Защита прав человека в уголовном судопроизводстве

Значительное количество обращений к Уполномоченному поступило на нарушения прав в ходе уголовного процесса - 13 366. Они касались вопросов обоснованности привлечения к уголовной ответственности, законности заключения под стражу в качестве меры пресечения, пересмотра приговоров, определений и постановлений, вступивших в законную силу.

Как показал анализ данных обращений, многие из них возникли из-за недостаточного знания законов. Поэтому по большинству обращений Уполномоченным и сотрудниками его Аппарата давались соответствующие правовые разъяснения заявителям (59%). Часть обращений затрагивала компетенцию других органов, в связи с чем они были адресованы этим органам для проверки и решения поднятых заявителями вопросов (27%). По информации из государственных органов, во многих случаях заявителям даны ответы на поставленные вопросы, в том числе оказано содействие в реализации их прав.

Однако часть обращений была принята Уполномоченным к рассмотрению, поскольку в них усматривались признаки нарушений прав граждан. По ним проводились проверки, направлялись соответствующие обращения и ходатайства в органы прокуратуры и в судебные органы.

По ходатайствам Уполномоченного вышестоящими судами пересмотрен ряд вступивших в законную силу судебных решений по уголовным делам, что позволило восстановить законность и справедливость.

По обращению М., осужденного 29 октября 1992 года к пожизненному лишению свободы, было установлено, что в 1998 году исключительная мера наказания в виде смертной казни была заменена ему пожизненным лишением свободы в порядке помилования Указом Президента Российской Федерации. Однако санкция уголовно-правовой нормы, на которую было переквалифицировано деяние М., не содержала такой меры наказания, как пожизненное лишение свободы. Таким образом, при приведении приговора в отношении осужденного М. в соответствие с уголовным законом органами правосудия была допущена ошибка в применении норм материального права, повлекшая искажение самой сути правосудия и существенное нарушение его конституционного права на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство. В этой связи Уполномоченный обратился в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации с ходатайством об отмене судебных постановлений, связанных с вышеназванным приговором, и направлении дела на новое судебное разбирательство. Верховным Судом Российской Федерации 26 апреля 2016 года ходатайство Уполномоченного удовлетворено с вынесением постановления о передаче кассационной жалобы М. для рассмотрения в судебном заседании президиума Вологодского областного суда, которым 14 июня 2016 года кассационная жалоба М. удовлетворена, от дальнейшего отбывания наказания он освобожден.

Нередко обращение к Уполномоченному является для заявителей последней надеждой на восстановление справедливости, так как их доводы не находят должной оценки в апелляционной и кассационной инстанциях.

К Уполномоченному обратилась С., осужденная приговором Тахтамукайского районного суда Республики Адыгея за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ, исчерпавшая все средства его обжалования. По итогам рассмотрения поступивших от С. материалов Уполномоченный обратился в Верховный Суд Российской Федерации. Согласившись с доводами Уполномоченного, заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации вынес постановление о передаче кассационной жалобы С. в Верховный суд Республики Адыгея для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, по результатам которого обвинительный приговор в отношении С. отменен, а производство по уголовному делу прекращено.

Зафиксирован случай, когда обращение гражданина в контрольные и надзорные органы становилось причиной необоснованного его осуждения за клевету.

Гражданка А. была осуждена приговором мирового судьи судебного участка N 8 судебного района города Черкесска Карачаево-Черкесской Республики по ч. 1 ст. 128.1 УК РФ (клевета). Из жалобы А. следует, что она обратилась с заявлением в органы прокуратуры о том, что опасается за свою жизнь и здоровье, а также жизнь и здоровье своих близких, поскольку Б., являясь ее руководителем, неоднократно ей угрожала. При этом у А. имелись основания воспринимать угрозы Б. как реальные. Обращение А. в органы прокуратуры по указанным фактам вместо оказания ей помощи повлекло привлечение ее к уголовной ответственности за клевету. В ходатайстве Уполномоченного об отмене указанного приговора, направленном в Верховный Суд Российской Федерации, отмечено, что данное обстоятельство является нарушением права А., закрепленного положением ст. 33 Конституции Российской Федерации, гарантирующим гражданам Российской Федерации право на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления. В итоге аргументы Уполномоченного в защиту прав А. были признаны Верховным Судом Российской Федерации заслуживающими внимания, а кассационная жалоба А. передана на рассмотрение Верховного суда Карачаево-Черкесской Республики.

На втором месте находятся обращения в связи с деятельностью органов предварительного расследования (дознания и следствия), а также надзорных органов. В 2016 году поступило 2775 обращений такого рода (20,8%), превысив количество обращений в 2015 году на 460. Их тематика связана с предвзятым отношением к подозреваемым, игнорированием представляемых доказательств невиновности, отказом в проверке предоставленной информации, ошибочной квалификацией деяний, волокитой, невыполнением прямых служебных обязанностей должностными лицами. В связи с этим нередко заявителям в течение длительного времени приходится ждать реакции правоохранительных и надзорных органов на, казалось бы, совершенно простые и понятные ситуации.

К Уполномоченному еще в 2015 году обратился Ч. с жалобой на непринятие в течение длительного времени правоохранительными и надзорными органами мер к восстановлению его нарушенных прав. По сообщению заявителя, в октябре 2014 года он узнал, что Никулинским районным судом города Москвы лицо, предъявившее поддельный паспорт на его имя, осуждено за кражу к одному году лишения свободы условно. Ч. об этом стало известно в связи с отказами работодателей в трудоустройстве из-за наличия у него судимости, кроме того, его стали задерживать сотрудники полиции в связи с тем, что осужденный, который был осужден под его анкетными данными, скрылся от контроля специализированного государственного органа. По обращению Уполномоченного производство по уголовному делу было возобновлено ввиду новых обстоятельств. В ходе расследования установлено, что под анкетными данными Ч. осуждено иное лицо - К. При этом сотрудниками прокуратуры более года готовились и оформлялись материалы для внесения кассационного представления в Московский городской суд об отмене упомянутого приговора. И только в 2016 году постановлением председателя Московского городского суда приговор в отношении Ч. был отменен, а в орган внутренних дел направлено требование о восстановлении прав Ч. в связи с преследованием за преступление, которого он не совершал. В итоге спустя два года из ЗИЦ ГУ МВД России по городу Москве получено уведомление о том, что информация о его осуждении изъята из оперативно-справочной картотеки.

В адрес Уполномоченного поступали обращения по вопросам оспаривания законности наложения арестов на имущество лиц, не являвшихся подозреваемыми или обвиняемыми. В ряде случаев подтвердилось отсутствие необходимости таких процессуальных действий.

Примером может служить обращение в защиту прав свидетеля З., на имущество которого по ходатайству следователя Четвертого управления МВД России судьей Замоскворецкого районного суда города Москвы был наложен арест. При этом уголовного преследования З. не осуществлялось, он имел статус свидетеля. Такое процессуальное решение явилось препятствием для осуществления З. профессиональной деятельности, привело к длящемуся нарушению его прав. После обращений Уполномоченного с просьбой рассмотреть данный вопрос в порядке процессуального контроля получена информация о снятии ареста с имущества З.

Большую группу обращений составляют жалобы на необоснованность привлечения к уголовной ответственности, задержания в качестве подозреваемого, избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, продления срока содержания под стражей, вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, на нарушение права обвиняемого на защиту, на прекращение уголовного дела и на другие процессуальные нарушения, допущенные на стадии расследования преступления.

К Уполномоченному поступил ряд жалоб по делу М., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 228, ч. 1 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ. В обвинительном заключении использовалась следующая формулировка: "М. в неустановленном следствием месте, в неустановленное следствием время, при неустановленных следствием обстоятельствах, у неустановленного следствием лица приобрел наркотическое вещество (героин) для последующего сбыта и личного потребления". В качестве основного доказательства была приобщена видеосъемка, осуществленная сотрудниками правоохранительных органов, участвовавших в задержании М., на которой видно, что в момент осмотра наркотическое вещество было привязано скотчем к его ногам. Однако на видеозаписи, представленной свидетелем и просмотренной в ходе судебного заседания, на котором присутствовал по доверенности Уполномоченного сотрудник его Аппарата, видно, что никаких посторонних предметов на ногах М. непосредственно в момент задержания не было. Уголовное дело по решению судьи было возвращено прокурору, однако М. по-прежнему находится под стражей (уже более 21 месяца).

Также Уполномоченный контролирует ситуацию с гражданином К., обвиненным в убийстве своей жены и дочери. За время содержания К. под стражей следствию так и не удалось найти сведений о его причастности к совершенному преступлению. С августа 2015 года органами прокуратуры внесено семь требований об устранении нарушений законодательства в порядке ст. 37 УПК РФ. В каждом из требований последовательно утверждается, что доказательств предъявленного обвинения К. не собрано и уголовное преследование этого гражданина противоречит закону. Однако уголовное дело в отношении К. не прекращено.

В 2016 году поступило 435 обращений по вопросу длительности сроков содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство устанавливает запрет на содержание под стражей на стадии расследования уголовного дела свыше 18 месяцев.

Однако законодатель не предусмотрел максимальные сроки содержания под стражей подсудимого с момента передачи уголовного дела в суд. На практике бывают случаи, когда лица, виновность которых еще не установлена судом, содержатся под стражей несколько лет.

Так, срок содержания под стражей подсудимого О., обвиняемого в совершении растраты, превысил 7 лет. При этом Новочеркасский городской суд Ростовской области 28 раз отказывал в удовлетворении заявленных ходатайств об изменении меры пресечения. Представитель Уполномоченного, участвовавший в этом процессе, неоднократно указывал на данное обстоятельство. Только в 2016 году по настоящему делу был вынесен приговор.

Чрезмерно длительный срок содержания под стражей до вынесения приговора судом противоречит ст. 3 Европейской конвенции по правам человека и ст. 6.1 УПК РФ. В случае с О. длительный срок содержания его под стражей в порядке меры пресечения был признан решением Европейского Суда по правам человека существенным нарушением его прав.

Продолжительное содержание под стражей в качестве меры пресечения нередко влияет и на реализацию права на условно-досрочное освобождение (далее - УДО). Представим, что если срок содержания под стражей в качестве меры пресечения составил 6 лет, а приговором гражданин был осужден к лишению свободы на срок 7 лет, то в зависимости от тяжести совершенного деяния он мог обратиться и получить право на УДО значительно раньше (на 2,5 года).

В связи с изложенным Уполномоченный полагает, что в законодательстве должны быть установлены предельные сроки содержания под стражей в качестве меры пресечения и на стадии судебного разбирательства дела.

Проверки, проведенные по ходатайствам Уполномоченного прокурорами и руководителями органов предварительного следствия и дознания, выявили следующие нарушения прав подозреваемых и обвиняемых при применении к ним в качестве меры пресечения заключения под стражу:

- неуведомление (несвоевременное уведомление) лицом, производящим предварительное расследование, родственников или иных заинтересованных лиц о месте содержания под стражей подозреваемого (обвиняемого);

- содержание подозреваемых (обвиняемых) под стражей свыше установленного срока;

- необеспечение (несвоевременное обеспечение) сохранности имущества и жилища подозреваемого (обвиняемого);

- непринятие (несвоевременное принятие) мер по помещению в соответствующие детские или социальные учреждения несовершеннолетних детей, других иждивенцев, престарелых родителей, нуждающихся в постороннем уходе.

К Уполномоченному обратились М. и Д. с жалобой на нарушение их конституционных прав необоснованным уголовным преследованием, а также К. - на незаконное продление срока содержания его под стражей. Уголовное дело в отношении данных лиц было возбуждено в 2010 году, в 2012 году в отношении К. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, в дальнейшем срок содержания под стражей ему неоднократно продлевался. При этом суд дважды возвращал уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения в порядке ст. 237 УПК РФ. Прокурор направлял материалы дела в следственный орган для проведения дополнительного расследования. В период предварительного расследования общий срок содержания под стражей К. составил более 4,5 лет. Принимая решение о возвращении уголовного дела прокурору, суд не учел данное обстоятельство и продлил срок содержания под стражей К. при отсутствии на то законных оснований. Названная проблема, по заявлению М., являлась предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации, который указал на недопустимость многократного (повторного) продления сроков содержания под стражей со ссылками на одну лишь необходимость ознакомиться с материалами оконченного расследования, поскольку это противоречит конституционному требованию о недопустимости избыточного или неограниченного по продолжительности содержания под стражей.

Ярким примером нарушения права на уголовное преследование в разумный срок является дело в отношении журналистки Айгуль Махмутовой, которое ведется более 9 лет. Уполномоченный неоднократно обращался по этому поводу в надзорные и контролирующие органы. Однако решения, отвечающего принципам законности и справедливости, так и не было принято. Абсурдность ситуации по делу А. Ф. Махмутовой заключается еще и в том, что она уже отбыла наказание в виде лишения свободы за преступление, которое ей вновь инкриминируется, а также в том, что новое уголовное преследование возникло после отмены решений судов, признавших ее виновной, и прекращения дела.

Итоговое решение по данному уголовному делу до сих пор не принято. В результате М. находится под уголовным преследованием уже более 9 лет, около двух из которых она была реально лишена свободы.

Недопустимость таких нарушений неоднократно подчеркивалась в определениях Конституционного Суда Российской Федерации, указывающих, что произвольное возобновление прекращенного уголовного дела, в том числе многократное его возобновление по одному и тому же основанию (в частности, по причине неполноты проведенного расследования), создает для лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, угрозу уголовного преследования.

Анализ обращений к Уполномоченному выявил еще одну системную проблему уголовного судопроизводства. Речь идет о привлечении к уголовной ответственности за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ (ст. 228 и 228.1 УК РФ). Очевидно, что противодействие незаконному обороту наркотиков должно вестись бескомпромиссно, но в рамках закона и с соблюдением прав всех участников уголовного процесса. Между тем в адрес Уполномоченного в 2016 году поступали многочисленные жалобы на необоснованность и чрезмерную суровость приговоров судов, нарушение прав на защиту, на нарушения норм оперативно-разыскного и уголовно-процессуального законодательства в ходе дознания и предварительного следствия. При этом отличительной особенностью 2016 года стало поступление коллективных обращений, подаваемых как от групп граждан (матерей и жен осужденных), так и от общественных организаций.

Следует отметить и тенденцию роста количества жалоб на излишне репрессивный характер борьбы с незаконным оборотом наркотиков и чрезмерную суровость наказаний по "наркотическим" статьям. Во многих коллективных обращениях предлагается пересмотреть характер и степень общественной опасности преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, и рассмотреть необходимость гуманизации законодательства в этой сфере. Такие сигналы с высокой долей вероятности свидетельствуют о том, что в данном случае действительно существует проблема, связанная с перекосами в правоприменительной и судебной практике.

В нескольких коллективных обращениях говорилось о фактах фальсификации уголовных дел, пропажи вещественных доказательств, низком качестве экспертных заключений, а также о том, что дополнение Списка N I, являющегося приложением к постановлению Правительства Российской Федерации от 30 июня 1998 г. N 681 "Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации", словами "и его производные, за исключением производных, включенных в качестве самостоятельных позиций в перечень" привело к тому, что граждане Российской Федерации привлекаются к уголовной ответственности за оборот веществ, которые не указаны ни в одном перечне, а психоактивное воздействие которых на человека не исследовано и не установлено. Таких веществ может быть огромное множество, конечное число которых невозможно установить, их крайне трудно назвать в полном объеме даже профессиональным химикам.

Таким образом, под сомнение ставится само понятие "Перечень", которое предусматривает конкретное, определенное и закрытое количество позиций, его составляющих. Любой человек, ознакомившись с ним, должен знать, за какие действия он может быть привлечен к уголовной ответственности. Такая ситуация, и в этом Уполномоченный согласен с доводами заявителей, позволяет правоприменителям расширительно, руководствуясь только заключениями экспертов уже в рамках возбужденного уголовного дела, толковать список наркотических средств, запрещенных к обороту в Российской Федерации, и привлекать к уголовной ответственности по аналогии.

Заслуживает внимания и обращение председателя Московской Хельсинкской группы Л. М. Алексеевой с просьбой о рассмотрении жалобы представителей общественной правозащитной организации "Тульская группа матерей в защиту незаконно осужденных" о неправомерных действиях сотрудников ФСКН России и МВД России. В десяти обращениях, по которым продолжается проверка, содержалась информация о применении недозволенных методов и приемов при проведении оперативных и следственных действий, в частности фактов подбрасывания наркотических средств, избиений и побуждения к даче ложных показаний против себя и иных лиц.

Наглядным примером сфабрикованных против заявителя оперативных материалов является обращение К., осужденного приговором Уфимского гарнизонного военного суда от 17 ноября 2014 г. за совершение покушения на преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 228 УК РФ. По утверждению заявителя, обнаруженное у него при задержании наркотическое вещество было подброшено сотрудниками УФСКН. В качестве понятых при этом, вопреки требованиям уголовно-процессуального закона, были привлечены близкие знакомые сотрудников. Уполномоченным для проверки изложенных фактов направлено обращение военному прокурору Центрального военного округа, по результатам проведения которой доводы осужденного К. подтвердились, заключение о необходимости возобновления производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств было направлено в президиум Приволжского окружного военного суда для принятия решения о пересмотре состоявшихся по нему судебных решений. В итоге приговор в отношении К. отменен, уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство.

Кроме того, поступали обращения о совершенствовании правового регулирования в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков. Так, исполнительный директор ООД "За права человека" Л. А. Пономарев и эксперты Института прав человека предложили внести изменения в ст. 228, 228.1 и 234 УК РФ, существенно корректирующие уголовную политику в данной сфере.

Нужно признать, что сложившаяся практика работы правоохранительных органов, судейского корпуса и пенитенциарной системы в части противодействия наркопреступности в значительной степени сводится к уголовному преследованию наркопотребителей, так как именно они, образуя рынок спроса на наркотики, одновременно формируют и инфраструктуру их сбыта. В этой связи крайне важно изменить подходы при работе правоохранительных органов с лицами категории "сбытчик-потребитель" через создание условий для замены уголовного преследования наркопотребителей на оказание медицинской и социально-реабилитационной помощи.

В системе законодательства закреплены механизмы побуждения потребителей наркотиков к лечению, реабилитации и прохождению профилактических мероприятий. Однако качество услуг, предоставляемых реабилитационными центрами, зачастую не отвечает общепринятым нормам, имеются факты нарушения прав человека, эксплуатации потребителей наркотиков, участия в организации реабилитации тоталитарных сект, иностранных религиозных организаций и миссионеров.

В связи с изложенным выше представляется целесообразным рассмотреть вопрос о внесении ряда изменений в законодательство.

В частности, целесообразно закрепить предельный срок содержания под стражей в порядке меры пресечения в период рассмотрения дела судом, по истечении которого суд обязан заменить меру пресечения на не связанную с лишением свободы.

Следует раскрыть в законодательстве понятие "производные наркотических средств", что исключило бы субъективный подход к толкованию положения закона, так как отсутствие правовой определенности в этом вопросе приводит к трудностям при определении конкретных критериев уголовно-правового запрета и может привести к злоупотреблениям со стороны должностных лиц.

Поскольку актуальность решения вопроса о кратном зачете времени содержания лиц под стражей до вступления приговора суда в законную силу в срок лишения свободы в зависимости от вида исправительного учреждения не только не уменьшилась, но и, напротив, стала еще острее, вызывает недоумение неоправданно медленная подготовка к рассмотрению законопроекта N 73983-5 "О внесении изменений в статью 72 Уголовного кодекса Российской Федерации", закрепляющего указанные новеллы.

Практически половина всех рассматриваемых судами дел (около 550 тыс. в год) приходится на преступления небольшой тяжести, за которые, как правило, выносится наказание, не связанное с лишением свободы. Однако факт судимости влечет чувствительные для человека социальные последствия: ограничения в праве на профессию, получении кредита, выезде за пределы страны и т. д. В связи с этим Уполномоченный поддерживает предложение Верховного Суда Российской Федерации о введении в законодательство понятия "уголовный проступок", которое займет место между уголовно наказуемым деянием и административным проступком. Проступок не наказывается лишением свободы, имеет короткие сроки давности и не влечет судимость.

Защита прав потерпевших

Анализ обращений к Уполномоченному в 2016 году ярко высветил актуальность проблем, связанных с защитой прав потерпевших в уголовном процессе. По указанному вопросу поступило 2871 обращение, что в семь раз превышает число обращений, поступивших в 2015 году.

В результате обращений Уполномоченного и принятых прокурорами и руководителями органов следствия и дознания мер реагирования права заявителей были восстановлены в 215 случаях, а всего восстановлены права 259 человек. При этом отменено 118 постановлений следователей и дознавателей об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду необоснованности этих процессуальных решений, 46 процессуальных решений о приостановлении предварительного следствия или дознания, 13 постановлений о прекращении уголовного дела, возобновлено предварительное расследование по 57 уголовным делам.

По обращениям Уполномоченного надзирающими прокурорами внесено 4 информации в рамках принятия мер прокурорского реагирования, 2 требования и 66 представлений об устранении допущенных нарушений уголовно-процессуального законодательства, 3 должностных лица привлечены к дисциплинарной ответственности, отменено 2 приговора, возбуждено 13 уголовных дел.

Устранение недостатков в сфере реализации прав потерпевших видится в принятии мер по усилению процессуального контроля и прокурорского надзора за соблюдением действующего уголовно-процессуального законодательства при рассмотрении сообщений о преступлениях и проведении доследственных проверок на предмет законности и обоснованности принятия процессуальных решений, а также в закреплении правового статуса заявителей как участников уголовного судопроизводства.

Повышению уровня гарантий прав потерпевших должно способствовать и более активное участие гражданского общества в указанной сфере.

В обращениях к Уполномоченному некоторые потерпевшие сообщали, что в процессе расследования преступлений испытывали отношение к себе как к второстепенному участнику процесса, наталкивались на стену равнодушия и циничного отношения к страданиям, пережитым в результате преступления.

К сожалению, ранее активно продвигавшаяся с участием правоохранительных органов, депутатов разного уровня и институтов гражданского общества тема оказания помощи жертвам преступления постепенно сошла на нет. В настоящее время отмечается чрезвычайно низкий интерес НКО правозащитной направленности, а также правозащитников, действующих самостоятельно, к данной проблеме. По сведениям Уполномоченного, лишь НКО "Фонд поддержки пострадавших от преступлений" продолжает работать в этом направлении. С данной организацией Уполномоченным налажено плодотворное рабочее взаимодействие. Однако вполне понятно, что этого явно недостаточно.

Анализ жалоб, поступивших к Уполномоченному, демонстрирует случаи нарушения прав заявителей, пострадавших от преступления (фактически потерпевших, но не признанных таковыми в силу того, что официально уголовный процесс не начался), на стадии возбуждения уголовного дела. В указанной сфере наиболее массовая категория жалоб, поступивших Уполномоченному, посвящена проблеме отказов заявителям в возбуждении уголовных дел.

Существующие нормативные установки приводят к неоправданному завышению критериев объема данных, достаточных для возбуждения уголовного дела, несмотря на то что еще 10 лет назад Конституционный Суд Российской Федерации в своем определении от 17 октября 2006 г. N 425-О констатировал, что затягивание решения вопроса о возбуждении уголовного дела приводит к ограничению доступа потерпевших к правосудию.

Уполномоченный считает, что требует кардинального пересмотра существующий сегодня порядок возбуждения уголовного дела - работа следователя должна начинаться с момента приема любого сообщения о преступлении. Достаточно вспомнить, что в соответствии с положениями Устава уголовного судопроизводства 1864 года простая жалоба или факт обнаружения преступления почитались достаточным поводом к "начатию следствия". Ни судебный следователь, ни прокурор не могли отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка.

В связи с этим предлагается отменить стадию возбуждения уголовного дела. Как представляется, задачам повышения эффективности расследования преступлений (предварительного следствия и дознания), в том числе и первую очередь связанного с защитой прав потерпевших, будет отвечать такой порядок, при котором все следственные действия могут начинаться сразу после регистрации заявления о преступлении. На такую процессуальную модель перешли в последние годы многие государства континентальной системы права, в том числе государства - участники СНГ (Республика Казахстан, Республика Молдова и др.).

Уполномоченный уверен, что данная мера самым положительным образом и в России скажется на укреплении гарантий прав граждан.

Необходимо остановиться и на таком важном вопросе, как недостаточное регулирование уголовно-процессуальным законодательством права заявителей на ознакомление с материалами проверки по их сообщениям о преступлении. Действующий УПК РФ (ч. 2 ст. 145 и ч. 4 ст. 148) предусматривает лишь право заявителя о преступлении на уведомление его о принятом решении с получением копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.

На практике в большинстве случаев заявители не получают от органов дознания или предварительного следствия уведомлений о принятом решении по их сообщению о преступлении. Для следователей же и дознавателей отказы заявителям в ознакомлении с материалами проведенной проверки (с постановлением о назначении проводимого специалистом исследования, заключением специалиста и др.) являются обычным делом. Для этого используются различные предлоги: нахождение материалов в прокуратуре, отсутствие дознавателя или следователя на рабочем месте и другие.

В практике встречались случаи необоснованного отказа в ознакомлении с материалами процессуальной проверки в связи с ошибочным толкованием ч. 5 ст. 30 Федерального закона "О полиции". Данная правовая норма предусматривает, что сотрудник полиции не обязан давать какие-либо объяснения по существу находящихся в его производстве дел и материалов, а также предоставлять такие дела и материалы, в том числе затрагивающие права и свободы человека и гражданина, для ознакомления иначе как в случаях и порядке, предусмотренных законодательством Российской Федерации. Однако ее применение необходимо осуществлять в системной взаимосвязи с разъяснениями Конституционного Суда Российской Федерации, который изложил свою правовую позицию по данному вопросу следующим образом: ограничения права граждан на доступ к информации могут быть установлены только законом, а ч. 2 ст. 145 и ч. 4 ст. 148 УПК РФ, Федеральные законы "О полиции" и "О персональных данных" не содержат ограничений права заявителя на ознакомление с материалами, послужившими основанием для вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.

Особую тревогу вызывает увеличение количества поступающих в адрес Уполномоченного обращений на ненадлежащее расследование органами дознания и предварительного следствия уголовных дел, а также их незаконное прекращение. В них указывается на несоблюдение дознавателями и следователями процессуальных прав лиц, пострадавших от преступлений, в том числе на несвоевременное признание их потерпевшими по уголовному делу, нарушение разумного срока досудебного производства, ненадлежащее качество проводимых следственных действий.

При этом в обращениях к Уполномоченному указывается, что не во всех случаях прокурорский надзор оказывается эффективным: после отмены постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела или о приостановлении предварительного следствия поручения надзирающих прокуроров о производстве каких-либо проверочных мероприятий зачастую не выполняются или выполняются формально, а вновь вынесенное постановление просто дублирует предыдущее, что в итоге не позволяет реализовать конституционное право на правосудие в разумный срок.

Многие из обращений касались расследования уголовных дел по фактам дорожно-транспортных происшествий, хищения путем мошенничества, причинения потерпевшим вреда здоровью в результате умышленных противоправных действий.

Гражданка П., у которой в ДТП погиб сын, была признана потерпевшей только через 10 месяцев после ее многочисленных обращений в контролирующие и надзирающие органы. С момента возбуждения уголовного дела следователем неоднократно принимались необоснованные решения о приостановлении предварительного следствия в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, в то время как водитель автомобиля, выехавшего на полосу встречного движения и совершившего столкновение, был известен изначально. По делу не были проведены необходимые судебные экспертизы, допрошены очевидцы ДТП и осуществлены иные следственные действия, направленные на установление всех обстоятельств совершенного преступления. Кроме того, следователь в нарушение требований ч. 1 ст. 209 УПК РФ не уведомлял потерпевшую о принятом по делу процессуальном решении о приостановлении предварительного следствия. После обращения Уполномоченного к прокурору Новгородской области очередное необоснованное постановление следователя было отменено, следствие возобновлено, а в адрес руководителя вышеуказанного следственного органа внесено представление об устранении выявленных нарушений уголовно-процессуального законодательства и поставлен вопрос о привлечении виновных должностных лиц к дисциплинарной ответственности.

Нередки случаи банальной волокиты и бездушного отношения к потерпевшим.

Следователю ОМВД России по городу Невинномысску понадобилось четыре с половиной месяца для того, чтобы признать пенсионеров Н. потерпевшими по факту хищения у них 1 млн руб. их же племянником. При всей очевидности картины произошедшего так и не были установлены обстоятельства совершенного преступления, а сам родственник в качестве подозреваемого даже не был допрошен.

Потерпевшему С., которому тремя лицами был причинен тяжкий вред здоровью, следователь не только не сообщал о приостановлении и возобновлении предварительного следствия, но за три с половиной года только однажды провел с ним следственные действия. После соответствующего обращения Уполномоченного к Генеральному прокурору Российской Федерации выполнение следственных действий было завершено и материалы предъявлены участникам процесса для ознакомления.

Актуальной является проблема ненадлежащего возмещения материального ущерба, который был нанесен преступлением. Зачастую практика складывается так, что первоначально, на стадии возбуждения уголовного дела, при наличии материального ущерба и возможности у подозреваемого его возместить, правовых оснований для этого не имеется в силу того, что виновность устанавливается только вступившим в законную силу судебным решением. А на конечной стадии, после вынесения приговора, ни денежных средств, ни ликвидного имущества у осужденного уже в наличии не оказывается.

В связи с этим для Уполномоченного представляется весьма важной поддержка законодательных инициатив, направленных на создание механизмов наложения обременений на денежные средства и имущество подозреваемого или обвиняемого именно на начальной стадии расследования (так называемая временная гарантирующая конфискация). При этом в случае вынесения оправдательного приговора или неустановления основания для возмещения причиненного вреда такое обременение м