Пока вы не станете текучими, подобными реке, вы не сможете познать божественное, потому что божественное – это не вещь, это событие.

 

Вы не можете искать божественное, не можете к нему стремиться, потому что искать можно только то, что вам уже известно. Поиск подразумевает желание, а вы не можете желать и искать то, чего не знаете. Как можно искать то, что вам совсем не известно? Само побуждение, импульс к поиску возникает только после того, как вы что‑то испытали, познали – хотя бы только в проблеске. Поэтому божественное невозможно искать. Но когда я говорю, что божественное невозможно искать, это не значит, что его нельзя найти. Его нельзя искать, но можно найти.

Чем больше вы его ищете, тем меньше вероятность его найти. Ищите, и вы ничего не найдете, потому что сам поиск, именно поиск станет препятствием. Не ищите то, что вам неизвестно, – лучше глубоко войдите в то, что вам известно. Не стремитесь к неизвестному – войдите глубоко в известное. И если вы глубоко войдете в известное, вы упретесь в двери в неизвестное, потому что на самом деле известное – это дверь в неизвестное. Так что идите в глубину.

К примеру, вы не можете искать божественное, но если вы кого‑то полюбили, тогда вы познали любовь – войдите глубоко в эту любовь. Если глубоко войти в любовь, в какой‑то момент возлюбленные исчезают, и появляется божественное.

Итак, вместо того чтобы искать божественное, лучше продвигаться туда, что для вас реально существует, что вам известно, близко. Не ходите далеко, начинайте с того, что рядом. Мы так стремимся к далекому, что никогда не делаем первый шаг, который можно сделать только к близлежащему. Мы сразу хотим сделать последний шаг, но последний шаг нельзя сделать в самом начале. Сначала нужно сделать первый шаг. Первый шаг здесь и сейчас, но нас интересует то, что далеко, в будущем.

Поиск подразумевает поиск во времени. Поиск – это откладывание, постоянное откладывание на потом, потому что поиск всегда направлен в будущее, он не может происходить в настоящем. Как можно что‑то искать здесь и сейчас? Для этого здесь нет пространства. Здесь и сейчас можно быть, но не искать. Так что сам ищущий ум создает время, потому что для поиска нужно время. Вот почему те, кто ищет мокшу, освобождение, абсолютное освобождение, вынуждены были создать концепцию перевоплощения. Для такого поиска требуется больше времени – одной жизни недостаточно, нужно много жизней. Только в таком временном пространстве вы можете что‑то сделать. Если вы хотите найти абсолют, одного мгновения недостаточно и, конечно, одной жизни тоже недостаточно.

В действительности, время является побочным продуктом желания. Чем большего вы желаете, тем больше требуется времени. Эту ситуацию можно решить двумя путями: во‑первых, вы можете вообразить, что жизни следуют одна за другой, и время никогда не кончается. Это один, восточный способ создать больше пространства для желаний. Другой, западный подход, состоит в том, чтобы больше ценить время и сделать как можно больше в отведенный период времени. Жизнь только одна: никаких последующих жизней не будет, на этой жизни все кончается, поэтому вам нужно многое успеть – очень, очень многое. Вам нужно осуществить так много желаний в отпущенный вам срок. Вот почему на Западе так ценится время – по существу, чувство времени является наиболее характерным аспектом западного ума.

Но в любом случае, когда вы чего‑то желаете, вы создаете время. Время – это четвертое измерение, это тоже своего рода пространство. Без времени ваши желания не могли бы существовать, поэтому любое желание создает время и будущее, и тогда вы можете откладывать настоящий момент, который в действительности является не временем, а осуществлением.

Так что лучше глубоко войти в то, что вам известно, что составляет вашу жизнь. Во всем идите в глубину – что бы это ни было, идите в глубину. Не оставайтесь на поверхности, дойдите до предельной глубины. И как только вы начнете идти в глубину, погружаться в глубину, вы попадете в другое измерение. Вы не будете уходить в будущее, вы войдете глубоко в настоящее, в этот самый момент.

Например, сейчас вы меня слушаете. Вы можете слушать очень поверхностно, только ушами – это первый уровень. Вы скажете: «Конечно, я слушаю», но слушают только уши, только физический аппарат – ваш ум может быть где‑то в другом месте. Если вы пойдете глубже и станете слушать очень внимательно, ваш ум тоже вовлечется – тогда вы глубже войдете в настоящий момент. Но даже когда вовлечен ум, ваша суть может в этом не участвовать. Если вы размышляете над тем, что я говорю, ваш ум вовлечен, но есть еще большая глубина. Ваша суть может отсутствовать, в вас могут быть бессознательные течения, уносящие вас. Вы можете пойти еще глубже, так чтобы была вовлечена и ваша суть. В таком случае вы становитесь просто пустым – вы даже не думаете о том, что я говорю. Ваш слуховой аппарат здесь, ваш ум здесь, ваша суть здесь – все сфокусировано. Тогда вы входите глубоко.

Итак, во всем, что бы вы ни делали, идите в глубину. Чем глубже вы войдете, тем ближе вы будете к неизвестному. А неизвестное не противоположно известному – оно скрыто в нем. Известное – только экран.

Так что не уходите в будущее, не ищите. Просто будьте здесь – будьте. Когда вы ищете, вы рассеиваетесь, но когда вы есть, вы сконцентрированы, интенсивны, и эта интенсивность, эта полная сосредоточенность в моменте приводит к определенной кристаллизации. В этот момент интенсивности, полноты вы есть. И это бытие, этот момент бытия становится дверью – вы нашли ее без всякого поиска. К ней можно прийти, даже не ища.

 

Поэтому я говорю: не ищите, и найдете!

 

Все приемы, все методы, используемые мною, служат только для того, чтобы помочь вам все более и более интенсивно быть здесь и сейчас, помочь вам забыть о прошлом и будущем. Любое движение вашего тела и ума можно использовать как трамплин: главное – это прыжок в «здесь и сейчас».

Можно использовать даже танец, но тогда вы должны быть просто танцем, а не танцором. Как только появляется танцор, танец разрушается. Тогда появляется ищущий, тот, кто живет во времени, и движение разделяется – танец становится поверхностным, а вы где‑то далеко.

Когда вы танцуете, будьте танцем, не будьте танцором, и тогда наступит момент, когда вы станете самим движением, разделения больше не будет. Такое неразделенное сознание и есть медитация.

Можно использовать все что угодно.

 

Когда вы едите, принятие пищи может стать медитацией – если не будет того, кто ест. Когда вы идете, ходьба может стать медитацией – если не будет идущего. Когда вы любите, любовь может стать очень глубокой медитацией – если не будет любящего, если любящий исчезнет.

 

Мы разделены, и так мы действуем. Всегда есть действующее лицо, вот в чем проблема. Но почему появляется этот деятель? Он появляется из‑за желаний, ожиданий, воспоминаний прошлого, надежд на будущее. Деятель всегда тут как тут – это все наши накопления прошлого и все предполагаемое будущее. Деятель упускает только одно: настоящий момент. А настоящий момент включает в себя все: все прошлое и все будущее. Этот момент теряется впустую, а он и есть жизнь. Все прочее – это просто воздействие прошлого или мечты о будущем – но это лишь мечты.

У вас есть огромные, удивительные богатства, но от них нет прока. Деятель – это точка бесплодия внутри вас. Все эти богатства щедро украшены многочисленными орнаментами прошлого, многочисленными надеждами на будущее – они выглядят очень внушительно, но они бесплодны. А настоящий момент обнажен, атомарно прост, он очень беден – беден в том смысле, что в нем нет никаких накоплений прошлого и никаких планов на будущее. Это чисто экзистенциальный момент. Он кажется бедным, но только в нем и возможна жизнь. Он живой! А быть живым и бедным – в этом все богатство, тогда как быть бесплодным и богатым – в этом вся нищета. Вот почему так получилось, что нищие Будда и Христос принесли столько плодов, а Мидас оказался ничтожнейшим явлением мира.

В медитации могут помочь только естественные свершения, а не фальшивые методы. Вот почему всегда такое значение придавалось живому учителю. Книги ни к чему вас не приведут – они не могут вас изменить, не могут вступить в контакт с вами, не могут вас расшевелить, пробудить. Учения, доктрины не бывают живыми, они мертвые, поэтому Восток всегда настаивал на необходимости учителя, мастера. И причина такой настойчивости вот в чем: только мастер может быть текучим, гибким, он может все изменить. С ним даже методы становятся не‑методами, тогда как в писаниях, в традициях даже отсутствие методов становится методом, потому что, как только что‑то записано, оно оказывается бесплодным.

Что‑то сказано, и оно уже мертво. Мастер нужен для того, чтобы постоянно разрушать свои собственные прошлые утверждения, так чтобы не возникало никакой «фиксированности», закрепленности. Необходима текучесть, только тогда что‑то может случиться.

Так что, на мой взгляд, группа, которая занимается медитацией, – это группа, которая что‑то делает в настоящий момент и ничего не ищет. А в настоящий момент можно делать только что‑то обыденное. Со стороны может быть даже непонятно, что происходит, сторонний наблюдатель может даже подумать, что медитирующие сошли с ума. Они могут прыгать и кричать, плакать и смеяться, они могут делать все что угодно. Они могут просто молча сидеть или создавать ужасный шум, но, что бы они ни делали, они делают это без деятеля. На самом деле они просто позволяют всему происходить, сами ничего не делая, – они просто открыты.

Вначале это трудно. Вы не хотите, чтобы что‑то происходило без вашего ведома, потому что вам хочется быть хозяином. Ничто не должно свершаться без вашего руководства и контроля. Поэтому вначале это трудно. Но постепенно, по мере того как вы начинаете чувствовать свободу, которая приходит со смертью контролирующего ума, – и свежесть, которая приходит в тот момент, когда вы отпускаете контроль, – вам открывается возможность смеха. И тогда, в определенный момент, вы почувствуете, что ум – разрушительная сила внутри вас, что собственник – тот, кто владеет, контролирует, – это ваши оковы, ваше рабство.

Вы не осознаете этого, наблюдая за кем‑то другим, вы можете это только почувствовать сами, шаг за шагом. Тогда в какой‑то момент вы вдруг исчезнете: деятель исчезнет, и останется только действие. И тогда придет свобода, тогда придет осознанность – вы станете полностью осознанным. Или, вернее, вы станете самой осознанностью.

 

Вот что я называю медитацией – не поиск, не стремление к чему‑то, а просто погружение в глубину, в настоящее. И для этого можно использовать все что угодно, для этого подходит все, без исключений.

 

Если вы понимаете, то все можно использовать как объект медитации, как медитацию. Вот почему я предлагаю вам делать динамическую медитацию и просто оставаться в глубоком молчании посреди того, что вокруг происходит.

 

Вопрос:

В хатха‑йоге есть упражнение, в котором нужно напрягать каждую мышцу тела, а затем отпускать напряжение, и тогда наступает расслабление. Похоже ли это на то, что происходит в динамической медитации?

 

Расслабление в своей основе экзистенциально, бытийно. Вы не сможете расслабиться, если в действительности ваше отношение к жизни основано на напряжении. Тогда, даже если вы попытаетесь расслабиться, у вас ничего не получится. По сути, само усилие расслабиться абсурдно, потому что усилие как таковое враждебно расслаблению. Вы не можете расслабиться, вы можете только быть расслабленным.

Само ваше присутствие враждебно расслаблению. Расслабление означает, что вас нет, вы отсутствуете, а вы можете отсутствовать только в том случае, если вы не делаете никаких усилий. Любое усилие будет укреплять ваше присутствие – это неизбежно. Что бы вы ни делали, это будет ваше действие, оно будет вас укреплять, благодаря ему вы будете становиться более плотным, более кристаллизованным.

В этом смысле вы не можете расслабиться. Расслабление возможно только тогда, когда вас нет. Сами ваши действия являются частью вашего эго, само ваше усилие является продолжением вас.

Вы расслабляетесь в тот момент, когда вас нет. Само ваше бытие представляет собой напряжение, вы не можете существовать без напряжения – вы есть напряжение.

Напряжение начинается с желания того, чего нет. Это напряжение между прошлым и будущим. Вы подобны мосту между двумя берегами, и, когда соединяются две несоединимые вещи, возникает напряжение. Человек – это мост, мост желаний, но он подобен радуге, а не стальному мосту, он может испариться.

Говоря, что расслабление экзистенциально, я хочу сказать вот что: поймите напряжение, ничего с ним не делайте, просто поймите.

Вы можете понять напряжение, но расслабление вы понять не способны, это невозможно. Вы можете понять только напряжение, поэтому поймите, что это такое, как оно образуется, откуда оно возникает, как оно существует, благодаря чему. Поймите напряжение полностью, и, как только вы его поймете, наступит момент, когда не будет никакого напряжения. И тогда будет расслаблено не только ваше тело, но и все существо.

 

В действительности, тело расслабить не так уж трудно, но это стало труднее с развитием цивилизации, потому что человек утратил контакт с телом. Мы не живем в своем теле, наше существование стало в основном умственным, рассудочным.

 

Вы даже любите без участия тела, вы любите умом – тело оказывается просто мертвым грузом. Когда вы прикасаетесь к кому‑то, вы прикасаетесь не телом, вы ничего не чувствуете – вы прикасаетесь умом. Но поскольку умы на самом деле не могут соприкасаться, происходит встреча двух тел, а общности не возникает. Ваши тела мертвы, поэтому вы можете обниматься, но это объятия двух мертвых тел. Они сближаются, но настоящей близости не возникает. Близость возможна только в том случае, если вы находитесь в теле, если вы внутри своего тела.

Мы существуем вне тела, как духи, где‑то вокруг него, но только не внутри. Чем более цивилизованным становится человек, тем меньше он контактирует со своим телом. Контакт утрачен, вот почему тело так напряжено.

Тело обладает собственным автоматическим механизмом расслабления. Тело устало, оно лежит в постели, но поскольку вас в нем нет, оно не может расслабиться. Чтобы автоматический механизм сработал, вы должны быть в теле – без вашего присутствия он не действует. Нужны вы, без вас тело не может заснуть. Сон нарушен, расслабление не происходит, потому что утрачен контакт с телом.

Вас нет в теле, поэтому тело не может полноценно работать, не может следовать своей собственной мудрости. Оно обладает врожденной мудростью, которая передается из поколения в поколение, но поскольку вас в нем нет, возникает напряжение. Во всем остальном физическое тело в основе своей подобно автомату, оно действует автоматически. Только в нем должны быть вы, необходимо ваше присутствие, и тогда оно приступает к действию.

 

Наши умы тоже полны напряжения, которого в них не должно быть. Ваш ум напряжен, потому что вы все время используете его для того, чтобы создавать путаницу. Так, человек, который думает о сексе, создает путаницу, потому что секс – это не то, о чем нужно думать, умственный центр не предназначен для этого. У секса есть собственный центр, но вы выполняете работу сексуального центра с помощью ума. Даже когда вы любите, вы не чувствуете этого, а думаете об этом, чувствующий центр не работает.

Чем более цивилизован человек, тем сильнее перегружен его умственный центр. Все остальные центры не работают, не действуют. Из‑за этого также возникает напряжение, потому что центр, который должен работать и в котором есть соответствующая энергия, остается без дела. Тогда в этом центре также возникает напряжение, ведь он перегружен своей собственной неиспользованной энергией.

Центр ума перегружен работой. Его заставляют чувствовать, а он этого не умеет. Ум не умеет чувствовать, он может только думать. Категории мышления отличаются от категорий чувств – и не только отличаются, они диаметрально противоположны. У сердца другая логика, нежели у ума.

У любви свой образ мысли, он не рассудочный, так что уму приходится делать то, к чему он не предназначен. Он перегружен работой, и от этого возникает напряжение. Ситуация примерно такая: отец выполняет работу ребенка, а ребенок выполняет работу отца. Эта путаница возникает из‑за того, что мы живем преимущественно на уровне ума. Если бы каждый центр выполнял свою работу, было бы расслабление.

Ум – не единственный наш центр. Но поскольку мы живем так, как будто других нет, мы нарушили тишину, утратили ненапряженный подход, разрушили всю гармонию человечества с вселенной. Ум должен работать, у него есть свое назначение, но в узких пределах. Наш ум перегружен. Все наше образование нацелено только на один центр. Вас обучают так, как будто у вас есть только один центр – ум, математический, рациональный центр.

Но жизнь не только рациональна, напротив, большая часть жизни иррациональна. Рассудок подобен маленькому светящемуся островку в огромном, темном и таинственном океане иррационального. И этот островок держится посреди океана тайны – в огромном океане тайны.

Эта освещенная часть – только часть. Она не является всем целым, и не нужно принимать ее за целое, иначе неизбежным результатом будет напряжение. Тайна возьмет свое, иррациональное возьмет свое.

Этот результат можно видеть на Западе. Запад переразвил, перегрузил один центр – рассудочный, рациональный – и теперь иррациональное берет реванш. Это можно видеть во всем, весь порядок рушится – анархическое, неорганизованное, бунтарское, нелогичное прорывается везде, в музыке, в живописи. Иррациональное требует своего, и учрежденный порядок уступает ему место.

Рассудок – это не все целое. И когда его принимают за целое, вся культура приходит в напряжение. Те же законы, которые применимы к отдельному человеку, действуют и в отношении всей культуры, всего общества. Эти законы нужно понять, и само это понимание начнет производить в вас изменения: само понимание станет трансформацией.

Тело стало напряженным, потому что вы не в нем, а ум стал напряженным, потому что вы его перегрузили. Но ваше духовное существо никогда не бывает напряженным. Я разделяю вас на тело, ум и дух только в качестве метода. Вы не разделены, в действительности этих границ не существует, однако это разделение поможет вам многое понять.