Методика лабораторных исследований

По окончании полевых работ, т. е. разведок и раскопок, все мате­риалы поступают в лабораторию для дальнейшей обработки и изуче­ния. Работа археолога в лаборатории не менее кропотлива и ответст­венна, чем на раскопках. Изучается форма каждой вещи, устанавли­вается ее назначение, материал, из которого она сделана, техника ее производства, определяется место и время ее изготовления.

Прежде всего весь материал подвергается камеральной обработке. В понятие камеральной обработки входит консервация, реставрация и инвентаризация вещей. Консервацией называется такая обработка ве­щей, которая предохраняет их от деформации.и разрушения. Для примера возьмем консервацию одного из наиболее ценных источников, добытых археологами,— берестяных грамот. Берестяные грамоты, впервые найденные 26 июля 1951 г. при раскопках в Новгороде, пред­ставляют собой различные документы, написанные на бересте. Бере­ста, т. е. верхний гонкий слой березовой коры, оторванная от ствола, свертывается в трубочку или в две трубочки, наподобие бинокля. Развернуть такой берестяной свиток, пролежавший несколько столе­тий (древнейшая грамота датируется XI в.) в земле, без предвари­тельной обработки — значит разрушить его. Берестяные свитки раз­мачивают в горячей воде с содой, что делает их эластичными, затем осторожно разворачивают и зажимают между двумя стеклами. Края стекол герметически замазывают, чтобы предохранить бересту от высыхания. Другой пример: в Египте, в гробнице Тутанхамона на­ходились туфли фараона, вышитые бисером. Абсолютный покой и отсутствие влаги в гробнице сохранили и форму туфель и рисунок вышивки, но основа и нитки все же сгнили и от малейшего прикосно­вения туфли могли рассыпаться. Тогда туфли, не прикасаясь к ним, опрыскали расплавленным парафином, а когда парафин застыл, залили гипсом и, наконец, вынесли из гробницы. В лаборатории туфли раскрыли, а затем бусинку за бусинкой весь рисунок вышивки укре­пили новыми нитками «а. новой основе.

Реставрацией называется восстановление первоначального вида поврежденной вещи. Способы реставрации весьма разнообразны. Это не только наука, но и искусство. Массовый археологический материал, требующий реставрации, это главным образом керамика. Целые со­суды встречаются крайне редко, в большинстве случаев археолог имеет дело с черепками. Чтобы получить четкое представление о фор­мах древних сосудов, черепки с большой точностью собирают, при­гоняют друг к другу и склеивают. Для этого применяют термопласти­ческие клеящие вещества, т. е. такие вещества (искусственные смолы), которые обладают свойством при определенной температуре размяг­чаться и становиться пластичными. Если в реставрируемом сосуде не хватает кусков, то пустые места заполняются мастикой или гипсом. Гипс, заполнивший пустоты, ни в коем случае не подкрашивается, на него не наносится орнамент, и вообще он не подгоняется под оригинал. Надо сказать, что реставрация вещей не является обязательным эле­ментом в процессе их камеральной обработки, изучения и исполь­зования для науки. Вещь не реставрированная имеет такую же на­учную ценность, как и реставрированная. Поэтому обычно вещи реставрируют тогда, когда предполагают экспонировать их в му­зее.

Что касается инвентаризации находок, то этот элемент камераль­ной обработки обязателен и имеет большое значение в процессе изу­чения. Весь собранный материал тщательно сортируется и подсчиты­вается. Подсчитывается количество черепков, костей, зерен растений, косточек плодов и ягод и пр. Это археологическая статистика значи­мой вероятности, основанная на законе больших чисел.

В кьёккенмеддингах, на стоянках культуры маглемозе, на стоянке Кунда и других, преобладают рыбьи кости и кости водо­плавающих птиц. На неолитических стоянках и на поселениях позд­нейших эпох появляются кости домашних животных. По количест­венному соотношению костей домашних и диких животных опреде­ляется характер хозяйства данного поселения, т. е. преобладание тех или других костей показывает, какая его отрасль была ведущей — скотоводство или охота. Такие же результаты дают подсчеты зерен культурных растений и сорняков, черепков глиняной посуды и вообще массового археологического материала.

Основная работа, производимая археологом в лаборатории,— это анализ вещей. Анализ определяет материал вещи, ее назначение и дату ее изготовления.

В настоящее время материал определяется обычно химическим анализом. Особенно это касается металлических вещей: химический анализ металла и металлических сплавов позволяет иногда, в извест­ных предела х, определить место и время изготовления вещи.

Например, в изделиях из железа спектральным анализом обнару­живаются, кроме железа, другие элементы—никель, хром, молибден, титан, кобальт. На основании массового анализа древних железных изделий в Европейской части СССР удалось установить, что опреде­ленным районам соответствуют определенные элементы: в северных районах в металле встречается молибден, в центральных райо­нах — никель; на севере и юге никель встречается крайне редко. Конечно, только на основании наличия в металле того или иного эле­мента нельзя сделать сколько-нибудь вероятного вывода, но при сопоставлении этого качества с другими качествами, свойствами и осо­бенностями вещи оно дает доказательство для того или иного утвер­ждения.

В отношении некоторых материалов можно делать более точные и более вероятные предположения. В Новгороде найдены деревянные гребни из самшита. Ближайшее к Новгороду место произрастания его—Северный Кавказ. Несомненно, что материал гребней привоз­ной, так как в районе Новгорода самшит не растет и не рос; весьма вероятно, что привезен он с Кавказа, как из ближайшего места произ­растания. Далее, путем типологического анализа, т. е. по форме греб­ня, по его орнаменту и пр., определяется место его изготовления. Фор­ма гребня чисто новгородская, не повторяющая и не подражающая кавказским образцам. Исходя из этого, мы делаем с полной уверен­ностью вывод, что в Х—XV вв. с Кавказа в Новгород привозили самшит, из которого новгородские мастера делали гребни.

Очень интересные результаты дают металлографические исследо­вания, структурный анализ и т. п.

Назначение вещей определяется по ее форме, по материалу и по следам от работы или от иного ее использования. Назначение большинства вещей особенно позднейших эпох, легко опреде­лить путем сопоставления их с современными вещами или с древними, но уже определенны­ми. Формы неолитического ка­менного топора в той или иной степени приближаются к формам современного топора, а шумерийский бронзовый кинжал по форме сходен со средневековым кинжалом.

Еще в XIX в. в верхнепале­олитических пещерах на юге Франции археологи находили странные, загадочные предметы из рога северного оленя. Они имеют вид палки или жезла с одним или несколькими круглы­ми отверстиями. Никаких ана­логий этим предметам не.нахо­дили и определить их назначе­ние пытались чисто логическим путем. Первое истолкование бы­ло дано Э. Лартэ. Он считал эти предметы знаками достоинства и власти племенных вождей и дал им название «начальниче­ских жезлов». Свое предположе­ние Лартэ основывал на том, что «жезлы» были украшены

рисунками животных или орнаментом. Название, данное Лартэ, со­хранилось, но истолкование большинством исследователей было отвер­гнуто. «Начальнические жезлы» считали дубинами, приспособлением для метания стрел, приспособлением, поддерживающим палатку, ру­коятками.пращей, охотничьими трофеями, застежками для меховых

плащей (предположение совершенно нелепое, принимая во внимание величину предметов, во много раз превышающую даже самые массив­ные застежки), предметы религиозного культа—«волшебными жезлами» и, наконец, выпрямителями.копий и стрел. Последнее предполо­жение основано на аналогии «жезлов» с выпрямителями копий у по­лярных народностей Сибири и Северной Америки.

Но есть вещи, не имеющие аналогии ни с современными нам, ни с древними, уже определенными вещами. Совершенно необъяснимы так называемые «дьяковские грузики», находимые на городищах ран­него железного века дьяковской культуры, названной по селу Дьяково под Москвой. Это глиняные вещички в виде конусов с зазубринками по краям. Столь же таинственны глиняные биноклевидные сосуды, встречающиеся на поселениях трипольской культуры. Очень часто археологи, не найдя сколько-нибудь удовлетворительного объяснения подобным загадочным вещам, относят их к предметам религиозного культа, но нельзя сказать, чтобы такая интерпретация была научной.

В отношении многих каменных палеолитических орудий, не вызы­вающих сомнений, что они именно орудия, не удается определить их производственных функций. До сих пор не выяснено точно, какую работу производил шеллец своим «ручным рубилом». Не совсем ясно назначение многих ашельских и мустьерских орудий, хотя они носят определяющие или полуопределяющие их функции наименования: скребки, скобели, ножевидные пластинки, остроконечники, проколки и т. п.

Советские археологи разработали метод определения функций каменных орудий по следам от работы. Следы от работы остаются в виде зеркальной отполировки. Под микроскопом видны бороздки или царапины, располагающиеся в направлении повторных движений орудия. В ориньякских слоях некоторых стоянок в Австрии, Франции, Италии и СССР (Костенки) встречаются каменные орудия, назы­ваемые «наконечником с выемкой». В результате изученияих поверх­ности и учитывая их формы, эти орудия считали наконечниками для дротиков. Микроскопическое исследование показало ошибочность такого определения. На самом острие наконечника обнаружена покрывающая его с двух сторон заполировка от длительной работы. Такие следы «е могли остаться на орудии, выполняющем только-функции копья. Наконечник копья мог заполироваться только в том случае, если бы им были убиты тысячи животных, что практически невозможно, так как каменные наконечники быстро ломались о кости.

Реконструкция топора из Костенок I. По следам работы установлено, что это было рубящее орудие, имевшее деревянную рукоятку

Кроме того, заполировка была обнаружена и на выемчатой части ору­дия. Это не могло произойти от трения о древко, так как, если нако­нечник трется о древко, значит он не закреплен с ним намертво, а если он не укреплен намертво, он не способен выполнять никаких функций. Более вероятно, что заполировка на выемочной части про­изошла от соприкосновения с рукой, держащей орудие, а заполировка на острие — от резания и вспарывания кож животных. То есть более вероятно, что орудие служило не наконечником дротика или копья, а ножом для обработки туш убитых животных.

В других случаях микроскопическое исследование подтверждает определение функций орудия, сделанное на основании анализа его формы. Так, на каменных проколах, или шильях, обнаружены линей­ные следы в виде тонких рисок, расположенных на острие параллель­но оси шила, т. е. по направлению рабочего движения.

Назначение керамических и иных сосудов определяется часто по остаткам на стенках их древнего содержимого, по копоти и нагару, если сосуд употреблялся для варки пищи.

Кроме того, анализом определяется техника производства, т. е. каким способом и какими орудиями сделана вещь. Металлические вещи делались двумя основными способами: способом ковки и спо­собом литья. На отлитых вещах остаются обычно следы швов в ме­стах соединения половинок литейных форм. Интересно отметить, что металлические орудия по традиции повторяли формы каменных; с другой стороны, каменные орудия, продолжавшие бытовать неко­торое время в эпоху металла, подражают формам металлических. Так, например, на каменных полированных топорах делали подобие литей­ного шва. Глиняная посуда также производилась двумя способами: ручной лепкой и на гончарном круге.

Способы изготовления каменных орудий определяются по следам обработки тем же методом, каким определяются их функции.

Назначение и техника производства вещей определяются и про­веряются, кроме того, опытным путем. Так, археолог производит древним орудием ту работу, которую им производили, по его пред­положению, в древности. Каменными топорами рубят деревья, крем­невой ножевидной пластинкой режут мясо, кроят шкуры, строгают дерево, резцом режут кости и т. д. Многие исследователи делали по­пытки сами производить каменные орудия и проверять их в работе.

Недостаток этого экспериментального метода заключается в том, что мы не можем с безусловной точностью воспроизвести конкретные условия трудового процесса первобытного человека. Как метод провер­ки и подтверждения он дает положительные результаты.