Государственного регулирования

Следовавшие одна за другой меры по либерализации това­рообмена и движения капиталов отныне не позволяют прибе­гать к таможенным пошлинам и валютному контролю, чтобы осуществлять политику всеобъемлющего регулирования или ог­радить экономику какого-либо отдельного государства, если разразится мировой кризис. Эти меры во все возрастающей

степени препятствуют использованию нетарифных барьеров, поощряя секторальную политику. Лучшая разметка будущего маршрута, более полная кодификация международной коммер­ческой практики, должны положить начало более корректным правилам поведения и обозначить окончание торговых войн. Наконец, применение принципа недискриминации исключает использование преференциальных мер. Становится немысли­мым оказание исключительного предпочтения отношениям с партнерами, с которыми были бы желательны более тесные как экономические, так и политические связи и с этой точки зре­ния человечество начинает жить по не вполне понятным зако­нам всеобщего равенства. Естественно, что есть возможность нарушить это правило и заключать договоры о зонах свободной торговли или о таможенных союзах, но тогда придется платить компенсации государствам, которые могли бы понести убытки из-за вызванных ими изменений товарных потоков. Весьма по­казательно с этой точки зрения, отражающей стремление к унификации, что на практике к таможенным союзам относят­ся, по существу, более жестко, чем к зонам свободной торгов­ли, где не столь ярко выражены преференциальные отноше­ния. Целый аспект внешних сношений, двусторонняя дипло­матия, опирающаяся на индивидуализированное ведение дел с каждым из партнеров, лишаются, таким образом, какой-то части своего экономического содержания. Становится затруд­нительным формировать географические параметры торговой политики.

С другой стороны, стремление к большей прозрачности торговых сделок поставило конкуренцию в известные рамки, в частности, в сфере финансирования внешней торговли, дабы она осуществлялась как можно более открыто. Так, правилами, введенными на первых порах в ЕЭС в 1964 году и позднее перенесенными в ОЭСР, определяются минимальные показате­ли (сроки, норма прибыли, сумма задатков, компенсационные отсрочки, финансирование местных расходов), ниже которых не должны опускаться экспортные кредиты, выдаваемые госу­дарственными властями, иначе они могут слишком отдалиться от условий рынка, внести неразбериху в конкуренцию и поло­жить начало бесплодному соревнованию за уступки. Естествен­но, кредиты, предназначенные в виде помощи, которые, по самой природе своей, включают известную долю льгот, избав­лены от этих строгих ограничений, однако, чтобы заслуженно называться «помощью», они должны удовлетворять еще одному требованию: предоставляться развивающейся стране и содер­жать «льготный компонент» на таком уровне, чтобы была ясно видна разница между двумя видами финансирования. Все это в

4* 99

целом дополняется системой предварительной информации о намечаемых кредитах, которая создает возможность оспаривать их обоснованность и в особенности условия финансирования, ибо включает требование, чтобы эти условия обсуждались участниками системы и, следовательно, были выслушаны заме­чания возможных конкурентов. Признанное за всеми право со­гласиться с более выгодными условиями финансирования, если они являются результатом конкуренции, даже если они вступа­ют в противоречие с основными правилами, венчает систему, отбивая охоту завышать цену экспортного финансирования. Таким образом существенно ограничивается риск агрессивных мер, поскольку становится невозможно предпринимать их ис­подтишка либо с расчетливой внезапностью, чтобы перехватить сделку наскоком, выдернув ее из-под носа конкурентов. Бле­фование поставщиков или клиентов оказывается все менее действенным благодаря теперь уже неоспоримой надежности обмена информацией и способов ее проверки. Короче говоря, остается все меньше возможностей победить за счет элемента неожиданности, опираясь на скрытую финансовую помощь — субсидии становятся редкостью, скрывать теперь их очень трудно, а конкуренция с помощью кредитов, гарантий или фи­нансовой поддержки грозит чередой разорительных уступок, выгодных одному лишь клиенту.

Вообще говоря, в последние годы большие усилия прилага­лись к достижению открытости в отношении государственной поддержки, будь то финансирование или гарантии экспорта, помощь судо- или самолетостроению, поддержка сельского хо­зяйства или других отраслей. Стало принятым обязательное уведомление о новых мерах, были приложены значительные усилия по уточнению определения критериев эквивалентности различных мер, которые могли быть положены в основу обще­го подхода, опирающегося на бесспорные показатели. Эту ра­боту проделала, например, ОЭСР в рамках переговоров Уру­гвайского раунда для сопоставления разных видов помощи сельскому хозяйству и выражения их в единообразных едини­цах¹, что впоследствии дало возможность переводить их в эк­вивалент таможенных пошлин. Другим примером могут слу­жить твердые правила в отношении объема государственной помощи гражданской авиации, установленные американо-ев­ропейским соглашением 1992 года: не более 3% оборота отрас-

¹ Было установлено два показателя: в сфере производства (эквивалент субсидии производителю — producer subsidy equivalent, PSE) и в сфере по­требления (эквивалент субсидии потребителю — consumer subsidy equiva­lent, CSE).

ли или 4% оборота компании в случае прямой помощи и не более 33% расходов на развитие, предусмотренных программой косвенной помощи. Было бы опасным заблуждением полагать, будто все эти правила выполняются неукоснительно, а все спо­собы проверки следования им действенны. Тем не менее, год от года регламентация принимаемых государствами мер стано­вится все более совершенной. Итак, вследствие снятия ограни­чений и отмены регламентации государства лишились некото­рых рычагов, с помощью которых они могли регулировать внешние отношения, а экономическая дипломатия — важней­шей части двусторонних переговоров по вопросам торговли, но они, по крайней мере, сыграли свою роль при разработке но­вого режима международной торговли. Однако, насколько можно судить, в финансовой сфере дипломатия оказалась бес­сильна. Как было сказано, ей не удалось создать новый между­народный валютный механизм, так что правительства оказа­лись, по-видимому, безоружными на мировых рынках.