже угадываются реальные очертания имения Тарханы, где Лермонтов провел юные годы.

В стихотворении нашла отражение идея «естественного человека»: в детском возрасте, находясь в единении с природой, человек чист и гармоничен; со временем общество искажает натуру человека, и он уже не может вернуться к первоначальной гармонии, разве только в воспоминаниях.

В стихотворении звучит и мотив романтической любви. Образ возлюбленной дан в туманных очертаниях, как некая недостижимая, но притягательная мечта:

 

И странная тоска теснит уж грудь мою:

Я думаю об ней, я плачу и люблю,

Люблю мечты моей созданье,

С глазами, полными лазурного огня,

С улыбкой розовой, как молодого дня

За рощей первое сиянье.

 

В результате картина бала, на котором реально присутствует лирический герой, оказывается призрачной; она видится ему «как будто бы сквозь сон». Напротив, картина прошлого оказывается подлинной реальностью, воплощением истинного бытия человека.

Разрушение иллюзии, вынужденное возвращение в атмосферу бала вызывает гнев лирического героя. Он готов бросить в глаза светскому обществу «железный стих, облитый горечью и злостью». Таким образом, мы видим, что в этом стихотворении присутствует также тема поэта и поэзии.