Как найти лекарства для простого человека

 

К сильно похорошевшему «Опричнику» была приставлена пятиметровая лестница. На ней стоял бригадир реставраторов – Федор Николаевич.

«Москвич» расположился у самых кильблоков, и Арон доставал из салона и багажника цепи, аккумуляторы, якоря, белоснежные веревочные бухты, банки со шпаклевкой, лаками…

Муравич передавал все это Василию, Василий – бригадиру, а тот наверх своим помощникам на борт яхты.

Марксен Иванович взялся было за внушительный якорь, но Василий тревожно крикнул:

– Оставьте якорь! Мы с Ароном потом сами поднимем!..

Но Марксен Иванович поднатужился, поднял сорокапятикилограммовый якорь и прохрипел:

– Да я таких якорей за свою жизнь столько перетаскал…

И вдруг охнул, выпустил из рук якорь и стал оседать на землю, глядя перед собой удивленными бессмысленными глазами.

В прихожей Арон провожал врача «неотложки».

– Никаких тяжестей, никакой нервотрепки, полный покой, – говорил врач. – Отлежится – встанет. Ни простуд, ни сырости. Малейшая пневмония – отек легких, и вам привет с того света.

– А лекарства? – спросил Арон.

– Он секретарь обкома? Маршал? Член ЦэКа?

– Он – сторож.

– Для нормального советского человека у нас в стране лекарств нет! Нам их даже выписывать запрещено, – раздраженно сказал врач.

– Я достану, – уверенно сказал Арон.

Врач пожал плечами и прямо в коридоре, на своем чемоданчике выписал два рецепта.

Арон неловко сунул ему двадцатипятирублевку.

– Что это? – брезгливо спросил врач.

– Четвертачок‑с… – лакейски пролепетал Арон.

Врач зло запихнул двадцать пять рублей за пазуху Арону:

– Пошли вы со своим четвертачком! Вы старика берегите, раздолбаи! У него сердце – ни к черту…

Когда Арон вошел в комнату, он увидел следующее: Марксен Иванович лежал на постели и держал в руках ксерокопию какой‑то маленькой книжечки. Такая же книжечка была у сидящего рядом Васи. На тумбочке, в блюдце валялись комочки ваты и остатки стеклянных ампул после уколов.

– Слиха, ани ле мелабер иврит. Рак русит… – запинаясь, говорил Марксен Иванович, подглядывая в книжечку.

– Апи роце лишлоах миврак… – отвечал ему Василий.

– Вы что, чокнулись оба?! – спросил обалдевший Арон.

– Мы учим иврит, – сказал Муравич, глядя поверх очков на Арона. – А с тобой я с завтрашнего дня займусь английским. О'кей?

– О'кей, о'кей… Васька! Паси Марксена Ивановича и не давай ему дергаться. Я смотаюсь в дежурную аптеку…

– Что вы! – сказали Арону в одной аптеке. – Мы уже год, как этих лекарств не видели!..

Расхлябанный «Москвич» мчался по ночному Ленинграду… Возвращая Арону рецепты, в другой аптеке ему сказали:

– У меня мама с тяжелейшей стенокардией, и то я не могу ей ничем помочь! А вы… Ну, люди!

Мечется «Москвич» Арона по притихшим улицам…

В третьей дежурной аптеке – толстая баба с продувной мордой.

– Не смешите меня. Мы уже забыли, как это выглядит.

– А когда оно было – сколько оно стоило? – спросил Арон.

– Это – двадцать шесть копеек, а это рубль семьдесят две копейки, и баба отодвинула от себя рецепты.

Арон положил на прилавок пятьдесят рублей и сказал:

– Сдачи не надо.

Секунду толстая баба смотрела в глаза Арона, потом спокойно спрятала пятьдесят рублей в лифчик и выложила из‑под прилавка два пакетика…

 

 

Как Вовик‑мажор с приятелями попал в неприятную историю

 

Арон медленно пробирался по разрытой Десятой линии Васильевского острова к дому Марксена Ивановича. Глубокие траншеи для смены канализационных труб избороздили почти всю улицу. Высились горы вынутой из траншей земли. Арон осторожно лавировал среди всего этого бедлама.

И вдруг увидел у самой большой и глубокой траншеи великолепную черную «девятку» Вовика‑мажора. Она перекрывала проезд Арону. Пришлось остановиться в нескольких метрах.

Около «девятки» шла какая‑то возня. Арон вгляделся и увидел плачущую Ривку, у которой текла кровь из носа. Вовик‑мажор тащил ее в машину, а Ривка плакала и упиралась. С другой стороны двое приятелей Вовика втаскивали в «девятку» рыдающую Клавку в разорванном платье.

Не выключая двигатель, Арон вышел из своего «Москвича» и, не глядя на Ривку и Клавку, спросил:

– Что за разборки, Вовик?

– Арон Моисеевич!!! – захохотал Вовик. – Товарищ Иванов!.. Король шиномонтажников!.. Спокуха, ребята! Не трухайте – свои!..

Увидев Арона, Клавка и Ривка испугались еще больше… Но Арон даже не взглянул в их сторону.

– Что за разборки, Вовик? Я тебя спрашиваю…

– Да вот телки упираются, не хотят платить по счету!

– И что они вам задолжали? – спросил Арон.

– Всего лишь ночь любви, папаша, – рассмеялся один.

– А может, вы им не нравитесь, – сказал Арон.

– А в кабаке с нами сидеть им нравилось? – спросил второй.

– Тоже верно… – задумчиво произнес Арон.

И вдруг со страшной силой ударил кулаком в лицо одного приятеля Вовика и тут же – второго. Вовика он схватил за волосы и с размаху хрястнул физиономией об капот черной «девятки»…

Один из приятелей Вовика стал было подниматься, но Арон безжалостно засадил ему ногой в живот, а второму наступил на шею и сказал:

– Только шевельнитесь, сивки, я из вас таких клоунов наделаю!.. – он приподнял за волосы окровавленного Вовика‑мажора и спросил: – Выпивка есть?

Вовик что‑то промычал разбитым ртом и показал на заднее сиденье своей машины. Арон вытащил оттуда бутылку коньяку и большую бутылку водки.

– Открывай! – сказал он Ривке.

Та трясущимися руками откупорила обе бутылки. Арон взял коньяк и стал его насильно вливать в разбитый рот Вовика.

– Пей, сученок, пей! Чтобы ни капли не осталось!.. Зато потом, когда тебя милиция начнет напрягать, сможешь сказать, что был в жопу пьяный и ничего не помнишь…

Вовик захлебывался, глотал коньяк вместе с кровью…

Арон заставил его выпить всю бутылку. Потом он стал вливать водку в одного из приятелей Вовика. Тот попытался было встать, но Арон снова сильно ударил его в живот и влил в него половину большой бутылки «Московской».

Вторую половину бутылки он насильно скормил приятелю Вовика. Когда тот проглотил последние капли «Московской», Арон волоком втащил его в «девятку», рядом с ним погрузил бесчувственного второго приятеля, а Вовика усадил за руль, предварительно вывернув колеса «девятки» в сторону глубокой траншеи.

Затем Арон влез в свой «Москвич», завел двигатель, включил скорость и резко дал газ.

«Москвич» рванул с места, сильно ударил роскошную «девятку» в задний бампер, и та покатилась прямо в траншею.

Раздался грохот падающего автомобиля, и через секунду, когда развеялась пыль, из глубокой траншеи торчал только багажник великолепной в прошлом «девятки»…

Арон вылез из «Москвича», хозяйственно осмотрел искалеченную облицовку своей машины, разбитую фару…

…и только потом заглянул в траншею. И с укоризной покачал головой:

– Ну, надо же было так напиться, чтобы белой ночью в траншею влететь!.. Хорошо еще если все живы… Ах, молодежь, молодежь!..

Он поднял глаза на онемевших от ужаса Клавку и Ривку и сказал уже совершенно другим тоном:

– А вы чего, потаскухи сраные, стоите?! Марш немедленно в машину, идиотки!..

Ранним утром у кооперативного гаража Арон в рабочем комбинезоне ремонтировал свой «Москвич» – выпрямлял бампер, облицовку, ставил новую фару.

Клиентов еще не было. Василий прибирал мастерскую, переговаривался с Ароном через открытое окно:

– Где это ты так шваркнулся, Арончик?

– Где, где… Полгорода разрыто, фонари не горят…

– А мы тебя с Марксеном ждем, ждем! Старик уж засыпать начал…

– Ну и слава богу, – сказал Арон. – Васька, а Васька!.. Я чего сказать тебе хотел… Все‑таки мы с тобой говнюки.

– Здрасте‑пожалуйста! Это кто же тебе сказал?

– Это я сам себе говорю. И тебе тоже, – ответил Арон, не прерывая работу. – Со своей женой Ривкой – ты не хочешь иметь дела. И ты прав! Я Клавку вычеркнул из своей жизни… Я тоже вроде прав… Но, Вась, ведь Клавка же тебе – младшая сестра!.. А Ривка – мне младшая сестра! А мы, старшие братья, как жлобы даже в голову не берем – как они там? Чего у них?.. А они – женщины. Их любая шпана обидеть может. Вот я про что…

Василий насторожился, вышел из мастерской со шваброй в руке:

– Ты видел их?

– Еще чего! Это я так, вообще говорю…

– Ты мне не вкручивай! – в панике закричал Василий. – Что с Клавой?!..

– А я откуда знаю?! – в свою очередь заорал на него Арон. – Твоя сестра – ты и поинтересуйся! Позвони – руки не отвалятся!..

Василий бросил швабру и побежал в мастерскую. Через несколько секунд послышался его тревожный голос:

– Клава? Клавочка!.. Здравствуй, маленькая моя! Это я – Вася!..

Арон улегся под машину – стал наживлять болты бампера…