Нужны ли экономической дипломатии дипломаты?

В свете вышеописанных наблюдений нельзя не сделать не­сколько замечаний и не задать некоторых вопросов.

Поддержка предприятий — не занятие для дипломатов. Она имеет отношение к маркетингу, технике торговых и финансо­вых операций, знанию рынков, то есть специальным познани­ям, которыми обычно не обладает профессиональный дипло­мат. Поскольку из всякого правила есть исключения, оно есть и из этого, но внушительное — это случай Великобритании. Вероятно, можно усмотреть черты родственной связи методов британской дипломатии с приемами торговли, подмеченными Гарольдом Николсоном¹. В этой стране на представителей ми­нистерства иностранных дел не только возложена общеполити­ческая дипломатия, они не только занимаются макроэкономи­ческой дипломатией, но и дипломатией на микроуровне, то есть работают на нужды поддержки предприятий, к которой, к тому же, привлекаются и многие местные специалисты. Канада и Нидерланды действуют по той же схеме.

Таким образом, поставлен вопрос о полном разделении дипломатии и помощи предприятиям, причем эта последняя поручается независимым, предпочтительно частным организа­циям, как принято у немцев, или государственным службам, как в Италии, Испании и Португалии. Доводы в пользу такого выбора, согласно которым предприятиям лучше помогают не чиновники, не вполне убедительны, ибо в обоих случаях они имеют дело с технократами, и обладатель диплома об оконча­нии института управления, работающий по контракту с торго­вой палатой, мало чем отличается от такого же дипломата, на-

¹ См. приложение III.

 

9 — 8577

 

9*

нятого торговой службой посольства. К тому же лишь в исклю­чительных случаях либо та, либо другая может привлечь про­фессионала, в самом начале его служебной карьеры. Финансо­вая сторона дела тоже не имеет решающего значения: и там, и здесь подсчитывают издержки на оказанные услуги, и государ­ства несут в обоих случаях почти одинаковые расходы, свя­занные с работой своих служб, когда получают на это субси­дии. С точки зрения политических предпочтений, выбор де­лается между государством, выполняющим свои обязательст­ва в текущей экономической жизни, и государством, свобод­ным от всех своих обязательств. В реальной жизни освобож­дение государства от его обязательств, пришедшееся многим по вкусу, наталкивается на многие практические препятст­вия — изменить систему значит создать новую структуру, а это дело непростое.

Все эти соображения относятся как к посольствам, так и к консульствам, с той лишь разницей, что за пределами столицы консул имеет высокое официальное и социальное положение, которого, как правило, нет у торгового советника (или атташе). Объединение работы консульства и торгового советника под единым началом, увязанным с должностью консула, может дать сотрудникам экономических служб возможность устанав­ливать контакты на более высоком уровне. Во Франции уже создано несколько постов консулов, выполняющих одновре­менно обязанности торговых советников.

Естественно, предыдущие замечания не касаются дел, имеющих политическое значение. В поле зрения экономи­ческого и торгового советника попадает крупный промыш­ленный проект, значительный объем капиталовложений. Может статься, им займется и сам посол, но это приводит нас к другой теме, о том должны или нет существовать некие связи между поддержкой предприятий и макроэкономической дипломатией.

Следует ли заниматься микро- и макроэкономической дипло­матией под одной крышей? Так происходит не везде, но так по­ступают Великобритания, Франция и Нидерланды, где эконо­мический или торговый советник (посланник) отправляет обе обязанности. Об этом уже говорилось выше, но имеющийся опыт не позволяет дать определенно ни положительный, ни от­рицательный ответ. В пользу разделения могут свидетельство­вать ранее приведенные доводы относительно несходства про­фессий, а также и различия участников переговоров. В пользу объединения свидетельствует то обстоятельство, что предпри­ятия нуждаются в информации, питающей макроэкономичес-

кую дипломатию, и что эта последняя использует опыт рын­ков, даже на уровне малых и средних предприятий и повсе­дневных товаров. Достойно сожаления, что на поле деятель­ности предприятий мы появляемся лишь в качестве наблюда­теля или любопытствующего, а ведь работа с ними незаменима для понимания происходящего в экономике страны. Возникает вопрос, стоило ли в таком случае труда организовывать все эти заграничные службы?

Оправдана ли происходящими в мире изменениями столь боль­шая численность двусторонних посольств? Неужели нет возмож­ности решать все вопросы между столицами, и есть ли необ­ходимость находиться на месте, чтобы поддерживать свои предприятия, когда столицы сближаются, когда все решается с полуслова, когда нельзя медлить, когда все проблемы возника­ют и улаживаются в многосторонних инстанциях, когда то и дело встречаются министры и чиновники, а иностранные рынки становятся не такими уж иностранными? Не отжили ли свое посольства? Не пропала ли нужда в дипломатах? Опыт подсказывает, что дипломатия стала иной. Спору нет, текущая информация поступает и по иным каналам, а прямые перего­воры более уже не ведутся главным образом послами. Но по мере того, как возрастает число решений, принимаемых в Брюсселе, Женеве, Нью-Йорке и Вашингтоне, все сильнее ощущается и необходимость подготавливать иностранные пра­вительства, их учреждения и общественное мнение к предсто­ящим инициативам, разъяснять им занятые позиции, убеждать в их обоснованности, постараться склонить их на свою сторо­ну, для чего придется разобраться, что располагает их в пользу определенных решений, а что нет.

В других инстанциях столь основательная двусторонняя подготовка многосторонней дипломатии невозможна. Правда, международные встречи дают повод для бесед, но слишком не­продолжительных — участников слишком много для личных встреч, а перерывы на чашку кофе или обед на скорую руку слишком коротки, чтобы завязалось настоящее обсуждение. Разумеется, центральные администрации связаны телефоном и телетайпом, и между ними устанавливаются понемногу более или менее дружеские отношения, ограниченные, правда, кру­гом лиц, имеющих прямое отношение к соответствующим про­блемам. Не все слагаемые политического, административного и социального окружения, не все структуры косвенного влияния представлены там. Лишь посольство, терпеливо свершающее свой труд по определению главных направлений, имеет все ос­нования проникнуть в эти сферы. Следует добавить, что пра-

вильное применение многосторонних правил проверяется на месте, ибо такого рода оценку нельзя сделать ни за письмен­ным столом служебного кабинета и ни в периодической печа­ти, а единственно в общении с предприятиями и чаще всего в беседах с глазу на глаз.

Посольства по-прежнему приносят пользу, устарели лишь их методы. Посольства будут необходимы при условии, что их методы изменятся. Для этого необходимо обеспечить лучшее оперативное подключение дипломатических представительств к работе министерств, что сулит с самого начала лучшую времен­ную увязку рабочих программ и более полный обмен инфор­мацией между центром и периферией.

Взаимодействие макроэкономической дипломатии и минис­терства иностранных дел ставит вопрос необычайной важнос­ти, вызывающий ожесточенные споры. С одной стороны, сле­дует ли возложить эту работу, сохраняя важную роль посла, на дипломатов в составе заграничных посольств, либо на структу­ры, непосредственно подчиняющиеся одному из экономичес­ких министерств как это заведено во Франции и Испании? С другой стороны, должно ли министерство иностранных дел вы­ступать в качестве межминистерской инстанции?

При всей его важности, первый вопрос можно решить в ко­роткие сроки. Ответ зависит от относительной роли минис­терств и их служб в организации структур власти. И здравый, и практический смысл подсказывают сообразовываться с этой ролью, и это существенно, даже если практические выгоды можно обнаружить и в будничных мелочах. Во французской системе экономические, торговые и финансовые советники по­лучают соответствующую профессиональную подготовку, лучше знают предприятия, с которыми работают, и имеют оп­тимальную связь с оперативными службами в столице коль скоро командированы ими. Однако, может случиться, что послы не поручают им вести отдельные дела в полном объеме, усматривая в них некую политическую подоплеку, что, естест­венно, вносит путаницу. В британской системе такой неразбе­рихи не бывает, а обмен информацией совершается быстрее, потому что внутри посольств нет ведомственного размежева­ния, а посол видит в своих экономических советниках молодых коллег, а не представителей других, возможно соперничающих, администраций. Во французской системе правительство имеет то преимущество, что на его стороне разные точки зрения в аналитической работе и плодотворность подхода, который можно было бы назвать стереоскопическим. В других странах посол может проявить большую склонность учитывать другие

мнения, потому что на него возложена обязанность сводить во­едино все аналитические работы посольских служб.

На второй вопрос ответить труднее. Как мы уже видели, в практической жизни возникают самые разные и нередко до­вольно запутанные обстоятельства, потому что, в конечном счете, они зависят от структур влияния, словом, от соотноше­ния сил, сложившегося в правительстве. А поскольку они могут меняться с приходом к власти нового правительства, не может быть какого-то единого неизменного решения, что сразу делает бессмысленными любые обобщающие умозаключения.

Весьма любопытно, что лучше всего налажена координи­рующая работа министерств иностранных дел в странах Евро­пейского союза благодаря их стратегическому положению в информационном и координационном аппаратах, в обязатель­ном порядке подключенных к постоянным представительствам, а именно в этой сфере внешние дела менее всего имеют харак­тер внешних и самым тесным образом переплетаются с внут­ренними. Положение, правда, не столь удивительно, каким могло бы показаться, если принять во внимание, что обшир­ные секторы экономической дипломатии, в частности вся внешнеторговая политика, находятся в ведении ЕС, так что переговоры со странами, не входящими в сообщество, будут вестись на основе позиций, выработанных в Брюсселе. Через посредство Европейского союза ведутся непрямые, так ска­зать, опосредованные, переговоры с третьими странами¹. Кроме того, в более широком смысле место каждой европей­ской страны в мире определяется ныне строительством единой Европы.

Другое любопытное наблюдение: есть ощущение, что ми­нистерства иностранных дел более склонны заниматься торго­выми проектами, нежели вопросами макроэкономики, хотя они и имеют большее стратегическое значение. Сомнительно, что это сознательное предпочтение. Скорее всего, причина кроется в более широких возможностях знать о положении дел с точки зрения их значения для обеих сторон.

¹ Тем не менее в комитете 15-ти, выступающем в качестве помощника Брюссельской Комиссии в торговой политике, свои страны представляют руководители торговой политики (не принадлежащие к министерствам иностранных дел). От Франции в таковом качестве выступает директор Регионального управления экономического обмена (РУЭО). Валютные во­просы находятся в ведении управляющего казначейством. Однако минис­терство иностранных дел наблюдает за самым важным, когда результаты вносятся на рассмотрение Комитета постоянных представителей.

В то же время ощущается подспудная тенденция, не кос­нувшаяся лишь Италии, которая проявляется в том, что дея­тельность разных министерств согласовывается вне и на уровне более высоком, чем министерства иностранных дел, естествен­ное последствие универсализации и глобализации: все минис­терства имеют международные интересы, и правомерно сосу­ществуют два подхода, один — подход экономических и так называемых технических министерств, выражающийся в поли­тике, охватывающей определенное поле деятельности (напри­мер, мировая экономика, промышленная стратегия) и второй подход, присущий министерству иностранных дел, в котором отразились другие точки соприкосновения, которыми опреде­ляются отношения с той или иной страной или организацией. По своему регламенту министерства иностранных дел не обла­дают ни политической властью, ни общими полномочиями в обслуживании интересов государства, дающими им право на­стаивать на своем мнении. Позицию всего правительства в целом можно определить лишь на более высоком уровне, с по­мощью координации или арбитража главы правительства или государства. Таким образом, межминистерское посредничество дипломатов в полной мере осуществимо лишь в посольствах и лишь через послов.

кой, знать историю, прививать себе истинную культуру интел­лигента, наделенного широкими взглядами, пытливым умом и готового воспринять науку других областей знания. Такие ка­чества встречаются все реже и оттого становятся бесценными, и нужда в них не исчезнет с повсеместным распространением экономической дипломатии.

Нельзя поставить точку в этой главе, не вынеся суждения о роли дипломатов. Вопреки сделанным несколько опрометчиво заключениям, глобализация и рост значения экономики не умалили важности их ремесла. Они следят за согласованностью внешних действий государства и являются профессионалами связи разных культур. Им не нужно специализироваться в дру­гих делах, не им следует заниматься торговлей, финансами или экономикой. Желательно, разумеется, чтобы они приобрели профилирующую специальность, но они не должны замыкать­ся в какой-то области, ибо их козыри — это их способность находить связи между разными видами политики, обнаруживая несовпадения и точки соприкосновения. Было бы, вероятно, желательно, чтобы, как это происходит в США, больше послов приходило из разных сфер деятельности, обогащенных самым разным профессиональным опытом. Можно также подумать и о том, чтобы дипломатия не оставалась пожизненным заняти­ем. За сим, взвесив все и не страшась прослыть ретроградами, мы приходим к выводу, что качества, необходимые диплома­там, не изменились: наблюдать с умом и толком, излагать уви­денное немногословно и внятно, вести переговоры с выдерж-

ЗАКЛЮЧЕНИЕ НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Эта книга начиналась с предположения, что экономическая дипломатия существовала издавна, а завершается ощущением ее блистательного обновления.

Экономика изменилась, она разрастается по всему земному шару и менее, чем в прошлом, связана с национальной средой или подвержена влиянию правительств. Дипломатия также претерпела изменения: она свершалась поверх границ, но гра­ниц остается все меньше, она вершилась на двусторонней ос­нове, но в наши дни возобладала многосторонняя дипломатия. Преобразования эти действительно глубокие, но их сумма дает лишь неполное представление о новом облике экономической дипломатии.

Она несет в себе зародыш новой перспективы.

В прошлом иностранные дела в течение длительного време­ни были разобщены с внутренними делами, и доказательством такого разобщения было почти полное отсутствие политичес­ких дискуссий. Когда задевались национальные чувства, страс­ти, случалось, вскипали на какое-то время, но по поводу эко­номических вопросов это случалось весьма редко. Такие вопро­сы решались между специалистами, составляли предмет более или менее пристального внимания лишь в узком кругу лиц, а выбор той или иной ориентации (колониальная экспансия, более или менее открытые границы, девальвация либо устойчи­вость национальной валюты) нередко был подчинен соображе­ниям поддержания внутреннего равновесия. Так продолжалось, в сущности, до 90-х годов, когда общественные дебаты, вы­званные ратификацией Маастрихтского договора и переговора­ми Уругвайского этапа, явились знамением происходящих перемен.

Перемен хотя и едва начавшихся, но проистекавших от со­знания того, что различия между национальным и интернаци­ональным, между внутренним и внешним, между политикой и экономикой перестали существовать в современной экономике. Они сохранились в других областях, в том числе в мире куль­туры и науки, где примеры контактов, коим также несть числа, восходят к временам еще более отдаленным. Со времен Сре-

дневековья разные культуры взаимно обогащались, влияя друг на друга, в них зарождались великие духовные веяния, не ве­давшие границ, но там не было такого сращения, работа одних не зависела в такой степени от вклада других. Своеобразие свершающегося в экономике заключается в том, что глубина взаимопроникновения устанавливает тесную связь между внут­ренней деятельностью и явлениями, происходящими вне стра­ны. Ныне международные нормы образуют русло, в котором движется любая национальная экономика, стратегия и объеди­нение предприятий, нормы, возникшие в мировом масштабе, определяют позиции и деятельность экономических агентов как внутри, так и вне государств. Отныне экономический по­дъем наций зависит от их участия в общемировых делах, наци­ональное процветание настолько зависит от конкурентоспособ­ности в международном масштабе, что она стала задачей первостепенной важности. Таким образом, экономическая дипломатия насквозь пронизывает повседневную жизнь, она не довольствуется более учетом интересов иностранных госу­дарств, направляя в известное русло последствия экономичес­кой политики национальной направленности на своих грани­цах, не может оставаться лишь внешним отражением внутрен­ней политики.

И здесь возникает первое изменение перспективы. Эконо­мическая дипломатия уже не ограничивает свою деятельность относительно хорошо изученной областью экспорта и капита­ловложений, она уже не довольствуется защитой национальных интересов, она хочет умело включить их в универсализованный мир и с этой целью внести свою лепту в создание глобализо-ванной экономики. На этом пути ей предстоит распространять свою деятельность на все большее число политических курсов и государств, где положение изменилось, а порой стало совер­шенно другим под влиянием развития экономического обмена, средств сообщения и связи и которым она может помочь со­вершить необходимые преобразования. Таким образом, эконо­мическая дипломатия мало-помалу вступает на путь, которым не шла традиционная дипломатия (представительство, инфор­мация, переговоры), на путь распоряжения общим достоянием в общих интересах. Экология представляет собой, хотя пока еще в виде исключения, совершенный образец такой деятель­ности, а регулирование рынков и предотвращение финансовых кризисов повседневно свидетельствуют об этом.

Коль скоро внутренняя экономика ориентируется отныне на данные, поступающие извне, экономической дипломатии следовало бы, помимо всего изменить порядок своих действий и, отступив от своих привычек, обратить взор внутрь страны,

преследуя две цели одновременно: подтолкнуть к размышлени­ям и побудить страну продвигаться дальше на международной арене, в чем и заключается вторая открывающаяся перед ней перспектива.

В отношении первого, ей известно, что возложенные на нее задачи по установлению связей не замыкаются в стенах канце­лярий, и в последние годы она научилась завязывать отноше­ния вне этих стен, чтобы создать у международных операторов чувство доверия, в котором нуждается сегодня любая страна и любая политика, чтобы с ней считались в международной эко­номике. Но она нуждается теперь и во все большем числе со­беседников внутри страны, чтобы стало понятно происходящее за ее границами. Экономическая дипломатия, как и предпри­ятия, живет согласно мировой логике грядущих перемен, кото­рая еще недостаточно овладела умами. На предприятиях, в университетах и лицеях, профессиональных организациях и со­юзах необходимо довести до сознания всех, что за границей больше возможностей, чем ограничений.

Экономическая дипломатия должна довести свои усилия до конца, чтобы ее страна шла в ногу с международным сообще­ством. Уже недостаточно того, чтобы за границей она оказа­лась рядом с предприятиями, вступила в переговоры с властя­ми иностранных государств и участвовала в международных дискуссиях за закрытыми дверями. Нужно еще, чтобы она вглядывалась в жизнь своей страны, чтобы наблюдала за осу­ществлением того, в разработку чего внесла свой вклад. Это нужно делать последовательно, вплоть до мелочей, находясь при этом в нужном месте, то есть рядом со службами, занима­ющимися данным делом, сколь бы ревностно ни оберегалось административное размежевание. Экономическая дипломатия лишь тогда может счесть свой труд завершенным, когда внутри страны исполнится то, в чем она успела вне ее границ.

Описав известный круг, Земля уже не представляется более в прежней перспективе. В движении все дальше по ту сторону границ и все далее вглубь открываются все новые пути и новые горизонты. Мы не живем в замкнутом мире — таков урок эко­номической дипломатии, обогащенной опытом и поддержан­ной в ее устремлении вперед.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение I

ФРАНЦУЗСКИЕ ТОРГОВЫЕ И ФИНАНСОВЫЕ СОВЕТНИКИ¹

Как и все великие экономические державы, Франция нача­ла уделять особое внимание экономическим делам в зарубеж­ных посольствах и консульствах в первой половине XIX века.

Так, в 1936 году министерство иностранных дел (к которому с 1793 года перешло от министерства морского флота ведение консульствами) открыло консульство в Маниле и направило туда вхожего в политические круги агента, Теофила Барро, с поручением вести внимательное наблюдение за всем, происхо­дящим на Дальнем Востоке. Французские церковнослужители издавна обосновались там, но будущее этой части мира зависе­ло от установления прочных экономических связей. Кстати, решение о посылке агента принималось под давлением торго­вых палат. Было, тем не менее, очевидно, что от введения этого направления деятельности ждали слишком многого, и пример этот показывает, сколь мало сеть консульских служб была готова нести бремя новых торговых обязанностей, не пре­терпев организационных преобразований. С одной стороны, т.к. -в географическом размещении консульств, сохранившимся с весьма отдаленных времен, преобладало средиземноморское направление, в то время как в Северной Европе, Австро-Вен­грии, России, в обеих Америках консульства отсутствовали, за исключением нескольких портовых городов. С другой стороны, именно потому, что консулы естественно охотнее занимались традиционными задачами, ради которых их обучали и брали на работу, в области экономики они имели более всего опыта в составлении отчетов о состоянии торговли и судоходства. Одним словом, они не были способны справляться со сбором все возраставшего количества информации, которую требовало от них правительство. Таким образом, растущая сложность

¹ Многое из этого приложения почерпнуто из диссертации Брюно Ри-кара (Шартрская Высшая школа) «Государство и торговая экспансия Франции: внешняя экономическая информация, от консулов до торговых советников, 1681—1939» (в 2 т. Париж, 1992).

экономических задач делала все ощутимее потребность в аген­тах, получивших специальную подготовку. Тем не менее, лишь в 1894 году, после многочисленных и ожесточенных споров, вызванных изданием наделавшего тогда шума сочинения Жоржа Каду «Французское влияние за границей. Наша экс­портная торговля и наши консулы», была начата разработка специальной системы поддержки предприятий, создававшейся в четыре этапа.

На первом этапе, в 1895 году, были созданы миссии сбора торговой информации. Идея исходила от парламента, посколь­ку министерство иностранных дел, опасавшееся уменьшения роли консулов, не выказывало особого рвения. Должности эти были довольно скромны: краткосрочные, связанные с разъез­дами, они были связаны с изучением вполне определенного вопроса (например, для агента, обосновавшегося в Берлине, проблема участия Франции в государственных займах швей­царских и немецких промышленных предприятий), но, глав­ное, под них не выделялось особых дотаций. Когда министер­ству не хватало средств, данные миссии могли быть упраздне­ны. В последующие годы в некоторые из них были назначены агенты, а сами они переданы в ведение консулов: так было в Москве в 1894 году, в Латинской Америке в 1895 году, затем на Балканах, в Берлине и в Пекине, но к 1904 году оставалось лишь два агента, выполнявших подобную миссию (им даже не был присвоен ранг торговых атташе). Несмотря на нестабиль­ность, должность эта сохранялась и даже привлекла таких вы­дающихся деятелей, как Поль Клодель, который был назначен в Рим в сентябре 1915 года.

На втором этапе Департамент торговли, Управление внеш­ней торговли которого испытывало нехватку средств, получило в 1906 году некоторые права, сходные с консульскими: право прямой переписки и обязательные консультации с ними по по­воду учреждения или упразднения постов.

Третий этап преобразований заключался в назначении спе­циальных агентов, получивших название торговых атташе (а после 1939 года торговых советников). Еще в 1902 году был объявлен приемный конкурс на замещение дипломатических и консульских должностей для дипломированных выпускников Высшей школы торговли и ведущих торговых училищ, но это был лишь первый шаг. После настойчивых ходатайств со сто­роны деловых кругов, поддержанных послом Франции в Лон­доне Полем Камбоном, обеспокоенным отставанием Франции и тем более решительно настаивавшим на том, чтобы оно было наверстано, 31 декабря 1904 года Делькассе (министр ино­странных дел Франции) назначил торговым атташе в странах

британского содружества Жана Перье, работавшего помощни­ком Камбона в ранге консула и хорошо зарекомендовавшего себя. В течение восемнадцати лет, выполнявший в Лондоне возложенные на него обязанности, Жан Перье с блеском дока­зал, что не зря занимал это место. Первый торговый атташе Франции, он закладывал основы этой профессии с мастерст­вом, которое останется примером для грядущих поколений. Ра­зумеется, он сочетал информацию, предназначавшуюся прави­тельству, с той, в которой нуждались предприятия, так, чтобы обе взаимно дополняли друг друга. Изучая предприятия, людей, статистику, он не только вел переписку и составлял от­четы, но и вводил предпринимателей в круг нужных людей, выручал искусными ходатайствами, давал советы, как лучше подступиться к партнерам или как вести себя во время конкур­сов по присуждению подрядов на работы. Собирал информа­цию, но и не жалел сил, чтобы сделать ее общим достояни­ем — оказывая, например, услуги экспортерам, он не только подмечал представлявшиеся в делах благоприятные случаи, но и методично обследовал французскую провинцию в поисках хозяйств, которые могли бы выйти на внешний рынок, не до­вольствовался наблюдением, а содействовал налаживанию местных производств, готовя их к выходу на иностранные рынки (его стараниями, кстати, был создан кооператив ферме­ров, производителей клубники в Плугастель-Даула).

Опыт оказался позитивным, и правительство закрепило его официально. Декретом 1906 года был учрежден корпус торго­вых атташе, подчиненный министерству иностранных дел, а декретом 1908 года было учреждено шесть постов. Помимо Англии, атташе отправились в США, на Ближний Восток (Шанхай), в Левант (Константинополь), Центральную Европу (Берлин), Россию (Москва) и Южную Америку. К тому време­ни Англия располагала восемью торговыми атташе, Канада — четырнадцатью, Германия — одиннадцатью, а США — шестью. Все сотрудники, за исключением канадцев, были профессио­нальными дипломатами. Любопытно заметить, что финансовые атташе также появились в 1906 году, но, в отличие от торговых атташе, для них не создавалось новых должностей, а этот ранг присваивался работникам министерства финансов, находив­шимся в зарубежной командировке. В 1914 году насчитывалось шесть финансовых атташе.

В тот же период, в 1898 году была создана Национальная служба внешней торговли, получившая задание собирать всю имеющуюся информацию об иностранных рынках и явившаяся предшественницей Французского Центра внешней торговли, а также назначены советники по внешней торговле, руководите-

ли предприятий (и во Франции, и за границей), которым пра­вительство поручило помогать властям своими советами по части внешней торговли. В те годы были учреждены многочис­ленные торговые палаты Франции за границей. Таким образом, в начале XX столетия торговая дипломатия Франции распола­гала полным набором рабочих органов, из которых одни непо­средственно подчинялись ей (посольства с их торговыми и фи­нансовыми агентами, консульства, Национальная служба внешней торговли), другие же находились в распоряжении предприятий, но могли выступать в качестве связующего звена (советники по внешней торговле и торговые палаты за грани­цей). Не все, разумеется, шло гладко в этом мирке. Торговые атташе были слишком малочисленны, и даже если среди них находились толковые агенты, не все они имели соответствую­щее торговое или экономическое образование. Отношения ми­нистерства торговли с министерством иностранных дел не всегда были безоблачны. Национальная Служба Внешней Тор­говли располагала лишь незначительными средствами, да и то поступавшими главным образом от Торговой Палаты Парижа. Торговые палаты за границей были весьма неоднородны по ка­честву работы, штатам и ресурсами. Тем не менее образовалась целостная инфраструктура, которую надо было просто разви­вать.

Четвертым этапом этой созидательной работы явилась пере­дача торговых атташе в подчинение министерства торговли, не­сшего отныне всю полноту ответственности за внешнюю тор­говлю. В законе Клемантеля от 25 апреля 1919 года, которым было вынесено это решение и на основании которого была оп­ределена соответствующая перестройка всего комплекса, огова­ривалось, что торговые атташе будут считаться не чиновника­ми, а агентами по контракту, выбранными соответственно опыту работы в торговле. Пригласили кое-кого из бывших коммерсантов и несколько сотрудников торговых служб, но на важные посты по-прежнему назначались агенты, откомандиро­ванные МИДом. Мало-помалу положение торговых атташе и их сотрудников менялось, если не «де юре», то «де факто», в сторону приобретения статуса государственного служащего с гарантированным продвижением по службе, довольно стабиль­ной занятости и начала найма по конкурсу.

Между двумя мировыми войнами происходил быстрый рост числа торговых агентов, лишь немного замедлившийся во время кризиса. В 1939 году их насчитывалось 47 при длитель­ном сроке сохранения своей должности. За все эти годы на большинстве постов лишь трижды произошла смена занимав­ших их агентов. Что касается советников по финансам, то их

удельный вес был незначительным — лишь четыре поста после 1918 года, но среди назначенных на них такие знаменитости, как Жак Рюеф в Лондоне с 1930 по 1933 год.

На пятом и заключительном этапе, начавшемся после 1945 года, обязанности, связанные с экономической диплома­тией, окончательно стали неотъемлемой частью работы госу­дарственных служб и достигли большого развития.

Торговые атташе¹, как и финансовые атташе и секретари иностранных дел набираются в рамках подготовки в Государст­венном училище руководящих кадров (ЭНА). Однако для их сотрудников на экономических постах сохраняется набор на контрактной основе специалистов, окончивших торговое учеб­ное заведение. На девять десятых штаты комплектовались именно так. Экономическая экспансия за границей, именно такое название было дано этой организации учредительным декретом от 19 апреля 1950 года, входит отныне в состав Де­партамента внешних экономических отношений, в то время поставленного под начало министерства экономики, а позднее, после всевозможных перетрясок, окончательно обосновавшего­ся в министерстве экономики и финансов. В течение последу­ющих тридцати лет штат ее агентов неуклонно увеличивался, как и число точек, где они обосновывались (около 180 постов в 80-х годах, 160 двусторонних постов в 1997 году и еще три при международных организациях, в целом 2200 агентов). Сис­тема финансовых агентств, зависевшая с самого ее возникнове­ния от министерства финансов, входила в послевоенные годы в Управление Внешних Финансов, а после его упразднения была передана Управлению казначейства. Эта система начала разрастаться лишь после 1945 года и превзошла, наконец, своей плотностью соответствующие структуры соседей (в 1977 году 22 финансовых агентства, большей частью регио­нальной направленности, 3 поста при международных органи­зациях, не считая администраторов международных финансо­вых институтов, членом которых является Франция, в общей сложности 139 агентов). Финансовые советники не образуют особого разряда чиновничества, оставаясь агентами министер­ства экономики и финансов, откомандированными в таковом качестве на несколько лет.

Спустя почти век агенты Экономической экспансии и фи­нансовых агентств заняли положение главных действующих лиц экономической дипломатии за границей, даже если ответ-

¹ Должность торгового советника была учреждена в 1939 году, а долж­ность советника-посланника по делам экономики и торговли (новая сту­пень иерархической лестницы посольств) в 1978 году.

ственность за нее они делят с дипломатами министерства ино­странных дел, как и с другими специализированными структу­рами, действующими в рамках МИДа (сельскохозяйственные атташе, налоговые и таможенные советники).

Силу французской системы составляет специализация ее агентов в экономических дисциплинах, подкрепляющаяся их прямой связью с изначальной администрацией. Ее слабость за­ключается, вероятно, в опасности распыления средств. Она отображает, порою в карикатурном виде, правительственные структуры, и, в зависимости от большей или меньшей благоже­лательности, в системе советников можно отметить либо ее за­слуги, состоящие в распределении ответственности соответст­венно профессиональной подготовке, либо недостатки разгра­ничения администраций, приводящего к дублированию постов в разных министерствах и даже в разных отделах одного ми­нистерства. Помимо подтверждения статуса посла как главы миссии, идет поиск и других способов расширения поля дея­тельности через связи между министерством иностранных дел, с одной стороны, и министерством финансов и экономики, с другой, с помощью некоторых перестановок между консульст­вами и Постами экономической экспансии (в Майами, Атлан­те, Хьюстоне и Осаке), между отделами внешних экономичес­ких отношений и казначейства в стенах министерства финан­сов и экономики, посредством сл