Важнейшие открытия в области первобытной археологии

XIX век для первобытной археологии, так же как и для классиче­ской, был «эпохой великих археологических открытий». В 1829 г. на Цюрихском озере в Швейцарии были обнаружены скрытые под во­дой сваи. На них не обращали особого внимания, пока в 1854 г. вслед­ствие сильной засухи не обнажилось у берегов дно озера. Местные жители, производя земляные работы с целью отвоевать у воды не­которую часть суши, стали находить каменные и костяные орудия, черепки глиняной посуды. Узнав об этом, швейцарские археологи приступили к раскопкам и открыли свайное поселение. Там оказалось несколько перемежающихся слоев. За верхним слоем песка следовал (вглубь) слой ила с остатками жилищ, утвари, орудий, затем опять слой песка, а под ним опять слой ила с жилыми остатками.

О существовании свайных поселений в древности было известно из свидетельства Геродота, описавшего такое поселение на озере Празиас (Македония) в V в. до н. э. О свайных постройках в том же веке сообщает Гиппократ и, наконец, барельефное изображение их имеется на колонне Траяна, датируемой II в. н. э. Современные свайные по­селения известны во многих странах, главным образом экваториаль­ных, но в XIX в. они были еще и в Португалии.

Древние свайные поселения, открытые в Швейцарии, относятся к каменному и бронзовому векам. В дальнейшем свайные поселения были открыты в других местах Швейцарии и в других странах. От­крытия эти положили конец спорам о трех веках. Благодаря много­численности памятников удалось установить, что верхние слои, со­держащие бронзовые вещи, относятся к бронзовому веку, а нижние, не содержащие металла, но с явно неолитическим инвентарем, отно­сятся к каменному веку. Эти открытия чрезвычайно обогатили архео­логический материал первобытной эпохи. До 1854 г. остатки камен­ного века, имевшиеся в распоряжении археологов, ограничивались изделиями из камня, рота и кости, черепками глиняной посуды, рако­винами и перегоревшими или перегнившими органическими остатками, которые, кстати сказать, тогда еще не научились анализировать. Ни­каких уцелевших органических остатков (кроме кости, рога и раковин) археологи не знали. В свайных поселениях, благодаря свойству воды препятствовать гниению, сохранились дерево, кожа, шерстяные и льня­ные ткани, пряжа, зерна хлебных злаков, плоды и овощи, скотский на­воз и даже печеные хлебцы. Из древнего ила были извлечены разно­образные деревянные изделия — выдолбленные из огромных бревен челны, весла, луки, чаши и блюда, черпаки, дубины, гребни для чеса­ния шерсти и льна, рукоятки топоров и ножей, первая в истории человечества мебель в виде: остатков грубых скамеек, столов и сундуков;

найдены зерна пшеницы, ячменя, проса, горох, чечевица, морковь, яблоки; масса изделий из льна и шерсти: нитки, шнурки, веревки, тесьма, сети, плетенья, ткани и вязаные вещи. Обнаружены были остатки жилищ, а также помещения для скота и хранения запасов. Были найдены кости домашних животных—коров (больше всего), овец, коз, лошадей, свиней и собак. Уже одно это краткое перечисле­ние находок говорит о тех возможностях, которые открылись перед археологами для восстановления исторической картины технологии и экономики первобытного человека.

Не менее замечательны были открытия памятников раннего желез­ного века. Еще в 1573 г.. недалеко от города Гальштатта в Верхней Австрии в одной из древних соляных шахт был найден, пропитав­шийся солью и потому хорошо сохранившийся, труп рабочего, погиб­шего, по-видимому, при катастрофе. Такой же труп нашли ив 1616 г. И тот и другой церковники похоронили по христианскому обряду, хотя совершенно очевидно, что покойники не исповедовали католиче­ской религии. Наконец, в 1846 г. там был открыт уже целый могиль­ник (древнее кладбище), и начались планомерные раскопки.

Раскопками вскрыто более тысячи могил с трупосожжениями и трупоположениями. Многие погребения были очень богатыми и при­надлежали, по-видимому, владельцам горных промыслов и торговцам.солью. В них много изделий из железа и бронзы. Преобладают желез­ное оружие и бронзовые орудия труда, украшения и посуда. Привле­кают внимание глиняные сосуды, изящно разрисованные и раскрашен­ные. Позднее подобные погребения были обнаружены на территории Чехословакии, Южной Германии, на востоке Франции, на севере Бал­канского полуострова. Все они датируются первой половиной I тыся­челетия до н. э.

Однообразие или сходство инвентаря этих погребений, разбросан­ных на обширной территории, дало археологам основание объединить их в одну археологическую эпоху, названную по первой находке гальштаттской, или просто гальштатт. Иногда эпоху раннего железного века, характеризуемую гальштаттской культурой, называют «полужелезным веком», потому что железные орудия не вытеснили.еще бронзовых и бронза соперничала с железом.

В начале 60-х годов XIX в. было открыто и исследовано укреп­ленное поселение (городище) следующего за галыптаттом периода

раннего железного века в местности Ла-Тен в Швейцарии, у северной оконечности Невшательского озера. Подавляющее большинство вещей, найденных в Латенском поселении,— оружие. Одних только длинных железных мечей найдено более ста. Но очень мало керамики и почти нет женских украшений. Это было, по-видимому, чисто муж­ское, военное поселение. Памятники этого периода, названного латенским, или просто латен, были также обнаружены на территории, вклю­чающей всю Францию, бассейн Дуная до Карпат и значительную часть Балканского полуострова. Создателями и носителями латенской культуры были древние кельты, а ее широкое распространение объясняется крупным передвижением кельтских племен, начавшимся в се­редине I тысячелетия до н. э. и достигшим Малой Азии.

ОТКРЫТИЕ И ИССЛЕДОВАНИЕ ПАЛЕОЛИТА

Все, что было сделано Томсеном, Ворсо и другими археологами в области изучения каменного века, касалось только его позднейшего

периода, который впоследствии стали называть неолитом. Никаких

сведений о его древнем периоде — палеолите — не было.

В 1832 г. во Франции, на реке Сомме, у города Аббевиля, произ­водя земляные работы, натолкнулись на кости животных таких огром­ных размеров, что они не могли принадлежать ни одному современ­ному животному. В том же слое был найден кремень весьма странной формы, на который обратил внимание таможенный чиновник, люби­тель-археолог Буше де Перт (1788—1868). За первой находкой по­следовали другие, и Буше де Перт их систематически собирал. В 1847—1864 гг. он опубликовал результаты своих исследований в работе «О кельтических и допотопных древностях».

Собранные им кремни со следами обработки он считал орудиями древнейших обитателей Европы, погибших в водах библейского по­топа вместе со слонами, носорогами и другими гигантами допотопной фауны. Каменные орудия, названные Буше де Пертом «топорами», весьма грубы и примитивны. Это крупные кремни миндалевидной формы до 20 см длины, у которых один конец закруглен, другой не­сколько заострен. Они совершенно не похожи на те каменные топоры и другие орудия эпохи неолита, которые были известны археологам. Ясно, что человек, создавший эти орудия, стоял на такой низкой сту­пени развития, что нельзя было допустить никакого образа и подобия божьего. Поэтому сообщение Буше де Перта клерикально настроен­ными учеными было встречено в штыки. Открытие Буше де Перта отодвигало происхождение человека в такую глубь тысячелетий, что совершенно опрокидывалась вся библейская хронология. Началась ожесточенная борьба мнений. Буше де Перта обвиняли в научной без­грамотности и даже в подделке. Но Буше де Перт не был одинок. Несколько известных археологов и геологов (Прествич, Д. Эванс, Ч. Лайель, Э. Лартэ и др.), ознакомившись с коллекцией Буше де Перта и осмотрев место залегания костей и орудий, признали пра­вильным его утверждение, что человек, изготовлявший эти орудия, был современником мамонта и других вымерших животных.

В начале 50-х годов было открыто второе местонахождение древ­них орудий — в предместье Амьена Сент-Ашеле. Количество находи­мых в Сент-Ашеле «топоров» было огромно. Участник раскопок археолог Риголло сообщает, что в течение года выкалывали не менее 800 топоров, а за 25 лет систематических раскопоких было найдено около 20 тыс. Конечно, ни о какой подделке не могло быть и речи.

Вскоре подобные местонахождения открыли во многих местах: в местечке Шелль — в 20 км к востоку от Парижа, в Коломбе и Кретейле—под Парижем, в Тиллу—департамент Шаранта, в Мариньяке—департамент Жиронда и в др.

В 1859 г. вышла в свет работа Ч. Дарвина «Происхождение ви­дов», и от христианского догмата об «образе и подобии» ничего не осталось. Но это вовсе не значит, что догмату был нанесен «смертель­ный» или «сокрушительный» удар, как любят выражаться многие авторы. От догмата ничего не осталось, только в умах наиболее про­грессивных ученых. Клерикалы, которых было большинство, не сда­лись и оружия не сложили. В умах «бессмертных» догмат оставался неоспоримым. Правда, их единственным доказательством были только устаревшие мнения давно умерших авторитетов. Секретарь Француз­ской Академии наук геолог Бомон заявил, что постулат Кювье «Нет ископаемого человека» (кстати, тоже ничем не подтвержденный) не может подвергаться сомнению. Ученый муж забыл или не знал мудрого изречения древних: «Argumentum ad hominem, non est argumentum», изречения, которое не должен забывать ни один ученый. Не имея других возможностей отстоять устаревший догмат, клери­калы добились изъятия из продажи сочинений Буше де Перта.

Что же касается сторонников Буше де Перта, то их доказательства увеличивались с каждым днем. В Дордони, близ городка Лез-Эйзи, на берегу реки Везер было открыто «палеолитическое Эльдорадо», как говорят археологи. В древних пещерах и террасах Везера обнаружи­ли многочисленные стоянки первобытного человека. Каменные орудия, найденные в Дордони, отличались от орудий из Аббевиля, Сент-Ашеля, Шелля и других местонахождений: они были разнообразнее, тоньше обработаны, среди них попадались орудия из кости. Было очевидно, что орудия эти сделаны человеком, стоящим на более вы­соком уровне развития, чем человек, делавший ручные рубила, но не достигшим еще уровня людей неолита. Теория эволюционного развития человечества подтверждалась еще одним доказательст­вом.

Близ Солютре, в местности Кро-дю-Шарнье (департамент Соны и Луары), открыли стоянку с многочисленными остатками костров и очагов из плоских камней. Местонахождение изобиловало орудиями из камня, рога и кости. Попадались просверленные зубы зверей, изо­бражения животных на камне и кости, остатки краски. Особенно поражали красивые, тонко обработанные наконечники копий, так на­зываемые «солютрейские лавролистные копья». Находки эти были на­столько своеобразны, что возникло представление еще об одной ста­дии развития первобытной культуры.